Читать книгу Иллюзия власти. Том 2 - E. A. Ohlin - Страница 4

После того, как Фиамус был повержен, мы немедленно выступили в сторону Андэгара, прихватив с собою лошадей, принадлежащих ранее воинам Духа Огня. Коней, конечно же, на всех не хватило, поэтому они достались отрядам разорителей, нуждавшихся в мобильности, мне и Наргету. Полуэльф, как оказалось, был отличным наездником и, в отличие от крылатых рептилий, в седле наземного транспорта он чувствовал себя превосходно, чего о всех остальных сказать было нельзя. Именно поэтому Наргет поскакал вперёд к Крепости Адриана, обгоняя наше войско и выбирая нам безопасный путь.

Преодолев незамеченными искусно вырубленный перевал в горах Мирэлл, мы с моей армией вновь сошли с главного Тракта, на который нам пришлось выйти на время, чтобы пересечь неприступные скалы. Покинув широкую, но местами разбитую, вымощенную тёмным камнем, дорогу, мы направились к озёрам, что были в предгорье Мирэлл. Там, вдали от поселений местных жителей, моё войско встало лагерем, выбрав местом укрытия долину, окружённую густым пролеском, которую посоветовал нам, умчавшийся далеко вперёд, Наргет. Там мы провели два дня, дожидаясь сигнала от полуэльфа о том, что войско Наммтара покинуло Крепость Адриана и ушло за пределы Андэгара, а путь наш свободен.

Далее я повёл свою немногочисленную армию покорять покинутую твердыню первого короля этих земель, стараясь идти вдалеке от Тракта и поселений, дабы весть о нашем появлении не достигла ушей демона раньше времени. Путь наш занял почти двое суток, и был не так труден, как путешествие по бездорожью ледяной пустыни Эрейвинга. Хотя погода и здесь оставляла желать лучшего.

Прошло уже восемь дней с того момента, как мы распрощались с Алирием и Антарием, которые увели свои отряды разорять северные владения демона. С тех пор вестей от братьев не было. Я даже не знал, успешно ли справляются они со своим заданием или их уже давно отловили, и головы моего Советника и его брата красуются сейчас на кольях вражьего войска.

Специально обученные почтовые чайки, которых мы привезли с собою из Страны Туманов, не могли летать на большие расстояния в незнакомом крае. Приручить же здешних ястребов у нас не было времени, поэтому обмениваться сообщениями нам удавалось лишь с Наргетом, который был сравнительно близко, и птицы могли находить к нему дорогу.

Спустя более чем неделю после прохода сквозь Портал, мы достигли Южного оплота Земель Смерти, Крепости Адриана. Мой план сработал, по крайней мере, первая его часть: Наммтар поверил, что я нападу на Эрейвинг, поэтому перебросил все свои силы туда, с собою во главе, оставив свою резиденцию почти незащищённой, с горсткой гвардейцев и дюжиной слуг. Не ожидавшие нападения, обитатели замка даже не удосужились запереть все ворота многоярусной крепостной стены, ограничившись лишь внешним входом.

Выждав время, мы, разделившись на небольшие отряды, прокрались к воротам Крепости, замаскировавшись с помощью плащей Элрока. Оказавшись возле врат, нам не составило особого труда обезоружить их стражу, слишком поздно нас заметившую. Оказавшись за стеной, мы окружили дворец, немногочисленные обитатели которого быстро капитулировали. Прислуга и простолюдины разбежались сражу же, как только им представилась такая возможность. Впрочем, мы и не преследовали их – нам они были ни к чему. Лишь только дворец нужен был мне, дом моих далёких родичей, ушедших из родной Эльтамиры в этот мрачный мир. И корона, которая была сокрыта где-то в стенах этого замка.

