Читать книгу Евразийский интеграционный проект: предпосылки, становление, развитие. Глобальные процессы на постсоветском пространстве - Ефим Иосифович Пивовар, Е. И. Пивовар - Страница 5

Глава 3
Внутренняя неоднородность торговой связанности ЕАЭС в контексте многовекторности торговых отношений стран-участниц

Оглавление

Торгово-экономическая связанность стран как фактор региональной интеграции

При оценке эффективности евразийской интеграции важное значение имеет связанность этого пространства и динамика развития торгово-экономических связей как внутри союза, так и за его пределами. О сравнительно слабой вовлеченности ЕАЭС в мировую торговлю товарами свидетельствует его низкая доля в мировом экспорте (3,3%), которая заметно ниже доли в мировом ВВП (4,1%), а крайне низкий уровень связанности (определяемый нами как отношение внутрирегионального экспорта к экспорту в третьи страны) – лишь 0,11 – значительно уступает практически всем основным региональным интеграционным объединениям. Международный опыт показывает, что для создания конкурентоспособных предприятий и, как следствие, повышения устойчивости стран к внешним шокам на начальном этапе интеграции крайне важным является создание более благоприятных условий для производителей в рамках определенного регионального объединения. Регионы с наиболее конкурентоспособным на внешних рынках производством – ЕС и АСЕАН – имеют наиболее высокие относительные показатели внутрирегиональной торговли89. По оценкам ЕБРР, развитие экспорта в пределах региона ЕАЭС впоследствии может стать первым шагом к его расширению в глобальных масштабах90.

Для оценки степени и интенсивности экономического взаимодействия стран ЕАЭС в 2013–2017 гг. использовался коэффициент торгово-экономической связанности (КТЭС), который исчисляется как отношение стоимостных объемов взаимного товарооборота к суммарному ВВП (в текущих ценах) взаимодействующих стран и умножения полученной величины на 100. Этот коэффициент позволяет соизмерить связь роста экономики и взаимной торговли стран-партнеров. Косвенно он отражает уровень комплементарности (взаимодополняемости) экономик, причем как на двусторонней основе, так и в разрезе интеграционных объединений. КТЭС во многом является результатом уровня технико-экономического развития и кооперации взаимодействующих стран, особенностей их географического положения («эффекта соседства») и развития трансграничной транспортной инфраструктуры. Анализ динамики КТЭС позволяет также оценить направленность процессов неформальной интеграции (на примере торговых связей) рассматриваемых стран. Для этого были выбраны все возможные 10 взаимодействующих пар стран в рамках ЕАЭС (табл. 3.1).

Следует отметить, что за рассматриваемый период в странах ЕАЭС наблюдались две разнонаправленные тенденции: 1) снижение стоимостных объемов внешней (взаимной) торговли в условиях замедления темпов роста (падения) экономики в 2013–2016 гг.; 2) возобновление роста объемов внешней (взаимной) торговли на фоне умеренного подъема экономики с 2017 г. Это позволяет одновременно оценить связанность соответствующих стран и регионов и ее устойчивость в разных внешнеэкономических условиях.


Таблица 3.1. Динамика КТЭС стран ЕАЭС–5 в 2013–2017 гг.

Рассчитано по: данные ITC. Trade Map, November 2018; IMF. World Economic Outlook Database, October 2018.


