Читать книгу Анима: Золотой стриж. Серебряный ястреб. Медная чайка - Екатерина Соболь - Страница 14

Звук издавали яблоки. Теперь, стоя прямо перед ними, Нил вынужден был признать, что звон очень тихий, – еле-еле слышное «дзинь», когда ветер покачивал ветви и два яблока на мгновение соприкасались наливными розовыми боками. Звук был едва различим за шуршанием листьев, и Нил не понимал, как ухитрился расслышать его на таком расстоянии. С тех пор они с Кадетом успели подняться на холм и спуститься в незнакомую долину, пересекли рощу колючих деревьев и пробрались через заросли кустов с ароматными белыми цветами, от которых вся одежда теперь была покрыта пыльцой. За цветочными зарослями оказались яблони – это определенно был посаженный кем-то сад, деревья стояли ровными рядами, но вокруг не было даже ограды.

Закат уже погас, небо медленно наливалось темнотой. Яблони успокаивающе шумели и позвякивали от ветра.

– Ого. Металлические, но при этом вроде как настоящие, – пробормотал Нил. Звук собственного голоса его успокоил. – Интересно.

Кадет не отвечал. Вид у него был такой, будто его треснули по затылку и он никак не может прийти в себя. Нил разглядел на рыхлой земле следы босых ног и пошел вдоль них. Ряды яблонь закончились, за ними оказались усыпанные ягодами кусты и прудик с деревянным мостом, перекинутым на другую сторону. Впереди маячил старый, заброшенный на вид дом – в одном месте крыша была проломлена, дверь покосилась, но, похоже, там все-таки жили: на просторном крыльце сидела круглолицая девушка и задумчиво расчесывала гребнем длинные русые волосы. У ее ног, босых и покрытых грязью, лежала лопата.

– Мы ничего не трогали, – сообщил Нил, чтобы она не подумала, будто они пришли красть яблоки.

– И правильно сделали, – веско сказала девушка и слабо, краем губ улыбнулась. – Вы издалека, верно? Присядьте, отдохните. Хотите воды?

Не дожидаясь ответа, она отложила гребень и ушла вглубь веранды, погремела там чем-то и вернулась с двумя глиняными кружками.

– Надо осмотреть дом, – проскрипел Кадет и поднялся на крыльцо.

Видимо, боялся, что там засели волшебники, что все это – ловушка. Девушка ему не мешала.

– Никого нет, – сказал Кадет, выходя.

У него было что-то с лицом: как будто судорогой свело. Он что-то увидел там, внутри, но Нилу не хотелось туда идти, и он сел на крыльцо. Бояться не получалось – для страха нужны силы, а он слишком устал.

– Давно нет. Тут только я. Пейте.

– А источник у вас проверенный? – спросил Нил, увидев, каким жадным взглядом Кадет глянул на кружку, прежде чем торопливо отвести глаза: похоже, он очень хотел пить.

– Более чем.

Нил с благодарностью кивнул, взял кружку и выпил все до донышка – вода была ледяная, и в ней красиво отражались звезды. Кадет свою кружку не принял, и девушка нахмурилась.

– Ты нашел тут что-нибудь интересное? В доме? – с напором спросила она.

– Там ничего нет, – проскрежетал Кадет не своим голосом.

Она улыбнулась и подошла к нему.

– Ты знаешь, кто я?

– Нет.

– Тогда пей. – Девушка настойчиво ткнула кружкой ему в грудь. – Разве можно обижать хозяйку недоверием? Это местная традиция, знак гостеприимства.

Кадет хмуро оглядел Нила, убедился, что тот после угощения не протянул ноги, и взял кружку. Девушка не отводила взгляда, и Кадет отвернулся сам, сделав вид, что рассматривает сад. Скрытый темнотой, он стянул маску, выпил, шумно сглатывая, и сразу натянул ее обратно.

– Добро пожаловать живым, – сказала девушка звенящим, негостеприимным голосом.

Кадет обернулся, присматриваясь к ней сквозь тьму. И вдруг, пошатнувшись, вцепился в поручни крыльца.

