Читать книгу Нелюбимая для Крутого - Екатерина Ромеро - Страница 5

Распахиваю двери. Змея на кровати лежит, а я даже по имени ее звать уже не могу, я просто… ненавижу.

Кукла писаная. Лялька голубоглазая, она бледная сейчас как стена. Губа разбита, в носу трубка, на скуле заметный синяк. Рядом капельница, поднос с едой. Неплохо устроилась, в отличие от Фари.

Глазищи свои дьявольские распахивает сильнее, как только видит меня, и я уже сам не верю в то, что совсем недавно обожал ее, своей считал.

Я, сука, сердце ей свое бы отдал, а она предала. По самому больному ударила, отравила меня, и, пожалуй, так, как ее, я еще никого в жизни не ненавидел.

Подхожу ближе, она дергается. В стену серую вжимается, еще сильнее бледнеет. Распахивает губы, мельтешить начинает, ухватившись рукой за одеяло. Что еще она мне нашепчет, какую еще песню запоет?

– На кого ты работаешь, сука?

Простой вопрос, а Воробей только ресницами хлопает. Дьявольская сучья ведьма, о нет, девочка, этот трюк уже не сработает.

Ее глаза в этот момент, боже, а они ведь и правда хамелеоны! Никакие не голубые – фиолетовые темные, практически черные сейчас.

Они мгновенно наполняются слезами, а я бешусь. Что плакать-то теперь, актриса недоделанная. Пусть вон с Моникой пойдет поплачет, которая без мужа осталась по ее вине. Или с Брандо, который родного брата лишился.

– Я в слезы твои не верю, тварь, так что не старайся. Кто твой заказчик, кто тебе платил, кому ты сдавала информацию? – гремлю рядом, и ноль просто реакции. Снова тишина, ни звука не говорит. Трясется как заяц, поглядывает на дверь через мое плечо.

Какая умница, жертва, блядь, страдалица.

– Не смотри на выход, сопля, тебе никто не поможет. Ты будешь отвечать на мои вопросы, не то, клянусь, я тебя по стене размажу.

Нет, я не ору, я ее предупреждаю. Ощущение такое, что внутри кипит кровь.

Говорит ли она что-то в ответ? Нет. Воробей просто смотрит на меня своими этими глазищами, хлопает мокрыми ресницами, и все. Ни единого звука, как будто онемела.

Бешусь, хватаю ее одеяло, сметаю на пол, а ведьма руку поднимает, зачем-то прикрывая голову.

Стискиваю зубы, когда вижу ее теперь без одеяла. Перебинтованное плечо, вся в этих капельницах, а я ведь любить ее мог. Я хотел, сука, ее любить, думал, не такая. Баран.

– Что ты молчишь, лярва, язык проглотила? Я задал вопрос: говори, кто тебя нанял, кто-о?!

Подхожу ближе, но Воробей не дает себя тронуть. Она тупо падает с кровати, сваливается с нее, выдергивает капельницу из руки и забивается в угол.

И воздух тяжелеет, давят стены, потолки. Я в страшном сне такого представить не мог, чтобы на девку руку поднять, но перед глазами то и дело Фари в гробу, и клянусь, я мечтаю задавить ее голыми руками прямо здесь.

Тишина давит на нервы, мы теряем драгоценное время, которого у меня нет, и в игрушки играть с ней я не собираюсь.

Вот что бывает, когда крысу прижмешь. Как лохов нас все время разводила, потешалась, а после танцевала на костях.

Не пожалела Фари, а ведь я должен был на его месте быть, это меня она хотела кончить.

Я не дам ей уйти, и она это прекрасно понимает. Я выбью из нее правду любым способом, и мы это оба тоже прекрасно знаем.

Достаю из кармана нож. Щелчок, и острое лезвие открывает нам новые горизонты. Воробей сильнее вжимается в стену и глухо дышит. Ее грудная клетка быстро вздымается, она держится за перебинтованное плечо. Смотрит на меня, распахнув сухие губы.

***

– Что здесь происходит? Даша!

Игорь. Приперся так не вовремя и сразу к этой кукле продажной подходит, осматривает всю. Только сейчас вижу, что у Воробья кровь потекла на руке от выдернутой капельницы. Я этого не заметил, у меня и так все красное перед глазами.

– Выйди отсюда, Савелий Романович! Даша, вставай, осторожно.

– Игорь, не мешай. Мы разговариваем.Поднимает ее, а она за его спиной тут же прячется. Нашла защитника, тоже мне, смешно даже.

– Как, позволь спросить? Ты видишь, что Даша не в состоянии тебе ответить? Выйди за дверь, говорю! Пожалуйста.

Усаживает ведьму на кровать, подает ей одеяло, а я даже смотреть спокойно на нее не могу. Мне просто больно.

