Читать книгу Генеральный инсект. Господин ощущений – 2 - Эдуард Дворкин - Страница 18

Книга первая. Звонящий в часах
Часть вторая
Глава седьмая. Не было повода

Оглавление

Буря в кувшине молока и глиняный Ленин – скорее ощущения, нежели проявления чего-то иного —

Идущие к новой жизни испытывают и новые ощущения.

Анна Сергеевна чувствовала себя так, словно бы проглотила (съела) собаку. На этом самом месте (чувствовала), за столом, в доме старой комической ведьмы.

Все же она ковырнула сыру: отвлеченные вопросы вдруг стали мало ее волновать – еще немного, и она отвернется от прежних своих идеалов.

Надежда Леонардовна еще не предлагала ей на пару промчаться по пушкинским заповедным местам, но ступа и помело уже приготовлены были в сенях.

Вронский, судя по всему, хотел русалку, а, впрочем, леший его разберет!

Крупская-Книппер подкинула им курьих ножек: два итальянских окна открывали два далеких вида: самый горизонт расширялся как будто.

Надежда Леонардовна разожгла камин, предлагая Анне Сергеевне попрыгать по стенам – Вронскому хотелось выстрелить из револьвера, но решительно для этого не было повода.

Крупская умела подсвистывать тетеревов и синиц, подкликать зайцев, подвывать волков, подхрюкивать свиней – тут надобно было ружье.

– А как насчет подмекнуть барана, – с трудом он выговорил, – небось, слабо вам?!

Ни с какой стороны Надежда Леонардовна не годилась для легкой интриги, никогда ни Ленину, ни Чехову даже не бросала она своего платка.

Анна Сергеевна заворчала и заворочала глазами – потянуло мерлушкой. Снаружи кто-то бился рогами о бревенчатый сруб.

Книппер, уже в рейтузах, могла сыграть хоть Леля.

– Отчего же слабо? Бешеного барана? – отвечала она так невозмутимо, как будто Алексей Кириллович спрашивал ее про курицу.

Никто в Таганроге не закалывал баранов – их укладывали на рельсы и ждали поезда (во всяком случае, так представлялось Вронскому).

Положи кто-нибудь на те же рельсы даму, ну хоть в мутоне, – сошло бы гладко и буднично. Машинисты имели с убоя свой законный процент и крепко за него держались. Сыр был в округе, в основном, овечий.

Все эти соображения в виде разрозненных мыслей медленно проползали в голове Вронского, в то самое время, как мелкая пестрота и разноголосица способствовали переходу главной пьесы к заключительному пресмешному водевилю.

Резная фигура мохнатым силуэтом выделилась на бледном фоне окна, убранного симметрично спускавшимися драпировками: он именно был внутри, а не снаружи.

Баран смотрел соколиным взглядом.

Каждый видел свое.

Баран – собаку.

Анна Сергеевна —

Книппер – Немировича-Данченко.

Алексей Кириллович Вронский —

Два итальянских окна теперь открывали два далеких вида: Колизей и Ватикан.

Генеральный инсект. Господин ощущений – 2

Подняться наверх