– Это ведь не просто вода? – спросил он.

– Смотря для кого.

Девушка села на крыльцо и продолжила любовно расчесывать волосы.

– Яблоки, – выдохнул Кадет. У него внезапно начал заплетаться язык. – Они могут придавать сил, а могут убивать. С водой то же самое?

– В зависимости от пожеланий, – кивнула она, глядя на Кадета почти с сочувствием.

Когда она проводила по волосам, по ним красиво пробегал свет. Нил похолодел. Он запоздало понял: тут нет света, нет луны, нет даже звезд, а значит, они никак не могли отражаться в чашке. Кадет нетвердо сел на ступеньку и прислонился головой к одному из столбиков крыльца. Движение было заторможенным, но спокойным, словно он знал, что упадет, и просто не хотел делать это неаккуратно.

– Эй. – Нил сел рядом и потряс его за плечо. – Эй!

Кадет не шевелился. Глаза его были закрыты, он навалился всем весом на парапет крыльца, расслабленно и неподвижно – было видно, что он сползет на землю, если начать трясти его сильнее. Монструм горько завыл и лег на крыльцо.

– Не трудись, – посоветовала девушка.

– Ты… Ты его… – ошеломленно начал Нил. В голове билась глупая мысль, что Кадет оказался прав: вода может убивать.

– Ты сам бы не решился, я помогла тебе, – безмятежно сказала она. – Есть свои и есть чужие, третьего не бывает. Так что поблагодари и вперед. Место силы вон там.

Она махнула рукой, и в траве засияла дорожка, как будто узкая полоса земли покрылась золотой пылью. Тропа уходила в лес.

– Ты охраняешь это место, – выдохнул он, не отводя глаз от неподвижного Кадета. – Маг сказал, у места силы есть покровитель.

– Именно.

Девушка взглянула на него внимательно и остро, и Нилу стало страшно до дрожи, страх брал начало где-то под солнечным сплетением и липкой волной растекался по всему телу. Монструм продолжал скулить. Почему он не исчез? Куда ему теперь податься?

– Так нельзя. Оживи его! Я привел его сюда, я за него отвечаю. – Она подняла брови, и Нил с жаром продолжил: – Это против законов радушия. Нельзя вредить гостю, нельзя предлагать отравленное угощение, не…

Она резко встала, и Нил выпятил челюсть, показывая, что не боится.

– Ты глупец, – звенящим голосом сказала она. – Даже не понял, что он собирается сделать? Побереги доброту для своих.

– Тут все берегли доброту для своих, – выдавил Нил. – Потому и магия почти иссякла. Я его не подпущу к месту силы, я успею, обхитрю, да можно ведь просто привязать! Но пожалуйста, оживи его. Так нельзя.

Она шагнула ближе, смягчившись, и потрепала Нила по щеке. Рука у нее была теплая.

– Я не могу. Но ты можешь. В первые несколько минут жизнь еще можно вернуть, но я бы не советовала.

Нил отчаянно посмотрел на сияющую тропку, которую она расстелила перед ним. Она уводила далеко в лес, и идти было явно больше нескольких минут. Он не успеет.

– Говори как, – твердо сказал он. – Ты – просто охранник. Не тебе решать, кто умрет, а кто выживет. Чем мы лучше Ястребов, если будем убивать всех, кто нам мешает?

Она фыркнула, глядя, как Нил, бросившись к столу, заглядывает в кувшин с остатками блестящей воды.

– Это мертвая вода, – сказала девушка. – Ты ведь знаешь, что, если рискуешь, всегда можешь проиграть?

– Знаю, – огрызнулся Нил, взбалтывая воду в кувшине.

Девушка так внимательно наблюдала за его руками, что его не оставляло чувство, будто он делает все правильно. Он ведь никогда еще не принимал настоящих решений. Ну то есть ему просто приходило в голову что-то, что он считал неплохой идеей, но момент размышлений он всегда сокращал до предела, чтобы в случае чего сказать самому себе, что не виноват.

