Читать книгу Вовка Ясный Сокол - Екатерина Абдуллова - Страница 4

Однажды зимой мама послала меня в магазин.

– Тебе уже почти девять лет, – сказала она. – Справишься.

Ходил я по магазину, ходил, прилавки разглядывал и мучительно вспоминал, что же надо купить.

Может конфет? Вон их тут сколько – в разноцветных фантиках, больших и маленьких, шоколадных и карамелек… Нет, конфеты я бы точно запомнил.

А если пряников? Я люблю пряники, особенно с холодным молоком. О, молоко надо! А пряники – нет. Досадно…

Рядом с молоком лежало сливочное масло. Масло папа по утрам на хлеб мажет.

Решено – беру масло, хлеб и… пряники! Ну и молоко, конечно.

Расплатился я, пришел домой и говорю:

– Мама, я половину забыл.

Мама заглянула в пакет и засмеялась:

– Вторую половину тоже. Только про молоко и вспомнил.

Мама снова перечислила мне продукты. Хотела на бумажке написать, но я отказался: не совсем ведь без головы, уж на второй-то раз не забуду. Однако телефон взял – маме позвонить, если что.

И вот снова иду в магазин, про себя список повторяю. Вдруг телефон зазвонил, а я все бубню под нос:

– Какао, мука… Да?

– Вовка, привет! Это не мука, а дядя Коля. Что-то я до мамы твоей никак не дозвонюсь.

Я обрадовался, кричу:

– Дядя Коля, здравствуйте! Она пылесосит, не слышит. А я ужасно вам рад, только говорить не могу, а то все забуду.

– Что забудешь?

– Какао, мука, туалетная бумага, три сосиски…

Я все перечислил, а дядя Коля и говорит:

– Вовка, это легко! Надо просто соединить все предметы по цепочке. Представь, что в какао высыпали муку, перемешай их хорошенько. Потом в горку муки воткни рулон бумаги, и он наполовину торчит оттуда. Затем в этот рулон продень гирлянду из сосисок…

Когда мы добрались до конца списка, я уже сам придумывал, как и что соединять. В мандарины я повтыкал зубочистки, затем на зубочистки нахлобучил банку со сметаной, та даже проткнулась и сметана полезла сквозь дырки, начала стекать по зубочисткам. Вот чего я навыдумывал!

Я стоял у дверей магазина, смеялся и азартно кричал в трубку. А кругом народ! Все косятся на меня, стороной обходят, разве что пальцем у виска не крутят.

В общем, запомнил я список. Дядя Коля сказал, что так можно хоть сто предметов запомнить, хоть тысячу, а на прощанье пообещал скоро в гости быть.

Я все купил, принес и попросил маму:

– А отправь меня еще в магазин!

– Опять забыл что-то?

– Не, просто понравилось.

Мама проверила купленное, удивилась и сказала, что на сегодня с покупками закончено и пора мне делать уроки.

Я побрел в комнату и уселся за стол. Уроки учить не хотелось, а хотелось еще потренироваться в запоминании списков. Очень уж увлекательно и похоже на крутой фокус. Я огляделся вокруг. Чего бы еще запомнить? Кровать, шкаф, карта, машина, лего… Нет, не то. Свою комнату я итак наизусть знаю: ночью с закрытыми глазами что угодно здесь найду.

Я нехотя открыл учебник по окружающему миру и пролистал до страницы со следующим уроком.

– Что день грядущий нам готовит?

День грядущий подготовил целую страницу картинок с продуктами. Я с восторгом уставился на них. Вот оно! И в магазин ходить не надо!

Я запомнил все продукты по порядку, потом отдельно продукты растительного происхождения и животного – так требовалось в задании, и довольный собой, взялся за уроки.

На следующий день в школу я шел с опаской. На носу были зимние каникулы, и Павел Григорьевич, наш физрук, грозился сдачей подтягивания. А для меня турник – сплошное мучение и позор. Вот все я умел: и бегать, и прыгать, – а подтягиваться – нет.

Опасения мои оказались не напрасны. После разминки Павел Григорьевич объявил:

– Сегодня сдаем подтягивание. Мальчики на высокой перекладине, девочки – на низкой.

Мы подошли к турнику, к этой ненавистной железяке, до которой даже на цыпочках не достать, только со стула. На пятерку надо было подтянуться аж четыре раза. Я вытирал вспотевшие ладони о штаны и с тоской следил, как одноклассники ловко вверх себя тягают не только по четыре, но и по пять раз, а Ленька Горохов, так и вовсе шесть. Вот хвастун!

Ленька спрыгнул и толкнул меня в плечо:

– Что Вовка, опять веселить всех будешь?

Я нахмурился и промолчал. Это им веселье, а мне расстройство одно.

