Читать книгу S–T–I–K–S. Неадекват. Марионетки реальности - Егор Веселый - Страница 15

Колёса пикапа почти до заката проглатывали километры в юго-западном направлении. Краткие остановки только по крайней нужде, перекус на ходу. Даже заражённых, периодически пытавшихся попробовать машину на зубок, игнорировали, чтобы не оставлять за собой следов.

Просп сокрушённо глядел на парочку лотерейщиков в сопровождении пяти бегунов, безнадёжно отстающих от ускользающей в даль еды. Крепкие, поджарые, один так и вовсе готовый топтун, только пятки по асфальту не цокают. Их можно было снять без особых проблем, по одному отстреливая из арбалетов, нужно было только держать дистанцию. Но Лис лишь отрицательно покачал головой в ответ на вопросительный взгляд пулемётчика.

В следующем кластере дорога, сузившись вдвое, ныряла в лес. «Там, на неведомых дорожках следы невиданных зверей», – с ехидцей выдала память строки из произведения великого поэта. В кон блин. Планшет, переданный Злобой, показывал на экране девственную чистоту. Информация о том, что творилось дальше, у стаба отсутствовала. Это не радовало, но мелкие захребетники признаков беспокойства пока не проявляли. Лису вспомнилось, что монстры не особо любят прогулки под сенью множества деревьев, именуемого лесом. Поживиться им тут особо нечем. Глядишь и обойдётся.

Через пару километров путешествия по смешанному криволесью наткнулись на ответвление дороги и указатель с надписью «Детский лагерь САЛЮТ». Судя по облупившейся краске на табличке, лагерь к категории функционирующих не относился. Место с тактической точки зрения – чистой воды западня. Въезд один, он же выезд. Тварям, предпочитавшим двигаться по ровной дороге, а не ломать копыта сквозь бурелом, прямое приглашение завернуть на огонёк. Да и другой кто мимо не проедет. Но очень скоро будет смеркаться, и неизвестно, когда ещё им попадётся другое место для ночлега, ещё не факт, что оно окажется лучше. Ночевать на дороге в машине, на трафике тварей – вообще не вариант, потому, отломав на всякий случай указатель, свернули в сторону лагеря.

Детишек тут опекали от влияния внешнего мира основательно. Глухие металлические ворота, не оставлявшие шанса на передачу сквозь них даже плитки шоколада. Сплошной высокий забор из железобетонных сегментов без намёка на декоративные элементы, зато выкрашенный в весёлый бирюзовый цвет и сверху украшенный двумя рядами колючей проволоки. Трёхметровая зона примыкающей к нему земли, лишённая какой-либо растительности, напрашивалась на аналогию с контрольной полосой. Только вышек для полного фарша не хватало.

Сейчас ворота были приветливо распахнуты воздействием неведомой силы, выгнувшей и скрутившей створки на манер сухих осенних листьев. Сегменты забора местами отсутствовали целиком, местами осыпались в мелкую крошку, топорщась изодранной, обнажившейся армировкой. Порванная «колючка» свисала кольцами с уцелевших и не очень столбов. Тот, кто заглянул сюда, не особо церемонился в выборе дороги.

Пулемёт развернулся по курсу. Просп поднял установленные Шалым щитки. Лис и Лаки максимально скрылись под защиту бронированной кабины. Пикап медленно вползал на территорию летнего отдыха детворы. Ведь те, кто так бесцеремонно зашёл сюда в гости, мог здесь немного задержаться.

Но им навстречу, жадно протягивая конечности для объятий, никто не выбежал. Не из-за основательно покорёженной техники. На стоянке ютились останки небольшого автобуса с табличкой «Дети» и двух армейских «Уралов» с табличками «Люди». Не из-за единственного на территории двухэтажного кирпичного корпуса. Остальные строения больше походили на временные бараки или казармы, сооружённые из древесностружечных панелей и теперь находившиеся в состоянии частичного или полного разрушения. Похоже, гости, не найдя богато накрытой поляны, выместили своё неудовольствие на местной непрезентабельной архитектуре.

