Читать книгу Пираты Балтийского моря. Герои не умирают - Эдгар Крейс - Страница 3

В замке Дюнамонде, что находится в самом устье реки Дюна, братья меченосцы слышали непродолжительную стрельбу и долго решали: какой наглец мог устроить пушечную пальбу прямо у них под боком, причём ещё на ночь глядя, когда что-либо разглядеть в ослепляющих лучах заходящего уже крайне затруднительно. Они считали, что их непосредственная обязанность контролировать идущие в Ригу корабли, ну. а акватория моря – это уже не их задача и поэтому они долго ещё решали: стоит ли так поздно начинать готовить свой корабль к выходу в море и нельзя ли отложить выяснение обстоятельств дела до утра, когда видимость на море будет гораздо лучше. Тем более, что грохот пушек был кратковременным и уже давно затих. К чему рисковать жизнями обитателей замка и выходить в море на ночь глядя. В конце концов, комтур замка решил, что, будет разумным подождать до наступления утра, и тогда пройтись по ближайшему к акватории устья реки участку моря и попробовать понять: чем была вызвана эта стрельба. Даже, если это враг их известил о своём присутствии, то и он не начнёт действовать ранее утра, а, если всё-таки рискнёт подступиться к их замку и начать непосредственный обстрел его стен, то тогда его защитники и будут принимать соответствующие меры для его обороны. Так что с рассветом – можно будет отправить корабль, чтобы спокойно посмотреть, что там такое случилось и от чего была стрельба. Комтур замка Дюнамонде ещё не знал: как он был неправ, что, вовремя не отреагировал на стрельбу в районе, который формально находился под его ответственностью. А на следующий день он был срочно вызван в замок Вендена для дачи объяснений.

Магистр ордена – уже в годах, не высокого роста мужчина, и достаточно сухощавого телосложения, как загнанный в угол старый лев, мерил нервными, неровными шагами расстояние между стенами в своём любимом Звёздном зале. Он изредка бросал злые, испепеляющие взгляды на стоявших перед ним комтура замка Дюнамонде и единственного уцелевшего и, находящегося в добром здравии, капитана. Они оба стояли перед магистром навытяжку, осознавая свою вину перед орденом. Их головы были повинно опущены, и они даже не смели взглянуть на разъярённо расхаживающего взад-вперёд магистра.

– Ну, и как ты мне можете объяснить, капитан, что два пиратских корабля смогли незаметно подобраться к твоим трём кораблям, имеющих на борту по двадцать пушек и довести их до полной непригодности к дальнейшей эксплуатации, практически – уничтожить их? – язвительно спросил он. – Где были ваши пушки?! Почему наши канониры даже не попытались сделать ни единого выстрела в сторону врага?! Почему вы – три капитана, с достаточным опытом в мореходстве, дали разбойникам обобрать до нитки все три корабля и безнаказанно уйти обратно в море?!

– Пираты появились перед нашими кораблями прямо, как из воздуха, господин магистр! Мы даже не успели привести в готовность наши орудия, как они уже палили по нашим кораблям из всех своих пушек, – удручённо ответил капитан. – мы были совершенно не готовы к бою!

– Как это… из воздуха? Прямо сказки какие-то ты здесь мне рассказываешь! – негодовал магистр. – А ты, комтур, что можешь мне сказать в своё оправдание? Как случилось так, что вы бросили в беде наши орденские корабли, гружёные оружием, и не поспешили к ним на помощь в трудную минуту? Как так получилось, что буквально у вас на глазах были уничтожены все три наших корабля, а вы в замке спокойно улеглись спать? Для чего вы там в Дюнамонде вообще находитесь, если игнорируете ваши прямые обязанности охранять в нашей акватории корабли, следующие к нам, в Ригу?

– Мы никак не могли предположить, что дело обернётся такими серьёзными последствиями, господин магистр, – ответил комтур. – Когда мы услышали выстрелы, было уже наступала ночь. Я посчитал, что в такое время суток опасно высылать наш корабль в море, так как что-либо разглядеть в нём мы уже не могли в следствии наступающей ночи. Выстрелов было совсем не много, и мы посчитали это чьим-то неразумным баловством. Даже, если это и был наш противник, то мы не имели о нём данных. Заходящее солнце слепило нам глаза и не позволяло разглядеть суть событий. Затем быстро наступили сумерки, а затем и ночь. Я не имел право рисковать своими людьми, ведя их в неизвестность. Поэтому я принял решение выслать в район бедствия на разведку наш корабль с рассветом, и тем самым – мы смогли спасти немалое количество людей из команды коггов. Затем, мы их всех доставили прямиком к вам в замок, господин магистр.