***

Резиденцией королей Андэгара был прекрасный дворец, носивший имя Крепость Адриана, в честь первого правителя сих земель и его основателя. Выстроен он был в эльтамирианском стиле и имел все атрибуты, присущие строениям Сумеречных Анэру. За неимением серебристого камня, стены его были возведены из гранита, цвета слоновой кости. Изящная резьба, состоящая из тонких переплетающихся узоров покрывала их. Крышу Крепости венчали высокие тонкие шпили из прозрачного хрусталя, которые переливались всеми цветами радуги под здешним ярким солнцем. Впрочем, сейчас, в этот пасмурный осенний вечер, они выглядели так же уныло, как и в Эльтамире.

По углам крыши присутствовали металлические статуи крылатых ящеров, замерших в устрашающих позах. Такие безмолвные стражи присутствовали на всех крепостях Страны Туманов. Долгом их было обманывать непрошенных гостей, внезапно появившись из белёсой пелены эти изваяния сбивали с толку неприятелей. Также они отпугивали тёмных духов.

Дворец имел большой внутренний двор, в котором можно было спокойно заниматься конной ездой. Видимо, создан он был изначально для содержания летающих рептилий, которые к великому сожалению переселенцев из Эльтамиры не прижились в суровых Землях Смерти, быстро став вымершим видом, так и не сумев помочь в войне своим хозяевам. Память об этих прекрасных созданиях теперь жива лишь в легендах.

Окружала замок толстая многоярусная крепостная стена, ровесница главной постройки, сложенная из гигантских каменных глыб и имевшая узкие бойницы. На каждом из её уровней были лишь одни кованные ворота, ныне редко затворяемые. Между стеною и самим дворцом находилось приличное расстояние, где располагались хозяйственные постройки, казармы, хлева и домики прислуги.

Позади крепости раскинулась густая роща, в которой били холодные ключи, служившие источником чистой воды для обитателей замка. В полумиле от дворца медленно текла небольшая речушка, поросшая камышом и кувшинками. Чуть поодаль от неё стоял старый дремучий лес, тихий и таинственный. На его окраине, на берегу реки, находился заброшенный охотничий домик, с покосившимися стенами и замшелой крышей. От него в чащу вела древняя разбитая каменная дорога. Этот край был очень красив, он напоминал мне недавно покинутые мною Светлые Земли, где я вырос. И мне не верилось, что не так далеко от сюда находится замёрзший Эрейвинг с его отвратительным Сердцем Энтропии…

За крепостной стеной, возле лицевого фасада замка, на небольшом искусственном возвышении, сложенном из тёмных камней, я заметил статую мужчины, в полтора человеческих роста. Высеченный из бледно-серого с серебристыми вкраплениями мрамора, Анэру был рослым и стройным и имел длинные, по пояс волосы, выложенные мелкими камнями цвета пламени. Большие выразительные глаза изваяния, с суровостью смотрели в пустоту, а тонкие каменные губы были сложены в надменную полуулыбку. Эльф был облачён в доспехи, и скульпторам пришлось весьма постараться, чтобы передать в полной мере всю чёткость их сложных деталей. С плеч статуи ниспадал длинный плащ, инкрустированный сотнями алых кристаллов, переливающимися всеми оттенками красного в лучах заходящего светила. Голову мраморного эльфа венчала копия короны Анорла с прозрачным чёрным камнем по центру. Руки Анэру опирались на, вонзённый в подножие изваяния, меч, как две капли воды походивший на мой Нэзир.

Похоже, что сей монумент изображал короля Адриана, первого правителя этих краёв. Того, кого в Эльтамире заклеймили предателем собственного бога и народа, уведшего тысячи эльфов на верную погибель в бою с Владыкой Хаоса, и приведшего войну в Страну Туманов. Многие ненавидели этого короля за его погибельную самоуверенность и высокомерие, за то, что он в гордыне своей открыл Портал в иной мир, желая получить ещё большую власть и могущество, а также освободиться от жрецов Лингера, став единовластным монархом, не уступающим самому Змею по силе. В Эльтамире его считали тираном, ценившим чужие жизни чуть выше пепла под ногами. Но здесь королю Адриану возводили памятники, в этой стране его чтили, здесь он был героем, храбро сражавшимся со Тьмою, но проигравшим ей.

