Читать книгу Дело случая - Эдуард Качан - Страница 5

На следующий день Юлия Владимировна вопреки обыкновению не заехала первым делом в магазин, а с самого утра прибыла на фабрику. Но и здесь она изменила своим привычкам. Не стала сразу делать обход, а направилась в свой кабинет. Там она выслушала отчет несколько удивленного такими переменами Павла, причем не произнесла ни слова, а только пару раз кивнула головой. Даже когда он сказал, что новое зеркало вместо разбившегося вчера уже заказано, она не спросила, за чей счет. Когда Павел, рассказав все последние фабричные новости, замолчал, Юлия коротким жестом руки отослала его прочь и только после этого произнесла первые слова – попросила плотнее закрыть за собой дверь.

Павел удалился, и Юлия осталась в своем кабинете одна. Работать не хотелось совершенно. Душевное равновесие, нарушенное после встречи с Николаем, никак не желало восстанавливаться, да и голова болела – вчера она, вспоминая все и предаваясь вполне понятной грусти, перебрала с алкоголем, и довольно сильно. Часа полтора Ракитина или просто смотрела на полированную крышку своего давно знакомого дубового стола, или листала в компьютере глупые, неинтересные и совершенно ненужные новости.

Впрочем, было у нее и еще одно занятие – она пыталась не смотреть в окно. Та часть двора, где работают грузчики, загружая машину готовой мебелью или разгружая купленные снабженцем материалы, была не слишком хорошо видна из ее окна. И все же если глядеть в левый нижний угол идеально чистого оконного стекла, то рассмотреть работяг было можно вполне. Вот Юлия и пыталась не рассматривать, не коситься и не искать глазами. Не пытаться увидеть его. Она старалась изо всех сил, и это у нее даже получалось. Во всяком случае, почти.

Но нельзя сидеть на месте бесконечно, тем более что бездействие претило деятельной натуре Ракеты. Ближе к десяти утра она все-таки оторвалась от любимого кресла и вместе со своей неизменной тенью – директором Павлом – отправилась на обход. Юлия составила свой маршрут так, чтобы попасть к грузчикам в самую последнюю очередь, но фабрика «Мебель-прогресс» невелика, и, даже если идти медленно, ее можно обойти минут за пятнадцать-двадцать. Поэтому вскоре Ракитина очутилась рядом с машиной фирмы, в которую как раз загружались изящные книжные полки. Грузили их три человека, и Николая среди них не было.

– Паша, а где четвертый грузчик? – спросила Ракитина. – Этот… – Она замялась, покраснела и добавила фальшиво: – Этот ваш Кольша. Где он, а?

– Не вышел, – ответил Павел. Он прекрасно понимал, что дело не в нарушении трудовой дисциплины, а в чем-то гораздо более личном, а потому деликатно смотрел в сторону. Но поскольку Ракитина промолчала, то Павел счел необходимым добавить: – Как вчера ушел с фабрики, так его и не видели. Да и вряд ли он выйдет на работу – вы вчера ясно дали понять, что такой работник вас не устраивает.

– И что, мы даже его трудовую книжку не брали? – сухим деловым тоном осведомилась Ракитина.

– Нет, Юлия Владимировна, у нас все и всегда устраиваются по трудовой. Вы ведь сами строго-настрого приказывали вчерную работников не брать.

– Приказывала, да, – согласилась Ракитина. – И где же его трудовая?

– Где и все остальные – у меня в сейфе.

– И он за ней не приходил?

– Нет, – ответил Павел, потом немного помялся и добавил: – И я не думаю, что он придет за ней в ближайшее время. С этими алкоголиками постоянно так – если нашли за что выпить, могут за своими документами долго не заходить. Неделю, две, а то и месяц. Пока есть на что пить, трудовая ему без надобности. Видимо, Кольша вчера средства на выпивку раздобыл и теперь на фабрике может появиться не скоро.

Он боялся, что Ракитина опять напустится на него, как вчера, – мол, зачем тогда такого брали? Но она лишь покивала неопределенно, а потом сказала:

– Когда он придет за трудовой книжкой – сообщи мне. Обязательно, договорились?