Проведенные расчеты показали, что за период 2013– 2017 гг. торгово-экономическая связанность ЕАЭС возросла на 13,2% и составила в среднем 0,416. Такая положительная динамика связанности в условиях меняющейся внешнеэкономической конъюнктуры косвенно свидетельствует о сохранении комплементарности и сравнительно высокой взаимозависимости стран евразийской пятерки. Наиболее высокие темпы прироста КТЭС отмечались в парах стран с участием Армении и Киргизии (Армения – Киргизия, Армения – Россия, Армения – Казахстан, Белоруссия – Киргизия и Армения – Белоруссия), которые вошли в Таможенный союз ЕАЭС в 2015 г. Во всех этих парах (за исключением Армения – Белоруссия) стоимостной объем товарооборота в 2017 г. значительно превысил исходный показатель 2013 г. (во всех остальных случаях товарооборот пока не достиг указанного показателя). Высокие темпы прироста КТЭС сохранились и в парах традиционных торговых партнеров Белоруссия – Россия и Казахстан – Киргизия. Небольшое сокращение показателя связанности произошло лишь в двух парах стран (Казахстан – Россия и Киргизия – Россия), что было обусловлено значительным (на ⅓) сокращением стоимостных объемов их взаимной торговли.

Повышение вклада евразийской интеграции в экономический рост и устойчивость к неблагоприятным внешним факторам ограничивается сравнительно слабой и весьма дифференцированной связанностью между отдельными странами внутри ЕАЭС. По нашим расчетам, в 2017 г. наиболее высокий уровень торгово-экономической связанности (0,454–1,973) наблюдался в трех парах стран с общими границами: Белоруссия – Россия, Казахстан – Россия и Казахстан – Киргизия; средний уровень (0,107–0,320) – в парах Белоруссия – Казахстан, Белоруссия – Киргизия и Армения – Россия, а наименьший (0,091 и ниже) – в паре Киргизия – Россия и в трех парах стран с участием Армении (Армения – Белоруссия, Армения – Киргизия и Армения – Казахстан), что отчасти обусловлено отсутствием общих границ республики с другими странами объединения и нахождением ее в транспортной блокаде со стороны некоторых соседей. В этой связи требуется выработка подходов и механизмов, направленных на повышение связанности, прежде всего, Армении с другими странами – участницами объединения путем решения соответствующих транспортно-логистических проблем91.

За рассматриваемый период торгово-экономическая связанность стран ЕАЭС с Евросоюзом сократилась на 39,1% и составила в среднем 0,277. Снижение связанности с ЕС произошло во всех странах евразийской пятерки, причем наиболее сильное – в России, Казахстане и Белоруссии, у которых при этом отмечался наиболее высокий КТЭС с Евросоюзом среди стран – участниц ЕАЭС. Оно произошло преимущественно в 2013–2016 гг., но начавшееся восстановление этого показателя в 2017 г. не компенсировало произошедшее падение. Снижение связанности с ЕС у Армении и Киргизии не было таким критичным в виду сравнительно небольшого падения стоимостных объемов их взаимной торговли – на 8–22%, тогда как у трех крупнейших стран объединения такое падение составило 31–46%. Причем у России снижение торгово-экономической связанности с Евросоюзом продолжилось и в 2017 г. (табл. 3.2).


Таблица 3.2. Динамика КТЭС стран ЕАЭС–5 с КНР и ЕС в 2013–2017 гг.

Рассчитано по: данные ITC. Trade Map, November 2018; IMF. World Economic Outlook Database, October 2018.


В 2013–2017 гг. торгово-экономическая связанность стран ЕАЭС с Китаем также значительно сократилась (хотя и не так критично как с ЕС) – на 26,0%, и составила в среднем 0,152. Обращает на себя внимание наиболее сильное снижение связанности с КНР у Казахстана и, отчасти, у России. Только Армении удалось немного нарастить уровень связанности с КНР ввиду его крайне низких стартовых значений. Снижение связанности большинства стран ЕАЭС и Китая объясняется в основном более высоким наращиванием объемов китайской экономики, за которыми не успевают расти сравнительно невысокие торговые потоки, а также значительным снижением казахстанско-китайской и российскокитайской торговли. В 2015–2016 гг. по сравнению с 2012– 2013 гг. экспорт из Казахстана в Китай упал на рекордные 68,6%, а поставки из России снизились на 21,1%.