По пути в Землях Смерти я услышал и другую версию его исхода из Сумеречной страны. Говорят, что король Адриан действительно отворил Портал и увёл верных ему Анэру в другие земли дабы основать там новую страну, в дали от вездесущих служителей Лингера, свободную от их безраздельной власти. Сделал он это чтобы спасти своих младших брата и сестру – Анвельта и Лиайру, на которых змеепоклонники объявили охоту и заочно приговорили к смерти за их тайный союз, запрещённый по обычаям Эльтамиры.

Была у короля Адриана и ещё одна причина оставить Страну Туманов – девушка благородных кровей, прекрасная, как рассвет ранней весны и своенравная, словно северное море, к которой правитель неровно дышал. Но юная особа, а звали её Меранкия, отдала своё сердце не ему, королю, а его дяде, Нардоку. Который, к слову, был всего лишь на год старше Адриана. Такой поступок красавицы крайне расстроил короля, и между ним и его родичем началась тихая война.

В ходе этого молчаливого противостояния Адриан обвинил своего родича в попытке дворцового переворота, и за сею провинность собственноручно остриг того, причём сделал он это мечом Преисподней, Нэзиром. После чего волосы несчастного Нардока никогда не отрастали ниже плеч. Такое прилюдное унижение навлекло на Нардока неимоверный и вечный позор, а на самого короля лютую ненависть его дяди. И после Нардок случайно (или же нарочно) открыл жрецам Лингера тайну о весьма близких отношениях между братом и сестрою короля, которые также принимали участие в этой придворной распре и были теми, кто обвинил дядю короля в намерениях свергнуть Адриана с трона.

Служители Змея, как известно из истории объявили охоту на Анвельта и Лиайру, что и послужило поводом для Адриана покинуть Эльтамиру. Возможно, цели Адриана и были благородны, но в итоге, из-за его затеи с переселением погибли тысячи ни в чём не повинных эльфов. Как и он сам, в итоге. Стоит ли спасение двух жизней таких жертв?

Не задолго до рокового для короля Адриана поединка с Невистаром, правителю сообщили о гибели Меранкии и двух её младших сыновей. Это событие заставило короля задуматься о правильности своего решения открывать Портал в чужой мир. И уже после боя, будучи смертельно раненным демоном, Адриан запечатал навечно (как он тогда думал) проход в Страну Туманов, поклявшись, что гибель Меранкии, которую он любил до самой своей смерти, будет последней в нескончаемой череде бед народа Сумеречных Земель, принесённых им.

Не открой Адриан этот злосчастный Портал – и Владыка Хаоса Невистар никогда бы не узнал про Страну Туманов. Не послал бы туда своих, не ведающих милосердия, солдат. И никогда бы не было Наммтара, его сына, подхватившего знамя отца в этой резне…

***

Я шёл по пустому коридору, освещённому неясным светом редких факелов, торчащих из стен. Ещё только начинало темнеть, когда мы заняли дворец, и слуги не успели зажечь здесь все светильники. Но теперь замок погрузился во тьму, которая предательскими тенями скользила повсюду, срывая углы и ниши, словно бы шпионя, созерцая своих непрошенных гостей. Проходя по полутёмному коридору, я поочерёдно открывал все двери и заглядывал внутрь, освещая помещения факелом в левой руке, в правой же, я держал Нэзир, Кровавый Рассвет всё также покоился у меня за спиною.

Верхний этаж, с личными покоями хозяина этого дворца, я решил осмотреть лично, прочие помещения доверив своим воинам. Я искал корону Анорла, но это была не единственная причина, по которой я находился здесь. Мне хотелось узнать получше правителя Земель Смерти: чем он живёт, чем дорожит, ведь всё, что я слышал о моём враге ранее – напоминало мне более сказку, пусть и страшную. Но ведь не даром говорят, что у страха глаза велики. Так каким же Наммтар был на самом деле – кровожадным монстром, перевоплощающимся в дракона или простым смертным, который испытывает эмоции, и которого, подобно Фиамусу, можно убить?