Это было странно – Ракитина на фабрике ни с кем и никогда не договаривалась, она только приказывала. Паша коротко кивнул соглашаясь, но затем решил уточнить:

– А если вас не будет на фабрике? Задержать Кольшу, чтобы вас дождался?

– М-м-м… – Она замялась. – Даже не знаю… В общем, ты мне тогда позвони, а я тебе скажу, что надо делать.

После этого Ракитина ушла в свой кабинет и вновь до обеда пролистывала пустые страницы в глупых соцсетях. Она всего этого не любила и тех, кто часами сидит в соцсетях или компьютерных играх, искренне считала дураками и тунеядцами. Но сейчас ничего поделать с собой не могла. Деятельная натура Юлии требовала осознать случившееся – что Коля Анасенко вновь повстречался на ее пути, пусть и в образе опустившегося пьянчужки Кольши, – и как-то на это отреагировать. Но как именно, она еще не знала, а потому листала страницы с неинтересными ей статьями и чужими фотографиями – листала, листала, листала, по сути ничего в компьютере не видя, не осознавая, не запоминая…

Эх, Коля, Коля… Да, разумеется, они расстались давным-давно. Да, разумеется, у каждого из них своя жизнь. И уж конечно, не поспоришь с тем, что они сейчас очень отличаются от тех молодых людей, какими были тогда, двадцать лет назад. Но ведь и не скажешь, что они друг другу совсем уж чужие, верно? Та давняя любовь, как выяснилось, была очень крепким «клеем» и приклеила их друг к другу – сердце к сердцу. И когда они расстались, то у каждого из них кусочек сердца да и оторвался, осталась рана. О, с ней можно жить, можно! Но до конца она не заживает. По крайней мере, у нее, у Юлии Ракитиной. Да и у Коли, скорее всего, тоже.

Пока они не виделись, с этой ранкой вполне можно было мириться. Ну сожмется иногда сердце – и что? Сожмется, да и отпустит. Не так уж это и больно, откровенно говоря. А вот теперь ранка разболелась всерьез. Невыносимо? Нет, выносимо. Но всё равно болит довольно ощутимо! И вот что со всем этим делать, скажите на милость, а?

Ближе к обеду решение начало выкристаллизовываться с деятельным умом Ракеты. Это было сложное, можно даже сказать парадоксальное решение, но уж чего-чего, а сложностей Юлия Ракитина не боялась никогда.

Обедать она обычно ездила в ближайшее кафе, но сегодня решила быть демократичной – попросила принести в свой кабинет то, чем потчевали рабочих. На фирме «Мебель-прогресс» один раз в день рабочих кормили горячим, и это считалось большим плюсом на рынке труда. Отведав обед, Юлия решила, что он неплох и повар, пожалуй, заслужил в этом месяце небольшую премию: и дело свое знает, и продукты наверняка не ворует. Впрочем, на «Мебель-прогрессе» не воровали и остальные. Все были осведомлены о том, что хозяйка этого терпеть не может. Однажды даже сдала в полицию (тогда еще в милицию) человека, который пытался вынести с фабрики дорогую итальянскую фурнитуру⁴. Не просто выгнала, а именно сдала, заявление написала, в суд явилась! Бедняга получил условный срок. На всех прочих рабочих эта история произвела сильнейшее впечатление. И всем новым работникам старожилы обязательно говорили: здесь место особое и лучше, чтобы к рукам не «прилип» ни один конфирмат⁵. Чревато.

После обеда Юлия не выдержала и сделала-таки то, что одновременно и собиралась, и не собиралась делать, – позвонила Ленке, своей младшей сестре. Елена Ракитина много лет назад тоже покинула родной Тартаров и перебралась в Большеград вслед за Юлией.

Типичная история для неглупой девушки из маленького города: так же как и старшая сестра, Лена поступила в вуз, окончила его, вышла замуж за уроженца Большеграда и теперь жила на другом конце огромного города, в двух часах езды от Юлии, если добираться на маршрутке.

