Читать книгу Человек без селезенки - Эдуард Алексеевич Близнюк - Страница 2

Кирилл неожиданно проснулся прямо посреди сна, и как это часто бывает, когда сон глубок и ярок, еще несколько минут не мог понять, где находится и что с ним происходит. Сознание его отчаянно цеплялось за реальность сновидения, подсказывая все новые и новые фразы, которые он должен был использовать в споре с женой, чтобы одержать над ней сокрушительную и справедливую победу. В то же самое время визуальная информация, которую он начал воспринимать открыв глаза, говорила о том, что никакой жены рядом нет, и он сидит в кресле в каком-то темном , холодом и шумном помещении. Через пару минут реальность сновидения наконец оставила его и он смог осознать, что находится на борту самолета, стремительно пронзающего ночное небо. Под ним, судя по времени, тянулась бесконечными таежными просторами Якутия; до Сахалина оставалось еще часа три пути и лучшим времяпрепровождением по-прежнему был сон, а лучшим снотворным – виски. Кирилл достал из рюкзачка двухсотграммовую бутылочку Johnnie Walker Black Label – там оставалось чуть меньше половины – отвинтил пробку и сделал добрый глоток. После этого достал другую бутылочку, на этот раз с диетической кока-колой, и, поморщившись, запил виски теплой сладкой жидкостью. Затем сделал несколько движений ногами и руками – для профилактики тромбоза. Разминка произвела бодрящий эффект и после этого уснуть ему больше не удалось (даже с помощью дополнительного глотка виски). Он достал из кармана телефон и, чтобы скоротать время, принялся играть в тетрис.

Эта командировка на Сахалин приключилась совершенно спонтанно. На одном из совещаний Славик – так все называли начальника отдела роуминга – объявил о том, что новая версия системы, недавно установленная для бета-тестирования в сахалинском филиале, отказывается работать, как ей предписано, следовательно, необходим доброволец для поездки на Сахалин, и как можно скорее.

– Нет, ну надо же было умудриться забабахать бета-сайт в такой дыре! – говорил Кирилл на обеде своему приятелю Игорю, тоже инженеру-программисту, но работающему в другом отделе, – они бы еще в Бангладеш ее установили!

Игорь на секунду оторвался от поедания жидкого столовского борща и кивнул в знак согласия.

– А теперь он хочет найти желающих поехать туда в командировку; на две недели, как минимум.

– Таких идиотов нет, – безапелляционно заявил Игорь, принимаясь за второе блюдо – гуляш с гречневой кашей.

– Конечно, добровольно никто не поедет. По крайней мере из тех, кто что-то соображает, – подтвердил Кирилл.

Он вдруг представил себя едущим в эту мерзкую командировку и к своему удивлению вместо ожидаемого отвращения почувствовал подозрительную легкость и даже небольшое сердцебиение, обычно связанное с предвкушением каких-либо приключений. Продолжая поносить предложение Славика, он, между тем, стал представлять, как вырвется из осточертелой московской рутины, как сядет в самолет, как сойдет по трапу в невиданном доселе месте, увидит людей, которые живут другой, совершенно нестоличной жизнью. “Сколько там до Сахалина? – думал он. – Тыщ, поди, восемь километров. Это же, почитай, другой конец света. А я из города-то уже три года никуда не выезжал…”

Славик был человеком весьма молодым – моложе Кирилла лет на десять – из тех маньяков, которые написали свою первую программу чуть ли не раньше, чем научились говорить. Но был высок, патлат, очкаст, носил рваные джинсы и растянутые свитера и изъяснялся на программистском жаргоне, соответствующем его имиджу.

– Здорово, чел! – воскликнул он, увидев появившуюся в дверном проеме голову Кирилла. – У тебя что-то срочное? Я буквально через три миллисекунды убегаю на совещание.

Кирилл просочился в кабинет и сразу же плотно закрыл за собой дверь.

– Трех миллисекунд достаточно. Я насчет Сахалина.

– Слушай, такая фигня… Никого не могу найти. Надо пойти на Семеныча надавить, может уломаю его, премию какую-нибудь посулю…

– Да я, собственно, тут подумал… Давай я поеду.

– Погоди, ты же там это… больной у нас… как же твои проблемы со здоровьем?

– Все нормально, врач мне уже давно разрешил. Я тебе справку принесу, там прямо так и написано: "нет противопоказаний для перелетов любой протяженности".