Лис повернулся в сторону пулемётчика, упёрши в него вопросительный взгляд. Но тот, прислушавшись к внутренним ощущениям, лишь отрицательно покачал головой. Значит гости всё же успели убраться, что не могло не радовать. Подогнали машину к кирпичному зданию и осмотрелись.

Сразу бросился в глаза покорёженный РПК, валявшийся на отмостке. Ствол выгнут так, словно предназначался для стрельбы из-за угла. Короб полный, даже очередь из него выпустить не успели. Короб отправился в кузов пикапа, лишним не будет. За углом следы встречи незваных гостей были более впечатляющими. Стрелянные гильзы, кровавые следы на стенах и асфальте, обрывки одежды, обглоданные костяки. Заражённые решили войти внутрь, как и положено гостям, с парадного входа. Встретили их, как могли, а могли, похоже, не очень. Обойдя здание вокруг и обшарив всё внутри, они нашли шестнадцать автоматов семейства «Калашникова», из которых только один в более-менее рабочем состоянии, но состояние это было до того запущенным, что на это оружие они не позарились. Собрали только рожки с боекомплектом.

Заражённые потрудились тут на славу. Следы бойни говорили, что небольшой гарнизон был сметён практически мгновенно. Кого-то отловили чуть позже. Из-за недостатка яств подъели своих же убитых, которых, видимо, тоже на всех не хватило. И тогда неудовольствие голодных тварей излилось во вне. Иного объяснения для царившего в здании погрома Лис не находил.

В его понимании голодная тварь – есть голодная тварь. Ей интересно всё, что можно сожрать и абсолютно безразлично то, что в категорию съестного не попадает. То есть не будет она заморачиваться на мебель, если только та не является преградой между ней и пищей. Тут же было разворочено абсолютно всё. Это выбивалось из рамок объяснимого.

– Командир, вот на хрена мы сюда припёрлись? – Каз брезгливо осматривал царивший погром с вкраплениями кровавых пятен. – Это же территория атомитов, а у них с башкой непорядок. Нам проблем мало?

Привыкнув не ставить под сомнение действия командира на марше, бывший старлей решил удовлетворить информационный голод сейчас. Судя по взглядам остальных, они были солидарны с Казом.

– Ты же сам видел транспорты Института, – ответил Лис. Это место ему нравилось не больше, чем остальным. – Я уверен, что эти товарищи наши следы изучали не для того, чтобы пригласить на дружескую партию в покер. А что до атомитов… Как думаешь, куда делась орда? Ведь если верить наблюдателям стаба, через Ворота она не проходила, а справа чёрные кластеры. Назад повернула? Тогда кто тут так покуражился? Думается, атомитам конец пришёл.

– Может у Института совсем не агрессивные намерения? – оценивая услышанное, возразил Просперо. – Ты же говорил, что они не воюют ни с кем, занимаются изучением Улья. Зачем исследователям за нами охотиться? Может и правда лишняя перестраховка?

– Во-во, – поддержал земляка Каз. – Мы тут круги по дебрям с перепуга наматываем, а они просто за грибами поехали.

– Ну да, – ухмыльнулся в ответ Лис, – а теперь давайте напряжём память. Помните, к чему пришли, когда Вольта подобрали? Напомню. Институту нужен был знахарь. Поэтому они и гоняли рейдера по полю как зайца, думая, что знахарь с ним. А когда поняли, что чувак ускользает, решили его в расход пустить. Теперь сложим остаток. Вы появляетесь в стабе с Вольтом. Вольт последний, кто видел знахаря. Вы практически последние, кто общался с Вольтом. Вот и делайте выводы. А если добавить, что товарищи учёные каким-то образом проведали, что я общался с Серго после засады на кластерах, то вообще весь пазл сложится. Кто-то ведь меня по куполу приголубил, – Лис бросил выразительный взгляд на пулемётчика. – А что касается изысканий, то тут всё ещё интересней. Вы видели технику и вооружение институтских ребят. А видели вы что-то подобное в стабе? Институт занимается исследованиями, сколько одному Улью известно, но со стабами своими наработками делится не торопится. Разве что крохами какими. Почему?