Они созванивались не каждый день, но все-таки поддерживали хорошие, дружеские отношения. Впрочем, сестра была совсем другим человеком – спокойная и мягкая, она вовсе не походила на порывистую Ракету. Сегодня Юлии не казалось, что Лена ее поймет, – темперамент другой, да и жизненные обстоятельства иные. И все-таки из всех, с кем Ракета поддерживала сейчас отношения, лишь сестра знала, кто такой Коля Анасенко и что он значил в жизни Юлии. Родители знали тоже, но они умерли несколько лет назад. Оба от рака – сначала мама, а после, через год, и отец.

Интересно, передается ли склонность к раку по наследству? Юлия однажды читала, что вполне может быть. И это означало, что и у себя можно со временем ожидать такую напасть. Впрочем, это будет потом, а значит, сегодня о всяких проблемах с онкологией можно не думать. И так есть от чего голове пухнуть, разобраться бы с теми проблемами, что есть сейчас, а завтрашние будем решать завтра!

– Привет! – отрывисто сказала Юлия, когда ей в трубке ответили.

Лена сразу же поняла, что с сестрой что-то не так.

– Привет. А что у тебя с голосом? Юлька, у тебя что-то случилось, да? Чего ты молчишь, у тебя все в порядке? И только не ври мне, хорошо? Я ведь всегда могу понять, когда ты врешь.

– Я и не собиралась врать, – ответила Юлия. – И – да, случилось. Вчера я встретила Колю. Колю Анасенко, я имею в виду. – Лена молчала – услышанное ею было событием, да еще каким! – Он теперь алкоголик и работает грузчиком у меня на фабрике! – продолжила Юлия. – То есть он не знал, что фабрика именно моя, а то, скорее всего, не устроился бы. Представляешь?

– Не представляю, – созналась Лена. – Но, наверное, представлю, если ты мне расскажешь все по порядку.

И Юля рассказала. Собственно, и рассказывать-то было нечего – вся история уместилась в три минуты. Но, когда прозвучали последние слова «и теперь он не приходит на работу, хотя его трудовая у нас в сейфе», Лена поняла, что это не точка в истории, а, скорее, запятая.

– Юль, и что ты теперь намерена делать? – спросила она осторожно.

Юля тут же вспылила:

– А с чего ты взяла, что я вообще что-то буду с этим делать?!

– Ну, Юль, ты из меня дурочку не делай, хорошо? – попросила Лена. – И кричать не надо. Просто я знаю тебя, сколько живу, – целых тридцать семь лет – и абсолютно уверена, что ты просто так этого не оставишь. Ты ведь в этом плане не похожа на других, тебе недостаточно просто поплакать и дальше жить как жила. Здесь ты поступаешь как мужик – на любой вызов тебе непременно нужно ответить каким-нибудь действием.

Юля молчала, и молчание это было красноречивее любых слов. При этом она покусывала авторучку, что с ней бывало только в случаях крайнего волнения. Помнится, тогда, двадцать лет назад, у нее все ручки изгрызены были…

Лена вздохнула – кажется, ее любимая сестра уже решилась на безумие.

– Юль, – осторожно произнесла Лена. – Что ты думаешь о поговорке: «В одну реку дважды не войдешь»? В том смысле, что когда ты входишь во второй раз, то это уже немного другая река, да и ты сама другая?

– Это кто сказал? – буркнула Юлия.

– Кто-то из древних греков, кажется.

На это Ракета тут же взорвалась и раскричалась:

– Много они понимали, эти твои древние греки?! Особенно в моей жизни!

– Они – не знаю. А я вот точно многого не понимаю, – примирительным тоном ответила Лена. – Например, почему ты до сих пор о нем думаешь. Да и зачем тебе все это? Неужели от той давней любви что-то осталось?

На этот раз вздохнула уже Юлия.

– Ну о чем ты говоришь, Лен? – ответила тихо, так как ее гнев быстро улетучился, как воздух из проколотого шарика. – Какая еще любовь? Столько лет прошло! Так, только тоска иногда накатит… Но это не любовь, конечно.

