Читать книгу Асур - Егор Nебо - Страница 12

Искристая жизнь повелителя виртуальных пространств беззаботной была для Семена Кляйна недолго.

В какой-то момент Кельвин стал замечать изменения, которые начали происходить в отношении к киберпреступникам со стороны российских спецслужб.

Надо сказать, что до определенного момента в действиях российских хакеров было очень много свободы. Так происходило потому, что силовикам нужно было наводить порядок в первую очередь не в виртуальном пространстве, а в реальном – где одни граждане страны страстно, жгуче хотели жить кучеряво за счет других граждан страны. Россия после развала СССР провалилась в средневековье. Весь путь до цивилизации ей нужно было пройти снова и как можно быстрей.

Желание многих граждан страны не работать, а жить за счет других, было настолько несгибаемым и необоримым, что из-за этого желания граждане, не очень задумываясь, калечили, пытали, резали и убивали друг друга и с тем же незатейливым желанием часто шли сами на смерть.

Также причиной, по которой за киберпреступления в Росси не брались всерьез, было одно неписаное правило русских хакеров – «не работать по ru».

Процентов на 90—95 российские хакеры находили себе «заработок» в Европе и США, тем самым занимая тамошние спецслужбы и отвлекая на себя немалый их ресурс. Остальные 5—10 процентов или быстро обучались и исправлялись. Или спокойно «сливались» в МВД своими же. Потому что все сообщество прекрасно понимало, что относительное спокойствие для российских хакеров может быть возможно, только если соблюдать это самое негласное условие: «не работать по ru».

Однако, начиная примерно с конца нулевых, силовикам, в ведомствах которых уже были созданы специальные отделы, занимавшиеся как киберзащитой, так и кибератакой, стало не хватать своих кадров. То есть кадры, конечно, готовили: и в Высшей школе КГБ, и в МИФИ, в МИЭМ и МФТИ. Но спрос на IT-специалистов к концу нулевых годов настолько вырос и со стороны СВР, и ФСБ, и МВД, что своих подготовленных людей хватать перестало. Это было совсем неудивительно – кубометры мирового виртуального пространства каждый год умножались на десять, на сто, а порой и возводились в степень.

Хакер же – это уже готовый для работы специалист. Дополнительно хакера учить почти ничему не нужно, он нередко сам мог кое-чему научить молодых специалистов перечисленных ведомств. В штат свободных ремесленников почти никогда не зачисляли – интереса в этом не было с обеих сторон.

Начиная с 2000 года, до Семена стали доходить сведения, что на спецслужбы начинает работать то одна громкая фамилия из мира киберпреступников, то другая, то третья. Перспектива работы на органы Кляйна интересовала мало, и он думал, что всегда сможет отказаться от такого предложения. Но тут стали появляться упорные слухи о том, что те, у кого добровольной любви с ведомствами не выходит, бесследно исчезают. Так, как будто их похищают с Земли инопланетяне. Тут Кельвин понял, что такой футбол ему не нужен вовсе, и резво стал сворачивать свою деятельность в мире киберпреступлений. Он очень дешево – потому что очень быстро – продал площадку, где кардеры покупали и сбывали «хабар». Затем вышел из еще нескольких проектов – где-то просто извинился перед ребятами, где-то уплатил «отступные».

После того, как с миром интернет-воров Семена перестало что-либо связывать, кроме прошлого, он стал вкладывать деньги в легальный бизнес.

В Москве в это время стремительно развивался бильярд. Семен без долгих размышлений купил себе два помещения, располагающихся у станций метро, и завез по десятку бильярдных столов в каждое. Где-то перекупил, где-то заманил условиями лучших в городе маркеров – и почти сразу стал проводить у себя соревнования. Привлеченные маркеры были не только бильярдными судьями, они имели все нужные связи для того, чтобы организовывать первенства разного уровня и привлекать в клуб нужную публику. Очень быстро заведения Семена стали пользоваться популярностью. Он докупил туда еще столов – квадратных метров в помещениях было с запасом – и стал искать новые места под бильярдные клубы и новый персонал. Так Семен Васильевич Кляйн магически, меньше чем за год, превратился в респектабельного бизнесмена.

И тут на том этаже, с которого совсем недавно поспешно сбежал Кляйн, рвануло.