– Ну, может договориться не могут, – пожал плечами бывший охранник, – откуда я знаю, может вопрос цены вопроса.

– Хорошо, пойдём другим путём, – искорки веселья заиграли в глазах командира. – Что имеет особую ценность в Улье?

– Ну чего ты детский сад разводишь? – насупился Каз. – Тут и ежу всё понятно. Жемчуг. За него порвут как Тузик грелку. Нам вон из-за него проблем напихали.

– Дружище, сними шлем, дай мозгам подышать, – приглушённо засмеялся Лис. – Зачем нужен жемчуг?

– Да нормально у меня всё с мозгами, только не пойму, к чему ты клонишь. Сам же говорил, он умения развивает.

– Всё, что повышает шансы на выживание, – вдруг произнёс Лаки. Три пары глаз вопросительно уставились на парня, и только Лис понимающе усмехнулся. – Я говорю, что тут ценность имеет только то, что повышает шансы на выживание: оружие, техника, умения. Смысл в жемчуге, если нечем пригреть нападающую тварь?

– Соглашусь, – Лис с лёгким укором посмотрел на товарищей, – про информацию ещё забыл упомянуть, она иногда дороже всего этого вместе взятого бывает. Вот только Институт не делится ею ни просто так, ни за спораны, ни за жемчуг. Но не потому, что жемчугом они и сами себя обеспечить могут. Почему тогда? Власть. Когда ты самый крутой в песочнице, можешь диктовать всем свои условия. Если у всех стабов будет аналогичные оружие, техника, технологии, знания, преимущество сойдёт на нет. А значит, свои тайны нужно беречь и защищать. Чем меньше круг посвящённых, тем меньше вероятность утечки. Я не знаю, каким боком знахарь пересёкся с Институтом, но точно знаю одно – Институт в итоге решил уничтожить машину Вольта, и им не известно было, что знахаря в ней нет. Ну что, всё ещё хотите спросить у ребят, зачем мы им понадобились?

– Блин, вот ты завернул, – рука Каза потянулась к затылку, но упёрлась в бронешлем. – Да-а, похоже, нам действительно с ними не по пути. Только с чего ты взял, что атомитам кранты пришли? Орда могла куда угодно свернуть, просто распасться в конце концов. Может нужно было назад откатиться и переждать? Бабка надвое сказала, с кем встреча приятней выйдет с придурками радиоактивными или с институтскими. Не нравится мне тут. Лагерь этот пионерский стрёмный какой-то, прямо вылитая зона. И хрен отсюда выберешься, если с дороги прижмут.

– Мне это место нравится не больше, чем тебе, – согласился с бывшим старлеем Лис, – но всё лучше, чем на лесной дороге. Там каждый о нас споткнётся. А назад… Куда назад то? Забыл почему мы из стаба сорвались? Да ещё раньше запланированного срока. Не для того разве, чтобы на кластерах раствориться, да решение наших проблем найти? Вот только Институт тут, похоже, не при этих делах. У него, скорее всего, свои заморочки, которые нам тоже поперёк дороги. Так что у нас пока только одно направление и осталось. А что до атомитов, то я, конечно, не уверен, просто мысли. Я когда в стаб ехал, с бегунами столкнулся. Так вот те твари не долго бежали, и скорость у скутера далеко для них не впечатляющая, но не догнали. На велосипедах мы от них тоже уходили. Да и сейчас за ними смотрел, «форд», конечно, порезвее «шестьдесят шестого» будет, но и тут я особых стайерских и спринтерских способностей за тварями не заметил. Получается, что тридцать-сорок километров в час для них норма. А теперь вспомни, как мы от той орды улепётывали, они местами все восемьдесят выдавали и далеко не пять минут с такой скоростью летели. Не нормально это. Бежали, бежали, а потом бац, и свернули. И уж точно не в сторону черноты, а в сторону чуваков, затеявших бучу с караваном стаба. Я тогда на коллективный разум этот безумный бег списал, но безумные не выбирают направлений. И если допустить, что ими кто-то управлял, то получится идеальное средство зачистки. Только думать так совсем не хочется, потому что это будет означать, что у кого-то есть очень существенное преимущество перед остальными, но и со счетов сбрасывать не получается. Оглянитесь вокруг. Я видел тут не так много, но никогда не встречал такого погрома. На мой взгляд это ненормально. В любом случае, орда свернула к атомитам, и этим ребяткам нужно было данный факт как-то пережить или не пережить.

