Читать книгу Тень Башни - Екатерина Соллъх - Страница 6

Нэль… Воздух качнулся. Ладонь. Шершавое. Что? Сигареты. Сжать. Полная. Нет. Не может быть. Прошу. Хоть что-то. Думай. Должно быть. Не мог. Не мог. Я же приказал ему. Жить. Нэль. Как без него? Невозможно. Нэль.

Мысли неслись с огромной скоростью. Мысли текли вязко и медленно. Этого просто быть не может. Ладонь рефлекторно сжала что-то. Пачка сигарет. Он просил Отто купить ему. Потому, что его кончились. А дело сложное. Дело. Он должен думать о деле. Собраться. Достать сигарету, закурить. Дать себе пару секунд. Спокойно. Отто стоит за спиной. Поддержит. Не даст оступиться. Нельзя показывать, насколько тебя это задело. Спасибо, Отто. Выручил. Думай. Должен быть ответ. Предположим, его там не было. Почему? Потому, что вещи ещё не привезли. Вряд ли, хотя… Точно. Надо проверить. Харальд достал свою раскладушку, выбрал из списка телефон диспетчера.

– Фройлен, номер водителя машины БК-211, – голос ровный, слегка надменный, можешь гордиться собой. Номер. Хорошо, что запомнил номер. Слишком нервничал из-за мальчика, вот и запомнил. Харальд принял перенаправление звонка на телефон водителя. Дождь усилился. Сигарета почти кончилась, горьковатый дым щекотал горло.

– Унтерштурмфюрер Лангс, – громко и чётко, хотя в голосе чувствовалось напряжение. Парень сильно нервничал, когда увидел Индиго, он явно не ждёт от звонка ничего хорошего.

– Вам было поручено отвезти мой багаж по адресу Вистеренштрассе, 7. Как давно вы вернулись оттуда? – может, он успел? Хотелось бы. Было ещё что-то, деталь, где-то в памяти. Почему он решил уточнить. Именно у водителя. Тихо. Почему он молчит так долго.

– Штандартенфюрер, – голос дрожит, прерывается, – я должен был отвезти багаж сразу, но у меня вышло время, я решил, что успею отметиться в гараже. Я немедленно доставлю его.

– Привезите его по адресу Лихтенштрассе, 11, в дом оберштурмбанфюрера фон Денненберга. Вы действовали по инструкции.

Харальд закрыл телефон. Его там не было. Он жив. Нэль. Жив. Сердце билось, навёрстывая пропущенные удары. Жив. Деталь. Да. Водитель нервничал и смотрел на часы. Харальд тогда подумал ещё, что его выдернули без предупреждения, и он не успел отметиться в гараже. На перчатку упала снежинка. Первая в этом году. Серый, грязный комочек. Харальд посмотрел вверх. Снег вперемешку с дождём. Сыро и холодно. Харальд расстегнул верхнюю пуговицу плаща и стянул перчатки. Облегчение огненным шариком прокатилось по позвоночнику. Холодно. И жарко. Жив. Повезло. В этот раз повезло.

– Мне не кажется, что это совпадение. Мы не можем пока дать вам охрану, штандартенфюрер, – Рейнер снова выглядел спокойным и чуть расслабленным, – это привлечёт лишнее внимание и помешает вам. Но за любой помощью обращайтесь.

– Понимаю. Для вас сейчас самое важное – удержать ситуацию под контролем. Пока я буду жить у оберштурмбанфюрера Денненберга. Это будет выглядеть достаточно естественно и позволит нам обсуждать детали расследования без лишних свидетелей. Осталось решить вопрос с основной службой. У меня отпуск, но оберштурмбанфюреру Денненбергу придётся договариваться.

– Я устрою всё. Можете не думать об этом до конца расследования, – Рейнер отошёл в сторону, нужно было сделать ещё несколько звонков, договориться. Харальд повернулся и посмотрел на Отто.

– Я позвоню домой, скажу, чтобы она начала разбирать вещи, – Отто улыбнулся, чуть заметно, украдкой.

– Спасибо, – Харальд улыбнулся в ответ. Он всё понял. Конечно, Отто знал его давно, просчитал реакцию, дал опору. Логика, холодная, спокойная, помогающая сохранить самообладание, ставшая привычной. Закрыть глаза, вздохнуть. Пора работать. Харальд поднял голову. Окно, из которого стреляли. Дом, большая часть квартир не жилая, облезлые стены. Небольшой дворик, скорее неточность планировки, чем сделанный специально. Слепые окна без стёкол, копоть на стене соседнего дома. Индиго пришла сюда одна, ночью, не сказав ни слова охране. Она ждала здесь. Кого и как долго? И зачем?

– Бригаденфюрер Гедерберг, вы не могли бы выяснить кое-что для меня? – Харальд посмотрел на Рейнера выжидающе. Либо знает, либо хочет узнать. Движение сбоку, едва заметно. Шварц. Успел забыть про него, а зря. Его нельзя терять из виду. Чуть повернуться. Так, теперь ты виден лучше.

– Что именно? У вас есть идеи? – Рейнер убрал телефон в карман плаща и провёл рукой в перчатке по волосам.