Во время моей «экскурсии» по замку мне попались две опрятные гостиные, одна из которых, судя по всему, была обитаема. После я нашёл большую библиотеку с множеством старинных книг, аккуратно стоявших на стеллажах вдоль стен. Далее побывал в кабинете, где над массивным широким столом из чёрного дерева, заваленного документами и свитками, свисали два штандарта – Андэгара и Эрейвинга. За ним я обнаружил студию с тремя большими окнами во всю стену и мольбертом, на котором был эскиз какой-то девушки. А также залу с небольшим органом и, лежащей на нём, нотной тетрадью.

Далее я наткнулся на чьи-то давно уже пустовавшие покои. Тёмно-золотые занавески с алым орнаментом были наглухо закрыты, скрывая последние лучи заходящего солнца. На большой кровати из красного дерева, поверх тяжёлого золотого покрывала, был выстелен штандарт с гербом Андэгара. В ногах ложа лежал кроваво-красный королевский плащ. Покопавшись в своей памяти, я понял, что это – опочивальня короля Нефтали, дяди Наммтара и его предшественника на троне этой страны. В комнате царили тишина и пустота, словно бы время навечно прекратило здесь свой ход. На столе из тёмного дерева с янтарной столешницей стояли замершие золотые кварцевые часы, их неподвижные стрелки показывали без пятнадцати час по полудню. Все вещи застыли здесь, погрузившись в глубокий бесконечный сон, точно также как и их хозяин, который никогда более к ним не прикоснётся.

Если Наммтар и впрямь убил своего родича ради трона Андэгара, то было, по меньшей мере, странно, что он оставил его комнату нетронутой, не избавился от всего того, что напоминало бы о погибшем короле. Было очевидно, что к этому месту относятся с большим почтением, словно бы стараются сохранить то немногое, что осталось от, жившего здесь, правителя, создают видимость, хотя бы на время, присутствия его духа.

Выйдя обратно в коридор, я продолжил свой обход. Вскоре я наткнулся и на другие покои, весьма странные на мой взгляд. Спальня принадлежала Наммтару , это было очевидно по постельному белью из чёрного шёлка, которое резко контрастировало со светлыми стенами и золотыми шторами с изумрудного цвета листьями, вышитыми на них. Рядом с кроватью, с изящно вырезанными спинками, стоял комод из светло-коричневого, с золотыми прожилками, дерева и зеркалом в позолоченной рамке.

Возле стены находился большой чёрный сундук со сваленными в него неаккуратной кучей чёрными вещами, рядом валялись большие, видавшие лучшие времена, грубые домашние ботинки. Чёрная ночная сорочка была небрежно перекинута через стеклянную дверцу туалетного шкафчика, в котором вместо духов и кремов красовались колбы с ядами, склянки с непонятными порошками и мешочки с какой-то дрянью, связки высушенных лап, вазон с глазами, а на самом видном месте величественно возвышалась зловещего вида отрубленная эльфийская голова с остекленевшим взором. А вот напротив кровати, на стене, висела вышитая шёлком большая картина, изображавшая яркий осенний лес и дорогу, ведущую к реке. В свете факела картина засияла золотыми, красными, оранжевыми, зелёными, серебристыми и голубыми переливами. Странный контраст, ничего не скажешь.

Похоже, что эту комнату раньше занимала мать Наммтара, королева Элими. Я мало что знал о ней или её брате, как и всех потомках короля Адриана, оставшихся здесь после закрытия границы. А то, что мне всё же было известно, теперь никак не сопоставлялось с увиденным здесь. Покои короля Нефтали, к которым относились со столь большим уважением, и эта комната – разве бы стал Наммтар занимать опочивальню той, что убил? Теперь я не верил в то, что враг мой погубил свою мать и её брата. Стоит ли тогда верить и всему остальному, что рассказывают о нём?

Я ещё раз окинул взглядом покои моего врага – когда оказываешься в столь личном пространстве кого-либо возникает возможность прикоснуться к душе хозяина этих вещей, понять его суть, его мысли и пристрастия. Наблюдать, видеть и слышать – вот, что я должен был делать сейчас, чтобы понять, как мне перехитрить моего врага.

