Читать книгу Девочки делают бизнес. Или как открыть свое дело и начать зарабатывать - Екатерина Пигалева - Страница 3

ПРЕДЫСТОРИЯ. 2007 ГОД

Вы любите приезжать в район, где прошло ваше детство? Ксения не любила. И не только потому, что во дворе родительского дома совершенно невозможно припарковаться ни днем ни ночью. Но и потому, что каждый поворот, каждое дерево, каждая выбоинка на асфальте напоминала об унылых и безрадостных годах, проведенных в одном из серых спальных районов Москвы. Здесь, в Выхине, среди одноклассников Ксении, благополучной считалась семья, где пил только один из родителей. Большинство детей повторяли их судьбу.

С самого детства Ксения знала, что она сделает все, чтобы уехать из этого района как можно скорее и не иметь ничего общего с его жителями. Едва начав зарабатывать, Ксения сняла напополам с подружкой крошечную квартирку подальше от ненавистного Выхина. Выхино стало самым страшным ее ночным кошмаром, но вместе с тем вечным двигателем, который заставлял Ксению бежать вперед, учиться, работать с полной отдачей от зари до зари. Когда было сложно и страшно, Ксения задавала себе вопрос: «Ты снова хочешь вернуться в Выхино?», и ответ приходил мгновенно: «Нет! Все что угодно, только не это! Я буду работать где угодно, кем угодно, сколько угодно, только бы мне не пришлось жить в Выхине, только бы моим детям не пришлось ходить в школу, в которую ходила я!»

Приезжая в гости к родителям, Ксения старалась припарковаться у самого подъезда, а если это не удавалось, то бежала к нему, не глядя по сторонам, чтобы не наткнуться на кого-то из старых знакомых.

– Девушка! Эй, девушка! Куда спешим? – прокричал кто-то из толпы гопников, роящихся возле темно-серого старого «Мерседеса». Лучше сделать вид, что оглохла, так безопаснее.

– Ксю!

Не повезло! Придется остановиться и поздороваться!

Гопников было четыре особи, пятая пружинящей походкой, чуть раскинув руки, направилась к ней. Кожаная куртка, спортивные штаны, кроссовки, удлиненная стрижка, непопулярная среди местных люмпенов, огромный выпуклый лоб, в книгах такие лбы обычно у гениев – расхожее заблуждение.

– Виталик, ты, что ли? Извини…

Обнялись. Виталик не сразу догадался забрать у дамы пакет.

– Какими судьбами у нас? К маме? Только не говори, что ко мне. – Он отстранился. – Ты вечером свободна? Если муж насмерть не заревнует, приходи в гости, а? Безо всякого там. – Он поднял руки, будто бы сдаваясь. – Просто посидим, стариной тряхнем. С меня коньячок.

– Я за рулем.

– Да я уж видел… Тачка шикарная! Такая ты леди стала, прям вообще. Ну что, придешь? Или не снизойдешь до старого друга?

– Не паясничай.

Виталик был одним из немногих людей «из прошлой жизни», кого Ксения была искренне рада видеть. Несмотря на всю свою простоватость и некоторую хамоватость, он был одним из лучших собеседников в ее жизни. Когда-то между ними был ни к чему не обязывающий роман, который закончился потому, что Виталик очень любил женщин. А когда немного выпивал, начинал любить всех без разбора. Судя по глазам Виталика, его предложение тряхнуть стариной имело вполне конкретное значение. «Старый конь борозды не портит», – рассудила Ксения. Сегодня ее душа требовала праздника. Собственно, почему бы и нет? Если она «заночует у мамы», муж лишь пожмет плечами и скажет: «Хорошего вечера», его не особо волновало, где она и с кем – «чем бы жена ни тешилась, лишь бы не вешалась».

– Давай так, до шести вечера я поздравляю маму с Восьмым марта, а полседьмого буду у тебя.

– Здорово!

* * *

В однушке Виталика за пять лет не изменилось ничего. Переступаешь порог – и вот она, юность, смеется из того самого зеркала, присаживается на тот же диван, берет бокал. Глоток коньяка – и из-под толщи лет поднимается то самое светлое ощущение, и кажется, что и ты не изменилась, и трава зеленее, и деревья выше. Присматриваешься – но нет, диван просел, скрипят пружины, стул другой, в ванной чужой гель для душа и женская, о боже, бритва. И спаниель Кан не летит навстречу. И понимаешь, что нет, все по-прежнему, но не так, и ты существуешь будто бы в двух параллельных мирах.

После первого бокала коньяка Ксения почувствовала, как приятное тепло разливается по ее телу, доходя до самых пальцев и лица, заставляя глаза блестеть, щеки розоветь, а губы расплываться в улыбке. После второго бокала темы для разговора, опережая друг друга, заполнили собой все пространство. А потом… Случается, когда два, три человека или целая компания «ловит волну». Кто бы что ни сказал, это кажется смешным настолько, что от смеха мышцы сводит судорогой, болят щеки, и кажется, будто сотрясающиеся от хохота тела способны спровоцировать землетрясение. Если записать разговор и прослушать его потом, магия рассеется. Глупость какая, они там накурились, что ли?