С каждой минутой в груди все туже сжимался горячий ком. Мой позор приближался. Вот уже и неповоротливый Женька подтянулся три раза, и тощий Гришка. Остались только мы с толстяком Толиком.

Мальчишки столпились тут же, еще и девочки как назло подошли. Я чувствовал, что у меня даже голова вспотела и ее будто иголками закололо от страха.

Толик вальяжно забрался на скрипнувший стул и сказал Павлу Григорьевичу:

– Вы стул, пожалуйста, не убирайте.

Павел Григорьевич удивленно вскинул брови, но просьбе внял. Толик ухватился за турник, повисел секунд пять, носками касаясь стула, и опустился. Выдохнул:

– Все, – и опять же неторопливо слез.

Мне на мгновенье чуть полегчало, обрадовался я, что не один такой. Но вокруг все как засмеялись: и мальчишки, и девчонки, даже Павел Григорьевич, хоть он и старался сдерживаться, но тоже улыбнулся. И опять внутри все скрутило, сжало чуть не до тошноты.

– Ну, Вовка, – обернулся ко мне Павел Григорьевич, – твоя очередь.

Я шагнул на стул, как на эшафот. В голове гудело, ноги тряслись, а перед глазами туман встал.

Потными пальцами я вцепился в турник. Стул из-под ног выскользнул, и я повис. Руки напряглись, но как я ни старался, согнуть их не мог. Словно две твердые палки торчали из плеч.

– Ну, Вовка, постарайся! – уговаривал Павел Григорьевич. – Ты же будущий мужчина, защитник. Ну!

Он сделал только хуже. Слова о какой-то будущей ответственности надавили не хуже пресса, которым машины сплющивают. Пальцы разжались и я свалился.

До конца физкультуры надо мной подсмеивались, а когда мы пришли в столовую, то Ленька, увидав в тарелках пюре с сосисками, вдруг выдал:

– Вовка с Толиком болтались на турнике, как сосиска и сарделька, – а потом подумал и добавил: – Сосиска и сарделька висели на стене, сосиска и сарделька свалилися во сне.

– Ленька, – сказал я с угрозой, – еще слово и ты превратишься в отбивную.

– И кто меня отобьет? Ты что ли? Кишка тонка!

– Вон Толик отобьет, – ответил я. – У него не тонка.

Все оценивающе посмотрели на Толика, и я сообразил, что не очень-то вежливо поступил. Вышло, будто Толика толстым назвал. Но он ведь и правда толстый…

Я подсел к Толику и сказал:

– Ты не переживай. Как говорится, сила есть – ума не надо.

Толик откусил за раз полсосиски и прошамкал полным ртом:

– А я не переживаю. И сила у меня есть. Во, пощупай!

Он сунул мне под нос согнутую в локте руку. Я потрогал бицепс. Ну да, мощно!

– У меня просто вес большой, – важно пояснил Толик. – А так я даже посильнее Леньки буду.

Ленька скривился, но ничего на это не ответил и дразнить Толика сарделькой перестал. Зато мое имя будто позабыл и все называл сосиской.

– Сосиска, ешь сосиску, иначе сил не прибавится.

– Сосиска, а вдруг у тебя ни силы нет, ни ума? Как ты живешь такой?

В конце-концов я не выдержал, перегнулся через стол и треснул ему ложкой по лбу. Ленька вытаращил глаза и заверещал, как девчонка. Все повскакивали, и чуть не вспыхнула драка, но тут наша классная, Галина Ивановна, заметила беспорядок и подошла. При ней все притихли.

Потом мы строем отправились в класс, а там Галина Ивановна велела сидеть всем на местах и не бегать, раз мы не умеем вести себя в общественных местах. Леньке осталось только зло сверкать глазами, однако я знал, что он еще отыграется за ложку и постарается, чтоб прозвище "Сосиска" прилипло ко мне навеки.

Всю перемену мы просидели за партами, а когда прозвенел звонок и начался "Окружающий мир", я с ужасом увидел, что не взял учебник. Потренировался вчера со списками на нем, а в рюкзак не положил.

Ну все, теперь Ленька будет звать меня глупой сосиской или безголовой, или еще какой. Он горазд на выдумки.

Галина Ивановна сказала открыть учебники на странице девять. Все открыли. Кроме меня. Я наклонился к своей соседке по парте, Соньке Злобиной, и прошептал:

– Подвинь учебник на середину. Я свой забыл.

– Вот еще! – фыркнула Злобина и вообще положила учебник на свой край.

Галина Ивановна увидела наши перешептывания и сказала:

– Соколов Вова, а где твой учебник?

Я встал и, повесив голову, признался:

– Дома.