– Думаешь за этим стоит Институт? – озадаченно спросил пулемётчик, переваривая услышанное. – Ну, если это действительно не совпадение.

Лис в ответ только неопределённо пожал плечами.

– Я тоже думаю, что кроме Института больше некому, – ответила за него Саша, – если такое, конечно, вообще возможно, слишком уж из области фантастики.

– Ясен пень, – подхватил знамя Каз, – кто ж ещё то? Они ж изучатели, блин. Наизучали. Да и интерес налицо. Знахарь у них спионерил что-то, они решили вернуть спионеренное вместе с пионером, а когда не вышло, то не доставайся же ты никому. А тут мы… А там Юльчик. Вот, блин!

– Да тут всё… из области фантастики. Куда не ткни, в кого не ткни, – совсем не радостно усмехнулся Лис. – Думаю, Юле особо ничего не угрожает, по крайней мере, пока она в стабе. – И поймав вопросительный взгляд бывшего старлея, пояснил: – Я почти уверен, что из стаба нас выдавливали не просто так. Тот или те, кто это затеял, выход на всеобщее обозрение не планирует. В грязные игры принято играть по-тихому. Невинные жертвы вызывают сочувствие. Народ тут хоть и разобщённый, но может их телогрейку и на себя примерить. Хлопотно. Гораздо выгоднее спускать поводок на прожжённое зло и бороться с ним лучше всего подальше от лишних глаз. Отсюда и сценарии такие не скучные.

– Вообще не догнал, – насупился Каз, демонстрируя усиленную работу мозга, – как наши скитания от неё угрозу отведут?

– Ну ты примитивный! – ехидно ухмыльнулась Саша, явно мстя за испуг при активации умения Лаки. – Она вряд ли сможет сказать больше, чем кто-то из нас, кроме Лаки, разумеется, он вообще ничего сказать не сможет. Так зачем привлекать к себе внимание, происками против единственного оставшегося в стабе знахаря? Проще тебя отловить вместе со всеми нами да подальше от стаба и побеседовать с пристрастием.

Каз уже собрался ответить девушке, одарившей его откровенно издевательским взглядом. Не просто ответить, а с чувством, толком и расстановкой объяснить всю глубину её заблуждений в отношении его умственного развития, но не успел. Ускоренным шагом приблизился Лаки. Парень был явно чем-то обеспокоен. Реалии Улья успели приучить всех к тому, что мелочей тут не бывает. Потому начавший было подниматься градус быстро сошёл на нет, народ тут же подобрался.

– Там кто-то есть! Я звук слышал, – тихо выдохнул парень.

– Где?

– Кто?

Посыпались приглушённые вопросы.

Реконструктор указал в сторону дальней стены, отгораживающей внутреннее пространство здания от внешнего мира. Лис сначала подумал, что следует ждать гостей снаружи, но он ошибся.

– Кажется, тут подвал есть, звук снизу был, оттуда, – Лаки, крепко сжимая автомат, качнул стволом в направлении, откуда пришёл.

Лис оставил Проспа и Сашу присматривать за въездом в лагере и, прихватив Каза с Лаки, отправился выяснять причину тревоги нового члена команды. Конечно, на территорию после визита толпы заражённых можно было попасть практически откуда угодно, но на все щели наблюдателей не хватит, а въезд наиболее вероятное направление. Может, будь на его месте какой-нибудь Рембо или прожжённый спецназовец, расклад был бы иным, но ни того, ни другого под руками не оказалось.