Но оказалось, что, даже когда от тебя все зависит, выбирать не так уж трудно. Важные вещи знаешь сразу. Нил передал аниму руке и стряхнул золотую пыльцу в кувшин. Анима ведь и есть жизнь, как можно было ради нее кого-то убить?

В кувшине теперь отражались не звезды, а солнце. Нил с улыбкой посмотрел на девушку – смотри, что я смог! Но она его радости не разделяла, даже блики в ее волосах погасли. Она отбросила гребень в темноту и пошла к двери.

– Под твою ответственность, – сердито отрезала она и ушла в дом, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Стало очень тихо, только где-то стрекотал сверчок. Нил глубоко вдохнул цветочный запах ночного сада. У него кружилась голова.

Потом подошел к Кадету и снял с него маску. Она оказалась тягучей, мягкой. Несколько секунд он рассматривал то, что под ней оказалось. Это совсем ему не понравилось, зато многое стало понятно.

Нил вдруг понял, что знакомство с Кадетом не прошло даром. Он не такой, как Ястребы, но кое-чему и у них можно научиться. Например, предусмотрительности. Нил поставил кружку на ступеньку и бросился в дальний конец крыльца: там была натянута трухлявая, иссохшая бельевая веревка. Он с хрустом сорвал ее и кинулся обратно. Монструм крутился под ногами так взбудораженно, что Нил чуть об него не споткнулся.

– Тихо, тихо, спокойно, – прошептал он и наполнил веревку золотым сиянием – так ярко, как мог.

Примотал Кадета к стойке крыльца всем телом, чтобы тот не смог пошевелиться. Потом медленно выдохнул, решаясь, и приложил поблескивающую кружку к его рту. Бо́льшая часть воды пролилась, но, наверное, много и не нужно было. «В зависимости от пожеланий», – сказала девушка, и Нил изо всех сил пожелал, чтобы Кадет перестал быть мертвым. Любая жизнь – это ценность. Все, что может жить, должно этим и заняться.

Нил вернул маску на место и стал ждать, удивляясь тому, как ровно бьется его собственное сердце: ни беспокойства, ни сожалений. Он рискнет и, даже если проиграет, будет знать, что хотя бы пытался.

Кадет закашлялся и с хрипом пошевелился. Руками он двинуть не мог и первым делом потерся щекой о плечо, проверяя защиту на лице, – и теперь Нил отлично понимал, отчего ему не хочется, чтобы кто-то увидел то, что под ней. Наверное, Кадет почувствовал, что маска сдвинута, но она была на месте, и он судорожно, с облегчением выдохнул. Монструм прыгал вокруг него, тыкаясь носом в колени. Нил глупо улыбнулся.

– Где она? – Кадет выглядел испуганным, но вполне живым, и от этого Нилу стало легче на душе. – Где?

А потом он увидел сияющую дорожку, и глаза у него расширились. Он начал биться, но руками шевельнуть не мог, примотали его крепко.

– Она убила тебя, а я оживил, – сбивчиво зачастил Нил. – Сейчас я уйду, но я за тобой вернусь, ясно? Сиди тут. Не дергайся. Обещаю, я тебя отвяжу. Тебя не накажут, ты старался как мог. И проиграл. Так бывает. Сиди!

Нил спрыгнул с крыльца и помчался прочь. Монструм бросился следом, но Нил, обернувшись, запустил в его сторону пригоршню золотой пыли. Она собралась в шарик, и монструм попытался ухватить его ртом, но шарик откатился, и пес закрутился вокруг своей оси в попытках его догнать. Шарик резво убегал – в сторону, противоположную той, куда мчался Нил.

Монструм выбрал шарик. Нил ухмыльнулся, оглядываясь на удаляющееся от него гавкающее пятно тьмы. Под ногами влажно хрустели палые яблоки с золотой оболочкой – похоже, не такой уж и крепкой, – и воздух был наполнен их запахом, печальным и счастливым одновременно. Потом сад закончился, за ним началась роща деревьев с гладкой белой корой. Ветер едва заметно ерошил их длинные ветви, в траве тут и там шуршали ночные животные. Нил бежал. Он чувствовал себя именно так, как мечтал почувствовать всю жизнь: счастливым и свободным.

