Читать книгу 13 Дней - Эдвард Эммануэль Кассия - Страница 3

Я знал, что болен. Болен чем-то серьезным, обоснованным. Это позволяло мне иметь преимущество в желаниях, дальновидность в сознании и возможность отступлений от общепризнанных правил.

Туманное холодное утро. Очнувшись в проулке с жуткой головной болью, я попытался сориентироваться. Собравшись с мыслями и осмотревшись понял, что место мне знакомо. Аптека. Я шел по улице в разбитом состоянии, но крови не было. Запив водой таблетку, отравился домой, думая о цели или о цели жизни. Цели, которая должна мне помочь. Всё это событие, предвещало формирование большой платформы размышлений, чем я так не редко люблю себя баловать.

На самом деле, всё намного проще. Я думал, что хочу найти любовь, женщину, проститутку или рабыню что будет мне служить.

Я не занимал себя, в большой части, размышлениями о плотских утехах, но они необходимы. Мне нужна женщина, и нужна этой ночью.

Мне известно, где это можно устроить, но это вечером, а сейчас мне нужно подумать, как справиться с той болью, что терзала мою голову.

Дома имея привычную картину, где механическими движениями наливаю черный кофе, обдумывал запланированную поездку.

Эта поездка многое для меня значит, она меня понимает. Благодаря ей, наконец – пойму, почему меня тревожат боли и желания которым раньше я не был подвластен.

Ответив на звонок из приемного отделения больницы, осознал что опаздываю на работу.

Я жил в мегаполисе, по крайней мере, уверенно знал, что город большой. Спустившись в метро, сунул недопитый кофе, который купил за углом дома, на большой улице бедолаге, что спросил денег. Гнев в вагоне метро; я стал размышлять, на сколько раньше упорно меня беспокоили названия, модные заголовки, склоняло к именам и насколько сейчас всё это не до моего ума. В тоже время, меня согревали воспоминания. Я не стыдился их и не опровергал.

• • – •—

Бывает, задаюсь вопросом:

«Почему ты загрустил?» – как бы себя спрашиваю..

А мой ответ из разряда:

«Получил сообщение из прошлого.»

Малодушие очерняло мое нутро, как проказа въедалась в мою сущность, толкая в ямы умопомрачений..

Местами кажется, будто я на дне жизни..

Люди кругом исходят только из своих интересов, а мои опрокидывают ниц.

К слову, она, конечно, старалась сказать как можно мягче, но в слове проскользнул скрежет металла..

Да и вообще что со мной?, опять загоняет.

«Вспомнилось, как мы сорвались в бар к моему товарищу. Он служит там барменом.

Мы заходим, разливаемся в обоюдных комплиментах, и через несколько движений он смекает, что моей телке как-то неудобно; застеснялась сесть рядом, мол, беззвучно шипит – «выбери я или он, если я, то сядем за стол отдельно».

И он с чувством:

– Кать, бери два стула и садись рядом с нами..

Было очень смешно..

Типа она настолько жирная..

что ей нужно два стула.. Сильно..

Она конечно не настолько жирная, нет, даже скажу в её защиту. Она «стройная». Но этот тип отморозил на славу.

Мы сидели и сидели и в итоге я настолько опьянел, что не различил имя Джона Джемисона на бутылке».

Моментами ненавидел пробелы и всё лишнее в книгах. Срывая книги, с миром забытых, пыльных полок в ветхих магазинах, черпаю ненависть из устоев моей несгибаемой мысли, из жажды к знаниям. Мне каким-то образом казалось, что все они, эти пробелы, отбирают у меня эти забвенные клады знаний. Казалось, что книга могла бы без них – сказать больше. Я вообще любил говорить с книгой, меня удовлетворяло.

Анализируя действия и мысли, поражает насколько удивителен мир.

Потенциал системы масштабен.

А иногда хочется выкрикнуть: – пусть твой труп гниет в самых темных уголках планеты и выкинуть из головы куда-нибудь, например: в эти самые уголки.

