Читать книгу Джон Картер – марсианин - Эдгар Берроуз, Edgar Rice Burroughs, Эдгар Райс Берроуз - Страница 24

Мажордом имел распоряжение поместить меня близ особы джеддака, подвергающегося во время войны особенно сильной опасности. (По существующим на Марсе правилам, во время войны все позволено.)

Он немедленно проводил меня в апартаменты Тзэна Козиса. Правитель беседовал с сыном и не заметил моего прихода.

Я осмотрелся. Стены были затянуты роскошными драпировками или коврами, которые закрывали все окна и двери. Зал освещался солнечными лучами, проходившими сквозь хитроумно сделанные прорези в потолке.

Мой проводник откинул один из ковров, открывая проход, который шел вдоль между стенами и висящими драпировками. Я должен был оставаться в проходе до тех пор, пока Тзэн Козис в комнате, и следовать за ним, куда бы он ни пошел. Единственной моей обязанностью было охранять особу правителя и меньше попадаться ему на глаза. Через четыре часа меня сменят.

Драпировки были сделаны из специальной ткани, которая с внешней стороны казалась тяжелой и плотной, а я изнутри мог видеть все, что делалось в комнате.

Едва я занял свой пост, как драпировки на противоположном краю зала зашевелились, и появились четыре гвардейца, конвоирующих женщину. Приблизившись к Тзэну Козису, воины расступились, и я увидел улыбающуюся Дею Торис.

Саб Тзэн подошел к ней, и они, взявшись за руки, предстали перед джеддаком. Тзэн Козис удивленно посмотрел на них и стоя приветствовал Дею Торис.

– Какому странному капризу обязан я визитом принцессы Гелиума, которая лишь два дня тому назад уверяла меня, что предпочитает моему сыну Тала Хаджуса, зеленого тарка?

Дея Торис только улыбнулась в ответ и с плутовскими ямочками, играющими у нее на щеках, ответила:

– С самого начала существования Барсума привилегией женщины были непостоянство и притворство в сердечных делах. Ваш сын простил меня, простите и вы, что задела вашу гордость. Два дня назад я не была уверена в чувствах вашего сына, но теперь убедилась в них. Я пришла просить вас забыть мои опрометчивые слова и принять уверения принцессы Гелиума, что она согласится выйти замуж за Саба Тзэна, принца Зоданги, когда придет время.

– Я счастлив, что вы так решили, – ответил Тзэн Козис. – Я совершенно не хотел продолжать дальше войну с народом Гелиума. Ваше обещание будет записано и оглашено перед народом.

– Лучше было бы, – прервала его Дея Торис, – отложить огласку до конца войны. Обоим народам покажется странным, что принцесса Гелиума выходит замуж за врага в разгар военных действий.

– Разве война не может быть закончена сразу? – воскликнул Саб Тзэн. – Достаточно лишь слова Тзэна Козиса, чтобы водворить мир. Произнеси это слово, отец мой, и оно приблизит мое счастье и положит конец этой ненужной ссоре.

– Мы посмотрим, – ответил Тзэн Козис, – как народ Гелиума примет мир. Я, во всяком случае, предложу им его.

Дея Торис повернулась и покинула комнату в сопровождении четырех стражей.

И вот воздушный замок моей мечты разбит о суровую действительность! Женщина, которой я предложил свою жизнь, из уст которой недавно слышал слова любви, так легко забыла о моем существовании и смеясь отдала себя сыну злейшего врага своего народа.

Я слышал это собственными ушами, но не мог поверить. Я решил найти ее: пусть повторит жестокую правду мне в лицо. Потому я незаметно оставил свой пост и поспешил покинуть комнату вслед за принцессой, тихонько проскользнув в дверь.

Передо мной открывалась масса извилистых коридоров, ветвящихся и перекрещивающихся между собой во всех направлениях. Я побежал по одному из них, потом по другому, третьему – и вскоре совершенно потерялся. Я стоял, задыхаясь, опершись о стену, как вдруг услышал голоса. По-видимому, они исходили из комнаты по другую сторону стены, о которую я облокотился. Я сейчас же узнал голос Деи Торис, хотя слов было не разобрать. Недалеко была и дверь, ведущая в эту комнату. Быстро пройдя вперед, я вошел в маленькую переднюю, в которой несли вахту четыре гвардейца, уже виденные мною. Один из них сейчас же вскочил и спросил, по какому я делу.

– Я от Тзэна Козиса, – ответил я, – должен поговорить наедине с Деей Торис, принцессой Гелиума.

– Ваш приказ? – спросил он.

Я повторил, что я охранник джеддака, и направился к противоположной двери, за которой слышал голос Деи.

Но войти было не так-то легко! Телохранитель встал передо мной:

– Никто не приходит от Тзэна Козиса без письменного приказа! Покажите его немедленно!

– Единственный приказ, который я могу предъявить, всегда со мной, – ответил я, похлопывая по своему мечу. – Дадите вы мне пройти мирно или нет?

Вместо ответа все четверо воинов с обнаженными мечами встали в ряд, загораживая путь.

– Вы лжец! – воскликнул охранник. – Вы не только не войдете к принцессе, но под стражей будете отведены к Тзэну Козису, где объясните свою дерзость. Спрячьте свой меч, вы один не справитесь с нами, – приказал он с угрюмой усмешкой.

Моим ответом был быстрый удар, который оставил мне только трех соперников, но они были достойны моего оружия. Противники отбросили меня к стене, я с трудом пробил себе дорогу в угол комнаты, так что они могли атаковать только поодиночке. Так мы сражались минут двадцать. Звон стали наполнил комнату страшным шумом, который заставил Дею Торис подойти к дверям. Здесь она стояла все время, пока длился бой, а Сола выглядывала из-за плеча. Их лица были спокойны, и я понял, что женщины не узнали меня.