Нил был уверен, что тропинка закончится чем-то необыкновенным, но она оборвалась посреди ничего: самая обычная поляна. Весна сказала, что нужно коснуться места силы, но до чего, до чего именно тут надо дотронуться? Нил приложил руку к земле, но ничего не случилось, – он бы почувствовал, точно почувствовал, если бы потерял аниму.

Он хватался по очереди за деревья, за траву, трогал все подряд, и ничего не происходило. Тишина здесь была абсолютной, неестественной – ни птичьих голосов, ни шума листьев. Не было даже запахов, словно поляна была вне времени и пространства. Значит, место верное. Но что нужно сделать?

Подумать как следует он не успел: сверху упала тень, и Нил отпрянул – это было так внезапно и жутко, будто на тебя в темной комнате прыгнул паук, а ты едва успел отшатнуться. Перед ним на землю спикировала большая темная птица. Ястреб ударился так, будто хотел размозжить себе голову. В землю вмялся ворох темных перьев, который неуловимо превратился в складки темной ткани, и Кадет встал, целый и невредимый.

– Успел, – выдохнул тот. – Что здесь?

Нил даже не удивился. Он шагнул назад.

– Как видишь, ничего, – не своим голосом проговорил он. – Как ты освободился?

На запястье вдруг сжалось что-то ледяное, и Нил вскрикнул, опустив глаза. Монструм висел у него на руке, сжав ее зубами в прыжке. У него даже глаз не было, но Нилу все равно показалось, что монструм смотрит на него перепуганно. Он почему-то стал меньше, словно сжался до размеров щенка – даже костлявую руку Нила еле удерживал в зубах.

– Пришлось часть его потратить. Он все-таки иногда меня слушается, – без выражения проговорил Кадет. – Перекусил веревку. Тебе надо было привязать и его.

Последнюю фразу он добавил каким-то непонятным тоном, будто учил Нила, как себя надо вести. У Нила от этого холодом прошило позвоночник, но свое занятие он не бросил, продолжая лихорадочно осматривать поляну. Надо просто коснуться первым того, чего нужно коснуться, и…

И он увидел. Камень. Нил так ждал чего-то мощного и крупного, что поначалу его даже не заметил. А тут обычный камень, размером чуть больше кулака, но на нем были знаки, вырезанные явно человеком: мелкие животные и цветы. Нил тут же отвел взгляд, чтобы не подсказывать Кадету, куда смотреть, но тот видел его трюки насквозь. Он заметил. И стоял ближе к камню, чем Нил.

Когда Нил это понял, его пробила такая дрожь, что зубы лязгнули. Что же делать? Нужно какое-то заклинание. Нужно что-то придумать.

– Такой маленький, – протянул Кадет, глядя на камень. – Уверен, его невозможно сдвинуть, чтобы место силы нельзя было перенести, но я ждал чего-то более впечатляющего. А ты?

– А… Да.

– Это мое задание. Я должен выполнить его. – Но он не выполнял. Стоял и смотрел и почему-то не выглядел довольным. – Но ты спас меня. Я… благодарен тебе. – Он произнес это через силу, слова тяжело ворочались во рту. – Ты можешь подойти.

– И в чем подвох? – выпалил Нил.

Слабину дать нельзя, иначе с потрохами съедят.

– Ни в чем, – тихо сказал Кадет. У него в глазах была настоящая, неподдельная тоска. – Давай, Шесть Четыре Пять Два. Спасай землю. Ты очень далеко зашел для парня из золотого народа.

Брови у него изломанно сошлись на переносице. Нила накрыло таким облегчением, что затряслись колени. Сработало. Еще в доме лесовика он подумал: избыток анимы и пребывание в золотых землях либо убьют Кадета, либо сделают его человеком. Вот в этом Маг был прав. Доброта и понимание могут исправить даже чудовище.