Действительно, в самом дальнем углу лестничный марш не обрывался на первом этаже, он нырял ниже, открывая тёмный, сводчатый зёв подземелья. Из него доносились сильно приглушённые звуки редких ударов.

Спускаться туда совсем не хотелось, но искать другое прибежище на ночь было уже поздно. Оставлять же неведомо что у себя в тылу было неразумно, одному Улью известно, каким боком им это может выйти, тем более что мелким сожителям тоже не сиделось на одном месте. Возможно, от того, что тёмные закоулки плюс неизвестность, сдобренная порцией страха, в принципе поджаривают им пятки. Но, возможно, причина была иной. И надо было это выяснить, иначе он будет обречён всю ночь провести на измене, не сомкнув глаз. Пришлось включать фонарик, притороченный к шлему и заставлять ноги передвигаться вниз по ступенькам.

Это был странный подвал, больше похожий на бомбоубежище, а может он и был им раньше. Массивная входная дверь из толстого металла с поворотными запорами сверху и снизу. Беда в том, что ручки запоров были только с внутренней стороны, так что надежда на решение вопроса блокировкой этой двери от бесперспективности наложила на себя руки. Жаль. Небольшие комнаты-отсеки, разделённые толстыми бетонными стенами и такими же дверями, были теперь завалены всяким хламом. Старые кровати с панцирными сетками, столы с порядком изношенными столешницами, шкафы и их составляющие, стулья с отсутствующими ножками, прикроватные тумбы, плакаты на деревянных каркасах и прочая, прочая от бытности человеческой, переваренная им и выплюнутая подальше от глаз.

Заражённые порезвились и тут, превратив это сборище ненужных вещей в поистине неописуемый хаос. То, что не сломал человек, доломали они. Луч фонаря выхватил и несколько обглоданных костяков, почти совсем свежих. Но ни оружия, ни обрывков амуниции или одежды в поле зрения не попалось, либо твари смолотили их на десерт, либо не было их вовсе. А голыми тут только сами твари и бегают.

Лис и его товарищи изо всех сил старались красться как можно тише, но тут это было поистине невыполнимой задачей. Каким бы тихим не был шорох подошв, в тишине этого склепа мёртвых вещей отражённый от глухих стен он усиливался многократно. По-видимому, они были услышаны, потому что удары участились. Звук исходил от почти последней двери, которая была закрыта, но не на запоры, они были в вертикальном положении. Упавшая сетка кровати заблокировала дверь, зацепившись боковиной за приваренный к двери уголок, служивший дверной ручкой. От каждого нового удара сетку встряхивало.

– Как думаешь, командир, какого калибра там монстр? – шёпотом спросил Каз, нагнувшись к самому уху Лиса. В том, что за листом толстого металла неразумная тварь, сомнений ни у кого уже не было.

Лис вздрогнул от неожиданности и мысленно выдал такую тираду в адрес товарища, что коллекционеры изысканных матерных выражений сразу схватились бы за свои блокноты.

– Может спихнём койку, ты его подержишь, а мы с Лайки шантажировать будем, – продолжил шептать Каз, впечатав кулак в ладонь другой руки, изображая недалёкого героя из одной советской комедии. – Вроде на сильно развитого не похож, те бы уже давно дверь открыли вместе с дверной коробкой. Ага. Да и трудновато тут матёрому протиснуться.

– Не на всех монстров умение действует, – отрицательно покачал головой Лис, от чего луч света забегал по стене справа налево и обратно. Говорить товарищу о том, что больше сам не надеется на своё собственное умение, поскольку не знает, во что это может вылиться, он не стал. Сейчас не стал. – Автомат лучше держи. Запор на честном слове держится. Неровен час не выдержит, а у тебя руки блуждают не там, где надо.