Вылетаю за дверь, хлопаю ею так, что петли едва не слетают.

Не сказала, ни хуя она мне не сказала, тогда как Прайд ждет возмездия. За Фари мы всем глотки перегрызем, и месть наша будет страшной.

Я тогда еще должен был ее прикончить, я был обязан.

“За семью расстрел в упор” – это наш девиз, но я был настолько охуевший, что даже пулю ей в голову пустить не смог. Я хотел задавить ее голыми руками, мечтал порвать на куски, впрочем, не так и далеко ушел от этой правды.

Если бы не Валерка, парни после меня не оставили бы от нее и мокрого места.

– Зачем ты пришел, Савелий Романович? Мало поиздевался над девочкой? Убери нож, здесь тебе не твои криминальные джунгли!

Игорь. Вышел в коридор, прикрыл дверь палаты. В глазах упрек, но это Погосов. Он только в больнице король, и это его царство.

Прячу бабочку, сам не заметил, как все это время сжимал ее в ладони.

– Вот на хуя ты лезешь не в свое дело, Игорь, кто тебя просил?

– Я врач, я лечу людей, и мне все равно, что у вас там за разборки, но устраивать их здесь я не позволю.

– Отдай ее мне. Сейчас же.

– Нет, исключено. Даша под капельницами лежит, если ты не заметил! Знаешь, мне с вами уже надбавку за вредность положено.

– Мне нужна информация, которой эта тварь владеет. Почему она молчит, почему из нее ни звука?!

– Скажи спасибо, что Даша вообще в себя пришла. Она первые сутки ни на что не реагировала, в шоке полнейшем была, в истериках. Между прочим, после тебя, Савелий Романович. Удивительное совпадение, правда? Зацеловали в своем Прайде, до выбитых суставов просто залюбили девочку на хрен!

– Что с ней такое, что-о-о?!

– Испуг, стресс, истерика.

– Почему она ни хуя на вопросы не отвечает?

– Думаю, она не может. Даша вообще ни слова не произнесла с момента поступления. Вероятно, в вашем Прайде ее ударили чем-то увесистым. Наверное, кулаком, дядя Савва, потому я даже не удивляюсь, почему Даша первые сутки вообще ни на кого не реагировала.

Камень в мой огород, я помню все, и мне от этого ничуть не легче. Тошно просто, ненавижу, тварь.

– Не смешно! Не смей мне тут ерничать, Игорь, я только с похорон! Эта крыса была засланной и только притворялась овечкой. Она меня предала, ПРЕДАЛА! На меня дважды покушались, наш Фари погиб!

– Сожалею, правда, но мне зачем мне эта информация? У вас там свои волчьи законы, а мне потом лечить тех, в кого летят осколки.

– Послушай, Игорь…

– Нет, ты послушай: Дашу привезли сюда едва живую, в критическом состоянии, с болевым шоком, изнасилованную, с выбитым плечом, которое нам еще и вправлять пришлось. По-хорошему, я должен был в первую же минуту вызвать ментов, но я этого не сделал, так какой иной реакции ты от меня ждешь, Савелий Романович?

Глубокий вдох, это ничем не помогает.

– Почему она не говорит ни хуя?

– Потому что ты ее чуть не задушил. Даше больно глотать и говорить, плюс стресс. Девочку лечить теперь надо, это не шутки.

– Блядь, так лечи ее! Лечи, мне нужно, чтоб она заговорила!

– Не кричи, это уже ничем не поможет, и так… наделали делов.

– Когда она заговорит, когда?!

– Я не знаю. Неделя… может, месяц, а может, никогда.

Игорь любит нагнетать, но у меня на это уже реально нет никакого терпения.

– Что? Что ты сейчас сказал?

– Что слышал. Восстановление речи от многих факторов зависит. Я не знаю, когда Даша отойдет и отойдет ли вообще хоть когда-то. Мне жаль Фари, но знаешь, я лично не думаю, что она способна на все это дерьмо, что вы на нее навешали. Просто быть не может, бред какой-то. Вы ее в свои разборки криминальные втянули, всех собак на девочку повесили, а мне разгребать, и знаешь что: если Даша реально крыса, то лучше бы ты убил ее, чем так покалечил.

– Блядь!

Сцепляю руки в кулаки. Игорь, может, и прав, вот только от этого не легче.

– Лечи ее. Она мне живой нужна.

– Как раз этим и занимаюсь. Уходи, Савелий Романович, сейчас ты сделаешь только хуже.

– Мне нужно узнать, кто нас заказал. Игорь, в память о Фари. Не отворачивайся от меня в такой момент, у тебя ведь тоже беда может случиться, и ты ко мне первому придешь за помощью. На. На медикаменты. Сделай так, чтобы она начала говорить.

Кладу ему в карман аванс. Игорь берет деньги. Он всегда берет.