Читать книгу Если бы рыба могла говорить. Избранные стихотворения - Екатерина Михайловна Грайнман (Дворкина) - Страница 14

По лабиринтам сонных лет

Ползу, как змеи по пустыне.

Вот человеческий скелет,

Вот муха гибнет в паутине…

От соли треснули глаза,

А солнце ослепляет память.

Ах, если бы сейчас гроза…

Ах, крылья бы сейчас расправить…

Мне снится чёрная дыра,

Мне снятся странные созвездья,

Стираться, исчезать пора…

Беда чернеет сквозь столетья.

А я – сапожник без сапог.

Окно пустое. Без надежды.

А над Москвой поднялся смог —

Горят безликие одежды.

Да что ж ты, сердце, не уймёшься?

Тебя давно растёрли в пыль.

Да ты, Москва, гляжу, смеёшься!

Отдай же нищему костыль!

А в магазинах соль пропала —

То, говорят, перед войной.

А я всё жду. А мне всё мало!

Я жду тебя. Пойдём домой?..

Вот дядька, старый армянин,

Сидит в пыли, прося копейку.

А над Москвой поднялся дым;

Полейте город наш из лейки!

Залейте трусость и обман,

Безликость, глупость и безверье.

И это вовсе не туман —

Господь нас бросил, хлопнув дверью.

Москва в дыму! И это знак.

Наш город ненавистью сносит!

Отдайте нищему башмак

И дайте грош тому, кто просит.

Москва в огне! Вот это да.

Здесь больше невозможно жить.

Мешки с деньгами – ерунда:

На деньги душу не купить.

Взгляни вокруг! Горит Москва!

Вот это день, вот это драма!

Испепеляется трава,

Трещат колокола у храма.

И жизнь, сгущая едкий дым,

Мою Москву не пожалела.

А дядька, старый армянин,

Недавно помер. Вот ведь дело!

Я, с позволения сказать,

Здесь тоже, в общем-то, не дома.

И с дядькой, что в пыли сидел,

Я лучше, чем с Москвой, знакома.

И без него не мил мне город,

Душа Москвы давно мертва.

Я подниму шершавый ворот

И – прочь отсюда. Навсегда.

Я в подражание тебе

Ловлю синиц на синей крыше.

Я вою волком при луне,

Кричу, а ты меня не слышишь.

Пробел – зияющая рана.

Ты что-то не успел понять…

Мечта теряется в тумане…

И не забыть, и не догнать.

Я не прощу тебе разлуки,

Не жди, что я к тебе вернусь.

Я поднимаю к солнцу руки —

Не бойся, я не обожгусь.

И что мне жизнь? Сплошное горе.

Клади мне память на ладонь!

Но я жива. И я не спорю:

Терновник лучше, чем огонь.