– Ну, если так написано, тогда – ништяк. Ты не представляешь, как ты нас всех выручил. Когда сможешь отправиться? В понедельник смогешь?

– Вполне.

– Тогда дуй прямо сейчас к Оле и скажи, чтобы тебе билет заказала, я уже все – убежал, а то наш главком огневается. Вечером заходи – закроем все детали.

Славик с шумом захлопнул крышку лэптопа, на ходу выдернул провода и, обогнув Кирилла, устремился к выходу.

– Да, и скажи Оле, чтобы в бизнес-класс заказала. Скажи, что главный разрешил, а я сейчас с ним этот вопрос как раз порешаю.

Славик ускакал, помахивая своим серебристым Эплом, а Кирилл так и остался стоять в одиночестве в его кабинете, слегка офигевший от собственной спонтанности, лихорадочно пытаясь представить себе последствия этого глупого,

недальновидного, а попросту говоря – мальчишеского поступка.

Когда самолет с Кириллом на борту приземлился в аэропорту Южно-Сахалинска, уже наступило утро. Выйдя из душного салона на трап и вдохнув несколько глотков бодрящего утреннего воздуха, он окончательно освободился от остатков сна и, в ожидании автобуса, который должен был доставить пассажиров в здание аэровокзала, бодро глядел по сторонам, рассматривая фюзеляжи самолетов, окрашенные рассветными лучами в различные оттенки нежно-розового. Встречавший в аэропорту сотрудник местного отделения порывался отвезти его в гостиницу, но Кирилл отказался и попросил ехать прямо в офис, как говорится, “с корабля на бал”.

***

Неделя подходила к концу, а Кирилл все никак не мог привести систему в рабочее состояние. Большую часть дня приходилось торчать на работе, вечера же хватало только на то, чтобы поужинать с одним из коллег недалеко от офиса в каком-нибудь японском ресторане – благо таковых в Южно-Сахалинске было предостаточно, и еда в них была гораздо качественнее, вкуснее и дешевле, чем в Москве – да посидеть полчасика в интернете на сон грядущий. И хотя поездка пока не привнесла в его жизнь каких-либо экстраординарных приключений, Кирилл нисколько не жалел о том, что ввязался в эту авантюру. Впереди выходные, а Кирилл еще до отъезда решил, что если останется на острове на уикенд, то обязательно съездит в Японию. По карте он определил, что северная оконечность острова Хоккайдо находится всего в пятидесяти километрах от Сахалина, следовательно, современный скоростной катер доставит его туда за час с небольшим. За пару дней до выходных Кирилл решил проверить в интернете расписание катеров, чтобы выбрать наиболее удобное время отправления, но к несказанному своему удивлению обнаружил, что катера эти существуют лишь в его воображении, а единственный паром, который когда-то дважды в неделю ходил из Южно-Сахалинска в Ваканай, еще два года назад отменили ввиду нерентабельности.

Расспросы местного населения дали результат еще более удивительный. Выяснилось, что большинство сахалинцев вообще никогда не были в Японии, более того, не изъявляли никакого желания туда попасть. «Да на кой ляд нам эта Япония, там все дорого, пожрать нормально нечего, да и сакэ ихнее – полная дрянь, пить совершенно невозможно…» – примерно в таком ключе высказывались местные жители по поводу своего ближайшего соседа. Таким образом, единственной возможностью достичь таинственной Страны восходящего солнца и аниме был авиаперелет с неудобной пересадкой во Владивостоке, который окончательно ставил крест на идее ненавязчивой однодневной прогулки. Даже если бы Кирилл выбрал самые удобные – и соответственно невероятно дорогие – полеты, он мог бы провести на благословенной японской земле самое большое два с половиной часа, что, конечно же, было просто смешно. В свете всех этих неожиданно вскрывшихся фактов нужно было выработать альтернативный план уикенда и сделать это как можно скорее, ведь выходные стремительно приближались. К счастью, местное начальство проявило трогательную заботу о столичном госте и пригласило его в пятницу на обед, в ходе которого в весьма ненавязчивой форме выяснило у Кирилла его преферабельные формы проведения досуга. После того как выяснилось, что Кирилл равнодушен к традиционным мужским ценностям, как то рыбалка, охота, баня, водка и низкобюджетные дамы легкого поведения, культурная программа выходного дня была возложена на плечи единственного в отделении непьющего программиста Илюши, который был славен тем, что мог занять гостя культурно-краеведческими мероприятиями на целый день, не прибегая к использованию больших доз алкоголя.