Рвануло так, что осколками оконных стекол засыпало или ранило всех, кто был в это время рядом. А уж услышали взрыв, кажется, во всем мире. Причины, по которым отечественные спецслужбы решили заняться – да так громко – именно кардерами, были сначала совершенно непонятны Семену. Однако их вскоре нашептал Кляйну один известный журналист. Западу надоел тот беспредел, который творился по его (совершенно справедливому) мнению в сфере российского хакерского искусства, и русскими спецслужбами было принято решение устроить классическую «показательную порку». О кардерах писали все причастные, мало причастные и совсем непричастные печатные издания. Русские хакеры моментально стали героями легенд и баек. Слухи о суммах, которые сумели вывести отечественные киберпреступники с пластиковых платежных карт, исчислялись миллиардами. Русская кибермафия была признана лучшей на планете. Общественность ознакомилась с десятком фамилий, которые Семен «выпилил» из своей записной книжки примерно полгода назад.

В те времена Кляйн ходил черный.

Он прекрасно понимал, что сейчас все эти люди, о которых писали газеты, дают показания. И в показаниях этих не раз и не два будет всплывать фамилия Кляйн. И слишком мало пока прошло времени, чтобы натоптанные Семеном дорожки в этом лесу поросли бурьяном и травой.

Особенно беспокоился Семен за свою близкую дружбу с юзернеймом Urusut. С этим ником Кельвина связывало наибольшее количество подробностей его прошлой жизни. Но история Urusuta закончилась неожиданно благополучно для Семена – хакер почти сразу после ареста повесился в камере оттого, что не выдержал прессинга со стороны силовиков. Может быть, ему и помогли, потому что знал Urusut действительно много и о многих. Тем более, что был Urusut, по слухам, тесно связан с другим криминальным миром – будто бы занимался он еще и оружием.

Дальше дела Семена стали неожиданно для него налаживаться.

Из-под очевидной тюрьмы стали выбираться один за другим фигуранты «дела о кардерах». Тут Кляйн сообразил, что «дело» это в действительности было совершенно «дутым». Главной целью цель этого «дела» было заткнуть рот западной общественности. Для западных спецслужб также стало очевидно, что реальных сроков не будет. И что все те, кто попал под «каток» «дела о кардерах», теперь будут «отрабатывать» свои грехи – они будут смывать свои грехи кровью виртуальных врагов государства. То есть наши силовые ведомства дали понять Западу, что давить на них не стоит – результат может быть совсем противоположным тому, который ожидается.

Но только через еще полгода Семен выдохнул окончательно.

Куда-то бежать из страны, в которой у него теперь был бизнес, Кляйн не хотел и не мог. Тем более, что бежать из России человеку с такой историей, как у Кельвина, было совсем непросто. Семен знал много историй, когда тех, кто пытался выехать навсегда за рубеж, «брали» на вокзалах и в аэропортах. «Брали» просто оттого, что они так непатриотично себя повели – захотели расстаться со своей любимой – с Родиной. То есть государство как бы говорило: «Мы все про вас знаем. Не рыпайтесь. Живите себе тихо и спокойно, как жили. Нужно будет – мы к вам обратимся. А может быть, и не обратимся. Но такого, чтобы к вам обратились наши недруги, такого, чтобы вы работали на них, – нет, такого не будет».

Логику поступков государства Семен прекрасно понимал. Убегающий из страны хакер, как правило, был голым и босым и не умел ничего, кроме как ломать, проникать, искать дыры и бреши. И скорее всего, этого хакера использовали бы в своих целях те, кто играет против России.

Поэтому Кельвин не бегал по известным ему адресам для того, чтобы обзавестись фальшивыми документами и поменять фамилию. Он не размышлял о пластической операции, не выдумывал себе нового правдоподобного прошлого.

Семен просто каждый день после того, как прогремело дело «кардеров», седел и потел, если ему звонили с незнакомых номеров.

Кляйна тошнило от страха в те моменты, когда в дверь его квартиры кто-то звонил. Сердце Семена заходилось в бешеном танце, если в его бильярдных клубах появлялись люди с военной выправкой и «светили» удостоверениями, чтобы поиграть или вовсе бесплатно, или за треть цены.

Кляйн стал каждый день пить успокоительные, у Семена обнаружились боли в сердце. Семен сделался раздражительным и невозможным в общении.

Но, как было уже сказано, через полгода после разгрома российских кардеров, Кельвин стал полагать, что его никто трогать и не собирается. Везде были свои сроки давности, и Кляйну показалось, что этот его срок прошел.

Семен сначала несмело разогнулся, потом расправил плечи, потом вернул подбородок в обычное положение. И уже через год к подчиненным на работе вернулся обычный Кляйн, смотрящий на людей открыто и весело, всегда готовый пошутить сам или рассмеяться чьей-нибудь удачной шутке.