– Тебя долго не было, они поймут, что ты старался изо всех сил, – сказал Нил. – Честно, они поймут. Тебе ничего не будет. Или знаешь что? Оставайся здесь. Нам будет весело. Ваши никогда сюда не пройдут, магии хватит надолго. Мы тут все будем в безопасности. Но если ты захочешь уйти, я тебя отпущу. Я никогда не буду тебя держать, если не захочешь. Хорошо? – Кадет кивнул с очень сложным выражением на лице. – Маг тебя простит, я ему объясню. У нас всегда прощают.

– Я знаю. – Кадет говорил так, будто едва мог дышать, между бровей залегла короткая напряженная складка.

Голос у него совсем съехал, и Нилу захотелось сказать: «А я знаю, что под маской», но он сдержался: лучше придержать это до более подходящего момента, их теперь будет полно.

Ну, пора. Нельзя тянуть, а то передумает. До камня было шагов пять, и Нил пошел к нему.

Раз, два, три, четыре.

Все произошло на пятом, когда он уже не ждал подвоха, когда думал только о том, что вот сейчас коснется камня и все будет хорошо. Он нагнулся, передал аниму руке, и камень, будто почувствовав его приближение, загорелся золотом, которое подсветило рисунки изнутри. Нил улыбнулся.

Грудь прошило такой огромной, поразительной болью, что Нил даже не сразу понял: ее источник где-то в спине, около позвоночника, между ребрами.

«Нельзя было поворачиваться к нему спиной», – медленно, запоздало подумал Нил.

Он хотел упасть вперед, последним усилием коснуться камня, но, конечно, ему не позволили. Затянутые перчатками руки сжались на его плечах и опрокинули назад, уложили на землю подальше от камня.

Нил даже не мог понять, кричит ли он, дышит ли, двигается или замер неподвижно, он теперь будто весь состоял только из этого горячего, рвущего, мучительного ощущения, заполнившего грудную клетку.

Над ним было беззвездное небо и верхушки деревьев, потом их заслонило лицо Кадета: темный капюшон, маска, а между ними – узкая полоса белой кожи, по-прежнему изломанные брови и темные, лишенные выражения глаза.

Нил с трудом опустил взгляд. В руке у Кадета был нож, тот самый, широкий и острый, которым он недавно резал себе запястье. В мире волшебников, магии и заклинаний Кадет просто взял и заколол его. Это было ужасно, но почему-то смешно, и Нил засмеялся, но вместо смеха изо рта вырвался булькающий хрип, а за ним вытекло что-то скользкое и горячее, с отвратительным металлическим вкусом.

– Я – Ястреб, – сказал Кадет. Он, очевидно, считал, что говорит бесстрастно и взвешенно, но получалось сдавленное бормотание. – Мы всегда доводим дело до конца. Почему ты не догадался?

Нил попытался встать, чтобы дать ему по затянутой маской роже, и не смог – сил хватило только на то, чтобы выплюнуть кровь и вцепиться в рукав формы. Кадет вздрогнул – наверное, Нил задел какой-то из его порезов. Монструм рядом выл, тихонько, на одной ноте.

– Мы станем первым народом, который действительно захватит весь мир. Империя огромна и будет еще больше, – сказал Кадет так, будто и самого себя уговаривал, и хотел, чтобы и Нил действительно понял его. Безумие. – Мы просто берем другие племена под свое покровительство. Избавляем от заблуждений. Стать частью Империи почетно.

Нил нашел бы, что на это ответить, но не мог даже вдохнуть. Он так хотел жить, так сильно – и это желание больше не имело никакого значения.

Кадет вдруг качнулся вперед и коснулся лбом его лба. Нил попытался закрыть глаза, но почему-то не смог. Ему больше не было больно, даже холодно не было, он чувствовал себя как матрас, набитый соломой. Пару секунд Кадет смотрел на него таким невыносимым взглядом, что Нилу даже сейчас, несмотря ни на что, захотелось сказать ему, что все в порядке, хотя ничего, ничего не было в порядке.

А потом Кадет расправил плечи и поднялся. С решительным, неподвижным лицом он положил руку на камень и заговорил на шипящем, отрывистом языке, который Нил слышал раньше, но никогда не понимал, а теперь каждое слово почему-то было совершенно ясным.