Погожим воскресным утром Илья разбудил Кирилла пораньше, чтобы тот успел собраться и приготовиться к поездке, а в десять часов утра видавший виды красный Лэнд Крузер с правым рулем уже ждал его у входа в гостиницу. Их маршрут начинался с подъема на гору Большевик, откуда открывалась “головокружительная” – по определению Ильи – панорама города, затем шел легкий завтрак там же, на горе, и марш-бросок в Бухту Лососей – самую южную точку острова, где можно было полюбоваться на диковинных птиц, только что вернувшихся из южных широт, после этого – обед в каком-то особенном загородном ресторане, где подают рыбу Фугу, далее возвращение в город с заездом в какой-то там заповедник, где, если повезет, можно увидеть живую лисицу, и в завершении дня финальный культурный аккорд – посещение музея Чехова. Набор мероприятий, конечно, значительно уступал тому, что Кирилл планировал сделать, попади он в Японию, но по крайней мере большинство активностей намечались на свежем воздухе, а погода в тот день выдалась замечательная, солнечная, совсем уже весенняя.

Как и подобает истинным программистам, Илья и Кирилл весь день весьма скрупулезно следовали плану дня и в какой-то момент даже выяснилось, что они идут с опережением графика. Приятели как раз возвращались в город после обеда в ресторане, и Илья предложил совершить небольшой крюк, чтобы осмотреть еще одну местную достопримечательность.

– Тут недалеко есть одно место, довольно интересное. Называется Уйг'ла-к'уты. Это священное место у коренных народов Сахалина. Там они свои тайные обряды проводили, ну и сейчас, возможно еще проводят. Нет, не днем, конечно, сейчас там никого нет. А по ночам, говорят, там иногда можно увидеть отсветы костров, услышать, как шаманы в бубен бьют…

– Тайные обряды – это интересно, поехали! Жаль, конечно, что сейчас еще не ночь…

– Да нас бы туда ночью все равно не пустили.

– А что за народы тут на острове обитают?

– В основном это два народа – нивхи, более многочисленные, и айны. Ну, нивхи – они вроде чукчей, а айны ближе к японцам. Они здесь испокон веков обитали. Мирно жили, почти не воевали между собой. Рыбу ловили, рыбы в здешних реках раньше было – уйма. Охотились, ягоды собирали. Они, как и все северные народы, шаманисты были. На самом деле не только были, но и остались. Самое главное божество у них – это Горный Человек, Пал Ыз. Обычно он является в виде огромного медведя, но может и человеческий облик принимать. Нивхи считают, что все медведи в тайге – его дети, поэтому медведь у них вроде тотемного животного, ну знаешь, как у индейцев. Так вот, Уйг'ла-к'уты – эта такая здоровенная яма, которую по преданию, якобы, выкопал сам Пал Ыз много тысяч лет назад. А может просто овраг. Но, что удивительно, очень правильной формы. Короче, в этой яме они свои обряды и проводят. Говорят, там обычно шаманов сжигают, то ли мертвых, то ли еще живых. Вранье это, скорее всего…

В этот момент Илья неожиданно крутанул руль вправо, и машина съехала с трассы на едва приметную грунтовку, проложенную прямо через лес. Они проехали пару километров, поднимая огромный шлейф пыли, и остановились прямо на обочине возле малоприметной таблички, прибитой на деревянном столбе у дороги. Выйдя из машины, Кирилл подошел к столбу и прочел:”Южно-Сахалинская областная администрация. Природный заповедник Уйг'ла-к'уты. Вход бесплатный”.

Какой-то остряк внизу черным маркером подписал: “цена выхода – жизнь”. На табличке также имелась стрелка, указывающая на узкую тропинку, ведущую в чащу леса. Пока Кирилл осматривался, Илья – к огромному его удивлению – вытащил из багажника дробовик, деловито пристегнул приклад и ремень, зарядил его пятью или шестью толстенными патронами и жестом заправского охотника забросил за плечо.

– Ну что, пошли? Здесь места довольно глухие, так что для полной безопасности лучше с оружием, – объяснил он, прочтя вопрос во взгляде Кирилла.