Таким образом, торгово-экономическая связанность внутри ЕАЭС в среднем в 1,5 раза выше, чем связанность этого объединения с ЕС, и в 2,7 раза выше, чем с КНР. В условиях меняющихся внешних факторов и разнонаправленной экономической динамики 2013–2017 гг. связанность стран внутри ЕАЭС в целом увеличилась, тогда как таковая евразийской пятерки с ЕС и КНР – заметно снизилась, что свидетельствует о сохранении более высокой комплементарности экономик стран – участниц евразийской пятерки. Этому способствовало вступление в силу договора о создании Евразийского экономического союза и более диверсифицированная структура взаимной торговли в рамках ЕАЭС.

Трансформация внешнеторговых связей стран ЕАЭС: снижение доли ЕС и возрастание КНР

При оценке связанности евразийской интеграции важное значение имеет анализ структуры торгово-экономических связей как внутри объединения, так и за его пределами. В географической структуре внешней (и взаимной) торговли стран ЕАЭС можно выделить три основных вектора: 1) европейский – торговля со странами ЕС; 2) азиатский – торговля со странами Азии, прежде всего с Китаем; 3) евразийский – взаимная торговля внутри ЕАЭС.

За период 2013–2018 гг. произошли значительные изменения в структуре внешней торговли стран ЕАЭС (с учетом падения их стоимостных объемов в 2013–2016 гг. и возобновления роста в 2017–2018 гг.). Во всех странах региона заметно сократилась доля торговли с ЕС и увеличилась доля торговли с ЕАЭС (за исключением Киргизии). При этом вступление Армении в ЕАЭС (со 2 января 2015 г.) способствовало усилению торгового взаимодействия республики с евразийским объединением, прежде всего за счет значительного роста армянского экспорта. В результате для Армении рынки ЕС и ЕАЭС стали вполне сопоставимы по своему объему, но остаются разными по товарной структуре92.

Внешняя торговля стран евразийской пятерки с КНР носила неоднозначный характер. При общем опережающем росте импорта китайских товаров, которые в значительной степени замещают европейские на внутренних рынках государств ЕАЭС, странам региона (за исключением России) пока не удается добиться устойчивых темпов роста экспорта своих товаров в Китай. В то же время по итогам 2018 г. товарооборот РФ с КНР превысил докризисные (88,7 млрд долл. в 2013 г.) показатели и достиг 108,3 млрд долл., причем впервые с положительным сальдо (3,8 млрд долл.) в пользу России. Кроме того, на этапе восстановления объема внешней торговли российский экспорт в ЕАЭС также рос опережающими темпами по сравнению со встречным импортом, что привело к существенному улучшению условий торговли для РФ93 (табл. 3.3).

В 2013–2018 гг. произошли заметные изменения в товарной структуре взаимной торговли государств ЕАЭС, что во многом стало результатом формирования отраслевой специализации стран-участниц. В трех крупнейших странах региона (ЕАЭС–3) возросла доля продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья (особенно в Белоруссии), а также сократилась доля минеральных продуктов, что во многом стало результатом падения мировых цен на топливно-сырьевые товары и замедления (спада) экономической активности в странах объединения. При этом в Казахстане значительно возросла доля продукции химической промышленности, металлов и изделий из них. В то же время в Белоруссии и Казахстане снизилась доля машин, оборудования и транспортных средств, тогда как в России – немного возросла (табл. 3.4).


Таблица 3.3. Географическая структура внешней торговли товарами стран ЕАЭС (%)

Примечание. Казахстан и Киргизия – 2017 г.

Рассчитано по: данные Национальной статистической службы Республики Армения; Национального статистического комитета Республики Беларусь; ФТС России; ITC. Trade Map. November 2018.


Таблица 3.4. Товарная структура взаимной торговли стран ЕАЭС–3 в 2013–2018 гг. (%)

Примечание. ЕЭК определяет объемы взаимной торговли товарами государств – членов ЕАЭС как суммарный стоимостной объем экспортных операций государств – членов Союза во взаимной торговле.

Составлено по: данные Евразийской экономической комиссии.