– У одного – пираты появляются прямо из воздуха, а второй не предполагал серьёзности последствий! Чудесно! Наш орден – это что, по-вашему? Организация с твёрдым уставом и клятвой верности служения ордену в любых, даже самых тяжёлых условиях, или – это какой-то цирковой балаган дешёвых гастролёров, где каждый может думать и делать то, что ему вдруг заблагорассудится по утру, ибо вечером у него тяжело работала голова от излишков выпитого вина! – возмутился магистр.

Он посмотрел тяжёлым взглядом оглядел всех присутствующих в зале и неприятным для слуха голосом, словно надсадно каркающая ворона, спросил у секретаря, замершего над бумагой с пером в руке:

– А что спасённые моряки сейчас делают?

– Спят, господин магистр! – четко, громко словно на плацу перед строем ответил секретарь.

– Странно, уже больше суток прошло с того момента, как их привезли в замок, а они всё ещё спят! – нервно воскликнул фон Плеттенберг, затем с ноткой подозрения в голосе спросил: – Может они и не живы вовсе?

– Наш брат-медик осмотрел всех моряков. Они все живы и дышат самостоятельно, самым надлежащим образом.

– Не кажется ли тебе, что это всё слишком уж как-то странно выглядит? Чем ты можешь это объяснить, капитан, ведь ты всё видел своими глазами?

– Главарь пиратов сказал, что моряки будут спать, пока он не прикажет им проснуться!

– Вот как! Что-то мне кажется, что здесь сильно попахивает колдовством! А что ты, капитан, мне говорил насчёт первого корабля?

– Именно так и я думаю, господин магистр! – подобострастно поклонился капитан когга и продолжил. – А на том корабле вообще произошло что-то невообразимо странное. Вся его команда, со страшными криками кинулась в море, причём прямо в кирасах, как будто за ними гналась целая стая голодных, разъярённых волков! Они все потонули, господин магистр! Все до единого! Представляете, люди добровольно бежали топится, хотя в этот момент на них никто не нападал! Я и вся команда была в ужасе от такого зрелища!

– Ничего не понимаю, а остальных кнехтов просто вырезали, прямо как беззащитных цыплят каких-то, а не воинов ордена, ведь так по-твоему? – угрожающе спросил фон Плеттенберг.

– Совершенно верно, господин магистр! Главарь пиратов заявил, что он будет преследовать лично вас и наш орден там, где он только сможет нас достать. И ещё он сказал, что не будет никому от него пощады! Он грозился уничтожить всех, до кого только сможет дотянуться, – тихо произнёс капитан. – А ещё он сказал, чтобы купцы – под страхом смерти, не смели везти ордену оружие! Иначе, их тоже ждёт страшная погибель! Главарь пиратов заявил. что вы должны его знать лично, так как недавно при вашем присутствии был сожжён вместе с домом в рыбацком посёлке его отец. Ещё он упоминал о едином Боге…

Но дальнейшие объяснения капитана магистр уже не слушал. При упоминании о рыбацком посёлке – магистр нервно приподнял бровь и уставился на капитана так, как будто именно он ему сейчас и угрожал. Капитан умолк, нервно переступил с ноги на ногу и потупил свой взор. Магистр в это время вспомнил о двух воинах его ордена, которые погибли в тот же день, при весьма странных и непонятных для него обстоятельствах.

– Так говоришь, что пощады от него не нам будет! – взревел взбешённый магистр. – Зря я не поручил своим воинам сыскать этого волчонка в тот же самый день! Его нужно было сжечь вместе с упрямым отцом-язычником, причём вместе – на одном костре, чтобы они не мутили разум честных, истинных католиков и не склонял людей к богохульству и подрыву устоев нашей государственности! Один лишь совершенно никчёмный акт снисходительности и милосердия к последышу язычника и сколько бед, страданий и проблем в результате этого! Нет, нельзя быть милосердными к язычникам. Этот случай с нашими кораблями яркий пример тому. Отныне я приказываю называть этого еретика и язычника не иначе, как: «Главный Враг Ливонского ордена».