– Вот признайся, об этом ты мечтала? Добиться, да? Крутая тачка, все дела. «Ожидайте, вас примет директор по персоналу Ксения Сергеевна». Кстати, какая у тебя фамилия?

– Резникова.

– Директор Ксения Сергеевна Резникова.

Слово «директор» Виталик говорил с придыханием, вкладывал в него все благоговение, на какое был способен, а поскольку способен не был вообще, звучало смешно.

– Еще в садике узнала, что есть такой директор по персоналу, – сыронизировала Ксения. – Это что-то между богом и президентом, очень крутой чувак. Зарабатывает две тыщи долларов и ездит на «Мерседесе». Ну и вот.

– Да, представляю. Идешь такая с косичками в садик… – Он вытянул шею и пропищал мультяшным голосом: – «Мама, я хочу быть директором по персоналу».

– Я, между прочим, стюардессой мечтала стать, а толку!

Глаза Виталика заблестели, он вскочил, хлопнул себя по лбу:

– Да ладно! Представь, ты такая, в синей пилотке. – Он убежал в комнату, загрохотал там. – Представь, идешь между рядами: «Чай, кофе, потанцуем».

Виляя задницей, он одной рукой толкал перед собой стул, второй изображал синюю пилотку, что больше походило на петушиный гребень. От смеха его складывало пополам, он топал ногами, а Ксения вдруг словно протрезвела. Пары коньяка улетучились вместе с беззаботностью и весельем. Она смотрела на Виталика, опершись о дверной проем, и не понимала – что тут смешного?

Все глумятся над ее мечтой, а когда смеются над твоей мечтой – это всегда не смешно, скорее больно. Все равно что ковыряться в открытой ране.

Утром по дороге в офис Ксения выключила радио. В ее ушах, словно эхо, звучали слова: «Об этом ты мечтала? Директор по персоналу».

Офис, кресло, четыре стены. Машина, норковая шуба, курорты два раза в год и десятилетия, проведенные не в радость. Можно ли их оправдать деньгами? За сколько ты продала свою мечту, Ксю?

И вот тебе сорок, ты вся из себя начальница, подтянутая и холеная, выглядываешь в окно, а там в небе – самолет. И вдруг тебя осеняет, что это не просто самолет, это твои мечты улетели, оставив белый тающий след. «И качнутся в шкафу бесконечные пиджаки».

«Не будет этого», – решила Ксения окончательно и бесповоротно, заруливая на VIP-парковку бизнес-центра.

* * *

Чаще всего Ксении приходилась слушать, «какая же невкусная в самолете еда, такая невкусная, будто жуешь кусок мамонта из вечной мерзлоты. Все невкусное, налейте мне еще томатный сок!»

Это потому, что небо меняет людей, в прямом и переносном смысле. Из-за пониженного давления вкусовые рецепторы становятся менее чувствительными, и только томатный сок остается прежним, мало того, он обретает странную власть над человеком. Вполне приличные и интеллигентные с виду люди требуют налить им по два стакана, а если вдруг томатный сок закончится раньше, устраивают истерику с угрозами и проклятиями. Достается всем: стюардессе, пилотам, руководству авиакомпании, российскому правительству и лично президенту за то, что допустил такую безответственность на борту самолета гражданской авиации.

На курсах бортпроводников Ксения отучилась три месяца, успешно прошла стажировку, и ей открылся новый мир во всем его разнообразии. Очень часто, воплощаясь, мечты теряют крылья, но Ксения ни разу не пожалела, что променяла офисное кресло на полеты. Хотя от коллег иногда приходилось слышать разное.

– Ой, я так устала таскать подносы, когда ж это закончится… Что за жизнь собачья…

– Да какие подносы, когда у тебя за окном небо?

Не портили настроение даже рейсы в Анталию с обязательными пьяными быдловатыми пассажирами. На этих рейсах Ксения узнала, что выпивший мужчина не так омерзителен, как визгливо быкующая баба: «Девушкааа, мы за эту путевку пятьсот долларов заплатили! Пятьсот долларов, понимаете? Это больше, чем ваша зарплата! И мы имеем право получить наш томатный сок! У нас все включено».

За год Ксения побывала в Доминикане, на Бали и Кубе, в Маниле и Рио, на Камчатке и во Владивостоке. Она искренне любила свою работу и была счастлива, несмотря на то, что сильно потеряла в деньгах. Но выход есть всегда. Сперва она выучилась на визажиста, затем на мастера эпиляции, а в свободное от полетов время принимала клиентов на дому, порой зарабатывая на этом больше, чем на основной работе. «Хочешь жить – умей вертеться», – повторяла себе Ксения, когда, придя домой после ночного рейса, переодевалась не в пижаму, а в белоснежный костюм косметолога.