– Тогда что же? – спросила сестра. – Ну встретился тебе этот Коля и встретился! Больше вы наверняка встречаться не будете – он ведь гордый, как и ты, уволится с твоей фабрики обязательно. А в других местах вы встретиться не можете. Он ведь не ездит отдыхать в Турцию или в Англию, а ты не сдаешь по утрам пустые бутылки. Где вам встретиться-то, а?

– Да, конечно. Но…

– Но – что? Что тебя тревожит? Ты можешь объяснить толком, Юль?

– Могу, наверно, хотя это и трудно, – проговорила Ракета. – Видишь ли, жизнь у меня плохо сложилась, ты знаешь. Мужа нет, детей нет. Некоторые не слишком умные люди думают, что счастье зависит от количества денег. Но я-то знаю, что это не так, счастье и деньги совсем не одно и то же! Счастья хочется, но нет его у меня, Ленка! Ну просто никакого нет, даже малюсенького, сама понимаешь. И вот я думаю – наверное, тогда, двадцать лет назад, я совершила самую большую ошибку и тем испортила жизнь – и себе, и ему.

– Возможно, – осторожно согласилась Елена. – Но ведь все уже сделано. Правильно или неправильно, а прошлого не вернуть.

– А как ты думаешь – если попытаться эту ошибку исправить? – Это прозвучало так робко, так непохоже на знающую всегда всё лучше всех Ракету! – Может, все и наладится? Как ты думаешь, Лен?

Елена помолчала. Она на самом деле хорошо знала свою решительную и бесшабашную сестру и с самого начала разговора подозревала, что именно этим может и закончиться. И если бы нынешний Коля Анасенко напоминал того блестящего Колю, двадцатилетней давности, она не стала бы возражать. Но сейчас, когда он просто опустившийся грузчик, чуть ли не бомж у помойки?!

Конечно, Лена прекрасно понимала, как важно для сестры наладить свою личную жизнь. Но, откровенно говоря, хорошей идея сестры совсем не выглядела. Лена Кузина – в девичестве Ракитина – знала три случая со своими знакомыми, когда люди, расставшиеся много лет назад, сходились опять. И ни один из этих случаев не закончился ничем хорошим! Вот только как это объяснить упрямой Юлии?

– Юль, я все понимаю, но постарайся не гнать коней и подумать трезво, – нерешительно возразила Лена. – Он ведь алкоголик. Алкоголик! А ты сама знаешь, как трудно вытащить человека из всего этого. Практически невозможно.

На этот раз настала Юлина очередь молчать.

Да, конечно, она все это и сама понимала. Разумеется, сестра права, как часто бывает. И все-таки есть разница: смотреть на ситуацию, когда у тебя есть муж и замечательный сын – вот как у Ленки, – или глядеть на нее, оставшись одной у разбитого корыта. Пусть корыто не деревянное, а почти золотое, но все-таки разбитое!

– Я понимаю, – вздохнула Юлия в трубку, так как Лена ждала ответа. – Но, кажется, я все в жизни перепробовала, кроме этого. Может, это мой единственный шанс на счастье? Мой последний шанс, а?!

Елена обреченно покачала головой, хотя сестра и не могла ее видеть. Прошлый роман с Колей Анасенко закончился такими ранами в сердце сестры, что они не заросли до сих пор. И что будет, если новый роман начнется и вдруг закончится такой же катастрофой, как и тот, юношеский? Ей, Елене, придется собирать сердце сестры по осколкам, да? Лучше бы она выбросила из головы все эти глупости, пока дело не дошло до новой беды! Но, конечно, Юля ее не послушается. Она никогда и никого не слушалась. Может, потому и судьба у нее такая, горемычная?!

– Юль, ты не спеши, еще раз подумай, а? – простонала она в трубку. – Все тщательно взвесь, хорошо?

Юлия пообещала всё тщательно взвесить, и они попрощались. После этого у Елены до вечера испортилось настроение – она прекрасно понимала, что обещание Юлии – пустой звук: ничего взвешивать она не будет. И Юлия знала это тоже. Решение ей самой не казалось таким уж хорошим, но оно было принято, а сворачивать с выбранной дороги Ракета не умела.