– Это, в смысле, звери дикие водятся? Или люди… дикие?

– Да и те и другие! Ну, пошли уже, а то тут темнеет быстро. Мы же не хотим в темноте по тайге разгуливать, правда?

Приятели двинулись по тропе, которая довольно скоро привела их к склону неглубокого – примерно в два человеческих роста – оврага. Как и обещал Илья, овраг этот имел весьма правильную форму, словно могила, вырытая для павшего в битве гиганта. Склоны его были практически лишены растительности, если не считать корней близлежащих деревьев, выпирающих то тут, то там неаккуратными пучками, а дно сплошь покрыто камнями, через которые пробивались лишь низкорослые колючие кусты.

– Вон, видишь три больших камня? – показал Илья вниз. – Возле них обычно и колдуют. Там еще ямы между ними есть, почти полностью пеплом заполненные. Говорят, человеческим.

– А как туда спускаются-то? – спросил Кирилл, осторожно согнувшись, чтобы посмотреть вниз.

– Да так и спускаются, прямо по склону. Вон там, где более полого и камни торчат. Они там вроде ступенек. Пойдем спустимся?

Кирилл хотел было согласиться, но вспомнил о недавних медицинских проблемах и побоялся, что при спуске сделает неловкое движение шеей или вообще, чего доброго, навернется в этот овраг.

– Да нет, знаешь, я, наверное, не пойду. Это не для меня упражнение. Да и поздно уже.

Солнце уже действительно начало клониться к закату, и в золотистом предзакатном свете даже голые камни казались не лишенными романтической привлекательности. Вообще, лес выглядел весьма дружелюбно, прохладный воздух был свеж и прозрачен, и Кирилл даже пожалел на минуту, что его сопровождает нескладный долговязый Илья, а не какая-нибудь симпатичная дамочка из отдела кадров.

– И что, среди нивхи еще остались практикующие шаманы? – спросил он, чтобы хоть как-то поддержать разговор и отвлечь себя от грешных мыслей.

– Официально считается, что нет, но на самом деле шаманы никуда не делись, просто деятельность свою стали скрывать от посторонних глаз, – ответил Илья. – Смотри, вон в той яме пепел совсем свежий, его не больше недели назад добавили.

Кирилл довольно скептически отнесся к умению Ильи определять на расстоянии возраст пепла, тем более, сам он не смог заметить никаких различий в структуре и цвете содержимого ям. Он достал из кармана мобильник, щелкнул несколько кадров, после чего приятели отправились назад. Завершающим пунктом программы значилось посещение музея Чехова.

– Слушай, а откуда на Сахалине музей Чехова, он разве здесь жил? – спросил Кирилл.

Он попытался вспомнить, не был ли Чехов, подобно Достоевскому, приговорен к каторге или к ссылке, но из биографии писателя мог припомнить только то, что в начале своей творческой карьеры тот подписывался странным псевдонимом “человек без селезенки”.

– Да ты что, Чехов же путешествовал тут, и довольно долго. Жил в разных поселениях, даже перепись населения проводил, и книгу написал “Остров Сахалин”. Не читал?

Кирилл и не слыхивал о такой книге, и вообще был весьма удивлен, потому что образ академического интеллигента в пенсне слабо увязывался в его голове с имиджем отвязного путешественника за тридевять земель.

К музею они подъехали уже в сумерках, за полчаса до закрытия, и оказались его единственными посетителями. Илья, видимо, бывал в этом музее не раз и не два, поэтому интереса к экспонатам не проявлял и увлеченно тыкал пальцем в свой телефон. Кирилл, больше для того, чтобы не обидеть Илью, осмотрел скромные экспонаты музея, затем провел некоторое время у стенда с выцветшими фотографическими карточками, запечатлевшими Чехова с разнообразными обитателями острова: с генерал-губернатором – важным пожилым господином с мохнатыми бакенбардами, с офицерами Сахалинского гарнизона, с местным доктором – в белом халате и шапочке с лицом, выдающим глубокое пристрастие к медицинскому спирту, с каторжанами в полосатых робах, с местными “гиляками” – так тогда называли народ нивхи, с учителем Александровской начальной школы, с неизвестной дамой весьма приятной наружности и еще со многими самыми разнообразными персонами. Пока Кирилл разглядывал фотографии, возле него, как будто ниоткуда, материализовался маленький мужичок северной национальности неопределенного возраста. Поймав взгляд Кирилла, он вежливо улыбнулся в ответ, зажмурив и без того узкие глаза, покрутился еще немного возле стенда с автографами Чехова и снова пропал.