«Накаркал, блин»! Шёпот в замкнутом пространстве убежища для чуткого слуха заражённого всё равно, что взрыв петарды в перевёрнутой кастрюле. За дверью активизировались. Удары стали чаще и дополнились рывками. От такого интенсивного воздействия боковина кровати выскочила из заклинившего её уголка.

Дверь распахнулась. В ноздри ударила волна адской смеси спёртого воздуха, щедро приправленная смрадом экскрементов и разложения. Лучи фонарей упёрлись в перекошенную от счастья морду заражённого. В отсветах электрических лучей его мощная хлеборезка, оскалившаяся полным набором крупных зубов, произвела неизгладимое впечатление. Тварь действительно была не из сильно развитых. Так, средненькая. Сильно развитый бегун, почти дожравшийся до лотерейщика. Но игра света и теней на его морщинистой серой морде сыграла с людьми поистине злую шутку. Края абриса его непропорционального тела размывались, сливаясь с тьмой подземелья, от чего казалось, что перед ними не меньше чем рубер. Утробное урчание, усиленное тишиной замкнутого пространства, заставило мурашки не просто бегать, они заметались словно их смазали скипидаром.

Преподаватель прикладной психологии, а по совместительству консультант убойного отдела МВД, рассказывал им, кандидатам на получение лицензии на ношение служебного оружия, о нюансах поведения психики в разных ситуациях. В принципе, вся база сводилась к восприятию информации, поступающей от органов чувств, как правило, трёх основных: зрение, слух, осязание.

– Если в тёмном проулке направить луч фонаря в лицо объекту, схватить его за руку и громко крикнуть – полудурок готов, – говорил он с улыбкой маньяка. – Свет блокирует зрение, контакт с рукой – осязание, а крик блокирует слух. Идёт разрыв шаблона, мозг впадает в прострацию и становится подвержен любому внушению. По этому принципу работают цыгане: пёстрые юбки, яркие побрякушки, быстрая обволакивающая речь и хватание за руку.

Сейчас полудурки были уже готовы, почти. В количестве трёх штук. Даже несмотря на то, что присутствие заражённого за дверью ни для кого сюрпризом не было, его морда, внезапно попавшая на свет, оставила такой неизгладимый отпечаток на сетчатке глаз, как если бы очень долго смотрели на чёрно-белую картинку. Так что эта мерзость не только будет стоять перед глазами, но ещё и сниться будет неизвестно сколько. Радостное урчание, усилившись отражением от стен, накрепко засело в ушах. Осталось только установить физический контакт. И если это произойдёт, то разрыв шаблона им обеспечен, причём в буквальном смысле.

Этого вполне хватило, чтобы впечатлившийся неокортекс вместе с лимбическим коллегой отключились, предоставив свободу действий рептильному мозгу со своими первобытным рефлексами по заложенным природой сценариям: бегство, ступор, агрессия. Прежде чем Лис смог выбраться из ступора и что-то осознать, симбиот Каза активировал умение, и тот исчез. Препятствие в виде его тела, отделявшее Лаки от заражённого, исчезло вместе с Казом, и от неожиданности и растерянности, оказавшись лицом к морде твари, парень заорал.

Тварь, приготовившаяся было продемонстрировать еде всю свою радость от встречи, вдруг с пробуксовкой рванула прочь от этой самой еды. Налетев на следующую запертую дверь, она начала её судорожно царапать. Из-за двери донёсся сдавленный вопль. Лис, с трудом скинув с себя узы оцепенения, пытался поймать в коллиматор споровый мешок бегуна-переростка. Мысль о том, чтобы воспользоваться клювом, если и попыталась возникнуть, была уничтожена в зародыше насмерть перепуганными мурашами. Их так колотил озноб, что он отдавался в руки, сбивая прицел. Появившийся Каз растеряно завертел вокруг головой, сразу не находя причину своего бегства и пытаясь сориентироваться в ситуации. Луч его фонаря запрыгал по стенам. Спустя долгое, затянувшееся мгновение раздались громкие хлопки «Грозы» и «Винтореза». ПМС тут был бессилен. Замкнутое пространство не собиралось оставаться безучастным в этой трагикомедии и охотно распространяло по убежищу громогласное эхо. Только спустя пять, выпущенных Лисом очередей, тело заражённого безвольно сползло по двери на пол. Сколько боеприпаса израсходовал Каз, он не считал.