Относительное снижение роли белорусской и казахстанской машинотехнической продукции во взаимной торговле стран ЕАЭС во многом обусловлено снижением спроса на нее со стороны России. В 2013–2017 гг. доля стран ЕАЭС на машинотехническом рынке России сократилась как в относительных (с 3,7 до 3,1%), так и в абсолютных (с 5,7 до 3,4 млрд долл.) значениях. В то же время России удалось увеличить свою долю на рынках машинотехнической продукции стран ЕАЭС – в среднем с 16,3 до 22,2%, хотя в абсолютных показателях наблюдалось некоторое снижение (с 7,3 до 6,1 млрд долл.). Кроме того, во всех странах ЕАЭС усилились позиции машинотехнической продукции из КНР – в среднем с 20,4 до 25,4%, в том числе в России – с 18,2 до 25,9%94. На ввоз машин и оборудования из Китая наиболее быстрыми темпами переориентируется РФ, что при прочих равных условиях объясняется действующими санкционными ограничениями в поставках соответствующей продукции из стран Запада (ЕС и США). Эти тенденции косвенно свидетельствуют по крайней мере о частичном вытеснении с российского рынка машинотехнической продукции из стран ЕАЭС китайскими товарами, что не соответствует заявленным целям евразийской интеграции относительно согласованной модернизации стран-участниц.

Значительное наращивание торгового взаимодействия стран ЕАЭС с КНР (в том числе за счет роста импорта китайских машин и оборудования) во многом связано с притоком в регион китайских инвестиций95. За период 2013–2017 гг. накопленные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) из Китая в странах ЕАЭС (без России) увеличились с 6,5 млрд долл. (или 4,3% от общих накопленных ПИИ) до 11,1 млрд долл. (или 6,3%), причем наибольший прирост китайских прямых инвестиций отмечался в Белоруссии (со 118 до 268 млн долл.), Казахстане (с 5,7 до 9,4 млрд долл.) и Киргизии (с 0,7 до 1,4 млрд долл.)96. Активизация инвестиционного сотрудничества Белоруссии и КНР обусловлена вложениями китайских партнеров в белорусский индустриальный парк «Великий камень», а также в совместное предприятие по сборке легковых автомобилей Geely. В Киргизии присутствие китайских инвесторов в нефтепереработке и золотодобывающей промышленности было расширено запуском новых проектов в строительном комплексе. Китайские ПИИ в Казахстане традиционно сосредоточены в топливном комплексе, но уже в конце 2016 г. в рамках программы по переносу производственных мощностей из Китая в Казахстан был открыт совместный завод по переработке масличных культур97.

Концептуальные подходы ЕС и КНР к связанности в Евразии

Стратегическое видение развития процессов евразийской интеграции и связанности существенно различается у двух ключевых внешних игроков – Евросоюза и Китая. Как известно, руководство КНР еще осенью 2013 г. выдвинуло инициативу «Один пояс – один путь», которая предполагает масштабные китайские инвестиции в инфраструктуру стран Центральной Азии и ЕАЭС, создание необходимых условий для последующего выхода на рынки этих стран и Европы. В мае 2015 г. было принято совместное заявление России и Китая о сотрудничестве по сопряжению строительства ЕАЭС и «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП)98, что свидетельствовало о стремлении двух стран к координации своей деятельности на пространстве евразийской интеграции. Через три года было подписано Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР (Астана, 17 мая 2018 г.).

В данном Соглашении рассматривается ряд вопросов, которые направлены на повышение эффективности взаимодействия между ЕАЭС и Китаем. Среди них следует выделить: повышение транспарентности и работа по взаимному признанию стандартов, технических регламентов и процедур оценки соответствия; совершенствование таможенного сотрудничества и упрощение процедур торговли; защита прав интеллектуальной собственности; регулирование электронной коммерции; взаимовыгодное развитие отраслевого сотрудничества в сфере сельского хозяйства, энергетики, транспорта, промышленной кооперации, информационно-коммуникационной инфраструктуры, технологий и инноваций, финансов и окружающей среды, а также другие вопросы99.

