Читать книгу Феномен памяти. Открытие - Эдвард Стоянов (Исидор) - Страница 8

В конце следующего дня Татьяна осознала, что проснулась наконец. Она лежала на сильно отлёжанном боку. С трудом разлепила веки. Ещё тяжелей далось свести глаза на чём-то в упор близком. Обнаружилась Ёська нос в нос с хозяйкой, заглядывающая прямо в зрачки. Собачонка завертела хвостиком.

– Ах, блин! Зверюгу-то утром не вывела! – опомнилась заводчица.

Вскочила было одеваться, но… лужа и аккуратно уложенные на ковре говняшки застопорили хозяйку. Она, всплеснув руками, рявкнула: «Да ебит твою мать!». Однако умная Ёся была спокойна, как маленький танк. Её укоряющий собачий взгляд твёрдо говорил: «Сама виновата». Хозяйке нечего было возразить и она поплелась за совком и тряпкой. Дальше всё шло обычно – утренняя сигаретка, душ, кофе, опять сигаретка, куча лекарств, звонок подруге и т. п. Но вот настало время кормить собаку. Ёська попискивая, путалась под ногами. Таня взяла одну из тех самых фирменных консервов собачей кормёжки. Взяла открывалку и… вот странность – открыть рука не повернулась! А всё потому, что глядя на банку, перед глазами встал образ букета цветов. Сначала Таня не поняла, что это за глюк такой: «Вроде не нажралась вчера». Однако через пару секунд её прокололо: Это ж лилии! Те самые, отравленные, из прошлой жизни!» А вместе с этим образом обрушилась на неё вся палитра видений, эмоций и физических ощущений из прошлой жизни. Её будто с места сорвал удивительный поток жизни того мира. Воспоминание брало своё за пренебрежение им вчера. Но голодная Ёська была бдительна. Она решительно тявкнула! Таня вздрогнула и ещё раз проснулась. Однако стойкая связь собачьих консервов с ядовитым букетом осталась. Она отбросила открывалку, «цыкнула» на собаку и с нешуточным опасением поднесла банку к глазам. Тщательно рассмотрев самую обычную жестянку, будто разгадав в обычном её оформлении зашифрованный смысл – «Не тронь, убью!», Татьяна поставила консерву под раковину. Оттолкнула от неё ногой прилетевшую собачку. Затем взяла остальные и осторожно, будто радиоактивные отходы поставила и закрыла там же.

Уже вечером необъяснимо подозрительные банки были в руках у знакомого мента – друга покойного Витьки. Ему была поставлена дружеская задача разобраться с содержимым этих ёмкостей. Дружок банки взял и пообещал через недельку позвонить, а Таня пошла по своим обычным бабским делам. Но обнаружилось, вдруг, что делать их она как-то не может. Вроде всё, как всегда, и в то же время не всё. Она явно была переполнена впечатлениями от вчерашних событий и странного сегодняшнего продолжения. Что-то ей говорило – это только начало! И эта неизвестность пугала. Одно дело чего-то там вспомнить, другое – когда ЭТО уже вступило в твою реальность. Как относиться к произошедшему? Благодарить Всевышнего или ругать дьявола? Но как говориться – «поздно пить Боржоми». И события не заставили себя ждать. Если быть точнее, то очередная странность это как раз отсутствие событий, очень плохих и ожидаемых со смертельным страхом. По ощущениям в теле и по логике Тани должен наступить очередной астматический приступ. Она ждала его как приговорённый палача. Татьяна полностью приготовилась и, так сказать, морально, и лекарственно, и телефон на виду для скорой, и из близких кто-нибудь всегда на стрёме. Но дни шли, а демона всё не было. Татьяну сей факт сильно расстраивал. Потом стал пугать, возбуждая фантазию. Теперь она полагала, что придёт приступ и всласть насытившись её муками точно прибьёт. Прошла ещё неделя в гнетущем ожидании. Больная так себя страхами накрутила, что это состояние было даже опасней самой астмы. И опять – время шло и шло, а ничего не происходило. В конце концов Таня устала и начала сильно злиться: «Ни каких дел из-за этого! Даже к собачникам в клуб не сходить!» А ведь это была её жизнь. Порода Ёськина очень чистая – источник дохода и предмет гордости. Поэтому завистников, откровенных врагов-конкурентов у неё всегда было полно. Стоит чуть выпасть из собаче-светской тусовки и всё – тут же появляется другая собачница, с другой Ёсей. Эти люди, конечно, не воротилы бизнеса и политики, однако драки за место под солнцем те же. В общем, проснувшись в очередной раз живой, Таня воскликнула в сердцах: «Да пр-р-ропади ты пр-ропадом!!!», и сорвалась в свой собачий свет на разведку. Перед выходом раздался звонок. Это был тот самый друг покойного Витька, что обещал позвонить через недельку. Таня со своими «тараканами» и забыла про приятеля, а сейчас уж совсем было не до него, убегала. Но тот настоял его выслушать и доклад о проверенной консерве хозяйку Ёськину поверг в шок. Оказалось, что содержимое банок – самый обычный собачий корм, но(!) с ядом. Приятель назвал это вещество каким-то умным словом. Она с трудом сложила в уме услышанные звуки и, ничего не поняв, сообразила лишь, что зверька своего чуть было не угробила. Таня побледнела. Как объяснил приятель, последствия для собачки наступали бы постепенно. Потихоньку редела бы шерсть, слепла, потом ходила бы под себя… Словом всё очень жестоко для маленькой Ёси. Клубные последствия представить несложно: пока несчастное животное медленно погибало бы, породу продолжали б хозяева другой собаки. Причём не проверь корм знакомый мент, никто и никогда не узнал бы об истинной причине Ёсиной болезни. Таня с яростью осознала – это дворцовый переворот… неудавшийся! Сначала появилось острое желание пойти в клуб и сломать нос, но сдержалась, решив пока никуда не ходить, подумать. А пока думала – ходила, курила, матом ругалась, кипела, уже подзабытый приступ внезапно схватил за горло. Да так резко, что Таня лишь успела подумать: «Всё! Кондрашка!» В следующий момент врубилась, что дома-то одна! Ею овладел двухнедельный страх, спрессованный в секундный ужас. Вместо действий Таня оцепенела, будто в детском сне, и продолжала задыхаться всё сильней. Но, вот незадача, не успела она включиться в борьбу за жизнь, как начавшийся приступ также внезапно исчез, будто из розетки шнур выдернули. Это «неправильное» обстоятельство её огорошило даже больше, чем приступ напугал!