«Никто не знал о моей дороге с Альбертом. Первым делом, на автобусе третьего маршрута, отправились на Будик, в мак. Голод был жуткий..

Ем фастфуд не только из соображений скорости и дешевизны, но еще и потому, что в нем нет стекла. Вся посуда картонная или любая иная, но не стекло. Я боюсь стекла. Стекло в руках или около лица – причиняет мне неудобство. Не скажу, что на отрез не пользуюсь стеклом, нет, но когда пользуюсь – жуть берет. Особенно если в стеклянной посуде кипяток, или что еще страшнее, если я сам его туда набираю, пылает чувство, что посуда лопнет и стекло учинит мне вред. Или бывает, играет воображение: осколок может водиться, где то на дне, и я его не замечу. Возможно, вы скажете, что это паранойя, но я вам отвечу: нет и нет, не то.

В такси меня лупило о дверь на поворотах – особенно сильно.

Я не думал в дороге, я ловил глазами счастья жизни свет. Мне навивало сквозь сито грусти – воспоминание о том, как мы с ней были юны и беззаботны, полны мечтаний, бесцельных гуляний и тупиковых разговоров.

Честно признаться, этой красоты, красоты нежности, не замечал раньше, хотя, в общем, впечатления она на меня так и не произвела, была мила, но не настолько…

В произвольном порядке шатались по городу.

Мысли донимали как множество кровоточащих ранок по всему телу.

Они трещали, сил не было; часов пять, наверное. Я немного отстраненно себя вёл, как бы уступая Альберту.

Забрели в забегаловку на Вороше.

Пересматриваясь через стол, я ни как не мог понять, что она хочет? – мне было до жути интересно. Казалось со мной хотят поиграть – но это не прокатит. Мне нужно быть наверняка уверенным в своем предположении, чтобы трезво оценить наши с ней отношения. Перед тем, как встретиться с ней, мы с Альбертом дунули какой-то дряни, от которой мою голову сверлило дрелью. Мы расплатились и вышли. И как вообще получилось так, что мы поехали вместе?, как я согласился?, ведь толком его не знал…

– Нравиться Ростов?, ты впервые здесь? – невинно сморщившись, девушка обратила внимание на себя.

– Да, неплохо, пойдет; подобные города не в моем вкусе – ответил я, чтобы немного подострить.

– А какие тогда в твоём?, чем не угодил Ростов? – девушка защищала этот, блин, город..

– Ну по мне городов не счесть, просто здесь не нравиться, ладно, оставь. – я закончил.

– Почему ты так разговариваешь? – как-то с восхищением (как по мне) – она спросила.

– Почему я говорю именно так? Вздор.

Ну почему ты не спорила, почему мои пальцы на руках именно такой длинны?, не короче или длиннее?, мой говор как ствол дерева, к стволу можно, конечно, привить какие-то реплики и выражения, но если они не доброкачественные, они отмирают и остаются забытыми, а бывает так: бывают слова паразиты, с которыми мое древо не справляется и эти маленькие прививаемые веточки начинают поражать ствол, а бывают всякие листики, бывает необходимо попрощаться с ними, когда они ещё в почках. Разное здесь; нельзя дать точного ответа на твой, блин, вопрос, можно только выражаться точнее.

Мои разговоры, это те разговоры, которыми жили все те люди, которых я встречал за всю свою жизнь. Каждый человек оставляет какой-то отпечаток в нас и отчасти свою манеру говорить. Тут слишком неординарно, не предугадываемо.

Она рассеялась..

– Я не то имела ввиду; я хочу знать, почему ты сейчас со мной говоришь в таком тоне?, о тоне разговора вопрос, я чем-то тебя расстроила?

Короче, я не фига не понял вопрос, да еще и ответил баламуту. А я-то думал: «что она на меня так странно смотрит?».

Блин, теперь мне вообще не скрыться от позора, нет, не перед ней, перед собой.

– А вот оно что, ясно.. нормальный у меня тон, я просто устал с дороги, и нечего ты мне не сделала – кривой улыбкой пересилил себя.