Однако, несмотря на подписанные совместные документы, интересы стран-участниц евразийской интеграции и Китая не во всем совпадают100. Страны ЕАЭС стремятся диверсифицировать свои экономики за счет развития несырьевых отраслей, а КНР заинтересована в развитии в этих странах для своих нужд производства минерального и растительного сырья, рынков сбыта разнообразной китайской продукции. Кроме того, Китай (часто, как и сами страныучастницы ЕАЭС в отношении КНР) заинтересован преимущественно в выстраивании двустороннего сотрудничества со странами евразийской пятерки.

Подходы Евросоюза к развитию сотрудничества со странами ЕАЭС косвенно реализуются через проект «Восточное партнерство» и соглашения об ассоциации (СА). Как известно, в мае 2009 г. была принята совместная декларация по вопросам «Восточного партнерства» и состоялось его официальное учреждение. Целью данного проекта является развитие интеграционных связей ЕС с шестью странами постсоветского пространства (Азербайджан, Армения, Белоруссия, Грузия, Молдова и Украина). В июне 2014 г. Евросоюз подписал СА с тремя постсоветскими странами – Грузией, Молдовой и Украиной. В ноябре 2017 г. было подписано Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве между Европейским союзом и Арменией (CEPA), что позволит республике активизировать политический диалог и экономические отношение с ЕС.

В сентябре 2018 г. была принята общая концепция Евросоюза в отношении развития сотрудничества в Евразии – «Связывая Европу и Азию» («Connecting Europe and Asia – Building blocks for an EU Strategy»)101.Этот документ основывается на собственном опыте ЕС по расширению связей между его государствами-членами и другими регионами. При этом сама связанность (connectivity) в европейском понимании должна быть устойчивой, всеобъемлющей и основываться на международных правилах.

Исходя из этого, ЕС будет взаимодействовать со своими соседями и азиатскими партнерами по трем основным направлениям102:

1) способствуя эффективным связям и сетям между Европой и Азией через развитие приоритетных транспортных коридоров, цифровых сетей и энергетическое сотрудничество;

2) устанавливая партнерские отношения в целях обеспечения связи на основе общепринятых правил и стандартов, обеспечивающих лучшее управление потоками товаров, людей, капитала и услуг;

3) внося свой вклад в устранение значительных инвестиционных ограничений за счет улучшения мобилизации ресурсов, усиления использования финансовых ресурсов ЕС и укрепления международного партнерства.

Однако в данной концепции очень слабо прописаны возможные форматы сотрудничества ЕС с Евразийским экономическим союзом как с международной организацией. ЕАЭС лишь единожды (в сноске) упоминается в документе (раздел «Региональное сотрудничество»), где указано, что в соответствующих случаях ЕС может взаимодействовать на техническом уровне с ЕАЭС и его государствами-членами с целью достижения более тесного сближения их технических регламентов и стандартов с международными103.

Вместе с тем практическая важность взаимодействия ЕС и ЕАЭС, как крупных интеграционных проектов в регионе континентальной Евразии, осознается сегодня и в Евросоюзе, и в России. Однако выработать формат сочетания (сопряжения, гармонизации) двух интеграций на практике пока не удается, хотя определенные подходы уже разрабатываются на экспертном уровне. Важными политическими решениями можно считать в этом плане новое соглашение ЕС–Армения, учитывающее членство страны в ЕАЭС, и инициативы для Белоруссии. Необходимо также поддерживать трехсторонние переговорные форматы на министерском уровне между представителями ЕС – ЕАЭС – «Восточными партнерами» по вопросам взаимной торговли, транзита ресурсов из стран СНГ в Европу в рамках широкого энергетического диалога.

Но прорывные решения – это, скорее всего, вопрос будущего. Не исключено, что сопряжение европейской и евразийской интеграций будет происходить под влиянием китайского мегапроекта – ЭПШП, в котором постсоветскому пространству отводится место инфраструктурного моста в торговле Китая с Евросоюзом.

