Читать книгу Асур - Егор Nебо - Страница 17

Дача Севастьянова размахом воображение не поражала, но и вспоминать про пана Тыкву с его домиком поводов не было.

Паша подъехал к воротам своего участка, открыл их, въехал по дорожке к гаражу и заглушил машину. В молчании, которое на несколько секунд сейчас повисло, Семен ясно себе представил, каково тут летом, тихими вечерами, насыщенными хвойным запахом воздуха.

– Хорошо? – улыбнулся Павлик Семену.

– Хорошо, – согласился Кляйн.

Периметр участка дачи защищали штук 200 туй и еще каких-то хвойных деревьев, названия которых Кляйн когда-то знал, но забыл. Все они были еще молодыми, но уже создавали на даче Павлика тот уют, который огораживает пространство своей территории от пространства остального мира.

– Когда один приезжаю, почти никогда машину в гараж сразу не ставлю, – сказал Севастьянов. – А вот так вот сижу и слушаю эту тишину вокруг. Дышу.

– Не будем нарушать традиций, – подала с заднего сиденья голос Оля Савина. – Я тоже сейчас так хочу. Хочу только слушать и дышать.

Паша улыбнулся.

– Ты не умеешь, Савина, – сказал он. – Просто дышать и слушать. Тебе жизнь подавай.

– Специалисты по Савонаролям на пороге, – проворчала Савина и выбралась из машины. Все в компании Кляйна знали Олю под этим ником, которым Савина пользовалась для самоназвания в соцсетях. Порой называл ее так и Семен.

Павлик тоже открыл дверь машины, вышел и потянулся.

Вышел и Семен.

Несмотря на февраль, во дворе стояла здоровенная наряженная ель. Судя по ее размерам, Павлик купил участок уже вместе с этим деревом.

Семен задумался о том, как же Севастьяновы наряжали эту елку. На первый взгляд казалось, что для этих целей понадобился вертолет. Зато дети Павлика будут помнить это приключение всю свою жизнь.

– Ну что, пошли в дом? – сказал Паша.

– Ага, – ответил Кляйн.

Семен поднялся по лестнице, открыл дверь, и они вошли в дом. Дача Севастьянова состояла из двух этажей и семи комнат. Кляйна удивили аж две ванных на первом этаже.

– Ну, у меня же трое детей, – ответил на вопрос об этом Севастьянов. – Плюс гости частенько остаются.

Павлик ввел Олю и Семена в первую от лестницы комнату.

– Вот, – сказал он. – Это ваша гостевая.

Комната была обставлена без шика, но со вкусом.

Семен, который только что узнал, что у Севастьяновых уже трое детей, сказал:

– Хм. Трое. Кто третий, мальчик?

– Забыл тебе сказать, да… – сказал Сеов. – Мальчик.

– Интересно, как назвал. Давай угадаю, – сказал Семен. – Если Миша и Маша, то пусть будет…

– В жизни не догадаешься, – улыбнулся Севастьянов. – Гриша.

– Да уж, – ответил Семен. – Не догадался бы. А почему?

– Когда жена была на последних месяцах, – ответил Павел, – Мишка притянул из сада считалку «Мишка, Гришка и Щипай ехали на лодке. Мишка, Гришка утонули. Кто остался в лодке?»

Павлик сделал паузу. Он ждал ответа.

– Щипай? – предположил Семен.

– Вот. Когда я так отвечал, Мишаня в восторге бросался ко мне и начинал щипать. Ну и после этого мы с женой решили, а почему бы и не Гриша? В конце концов, разве это не звучит? Миша, Гриша и Маша?

– Ну знаешь ли, – пробормотал Семен. Он хотел сказать, что Мишка и Гришка в считалке утонули, но не стал этого делать – ребенка все равно уже назвали так, как назвали.

– Подходяще, – сказала Савина.

– Во-о-о-о-от, – протянул Севастьянов. Вышли из гостевой и пошли по второму этажу. – Здесь кухня. Здесь бойлерная, – показывал Паша. – Если вдруг отключат электричество – а такое здесь бывает, – то вот тут включается резервный генератор. Позвонишь мне, я объясню, что да как.

Еще некоторое время Сеов разъяснял постояльцам, откуда что берется в его хозяйстве. Потом все втроем вышли на улицу к машине.

– Ну что. Две недели у тебя здесь есть точно, – сказал Сеов. – А там по обстоятельствам. Обычно мы с начала марта начинаем уже ездить на дачу семьей. Но сам понимаешь, все решаемо.

– Спасибо, Пабло, – сказал Кляйн. – С меня бутылочка.

Кельвин произнес это именно так – «бутылочка». Выражение пошло еще с лицея. На уроке биологии учитель – бывший моряк – так иногда благодарил за что-нибудь лицеистов – оттуда и пошло.

Попрощались. Затем Севастьянов сел в машину и стал задом выезжать с участка. Семен пошел следом. Поднял на прощание руку.

Сеов выехал за ворота, Семен стал за ним запирать, когда в мобильном его снова раздался звонок. Кляйн посмотрел на имя звонившего абонента, и у него потеплело на душе.

– Да, Баргуджан, – поднял он трубку.

– Здравствуй, дорогой, здравствуй! – зашумела в ответ трубка кавказским акцентом.

– Здравствуй и тебе, Баргуджан, – ответил Семен. – Рад слышать тебя.

– А я как рад, дорогой! – закаркала трубка так, как будто говорила не на русском, а на грузинском языке. – Семен, я из Москвы выехал, координаты кинешь или как нам быть?

– Да, сейчас дам, – ответил Кляйн. – СМС пришлю. Мы сами только вот приехали на дачу к Пашке.

– Ну давай, до встречи, жду СМС, – акцент был слышен у Баргуджана всегда. Но был этот акцент каким-то странноватым, будто нарочитым, будто собеседник обозначал свою принадлежность к кавказцам, а на самом же деле, казалось, мог говорить без акцента вовсе.

– Да, пришлю, минуту, Баргуджан, – сказал Семен.

– Давай, дорогой, – сказал кавказец и положил трубку.

Семен нашел координаты дачи Севастьянова в телефоне и сбросил СМС.

– Кто это еще? – Савина сидела в беседке и щурилась не по-февральски яркому солнцу.

– Это друг, – ответил Кляйн. – Должен кое-что привести.

– Да? – спросила Савина. – Что же он должен привести?