Магистр нервно прошёлся по Звёздному залу и остановился напротив секретаря.

– Пиши! – приказал он. – Отныне никто из поданных Ливонии под страхом отлучения от церкви и признания его пособником дьявола не смеет оказывать нашему главному врагу помощь и какое-либо содействие! Я требую принять все необходимые меры к его поимке! Объявить по всем комтуриям ордена мои требования о его поимке и немедленного препровождении в Венденский замок, для предания нашему справедливому суду! Немедленно перепиши моё повеление столько, сколько необходимо и разошли его всем нашим братьям, во все комтурии, причём, незамедлительно! Ещё, организовать пять, нет – шесть боевых кораблей для тщательного прочёсывания Балтийского моря. Незамедлительно свяжитесь с Датским и Шведским королевствами, и запроси об их содействии в поимке особо опасных преступников и сообщите им, что они вправе уничтожать всех противящихся им пиратов, за исключением главаря. Корабли и груз они могут оставить себе в качестве компенсации за их благородную помощь. Главаря же, в случае его успешной поимки, пусть передадут в наше распоряжение! Мы сами найдём для него самую страшную кару! Он горько пожалеет, что вступил на путь борьбы с нашим орденом! Исполняйте, секретарь! А тебе, капитан, поручаю: подобрать новую команду на боевые корабли из числа способных к ведению морского боя ландскнехтов и подготовить их к самому суровому испытанию! Ты у меня собственной кровью будешь смывать свой гнусный позор перед братьями ордена! Запасись в должном количестве порохом, и проверь исправность всех орудий на кораблях! Назначаю тебя, на время поиска Главного Врага Ливонии, исполняющим обязанности капитана морской карательной экспедиции в составе шести кораблей Ливонского ордена! Поймай, и доставь мне этого богоотступника живым или мёртвым, но лучше всё-таки живым! Я, лично, хочу лоскут за лоскутом сдирать с этого наглеца кожу и поджаривать его кровоточащее мясо на медленном огне!

Когда магистр, наконец, остался в Звёздном зале один, он посмотрел на ярко-красный камень серебряного перстня, который он теперь постоянно носил на указательном пальце правой руки и слегка потёр его. Он сейчас вспомнил о хозяине этого перстня, и тот не заставил себя долго ждать. В кресле, рядом с его рабочим столом появился уже хорошо знакомый ему гость: черноглазый, черноволосый, в чёрном одеянии и в такой же чёрной шляпе с широкими полями, которая скрывала от собеседника его глаза. Гость никогда не снимал её ни перед кем, кроме того, кто его создал. Поэтому магистр ничего не мог сказать о внешности своего визави. Он одновременно и боялся его, и тянулся к нему. Ему было страшно произносить истинное имя своего гостя, даже самому себе. Он вздрогнул от его раскатистого, рычащего голоса, раздающегося одновременно со всех сторон огромного зала.

– Я возлагал на тебя надежды, магистр, а у тебя вновь затруднения, – усмехнулся гость в чёрном.

– Хочу спросить у тебя совета, или, если это возможно, то лучше – помощи, – произнёс магистр, пытаясь подавить в своём голосе непроизвольно проявляющуюся заискивающую интонацию.

– Ты хочешь поймать того, кого тебе поймать не суждено по определению? – рассмеялся гость.

– Почему это не суждено? – непроизвольно удивился фон Плеттенберг.

– Потому, что ты пытаешься поймать того, кто тебе в любой момент может подставляет лишь свою тень, а ты будешь уверен, что его тень и есть он сам. Ты можешь гоняться за его тенью вечно, хотя вечность – это уже не для тебя, ибо ты смертен, магистр, а он, как тебе это не прискорбно, – нет!

– Не понял тебя! Ты видно смеёшься надо мной!

– И не думал смеяться!

– Тогда объясни мне, что ты имеешь ввиду? Ты хочешь сказать, что я смертен – в отличии от этого язычника. Ты хочешь меня убедить в том, что он бессмертен? Я правильно тебя понял? – в голосе магистра появились обиженно-истеричные нотки.