– Долбаная голая обезьяна! У меня душа теперь из пяток неделю не вылезет, – зло сплюнул Каз, с силой обрушивая подошву берца на безжизненное серое тело, выплёскивая излишки адреналина, одним махом превысившего все мыслимые и немыслимые пределы и не струившегося сейчас разве что из ушей, или просто мстя за неконтролируемую активацию умения, заставившую его покинуть театр действий в самый неподходящий момент. – А чего это он на стену вдруг полез? Жрать расхотелось?

– Давай разбор полётов оставим на потом, – Лис, убедившись, что заражённый совсем не обиделся на столь неуважительное обращение со своей тушкой со стороны несостоявшихся деликатесов, указал на забаррикадированную дверь. – Если меня слух не подводит, то в теремочке кто-то живёт.

Каз сразу подобрался, сместившись в безопасную зону. Дверь хоть и толстая, и даже железная, но против «семёрки» устоит вряд ли. Получить такой привет после пережитого очень не хотелось. Его примеру немного запоздало последовали и Лис с Лаки. Каз прижался к толстой бетонной перегородке и три раза бухнул кулаком по двери. Кевларовая перчатка немного смягчила жёсткость ударов, но не понять, что он вежливо попросился в гости, не смог бы только заражённый. Но за железной мембраной был субъект с признаками интеллекта, на это указывала запертая изнутри дверь.

– Лиса, открывай! Медведь пришёл, – уже не таясь, продублировал Каз свою просьбу. – Стволы и перья на землю. Руки в гору.

Ответа не последовало. До ушей донёсся лишь едва слышный шорох. Каз кинул вопросительный взгляд на напарника и тут же перевёл его на валявшийся у ног труп. Лис его понял и отрицательно покачал головой. Можно было бы предположить, что заражённые играли тут друг с другом в догонялки, и один в надежде скрыться заперся от другого сразу на оба запора. Но твари не кричат, у них другой язык общения.

– Считаю до трёх и бросаю гранату. Кто не спрятался, я не виноват, – Каз снова бухнул кулаком в дверь. – Два уже было!

Лис удивлённо уставился на товарища, откровенно не понимая, как он собирается бросать боеприпас через наглухо законопаченную дверь – единственное слабое место в обороне забаррикадировавшегося. Перехватив взгляд командира бывший старлей смущённо улыбнулся и неопределённо пожал плечами. Благо у того, кто находился за дверью, анализатор пропустил этот момент, выдав сразу печальные результаты предполагаемого действия.

– Не надо гранату! Я выхожу, – послышалось из-за двери.

С натягом и скрипом повернулся нижний запор, спустя некоторое время верхний, словно кто-то какое-то время размышлял, стоит ли доводить начатое до конца.

Дверь с противным скрипом медленно отворилась. На пол с металлическим лязгом упали АКМ и нож. Каз победоносно ухмыльнулся и подмигнул Лису. Типа – знай наших. Примитивная уловка, поставить принятие решения в зависимость ограниченного, в данном случае очень ограниченного интервала времени, на этот раз сработала.

В проёме показался человек в длинном брезентовом плаще. Капюшон накинут на опущенную голову так, что полностью скрыл лицо мужчины. То, что это не женщина было очевидно. Лис не встречал представительниц женского пола таких габаритов. Брезент не мог скрыть ни высокого роста, ни косой сажени в плечах. Плащ был расстёгнут, что позволяло особо не заморачиваясь, быстро извлечь из-под него какую-нибудь бяку. Вкупе с габаритами узника это нервировало. Лис подобрался, ожидая подвоха.

– Гюльчатай, открой личико, – нежно промурлыкал бывший старлей, беря в прицел голову незнакомца. – И без фокусов пожалуйста. А то нервы, знаешь ли, расстроенные очень.