На комоде в беспорядке были разбросаны свитки, стояла погасшая лампа, рядом лежал опрокинутый резной серебряный кубок, инкрустированный рубинами. Кровать была наспех заправлена, чёрное, с серебристым рисунком, покрывало неаккуратно наброшено на чёрный шёлк подушек. Сверху на них лежала толстая старая книга с пожелтевшими страницами и с потёртой коричневой кожаной обложкой. Подойдя ближе, я смог разглядеть заглавие фолианта – "Сага о Квислингах", написано на эльтамирианском языке. О чём она повествовала, я не имел никакого представления. Наверняка, какая-нибудь чёрно-магическая мерзость, что он мог ещё читать? Я ухмыльнулся про себя – видимо, Наммтар покидал своё логово в дикой спешке, раз оставил ночное чтиво здесь. Это хорошо, что новость о моём нападении на Эрейвинг застала его врасплох – человек, или же демон, как в нашем случае, который спешит, совершает ошибки. А именно их я от него и жду.

Более ничего интересного в покоях Наммтара я не нашёл, поэтому вышел в коридор. Пройдя ещё несколько метров, я наткнулся на последнюю на этом этаже дверь. Толкнув её, я обнаружил за ней пустую небольшую комнату с плотными чёрными шторами, закрывавшими окна на двух стенах. Помещение пустовало, но я чувствовал, что сюда часто заходят – воздух был здесь не такой спёртый, как в спальне усопшего короля.

Что-то странное было в этом месте, в его двух одинаково зеркальных окнах с занавесками – ведь это была не угловая комната, стало быть окно здесь должно быть одно! Переступив порог, я зашёл в комнату, вставил факел в держатель на стене и раздёрнул тяжёлые шторы. Перед моим взором предстал большой гобелен или картина – в неверном свете было сложно понять как выполнено изображение, но одно было видно очень хорошо – поразительная точность и детализованность полотна, запечатлённые на нём персонажи были словно живые. Я уставился на холст и стал внимательно его изучать.

На полотне был изображён тронный, зал тёмный и мрачный. Посередине, на возвышении из трёх высоких ступеней, стоял массивный трон, вырезанный из чёрного матового камня. Он был прост и лаконичен как всё убранство вокруг и одежда, присутствующих на картине, персонажей, но в тоже время, величественен и красив. Словно бы чёрная глыба возвышался он посреди зала, но величина его не умаляла, а только подчёркивала стать мужчины, восседавшего на нём.

Мужчина тот был высок, даже очень, стройный с широкими плечами, на которых были наплечники из тёмных металлических пластин, скрепляющих цепью с гербом тяжёлый чёрный плащ. Чёрный камзол его был длиною до пола, окованные железом, высокие сапоги тускло поблескивали. Длинные, до пояса, волосы мужчины были чернее ночи и отливали синевою. Синими были и его бездонные глаза, большие, пронзительные, внимательные и беспощадные, замечающие любую деталь, горящие сапфировым огнём. Бледное лицо с тонкими, но резкими чертами не выражало никаких эмоций, бесстрастное и холодное, как зимняя стужа.

Лик его озарял холодным голубым светом жуткий двуручный меч, лежавший у него на коленях. Клинок был застывшим ледяным пламенем, изгибающимся с причудливыми ответвлениями, переливающийся множеством оттенков. Хорнорн, понял я. Меч был выкован в самом Сердце Хаоса не для ристалищ, а для чёрных заклинаний, и был гораздо губительнее любого обычного клинка из смертного металла. Опасный и беспощадный как и его обладатель, чья правая рука, с массивным перстнем, изображавшем ужасную рогатую бестию, покоилась на эфесе меча. На запястье его левой руки, что лежала на подлокотнике трона, был обручальный браслет из белого металла, испещрённый рунами.