– Ну, как тебе это попроще объяснить? Ты пытаешься поймать живое пламя, порождённое жаждой мести. Всё, к чему хоть слегка прикоснётся это пламя, будет уничтожено и тебе никогда не остановить этого процесса. Тебе такое просто не под силу! Ты лишь смертный человек, и пытаешься тягаться с силами, природу которых ты не понимаешь, но потешить своё самолюбие ты, конечно, можешь.

– Но ведь любое пламя можно погасить? – осторожно заметил магистр.

– Да, можно, но в том случае, если пламя ещё только в зародыше: маленькое, слабое и трепетное, а ты опоздал, ты упустил время и теперь, твой враг сродни разросшемуся лесному пожару. Тебе с ним не совладать. Это, как пытаться одолеть ураганный, карающий пожар, ниспосланный на Землю Создателем! Ты можешь попытаться лишь убежать и спрятаться от него, но погасить его тебе не под силу, человек! Ты можешь лишь попытаться погасить какой-то совсем небольшой участок этого буйства огня, но всё необъятное пламя, разросшегося до силы настоящей стихии, тебе никогда не побороть. И если ты всё-таки приблизишься к этому испепеляющему огню, то у тебя появится риск погибнуть прежде, чем даже маленькая толика этого природного огня погаснет по твоей воле.

– Так что это получается, – у меня нет никакой надежды поймать этого еретика-язычника?

– А кто тебе сказал, что твой соперник еретик и язычник? Хотя, впрочем, человек жив надеждой, а вот исполнится ли его надежда – это человеку неведомо и потому, он всегда надеется и ждёт исполнения своих неразумных чаяний. А посему, можешь пробовать! Лично мне, будет даже любопытно со стороны посмотреть на результат вашей с Ним схватки. Возможно, что через твои неразумные старания Он вновь, в какой-то момент, обратит на тебя в Своё внимание, но, я сомневаюсь, что тебе или твоему ордену это будет на пользу. Так и быть, дам тебе один, но последний совет – далеко не во всех случаях нужно пытаться всеми силами привлекать к себе внимание Создателя. Хорошо подумай, прежде чем предпринимать что-либо в этом направлении, и, причём. не один раз подумай. Возможно, Его внимание именно как раз в этот момент будет тебе во вред, а не на пользу. Ещё никому не удавалось предвосхитить даже следующий Его шаг, а уж на годы вперёд – ха, ха, ха! Ты ведь даже не знаешь – с кем ты сейчас пытаешься помериться силами! Так что – дерзай и, возможно, будешь каким-то образом вознаграждён. Но помни, что всё в Его руках, хотя люди часто думают, что своей судьбой заправляют они сами! Ещё раз повторюсь – мне будет крайне интересно посмотреть твои попытки изменить судьбу ордена!

– Ты хочешь сказать, что сейчас Он благоволит сыну рыбака, этого дикого язычника? – внезапно пересохшим от волнения голосом, спросил магистр и указал взглядом на потолок зала. – Но почему? Почему это происходит именно сейчас? Почему Он благоволит какому-то разбойнику, но не мне? Ведь я служил Ему с самого своего детства и только одной верой и правдой! За что Он отстранился от меня и приблизил к себе этого недостойного сына какого-то нищего рыбака-язычника! Это вместо меня, сына дворянина? Ведь именно я, как никто другой сейчас исполняю Его волю на этой дикой земле между цивилизованным миром и варварской Русью, и именно я помогаю ему нести этим тёмным народам свет истинных знаний о нём самом и веру в Него! Тогда, почему Он так несправедливо относится ко мне?

– А отчего ты решил, что твой противник – сын рыбака и почему ты думаешь, что Его решения несправедливы по отношению к тебе? – усмехнулся гость в чёрном. – Если ты ещё в чём-то сомневаешься – попробуй спросить у Него сам. Я тебе уже всё объяснил, и да услышит мои слова, имеющий уши, и да поймёт меня, имеющий разум.

– Но ты же можешь остановить этого антихриста? – спросил магистр и умоляюще-заинтересованным взглядом посмотрел на гостя.

– Ты плохо меня слушал, магистр и так и ничего не понял! Я лишь, в меру собственных интересов, пока объяснил тебе суть твоей проблемы, но твой разум спит и не слышит истины! – ответил гость.