Галина Ивановна была очень хорошей учительницей: по пустякам не наказывала, голос на нас не повышала и всегда старалась разобраться в проблемах класса. Но вот насчет тетрадей и учебников у нее был пунктик. Не принес, забыл – значит не уважаешь ни школу, ни учителя.

Вот и сейчас Галина Ивановна прищурилась строго и спросила с холодком в голосе:

– Как же ты заниматься собрался? Вот прямо сейчас у нас тема "Как правильно питаться". Надо разглядеть фотографии и назвать продукты. Что же ты будешь разглядывать? Придется тебе двойку поставить.

Две двойки за день – это уж слишком! Сначала по физкультуре, теперь по окружайке. Да еще и за фигню такую! На соседнем ряду противно захихикал Ленька и одними губами прошептал:

– Сосиска!

Тут у меня щелкнуло, и я выпрямился.

– Зачем же двойку? – говорю. – Я и так, без разглядывания фотографий, вам отвечу. – И я по цепочке, как вчера запомнил, назвал все продукты по списку: – Рыба, редиска, горошек, яблоки, сливочное масло, лук…

Слова вылетали из меня без задержек и промедлений. Мне хотелось рассмеяться, глядя на вытянувшиеся от изумления лица одноклассников и Галины Ивановны. А они смотрели то на меня, то в учебник, то на меня, то в учебник. Я даже глаза к потолку поднял, чтоб они не подумали, что я куда-то подглядываю. Ленька тоже посмотрел на потолок. Но там, ясное дело, фотографий не было.

Когда я закончил перечислять, Галина Ивановна растерянно сказала:

– А еще надо указать какие из продуктов растительного происхождения, а какие животного.

Все снова в ожидании уставились на меня, а я выпятил грудь, устремил взгляд вдаль и ответил:

– Продукты животного происхождения: рыба, масло, сыр, яйца. Продукты растительного происхождения: редиска, горошек, яблоки, лук, сливовый джем, хлеб.

И главное – все по порядку и ничего не забыл, не выпустил.

Целую минуту в классе висела тишина. Потом Галина Ивановна кашлянула и сказала:

– Садись, Вова, пять.

Я сел, а Сонька Злобина подвинула учебник на середину.

После урока вместо того, чтоб по домам разбежаться, ко мне полкласса подвалило. И все спрашивают, что это за фокус такой? Разные предположения со всех сторон так и сыплются, начиная с того, что мы с Галиной Ивановной сговорились, и заканчивая тем, что я будущее вижу.

Крики, гвалт – до потолка. Сонька уйти не успела, так ее прижали к парте, а она уши руками закрыла и верещит:

– Отойдите, отойдите! Задавите, дураки!

Я встал на стул и тоже как гаркну:

– Отставить крик! Никаких фокусов, сговоров и видений будущего! Секрет простой!

Все замолчали и с нетерпением на меня уставились. Один Ленька сидел за своей партой и обиженно сопел. Ну да, его-то никто не спрашивал, как это он умудрился шесть раз подтянуться. Я сказал:

– Вот он где, секрет-то, – я постучал пальцем себе по лбу. – Память у меня хорошая. Я не то что продукты, я вообще любые предметы запомнить могу. Хоть сотню!

Про сотню я, конечно, так сказал, для красного словца. Все равно, думаю, никто проверять не станет.

А Ленька вдруг оживился, вскочил и закричал:

– Врешь! Ты даже стихи-то через строчку рассказываешь!

Тут я смутился. Ленька правду сказал – со стихами у меня беда.

– Ну стихи – это стихи, – пожал я плечами. – Мне просто скучно их учить. Ленюсь. А вот предметы запоминать очень даже полезно. На это я не ленюсь.

– Все равно врешь! – не сдавался Ленька.

Смотрю я, ребята тоже задумались, недоверие на лицах проступило, ну я и говорю:

– Спорим?!

Ленька:

– Спорим!

– На что?

– Да хоть на что!

Тут влез Толик:

– На шоколадку.

Мы сцепили мизинцы.

– Разбивай, Толька!

Толик разбил, и я сказал:

– Давай, Ленька, чтоб все по-честному, пиши на листке список, потом прочитаешь мне его, и проверим, кто врет, а кто нет.

Ленька выдрал из тетради лист и, пряча его от меня, старательно застрочил. Я на всякий случай предупредил:

– Смотри, Ленька, только существительные записывай. Кто, что, понял?

– Да понял я, не глупей тебя.

Он вскинул глаза и погрыз ручку. Тут же ребята навалились на него, зашептали каждый свое.

– Да тише вы, я и сам знаю, – начал отпихивать их Ленька. – Идите вон, свои списки пишите и с Вовкой спорьте, а в мой спор не лезьте.