Между тем бильярдный бизнес у Семена двигался семимильными шагами. Еще и поэтому Кляйн совсем не хотел расставаться с ним и куда-то бежать из страны. Клубов в Москве решительно не хватало, загрузка уже у четырех заведений Кляйна была практически круглосуточная, зерно сыпалось в закрома исправно и бесперебойно. Пятый клуб Семен открывать не стал – потому что по его прикидкам еще год-два, и на рынке этих услуг обязательно должна была наступить стагнация.

Тогда они с Димой Кочетковым и задумали открыть «Колбасу».

Кочетков тоже вовремя «выпрыгнул» из темы преступлений в сфере информационных технологий. Дима точно так же долгое время не мог поверить, что его не «закроют», и потому деньги свои вообще никуда не вкладывал, а держал в темном подвале на даче отца в серебряных слитках. Толчком к тому, чтобы Дима решил все-таки вложиться в какой-то бизнес, стала следующая история.

Бывший партнер Димы по неспокойному бизнесу закопал деньги в огороде в деревне у родителей. В трехлитровых банках с капроновыми крышками. Полные трехлитровые банки пачек стодолларовых купюр. Когда пришла пора кое-что вынуть из схрона на жизнь, бывший партнер откопал сначала одну банку, в которой крышка оказалась проедена кротами, а доллары безнадежно испорченными, а потом и остальные, с которыми приключилась ровно та же история. Бывшего партнера Димы прямо с огорода увезла скорая с инфарктом. А Кочетков же подумал, что это знак свыше о том, что нужно не «морозить» нажитые средства, а куда-то их вложить. Он стал искать, как пристроить свое состояние. Обратился с этим и к одноклассникам по лицею. Так Семен и Дима стали совладельцами «Колбасы».

Следующие три года прошли у Кляйна безоблачно.

Однако всему бывает конец, и однажды настал конец фарту Семена Кляйна.

Все дело было в том, что западные спецслужбы долго злила невозможность добраться до тех одаренных русских киберпреступников, к которым у них был свой счет.

Мало того, что эти люди годами в прошлом безнаказанно совершали преступления в сфере информационных технологий на Западе. Теперь эти русские нахально выезжали на отдых за рубеж, немало не стесняясь и не опасаясь возмездия, которое вроде бы должно было их там настигнуть. Возмездие было бессильно: шельмы обычно выезжали на отдых в страны, которые не имели договора об экстрадиции с США.

Но дразнить гусей можно не беспредельно, и однажды, в 2014, году эта схема поездок на отдых русских хакеров дала сбой. Как известно, если очень хочется, то даже «нельзя» превращается в «можно». И за одно лето, несмотря на отсутствие договора об экстрадиции, в своих номерах в отелях Мальдив, Таиланда и Бангладеш было арестовано и отправлено в тюрьмы США девять человек с очень громкими фамилиями. Эти люди могли многое рассказать интересного и о Семене Кляйне. Могли рассказать – и рассказали, чтобы хоть как-то уменьшить себе сроки.

Папку с делом о Кляйне никто на Западе «под сукно» не положил. И очень скоро Семена объявили в розыск в Интерпол. Материалы о Кляйне передали российской стороне, которая и без того знала о Семене Васильевиче если не все, то очень многое. И брать его, может быть, не стала бы и сейчас, но обстоятельства больше не позволяли этого не делать. Выходило что-то совсем уж непорядочное, если человека ищет Интерпол, а человек этот управляет рестораном в центре Москвы.

И очень скоро после того, как Семена объявил в розыск, его вызвали в «контору». Там Кельвину сообщили, что можно сесть здесь, в холодной и совсем неуютной России лет на пятнадцать. А можно года на три во Франции, в более гуманных и более человеческих условиях. Разница в эти 12 лет стоила дорого – весь бизнес, который был у Семена.

Оказывается, за эволюцией Семена все это время пристально следили – утке просто давали нагулять жир.

Кляйн посидел в СИЗО месяц. Посмотрел на кошмарные условия, которые, вполне возможно, специально Семену наглядно демонстрировали. После этого месяца Кляйн понял, что 12 лет жизни стоят тех денег, что у него просят, и согласился. На этом финансовые неурядицы Кляйна не кончились – за долю в «Колбасе», что была у Димы Кочеткова, «контора» рассчиталась с Кочетковым квартирой Семена.

Трясина, в которую провалился Семен Кляйн, сначала была по колено, потом втянула его по пояс и едва не утянула Кельвина совсем.