– Илюша, это кто сейчас тут был, нивхи? – спросил Кирилл Илью, когда тот на секунду оторвался от телефона.

– Да, вполне возможно, что нивхи. А может быть аин. А может просто какой-то хиппарь с Хоккайдо, они иногда приезжают сюда потусить.

Когда Кирилл и Илья вышли на крыльцо музея, стало уже почти совсем темно. Стоянка возле входа освещалась несколькими фонарями, и Кирилл увидел уже знакомого субъекта неизвестной национальности, который поджидал их в некотором удалении от Лэнд Крузера (других машин на стоянке не было). Кирилл вопросительно посмотрел на Илью, но тот жестом показал, что опасаться нечего. Между тем, завидя приятелей, мужичок сразу же направился им навстречу.

– Добрый вечер, – произнес он без всякого акцента.

– Здрасьте, – сказал Кирилл.Илья ничего не ответил, только кивнул.

– Вы, я полагаю, человек нездешний? – продолжил мужичок, обращаясь к Кириллу.

– Да, приехал по работе, – ответил Кирилл, пытаясь понять, что же этому нивхи или аину от него надо (версия про японского хиппаря сразу же отпала в связи с тем, что субъект вполне владел русским языком).

– Литературой увлекаетесь, творчеством Антон Палыча?

– Умеренно.

– У меня тут есть одна вещь, хочу вам показать. Это тетрадь самого Чехова, Антон Палыча. Осталась со времен, когда он здесь путешествовал. Он с квартиры-то съехал, а тетрадь в ящике стола забыл…

“Ну вот, – подумал Кирилл с некоторым облегчением. – Теперь все понятно: сейчас он мне будет эту тетрадь втюхивать.”

– Если это действительно чеховская тетрадь, почему же вы ее не сдали в музей? – спросил Кирилл и указал рукой на вывеску с надписью “Музей”, возле которой они все еще стояли.

– Причина очень простая: у музея денег нет, заплатить мне нечем. Я тетрадь продать хочу за хорошую цену, а вы, похоже, разбираетесь…

– А как же я могу знать, что это не подделка? Может, вы сами эту тетрадь и написали?

– Нет, это не я писал, я так красиво писать не могу. Мне даже в третьем классе двойку поставили по сочинению из-за почерка. Вот тут у меня копия одной страницы, осмотрите ее внимательно, сверьте почерк. Посмотрите, а потом мне позвоните, телефон вот здесь, на обратной стороне, – мужичок протянул Кириллу прозрачную папочку с сероватым листком, исписанным твердым ровным почерком.

Кирилл решил не вступать в длинные диалоги, поблагодарил владельца дневника, взял папку и, свернув ее в трубочку, направился к машине, где его уже ждал Илья. Кирилл быстро сел на пассажирское сиденье, Илья сразу же дал газ, и машина, пискнув сцеплением, быстро покинула стоянку. Мужичок же так и остался стоять в полном одиночестве, и даже помахал рукой вслед отъезжающему автомобилю.

– Ну, что он там тебе впарил? – спросил Илья, как только они выехали на центральную улицу.

– Да, собственно, ничего он и не впарил. Просто предложил купить дневник Чехова. Вот страничку дал для ознакомления.

– Ну-ка дай посмотреть.

Кирилл протянул Илье папку, и тот, остановившись на ближайшем светофоре, внимательно разглядел ее содержимое, затем вернул обратно Кириллу.

– Выглядит вполне аутентично, – заключил он. – Знаешь, тут каждый второй утверждает, что Чехов останавливался в избе у его прапрадеда и забыл то ли портки, то ли бритву, то ли рукопись новой пьесы. Если все эти вещи собрать, чемоданов десять наберется. Некоторые и не врут, наверное. Чехов-то действительно тут обитал пару месяцев и с места на место переезжал, может, и забывал чего. Человек-то был рассеянный, писатель… А страничку ты эту проверь, как следует. А вдруг? Купишь у него подешевке, в Москве коллекционерам продашь раз в сто дороже. Или на аукцион выставишь, Сотбис. Там вообще все на миллионы. Чехова даже иностранные миллионеры знают…