– Теперь эта земля принадлежит народу Ястребов, – сказал Кадет.

И вот тогда Нил почувствовал нечто такое, что было куда хуже удара ножом. Земля теряла силу, и будущее исчезало – для всех, кто жил в этом уголке мира. Все, чем они могли бы стать, стиралось, и Нила раздирала на части бесконечная, огромная боль без боли, ощущение финала, молчаливый крик умирающей земли. Мать-земля дарит волшебство всему живому, она – его источник, и сейчас этот источник иссяк. Кажется, даже Кадет что-то почувствовал: он вскинул руки, чтобы закрыть уши, но сразу заставил себя их опустить. А потом небо вдруг вспыхнуло золотом: купол засиял во всю силу и начал осыпаться. Золотая пыльца обрушилась вниз, как дождь, и растворилась.

Теперь это был просто кусок территории. Кадет какое-то время стоял, глядя в одну точку, потом встряхнулся и раскинул руки, глядя в небо.

– Квадрат Ноль Ноль взят, – сказал он на том же шипящем языке.

Как бы быстро ни летели Ястребы, какую бы магию ни использовали, прошло добрых полчаса, прежде чем раздалось хлопанье крыльев. Все это время Нил лежал, не в силах даже закрыть глаза. Он ничего не чувствовал, ни о чем не думал, и если вот это и значит быть мертвым, то он был совершенно мертв. Кадет сидел спиной к нему, обхватив колени. Когда над лесом пронеслась первая крылатая тень, он встал.

От удара о землю птицы мгновенно, незаметно превращались. Пятеро Ястребов один за другим поднялись на ноги. Нил сразу их узнал – в основном по монструмам. Щупальца, здоровенный пес – все старые знакомые, все, кто работал в Селении. Потом среди них соткался шестой силуэт – прямо из Тени, как будто ночь сгустилась в одном месте до такой степени, что превратилась в фигуру. Нил узнал и ее: теневой призрак с низко надвинутым капюшоном, тот самый, который изрек пророчество давним утром вчерашнего дня. Нил узнал его рост, его сгорбленную спину и капюшон, закрывавший лицо целиком, – под ним не было видно даже глаз, и казалось, что внутри только тьма. Может, так оно и было.

– Работа выполнена, – прощелкала фигура на том же пугающем до одури языке. Кадет опустился на колени. – Кадет Семь Два Три, ты завершил миссию. Пророчество не исполнилось. Учитывая твое происхождение, это впечатляющий результат. Ты будешь награжден и переведен на работу в центр.

Пятеро Ястребов поклонились. Нил понять не мог, радуются они, печалятся или завидуют, лица у них были совершенно равнодушные, Нил и забыл, какие пустые лица у Ястребов, когда их жизнь идет своим чередом.

Теневой призрак протянул руку, совершенно бестелесную, и коснулся Кадета. С черной, призрачной руки сползла тьма, перетекла в его плечо, и на униформе проступила узкая лиловая полоса.

– Магический ранг повышен, – сказала фигура.

А потом сделала шаг назад и растворилась во тьме. Монструм, который испуганно жался к ноге Нила, вдруг издал высокий визг и начал меняться, сжиматься в бесформенный ком тьмы. Нил зажмурился. Он не хотел, не хотел, не хотел смотреть.

Господин Череп отрывисто кивнул Кадету.

– Желаю успешной работы на новом месте, – проговорил он, и снова по голосу невозможно было разобрать: он искренне поздравляет? Издевается? Ему все равно?

Упрямый глупый мозг никак не хотел выключаться, заснуть, перестать думать. Потом Нил внезапно почувствовал боль в спине. Чувствовать хоть что-то было странно, а боль с каждой секундой росла, пока не заставила его издать какой-то сдавленный звук. Все удивленно обернулись – до этого никто даже на него не взглянул, словно он был деталью пейзажа.

Щупальца господина Черепа метнулись к Нилу и оплели грудь. Нил вздрогнул, сонно удивившись, что вообще может дергаться.