– Ну тогда, хотя бы помоги мне разбудить спящих моряков! Мне сейчас очень нужны опытные воины для борьбы с этим язычником!

– Не я их усыплял, и не мне их будить. Ну, а насчёт воинов: не прибедняйся – у тебя их ещё пока вполне достаточно. Так что, ты уж постарайся, прояви волю к борьбе. Я тебе намекнул с кем ты имеешь дело, но ты всё-таки не тушуйся. Мне, бы очень не хотелось в тебе окончательно разочароваться! Борись за себя, за свой орден! Он забыл о тебе и твоих людях, но у тебя пока ещё есть я. Прояви волю к победе в борьбе с Ним, и я этого не забуду! – усмехнулся гость в чёрном и исчез.

Магистр недовольно посмотрел на внезапно опустевшее кресло, и со злостью стукнул кулаком по своему письменному столу. Он весь кипел от негодования. Ему – человеку, посвятившему себя целиком служению Господу, оказывается предпочли какого-то там язычника из рыбацкой деревни. Магистр посмотрел на свой указательный палец на правой руке. Ярко-красный камень таинственно переливался в лунном свете. «Может мой гость в чёрном лишь запугивает меня, чтобы я верой и правдой служил только ему одному и совсем забыл о Господе? Ведь это для него вполне естественно!», – размышлял магистр, и не находил ответы на разрывающие его мозг вопросы.

Он подошёл к окну, посмотрел на яркую Луну на темном небо и, сжав свои тщедушные кулачки, гневно произнёс: «Если сейчас весь даже мир встанет против меня, то тем хуже будет для этого мира! Я знаю, где искать этого проходимца! И я его всё равно найду и уничтожу, что бы мне не говорили о его силе! Он не может быть бессмертен по определению, ибо он сын нищего рыбака, а значит – он человек, а люди имеют весьма забавное свойство – время от времени они умирают! Особенно, если им в этом вовремя помочь!».

Спустя неделю, шесть боевых кораблей ордена были готовы к походу против морских разбойников. Пушки, порох, мушкеты – всё было собрано на кораблях в достаточном количестве. Команда обучена и блестит под лучами солнца новыми кирасами. Ландскнехтам магистр пообещал двойную оплату, если они ему поймают пирата-язычника, и те были готовы перепахать всё море вдоль и поперёк, но привести ему на справедливый суд «Главного Врага Ливонского ордена». Сам же магистр, на этот раз решил остаться в Вендене. Ему всё-таки не хотелось испытывать свою судьбу и на практике проверять слова «чёрного гостя». Магистр посмотрел на тёмно-красный ожёг на своей ладони в форме креста. Он хорошо помнил свою прошлую встречу с язычником и теперь всё больше убеждался, что молния угодила ему в руку не по воле неразумной стихии. Но он был яро убеждён, что спас его от неминуемой гибели сам Бог. Помнил он и вторую встречу с язычником, когда от удара молнии он чуть не сгорел на корабле, при попытке его захвата. Третий раз испытывать свою судьбу у магистра ордена уже не было никакого желания. А ещё, магистр очень сильно рассчитывал на приближающуюся зиму. Он надеялся, что с её наступлением, без тёплых жилищ и хорошей одежды, а также, незамерзающей и надёжной гавани пираты вымрут на лютом зимнем морозе в этих диких краях, а корабль будет раздавлен льдами, и проблема тогда решиться сама собой. Но, до зимы ещё оставалось время, и нужно было попробовать всё-таки взять живьём этого язычника, а дальше время покажет – кто окажется прав. Ему бы очень не хотелось, чтобы правда оказалась на стороне ночного гостя. Ведь это создание – есть порождение Тьмы, а там Правды нет и быть не может.

На следующий день корабли ордена вышли в поход, на поиски «Главного Врага Ливонского ордена». Впереди шёл когг, которым командовал обиженный Стояном рыжебородый капитан. Он был зол за причинённое ему и погибшим братьям унижение и был готов во что бы то ни стало уничтожить виновника своих бед. Тем более, что он был поставлен магистром перед выбором: или казнят пирата-язычника или, если он не выполняет распоряжение магистра, – то тогда казнят его самого. Магистр ордена,, – это ему твёрдо и однозначно пообещал, напутствуя перед походом, и он ему почему-то в этот раз искренне поверил.