Лис тоже держал бугая на мушке, уж слишком пугающего вида в темноте подземелья вырисовывалась его фигура в клочках света. Он навёл фонарь на лицо мужчины, просто чтобы свет помешал тому сориентироваться, если вдруг он соберётся выкинуть какой-нибудь фортель. В этот момент узник потянул капюшон назад, обнажая голову.

– Едрёна вошь! – непроизвольно сорвалось с губ командира. Это было самое цензурное по сравнению с тем, что донеслось со стороны его товарищей.

Его тело рефлекторно подалось назад. Указательный палец едва-едва сдержался, чтобы не вдавить спусковой крючок до упора. Вторая порция стресса за пять минут – явный перебор. Он видел, что Каз тоже чуть не нажал на спуск и теперь приглушённо матерился, совсем забыв, что только что попирал своими берцами тело последнего заражённого в округе, и тихариться больше незачем. Или просто Улей наложил свой отпечаток на ручку громкости, и она автоматически убавлялась при выходе за пределы стаба.

Лицо незнакомца напоминало гниющий комок фарша. Синюшная отёчность, сплошь покрытая язвами, местами сочащимися сукровицей, а местами запёкшиеся корками, повреждения на подвижных участках. Лысая голова с массивной опухолью, натекающей на левый глаз. Широкая улыбка с откровенной издёвкой, обнажившая полный набор крупных зубов за потрескавшимися губами. Выцветшие почти до белизны белков хрусталики глаз, пристально шарящих вокруг и пытающихся проникнуть за барьер слепящих их лучей. Красавчик до дрожи в коленях. В свете фонарей он произвёл на психику не менее неизгладимое впечатление, нежели почивший чуть ранее бегун.

– Каз, присмотри. Я его проверю, – Лис изо всех сил старался скрыть отвращение, возникавшее только от одной мысли, что придётся прикасаться к этому типу, но оставлять атомита без осмотра могло быть себе дороже, а отдать такой приказ товарищам, видя их состояние, он не мог. Поэтому обратился к человеку в плаще: – Я шутки не очень люблю, так что, если захочешь пошутить, а я не пойму, это будет последним в твоей жизни.

Атомит на это только кивнул, продолжая светиться ехидной ухмылкой. Каз вообще предложил шлёпнуть его сразу и не заморачиваться. Ещё свежи были в его памяти трупы в лесополосе. Гнев праведный требовал справедливости. Но Лис только печально ухмыльнулся, отрицательно покачав головой. Кто из них сможет спустить курок, выстрелив в безоружного человека? Не настолько ещё огрубели их души. Его тоже посетила картинка персонала торгового центра, сваленного в кучу как ненужный мусор, и злость хлестнула огненной плетью. Потому и не церемонился, накрепко перетягивая обезображенные язвами руки нейлоновым шнуром. Но мысль о казни утрамбовал в закоулки сознания сразу. Вину именно этого колоритного персонажа он доказать не может, а значит, он ему не судья.

Оружия у пленника больше не оказалось. Магазин его АКМ был пуст. Могло быть ещё умение какое-нибудь неприятное, но пока не нарвёшься сам, не узнаешь. Приглядывая в полглаза за атомитом, осмотрел его пристанище, последнюю комнату убежища. Четыре порожних банки из-под консервов, куча поломанной мебели, часть из которой была приспособлена под лежанку. И резкий едкий запах экскрементов. Последнее пристанище обречённого, не иначе.

На выходе их встретил Просп, шаря по чёрному зеву проёма стволом «Барсука». Их вопли, эхо приглушённых выстрелов и задержка по времени заставили пулемётчика понервничать. Отсутствие связи, не сумевшей преодолеть толщину армированного бетона, спокойствию тоже не способствовало. При виде человека в плаще он что-то недовольно пробурчал себе под нос. Природная интеллигентность не позволила излиться во вне истинным чувствам. Если бы в этой ситуации Просп просто сказал бы атомиту «здравствуйте», Лис нисколько бы не удивился.