– С какой стати он еще жив? – пробормотал Господин Череп на своем языке и вытащил из Тени бестелесное полотнище, покрытое искристыми зелеными контурами и зелеными же огоньками. Золотого цвета там больше не было. – Карта врать не может, земля присвоена. Значит, ритуальное убийство дикаря из местного племени прошло успешно, иначе бы не сработало. Почему он жив?

Ритуальное убийство дикаря, значит. Щупальца прокатились по телу, заглянули Нилу в глаза, и Нил закашлял. Воздух царапал легкие, и они тоже болели, вообще все болело, ныла каждая кость. Глазные яблоки, до этого будто заледеневшие, снова начали слушаться. Спина казалась очень горячей, но Нил чувствовал: разошедшаяся от ножа плоть снова сошлась, края разреза стянулись под заскорузлой от крови тканью, где-то внутри сходились порванные мышцы, кровь, заполнявшая легкие, возвращалась на свое место.

– Может, все дело в том, что эта земля была особенной, – сказал Кадет. Он смотрел на Нила во все глаза, но выражение лица было совершенно нечитаемым. – Я не разбираюсь в их варварских обычаях. Может, она его пощадила.

Сволочь. Гад. Какой же гад.

Господин Череп шагнул к Нилу и протянул напряженную руку, но Кадет молниеносно перехватил его запястье. Похоже, делать это было нельзя – Кадет тут же опустил руку, остальные притихли. Щупальца сползли с Нила и повернулись к Кадету.

– Зачем тратить рабочую силу? – спокойно спросил Кадет. Он казался совсем другим, когда говорил на своем языке, и Нилу было страшно, так страшно смотреть на него. – Он еще может потрудиться на благо Империи. В Селении данные о его существовании стерли, так что я предлагаю оставить его здесь. Эта земля завоевана, магии тут ни у кого не будет. Оставить его жить и видеть плоды нашей победы – более целесообразно.

– Вы оспорили действия старшего по званию, – без выражения сказал Господин Череп.

– Тень отличила меня сегодня. Меня. – В голосе у Кадета прорезалось какое-то сильное, яркое чувство, которое он попытался тут же подавить. – Я получил Квадрат Ноль Ноль. Я хочу, чтобы низшее существо, с которым мне пришлось провести два дня, мучилось, глядя на свою павшую землю. Не вижу, как это противоречит нашим принципам.

Он подошел и резко вздернул Нила на ноги. Тот издал мокрый, болезненный звук – и от жара, опалившего позвоночник, и от ледяного холода, которым теперь веяло от Кадета.

– Уходи, – сказал Кадет на местном языке, глядя ему в глаза. – Убирайся.

У его ног копошилось что-то темное, и Нил не хотел туда смотреть, потому что это больше был не монструм, во всяком случае – не тот, которого он знал.

Просто не думать о плохом, и все проблемы исчезают.

Нил попытался не упасть на своих негнущихся, полумертвых ногах. Что-то вернуло ему его бесполезную жизнь, но это, похоже, было наказание, а не благословение.

– Прощай, игрок Шесть Четыре Пять Два, – сухо произнес Кадет и шагнул назад.

Когда бесформенный монструм прополз мимо, Нилу вдруг захотелось, чтобы он обернулся, но тот на него даже не взглянул.

А потом все шесть Ястребов упали назад, раскинув руки. Ударившись о землю, они превратились в птиц, взлетели, приминая воздух мощными крыльями, сделали круг над лесом и скрылись.

Нил проводил их взглядом, потом добрел до камня, который по-прежнему валялся в траве. Рисунки на нем поблекли, выглядели жалкими и потертыми. Камень легко оторвался от земли – обычный булыжник. Бесполезный. Этот край теперь принадлежал Ястребам.

Земля стала совершенно холодной и мертвой. Нил прижался к ней всем телом, но теперь это было просто скопление остатков растений и существ, материя, лишенная сил.

– Прости. Я думал, все получится, – прошептал он, прижимаясь щекой к холодной траве. – Я не знаю, что мне делать. Что мне делать?

Но никто ему не ответил.