***

В заключение следует отметить, что Россия заинтересована в опережающем росте взаимной (внутренней) торговли и ее диверсификации в рамках ЕАЭС. Это будет способствовать увеличению плотности (связанности) евразийской интеграции, равно как и наращивание взаимных инвестиций и реализация совместных (в том числе транспортных) проектов. Одной из целей разрабатываемой в России национальной программы в сфере развития международной кооперации и экспорта является формирование эффективной системы разделения труда и производственной кооперации в рамках ЕАЭС104. В этой связи для сохранения и наращивания связанности евразийской интеграции в средне- и долгосрочной перспективе требуется более тесная координация и согласование национальных программ развития в целях повышения конкурентоспособности и модернизации стран – участниц объединения. Исчерпание прежних моделей экономического развития должно стать мощным стимулом к совместному поиску новых драйверов роста экономики.

89

Пылин А.Г. Торгово-экономическая связанность стран ЕАЭС в условиях глобальной нестабильности // Россия и Польша перед лицом общих вызовов: Материалы международ. науч. конф. 4–5 декабря 2017 г. / Отв. ред. к.э.н., в.н.с. И.С. Синицина. M.: ИЭ РАН, 2018. С. 320–322.

90

Доклад о переходном процессе за 2012 год. Трансграничная интеграция. Европейский банк реконструкции и развития. One Exchange Square London EC2A 2JN Соединенное Королевство, 2012. С. 78.

91

Вардомский Л.Б. О динамике транзитных перевозок стран ЕАЭС // Мир перемен. 2018. № 2. С. 161–173.

92

Вардомский Л.Б., Пылин А.Г., Ильина М.Ю. Экономика Армении: идеи, модели и результаты развития: научный доклад / Под общей ред. Л.Б. Вардомского. М.: Институт экономики РАН, 2016.

93

Так, например, положительное сальдо торговли России с Белоруссией в 2013 г. составляло 6,1 млрд долл. (в 2016 г. – 4,5 млрд долл.), а в 2018 г. оно возросло до 9,6 млрд долл.

94

Расчеты автора по данным ITC. TradeMap, November 2018.

95

См. подробнее: Глинкина С.П., Куликова Н.В., Тураева М.О., Голубкин А.В., Яковлев А.А. Китайский фактор в развитии стран российского пояса соседства: уроки для России. Научный доклад. М.: Институт экономики РАН, 2018; Хейфец Б.А. Новые экономические мегапартнерства и Россия. СПб.: Алетейя, 2019. С. 190–205.

96

Расчеты автора по данным на конец года. IMF. Coordinated Direct Investment Survey (CDIS).

97

Кузнецов А.В., Володин А.Г. и др. ЕАЭС и страны Евразийского континента: мониторинг и анализ прямых инвестиций – 2017.СПб.: ЦИИ ЕАБР, 2017. С. 45–48.

98

Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шелкового пути». Москва, 8 мая 2015 г. kremlin.ru/supplement/4971.

99

Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами, с одной стороны, и Китайской Народной Республикой, с другой стороны. docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01417818/iatc_21052018.

100

Вардомский Л.Б. Размышления о Большой Евразии // Мир перемен. 2018. № 3. С. 187–189.

101

Joint Communication to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee, the Committee of the Regions and the European Investment Bank “Connecting Europe and Asia – Building blocks for an EU Strategy”. Brussels, 19.9.2018. eeas.europa.eu/ headquarters/headquarters-homepage/50708/connecting-europe-and-asia-building-blocks-eu-strategy_en.

102

Ibid. Pp. 2–3.

103

Ibid. P. 8.

104

Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». www. kremlin.ru/acts/bank/43027.

Евразийский интеграционный проект: предпосылки, становление, развитие. Глобальные процессы на постсоветском пространстве

Подняться наверх