Спокойная, непринуждённая поза мужчины создавала ложную атмосферу безопасности, хотя тот, кто восседал на чёрном престоле, был очень опасен. Он был непредсказуем и жесток, и никто не знал, что он предпримет в следующий момент. Над полыхающим синевой огнём его глаз, на середине высокого лба, возвышалась чёрная, как обсидиан корона. Её шипы были подобны оголённым чёрным рёбрам – три больших и пять поменьше, острыми клыками окаймляли они чело короля. Им, несомненно был Морайрист, отец Наммтара, первый правитель Эрейвинга. Бессмертный демон в обличии плоти. Но на холсте он был запечатлён не один.

По левую его руку, на ступеньку ниже трона, стояла женщина, старающаяся как бы отстраниться от мужчины рядом. Она была высокая и стройная, словно молодое деревце, с изящными тонкими чертами красивого лица. У неё была белая кожа с лёгким румянцем на щеках и большие серо-зелёные глаза, с грустью и пустотою смотревшие перед собою. Её золотисто-рыжие волосы были до плеч заплетены в две косы, дальше они ниспадали осенними волнами до талии. Она была одета в длинное, до пола, тёмно-синее платье с чёрным узором с широким поясом из червлёного серебра.

Высокий серебристый воротник закрывал её тонкую шею, на которой висел причудливый кулон. Большой синий камень, под стать цвету глаз, сидящего рядом с ней, мужчины, сжимали острые когтистые лапы из тёмного металла – герб Эрейвинга и полночных драконов. Длинные тяжёлые рукава одежды женщины не могли скрыть синяков на изящных белых запястьях. В левом углу её пухлых розовых губ красовалась свежая ссадина. На левой руке её тускло поблескивал обручальный браслет, точная копия того, что был на мужчине. На безымянном пальце правой руки женщины сияло кольцо с крупным сапфиром. Голову её венчала изысканная диадема из тёмных камней. Но всё богатство и красота украшений и одеяний этой женщины лишь подчёркивали боль и затравленность, сквозившие в её позе и глазах. Это – королева Элими, – понял я, – жена Морайриста и мать Наммтара, которую он якобы убил.

По правую сторону от короля стоял юноша, положив свою левую руку на спинку трона. На вид ему было лет двенадцать. Он был выше, стоявшей рядом женщины, но так же строен и с такими же тонкими чертами. Его лицо было копией лика, сидящего на престоле, мужчины, было очевидно, что парень – его сын: те же неистовые глаза, мерцающие нечеловеческим синим огнём, те же тонкие губы, сложенные в лёгкую ухмылку, прямой острый нос, высокий лоб, и такая же белоснежная кожа, ещё белее, чем у женщины. Отличало юношу от короля лишь одно – цвет его волос: золотисто рыжим каскадом ниспадали они на синеву его одежды, доходя до середины плеч.

Одет он был в тёмно-синий камзол с чёрным узором тонких кожаных ремней, сплетающихся словно змеи. Чёрные штаны, и такого же цвета высокие кожаные сапоги с металлическими вставками. Я подивился, как в подобной тяжёлой обуви можно было вообще переставлять ноги. Во взгляде юноши горела гордость, он был, несомненно, очень рад находиться рядом со своим отцом. На голове его сиял тонкий резной серебристый обруч, инкрустированный тёмными камнями. Это был Наммтар, собственной персоной, тогда ещё принц. Совсем юный в те времена, почти мальчишка.

Кто бы мог тогда подумать, что этот юноша вырастет в очень кровожадного тирана, превзошедшего жестокостью, если верить слухам, даже своего отца. Которого он убьёт собственными руками, к слову. Вряд ли тот безжалостный      , непоколебимый демон, изображённый на этой картине, что восседал на чёрном престоле, мог предположить, что падёт от руки собственного сына.

Глядя на ужас в глазах королевы и, пылающие синевой, очи Морайриста, полные ненависти и угрозы, я вдруг понял, что, в какой-то мере, даже благодарен Наммтару за то, что он избавил нас от знакомства со своим родителем. Судя по всему, тот был весьма неприятной личностью. Будь бы Невистар жив, сейчас проблем у нас было бы в два раза больше.