Мы пошли по Пушкинской до парка на Театральной. Не помню, был ли это выходной, но людей не счесть как много. Старался выявить, что же с ней не так, она казалась мне не такой, какой я её себе представлял до встречи. Нет, конечно, я знал её уже сто лет, но чувство было, что познакомился с ней с час назад. Перебрав возможные варианты в голове – слушал пустые реплики, пересказы сочинений из жизни, переслушал тьму выдумок и предположений и заключил: «она больна бесстрастием»; и я бросил её, в тот самый момент как понял это, бросил глупое увлечение ей, в голове и сердце. Она мне опротивела, и захотелось смыться. Хорошо, что я с Альбертом, с ним проще дать по лыжам, он в этом мастак.

Резко остановился, меня выбила из колеи фразочка типа «я что-то там дам тебе, во внимание твоему положению.» – нет, вы поняли это?, как это вообще можно сказать?

Это они вели такие милые разговорчики, блин, это дико, но в тот момент меня рассмешило. Слышать изрекаемые ими высокие строки – просто невыносимо.

Вот козёл, прегадкий недоносок, хочет её увести у меня из-под носа.

Как я вообще всё так сложил?, это же он к ней ехал. Это я у него пытался её увести.

Да, конечно он меня накуривал и все такое, но это не в какие ворота..

Ладно, надо свертываться, это сверх моей суточной меры.

Мне удалось настоять на своем, и мы повернули назад.

Какое-то время мы шли молча, в привычном темпе огрызаюсь с нежитью в голове.

«Ты когда-нибудь мечтал обо мне?» – Как-то стало темно дышать…

«Я всё правильно понял»??..

А, нет, она просто жужжит и вообще просто ослышался. Почему мне слышится всякая чушь?, а может она это сказала, как бы без палево, а я не понял, подумал что показалось, хрен его, ну и оставим это..

Дальше режим прощаний!, пора обратно в дорогу.. не симпатичны мне эти раздутые прощания и обещания навещать, не забывать, всё бред.. Она желает нам удачи в пути».

Управившись с делами – меня занесло в парк Анджиевского, откуда позвонил той, что ждала обещанного мною звонка. Было солнечно, выбрал на свой взгляд, самую удачную лавчонку и уселся в ожидании Инны. Решив прогуляться в сознании, опять стал пропускать вспышки неустойчивости и тревоги, не зная за что цепляться и вообще что к чему, но время шло быстрее, и я его не ощущал.. а уже полдень. К чему я это?, мм, парк.. парк? но в тот самый момент моих усиленных размышлений слышу: (или мне кажется) – «привет», Инна – ах да, я ждал её, как мог забыть?. Мы отправились в кондитерскую, решив подсластить и так беззаботную жизнь. Кондитерская на 40 лет. Заказав венский кофе, (самый удачный во всем городе) уселись за дальний столик у окна. Пошли разговоры о разлуке, расставаниях, погибающей любви, и всё прочее.. знаете, я не особо слушал, хоть и был предельно учтив. Разговор, набравший скорость реактивной ракеты, с одной темы типа: «Дориан» Уальд'а, перекинулся как пожар в сухой день на тему типа: «Крик» Мунк'а, после на ещё что-то, дальше о чём-то:

– Тебе нужно это видеть.

– Не соглашусь с тобой – говорю я – как по мне – видеть это глазами одержимого, твоими глазами – уместнее; ведь взглянув со своей колокольни, это может оказаться совсем иным, чем сейчас в моем воображении – взбудораженном твоими мыслями.

Вообще Инне, мой отрицательный герой, то есть я – ни чем обязан не был; с чего вот эти все «разлуки»?