– Вовка, можно я тоже?… – спросил Генка Атаманов.

– На шоколадку, – снова вмешался Толик.

Ребята загомонили:

– И я!

– И я буду!

Я даже немного разволновался. Что если ошибусь? Хвастуном прослыву, да и денег на столько шоколадок у меня нет.

Но вот Ленька закончил писать.

– Тридцать слов. Хватит для проверки.

– Хватит, – согласился я, внутренне содрогнувшись. Вчера я максимум запомнил двенадцать штук и то с помощью дяди Коли.

– Слушай! – сказал Ленька и застрочил, как из пулемета: – Сапог, тыква, гвоздь, лепешка…

– Стой, стой! – закричал я. – Разве ж так запомнишь? Если бы Галина Ивановна нам так изложения читала, то даже Ленка Шапкина на "двояк" написала.

– Согласна, – тут же подтвердила Ленка, наша круглая отличница. – Надо с чувством, с толком, с расстановкой.

Ленька аж зубами скрипнул, но кивнул:

– Хорошо, повторяю медленно. Сапог… тыква… гвоздь… лепешка… ворона…

Я тут же представил папин сапог, который летом совал в печку, и на этот раз мысленно засунул в него тыкву. Затем в тыкву (уже без сапога) воткнул огромный гвоздь. Таких длинных гвоздей, на самом деле, наверное и не бывает, но дядя Коля говорил, что предметы должны быть одинаковыми по размеру. Так что гвоздь мой пронзил тыкву насквозь. Затем на гвоздь (ясное дело уже чистенький, без всякой тыквы) я нанизал лепешку, но эту лепешку тут же сцапала ворона…

Ух, образы сменяли друг друга как в кино. Мне было легко и просто представлять даже самую дичь. А все почему? А потому, что я книги читаю! Права была мама, когда говорила, что у тех, кто читает, воображение хорошее.

Напоследок Ленька назвал турник и сосиску. Ох и вредный же! Опять все засмеялись. Но ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Я сказал:

– Спрашивай, Ленька. Хоть от начала до конца, хоть с конца до начала, а хоть даже с середины.

Вся цепочка прочно сидела у меня в голове и стоило "потянуть" за одно звено, как перед глазами тут же вставали его соседи. Так что я мог называть предметы в любую сторону и с любого места.

Ленька экспериментировать не стал и просто попросил назвать все по порядку. Ну я и назвал:

– Сапог, тыква, гвоздь, лепешка, ворона, книга, Толик…

Ребята уткнулись в список Леньки и, затаив дыхание, следили за моими ответами.

В конце я с торжеством в голосе произнес:

– Турник и сосиска!

Ребята дружно выдохнули и посмотрели на меня, как на восьмое чудо света.

Ленька покраснел, вспотел, но не сдавался:

– А ну-ка, начни с ёлки и в обратном порядке!

– Да пожалуйста! – Я тут же вспомнил елку, которую я всовывал в огромную пуговицу, а до этого пуговицей накрыл море на карте мира… Я начал перечислять: – Елка, пуговица, море…

Когда я без единой ошибки добрался до тыквы и сапога, Ленька от досады стукнул кулаком в парту и, как ошпаренный, выскочил из класса.

– Шоколадку не забудь! – вслед ему закричал Толик.

Другие ребята, видя такое дело, скисли, а я великодушным жестом разрешил им объединить свои списки в один, большой. Они согласились, надеясь, что уж восемьдесят-то слов я не осилю.

Но я осилил!

В груди у меня бушевала целая буря восторга и счастья. Я ликовал. Я чувствовал себя всемогущим!

Тут зашел Ленька и сердито протянул мне шоколадку:

– На! Выиграл, так выиграл.

Ребята тоже начали вытаскивать, кто "Сникерс", кто "Аленку". Передо мной лежала кучка из пяти шоколадок, ребята потянулись к дверям, а мне вдруг стало стыдно. Как будто я всех обманул. Ленька вон на секцию по борьбе ходит, тренируется, оттого и подтягивается так здорово. А я тут фокусы показываю.

Я крикнул:

– Стойте! Я вас тоже научу!

Ребята обернулись, а Ленька прищурился:

– И меня?

– И тебя!

Ребята неуверенно запереглядывались, но все же вернулись и сели за парты. А я, как заправский учитель, встал у доски и в нескольких словах объяснил как запомнил список. Ребята сидели пораженные, а потом наперебой начали выкрикивать что с чем и как соединить.

– А турник ты как с сосиской связал? – весело спросил Ленька.

– Так и связал. На турник гигантскую сосиску повесил. Висит она, – вздохнул я, – и не может подтянуться…

Еще полчаса, не меньше, мы развлекались со списками, съели все шоколадки, а потом счастливые отправились по домам.