Читать книгу Обручальное кольцо блокады - Екатерина Шардакова - Страница 31

Пришел почтальон, и праздник закончился, все смутились и растерялись. Алексей увел Веру в другую комнату. Мы с мамой и Анной быстро прибрали на столе и вымыли посуду. Алексей вернулся, чтобы нас проводить.

– Это еще ничего не значит! – сказал Иван, кладя руку Алексею на плечо. – Мало ли какие могли быть причины, почему Максим не получил письмо… Не отчаивайтесь раньше времени!

– Максима убили? – спросила я маму, когда мы вернулись домой.

– Надеюсь, что нет, – ответила она, – может и правда были какие-то причины…

Прибежала Лида и радостно начала рассказывать какую-то историю, но у меня было не то настроение, чтобы слушать ее, и я ушла к себе в комнату. Я надела домашнее платье, а нарядное повесила в шкаф.

– Будет ли еще повод тебя надеть? – прошептала я.

В открытое окно ворвался порыв ветра и скинул на пол листы бумаги со стола. Я собрала бумагу и прикрыла окно. В моих руках были варианты письма Яну, я утром пыталась сочинить что-то интересное и не очень грустное. Я посмотрела на них, разорвала и выкинула в корзину.

– Все это ложь! Не хочу ничего придумывать!

В мирное время мы писали друг другу длинные письма, рассказывали разные случаи, делились мыслями, мечтами. Сейчас нет смысла делать тоже самое, потому что это невозможно, ситуация другая, и все мои красивые истории звучат фальшиво. Сейчас письмо – это средство сообщить, что мы живы. Каждый приход почтальона для меня стал жизненно важным, потому что он приносил мне письмо от Яна, и мне не так было интересно, что в нем написано, гораздо важнее было то, что оно написано, а значит Ян жив! Однако сегодня я увидела, что приход почтальона несет и другие вести…

«Дорогой Ян! У нас все хорошо, в городе спокойно. Я люблю тебя и жду твоего возвращения!». Я запечатала конверт.

– Я больше не буду терять время на сочинения, – сказала я конверту, – главное передать скорее весточку Яну, чтобы он знал, что у меня все хорошо!

А у меня действительно было все хорошо: непосредственной угрозы моей жизни и жизни нашей семьи не было, у нас дома была еда, вода, чистая одежда, я привыкла к работе медсестры и мои маленькие пациенты меня любили. Основные мои страхи были от неизвестности, правильно сказала Кира, переживать надо тогда, когда проблема придет, а не как я, придумывать проблемы в голове.

И я создала в своей голове мир, в котором с нашей семьей ничего плохого не случится, а новости о войне я знать не хочу. Однако я все равно слышала разговоры о том, что началась очередная мобилизация, о том, что враг занял несколько городов недалеко от Ленинграда, о том, что пал Чудово, а значит, перерезана железная дорога между Ленинградом и Москвой.

– На фронт уже берут женщин! – воскликнула Наташа, когда мы с медсестрами сели за стол обедать.

– Как я поняла, только тех, кто хочет, – ответила Екатерина Александровна.

– И кто-то хочет? – подала голос из дальнего угла комнаты санитарка Варя.

– Я думаю, что много женщин пойдет, – сказала Екатерина Александровна, – по разным причинам… Кто-то помочь мужу, кто-то отомстить…

– А ты бы пошла? – спросила меня Варя, присаживаясь за стол с тарелкой гречки.

– Я?! – откликнулась я, злясь на то, то меня втягивают в этот разговор.

– Ты, Лиза, – Варя внимательно посмотрела в мои глаза.

– Нет! – ответила я и встала из-за стола.

Но были женщины, которые пошли.

– Лиза, ты не представляешь!!! – размахивала руками Кира, стоя в моей комнате вечером того же дня.

– Что у вас тут? – спросила Лида, приоткрыв дверь в комнату и просунув в щель голову.

– Лида, исчезни! – тем же тоном ответила Кира, резко повернувшись в сторону двери и тут же отвернувшись обратно.

– Ну и ладно! – Лида показала язык стоящей к ней спиной Кире и закрыла дверь.

– А когда-то ты мою сестру обожала, из рук не выпускала, – подразнила я подругу.

– Когда она была карапузом, конечно! И кто просил ее вырастать?! – Кира обернулась на дверь, но Лиды там уже не было.

– Что за новости ты принесла, рассказывай, – напомнила я подруге о цели ее визита.

– Новости! У меня слов нет! – ответила Кира и присела рядом со мной на кровать. – Утром ко мне приходила Ольга Стерх, мама Гера, сказала, что уходит вслед за мужем на фронт!

– На фронт?! – воскликнула я, не поверив своим ушам. – Мама Гера?!

– Да! – Кира опять вскочила на ноги, ее тяжелые черные кудри подпрыгнули и рассыпались по плечам. – Она пришла попрощаться, отдала мне несколько фотографий Гера…

– Зачем она туда идет? – недоумевала я.

– Сказала, что не видит смысла просто жить… – уже спокойнее ответила Кира, – она так похудела… Так постарела за эти два месяца…

– Не может пережить смерть сына? – спросила я.

– А кто бы смог? – вскинула брови Кира.

– Но ведь есть надежда, что муж ее вернется… Он давно ушел на фронт? – спросила я.

– Нет, несколько дней назад… Она ему ничего не сказала, – ответила Кира.

– Пошла мстить за сына… – задумчиво произнесла я, вспомнив разговор за обедом.

– Или просто умереть… – добавила Кира, села рядом и взяла меня за руку.

– Возможно и так, – согласилась я.

– Я попробую эвакуироваться, – после небольшой паузы тихо сказала Кира.

– Эвакуироваться?! – радостно воскликнула я.

– Ольга договорилась со своим другом из консерватории, – ответила Кира, – их эвакуируют скоро… Меня примут на работу в консерваторию, и я смогу уехать…

– Кира, я так рада за тебя! – искренне обрадовалась я.

– Ты никому не говори пока ничего, – предупредила Кира.

– Хорошо, не буду… Но я так за тебя рада! – я обняла подругу.

– Я тоже рада, что я с малышом смогу переехать в безопасное место… Но мне… Я о тебе беспокоюсь… И об этой приставучей Лиде, – с улыбкой добавила Кира.

– Кира, да что ты! Не грусти! – возразила я. – Если есть возможность, нужно ехать!

– Пока это тайна, – напомнила мне подруга.

– Я никому не скажу! – заверила я Киру.

Через несколько дней в магазинах появились свежие овощи, мы с мамой набрали много картошки и капусты, а потом я с Кирой занималась засолкой этой капусты. Кира была уже в другом настроении, наверно поэтому капуста получилась кислая. Уехать она не успела, эвакуация стала невозможной.

Был взят Тосно, что больно резануло мое сердце – милый домик бабушки Клавы оказался у врага, возвращаться ей было уже некуда.

Листва на деревьях начала желтеть, в окно задувал холодный ветер и шептал о том, что лето закончилось.

Я сорвала с календаря 31-е августа и закрыла окно.

Ольга не доехала до места назначения, поезд разбомбили, никто не выжил. Ее муж об этом не узнал, в первом бою снайперская пуля попала ему прямо в сердце.