«Вспомнив что, как-то после долгой прогулки, в ходе которой произошло знакомство с Настей (подруга Инны), мы с Филом сговорились остаться у него; немного разлечься.. То была бурная ночь эмоций. Немного музыки и текилы, которые в свою очередь ответили нам должным и проявили исход тогдашнего вечера, – думал я. Вскоре решили разойтись по комнатам, по парно, (так, как место для всех в одной комнате (их было всего две), было мало) мы приступили к любовным разговорам, точнее, (скажу за себя) к их выслушиванием. Аргументы с её стороны казались весьма не дурны, но здесь вынужден был прервать нас и выйти на балкон с мыслями (что необходим кофе, сигарета и свежий воздух). Пройдя по коридору, на балконе, встретил Настю (из нас четверых – курили только мы с Настей). Взяв сигарету из пачки, внимание устремилось на огонь, что пылал у нее в руках, я подкурил. Мы заговорили.. наедине она показалась мне иначе. Немного взглядов, немного улыбок и вот я чувствую её дыхание у себя на шее, многообещающе.. еще мгновение и она ниже. Я ощущаю её, мне приятно, эйфория; Леонардовское отступление въелось в мозг, что-то про коршуна проталкивающего хвост в рот, но это всё не долго. Докурив сигарету, говорю, что нужно идти назад. Мы находись в разных комнатах, с разными людьми и заглушали вспыхнувшее чувство в нас, внутри».

За кофе, у окна, я перебил свои размышления – историей о том, что у меня много дел, достаточно убедительно.

И вот её – «пока, удачи, пиши мне, хоть иногда» да да да конечно!

Она слишком любила меня чтобы я, мог любить её.

Мы разминулись, меня понесло по Бродвею свернув, через сиротский район – к Павлу в гости..

Подходя вспомнил, что у меня закончились сигареты.

Занимался он в основном тем же чем и я – ничем.. И мы тут же принялись, заварив кофе, раскидывать партию в длинные нарды. Время шло, закончив играть, решили разговориться о том, что было и подумать о том, что будет, в общем, нечего существенного. После решили выйти в город, в наше излюбленное место в центе. С этой кофейней связанно через чур много, но говорить об этом скучно до чертиков.. Нам принесли по большой кружке ароматного черного кофе. Павел подталкивает локтем:

«За тем вот столиком две, как тебе?, это мои знакомые с универа, может позвать?»

Они милые. Разговор повернул о религии, с чего вдруг? – я не знаю, девушки яро выступали за буддизм, отзывались первыми словами о «нирване», которую не когда не испытывали, в общем бесили меня, но я был сдержан, а вот Павел настроил «контры» и стал наводить беспорядок в разговорах, хотя предмета разговора и быть не могло в таком ключе, вы меня понимаете?, куда рассуждать о духовном в 17? Всё же зная характер друга, не сомневался, что «верная» точка зрения – будет отстаиваться до победного конца. Вскоре, изъявил желание разъехаться по домам, мол, у меня завтра нескорый, утомительная день, со мной все согласились, мы просили счет, нас рассчитали, мы оставили щедрый чай и вышли к такси.. Расставание без излишних наставлений о жизни и прочего. Ведь в сущности он нечего не понимал, ровно как и я. У его дома, изловил тревожно-вопросительный взгляд друга, ответив своим «ой, да всё будет нормально»; и пошел к себе.

Местами, своими заблуждениями и неясными мыслями, напоминаю себе Калигулу, объявляя войну Посейдону.

С утра, после многочисленных колкостей дома, настрой стих.

(У меня с матерью, скажем, легкое недопонимание, потому её избегаю).

Нет, не из высокой морали или из потребности сохранить её нервы, нет, не по этому.

Просто не хочется обсчитаться еще на один камень, поставленный на свою голову.

Проговариваю самому себе, пока призывал таксу.

Кстати, так не только с матерью, естественно, я избегаю по большей части всех и вся, насколько это возможно..

В машине не мог осознать полноту происходящего, как себя не заставлял.

Просил водителя остановить у супермаркета.. Мне кое-что нужно взять в дорогу.

«Хотя, может купить на вокзале?»

«Не-нет, на вокзале цены жуть.» Самый простой способ заработать – это сэкономить..

Дорога, как ни странно, не показалось такой мучительной, как ожидалось.. Думал о многом, можно сказать – пропадал о многом.