– Не поняла – тупо сказала она себе, прислушиваясь к абсолютно чистому дыханию.

Но продолжения всё не было. Тут Татьяна с «поздним зажиганием» опомнилась, сорвалась к лекарствам. Ингалятор в одну руку, телефон в другую. Одной рукой в рот впрыскивает, другой Наташке названивает. Потом грохнулась на диван. Сжавшись в комок «сгруппировалась» и даже покашляла для порядка. Это не помогло – приступ как-то не заводился. Через пару минут своим ключом открыла дверь запаханная и напуганная Наташка. Увидела подругу лежащую на диване и явно приготовившуюся к апогею, но с глупым, озадаченным лицом, да ещё здорового вида. Оторопевшая подружка вопросительно кивнула. Таня в ответ, также непонимающе пожала плечами. Через некоторое время, когда стало ясно, что приступа, увы, не будет, они курили на кухне. Тут Таня всё рассказала и про видения лилий к консервам, и про отраву в банках, и про попытку «дворцового переворота», и про странность с болезнью.

Наташа в догадке:

– Танюха! Букет отравленный был?!

– Ну да.

– И консервы отравлены. Это видение тебе предостережением было свыше! Считай знак!

Таня язвя:

– Ой, б…ть, а я не поняла!

Потом огорошенно:

– Наташ, и там тоже ведь интриги при дворе были… как здесь в клубе. Там я в этих битвах участвовала и здесь тоже живу этим. Там кому-то своим положением мешала и здесь тож-самое!.

– Там ты при царском дворе, здесь у тебя Японский Хин на полмира чистейший. Там мешала кому-то при дворе, а здесь всем заводчикам Хинов. Там из-за сана тебя убрали, а тут из-за Ёськи хотели.

Таня, вздёрнув указательный палец шепнула:

– Заметь, Хин японский!

Далее громко в своей манере:

– А яд-то, яд для удушения тоже в подарке был!

И не успев опомниться от выводов, к ней пришло новое открытие:

– Я ж ведь в спортшколе внезапно заболела, как «там» здоровая, молодая, красивая и оп – умерла. А здесь… Просто, у абсолютно здоровой девки 16ти лет, спортсменки, во время тренировки хренак(!) …и приступ страшнейший. У нас там врачиха сама была астматиком. Если б её рядом с ингалятором не было, всё-о! Не успели бы. Я конкретно дышать перестала. И с этого начало-ось! Такая болезнь открылась, будто я с рождения астматичкой конченой была! Спортшкола конечно всё, кончилась. Пришлось в…

– Танька, и в прошлой тебя в шестнадцать! – резко выдала Наташа, офигевшая от догадки.

Таня, дождавшись пока мозг догонит Наташкину высокую мыслю, шёпотом констатировала:

– Причём тоже от удушья.

И далее в громком удивлении, не веря себе:

– Так во-от, бл-л-лядь, откуда у меня астма!

Они сидят, смотрят друг на друга в обалдении от догадок. Сидят долго, с трудом веря, что это произошло в их очень обывательском и предсказуемом существовании.

Таня, оттаяв наконец, идёт к плите:

– Господи Иисусе! Надо в церкву сходить. Как раз Витюне за упокой, да Сидору вашему за здравие.

– А так можно, что б за упокой да за здравие? Ты ж только Виктора отпела.

– Ой, Наташ! Не говори ерунды-то! Всё, что от чистого сердца – можно.

Далее опять вполголоса:

– А увижу его, в ножки поклонюсь.