– Мне нужно знать, когда Атарэль ушла или могла уйти из Башни. Хотя бы интервал времени, или когда её видели в последний раз. И точное время смерти, – Харальд хотел знать, сколько времени она провела здесь перед смертью, хотя был и более важный вопрос. – И ещё. Возьмите остатки крови на анализ. Мне нужно знать, нет ли там примесей.

Отто недовольно нахмурился. Это была его работа, и Харальд был уверен, он сделал бы её лучше любого специалиста Башни. Но таково было условие Индиго. Странно. Шварц тоже выглядит недовольным. Кто-то посмел приказывать его хозяину? Или тут что-то другое? Терпи, это вам нужно, а не мне. Рейнер кивнул.

– Хорошо. Когда выясню, свяжусь с вами. Пока не закончится расследование, все ваши разговоры по телефону будут шифроваться и отслеживаться Башней. То же касается оберштурмбанфюрера Денненберга. Главная опасность сейчас – слухи. Этим займусь я. Вам надо приложить все усилия, чтобы найти убийцу как можно скорее, – Рейнер посмотрел на Харальда. Бледно-голубые глаза ничего не выражали. Незаметный, ничем не выделяющийся, словно сливающийся с городом, почти всесильный. Теперь уже точно почти. Это убийство задело его больше, чем Индиго. Для него Харальд был мечом, оружием мести, тщательно выбранным из многих. Он готов был помогать, защищать, пока это не мешало ему самому, но не оставлял права на ошибку, на промедление. Опасное покровительство, опасная игра.

– Мы с Денненбергом ещё раз всё осмотрим. Потом сможете забрать её и убраться здесь, – Харальд заставил себя посмотреть прямо в лицо Рейнеру. Я не твоя игрушка, – дальше я буду действовать сам.

– Хорошо, сейчас мы вас оставим, когда закончите, позвоните. В вашем телефоне уже есть мой номер. Материалы, которые вам нужны, получите утром, – Рейнер развернулся и зашагал к переулку. Шварц задержался на секунду, бросил последний, предупреждающий взгляд на Харальда и пошёл следом за ним. Дождь со снегом усилился, надоедливый, раздражающий. Отто чихнул.

– Наконец они ушли. Что за погода. Невозможно работать, – лучший судмедэксперт Управления предпочитал сухой морг, где можно было не торопясь повозиться с телом, – ладно, Харальд, иди, осматривайся, а я постараюсь ещё что-нибудь найти.

Грязная комната, в которой они нашли гильзу. Пустая, больше ничего, но в соседней – остатки ужина и несколько грязных, подсохших следов. И следы и еда здесь с прошлого вечера. Он знал заранее, готовился. Индиго пришла в западню. Так, еда. Дешёвые консервы. Банка нашлась в углу. Ошибка, это уже ошибка. Думал, найдут место, откуда стреляли и всё? Глупо. Харальд поднял банку. Стандартная, сойдёт, если не будет других зацепок. На таких банках всегда указаны номер и серия, можно проследить, куда отгрузили эту партию, пройти по всей цепочке. Долго, утомительно, и, скорее всего, бессмысленно. Если больше ничего не будет, придётся искать так. Если это они взорвали дом, лично убью, гадов. Милая, тихая старушка, на этаж ниже и немного вглубь дома. Писатель, погружённый в свои миры и давно утративший связь с реальность, верхний этаж, под самой крышей. Застенчивая девушка, работает в Канцелярии, снимает небольшую комнату вместе с подругой. Сволочи. Найду, обязательно найду, и мёртвая Индиго тут не причём. Это уже личный вызов. Харальд усмехнулся. Так же себя, наверное, чувствует Рейнер. И никому до тебя дела нет, Атарэль. Никому нет дела до низвергнутых богов. Мёртвых богов. Та сказка, которую рассказывал Нэлю. С ними было так же? Просто кто-то узнал, что они смертны? Путь отхода был прост и изящен. Крыша соседнего дома находилась рядом. Он тоже был заброшен. Харальд подошёл к краю. Не высоко, можно просто переступить, а там спуститься по лестнице, выйти на улицу, сесть в машину. Ночью здесь мало людей, а те, что есть, никогда не выглянут, услышав шум. Можно только уточнить время, большего от них не добиться. Хотя, это тоже немало – потом можно будет сравнить с тем, что выяснит Рейнер. Слова, правильные, логичные, но сердце всё ещё бьётся слишком сильно. Расследование ещё только началось, а Нэль едва не погиб. Ему есть, кого терять. Но отступить он тоже не может. Иначе убьют уже его, свои. Рейнер не только помогает, но и следит. Как же так получилось? Ему есть, кого терять… Нэль важен. Гринхильда, ты была права. Харальд провёл рукой по лицу. Холодная, влажная кожа перчатки. Это страх? Может быть. Облегчение сменилось страхом? Это только начало пути. И легче не будет. Ладно. Надо найти свидетеля. Жилая квартира нашлась на первом этаже. Дверь нехотя открыла пожилая женщина, испуганная, в старом, поношенном платье. Затравленно глядя на военного, она заискивающе улыбнулась и открыла рот, но сказать так ничего и не смогла.

– Прошлой ночью с крыши этого дома спустился человек, предположительно, по этой лестнице, вы слышали шаги, какой-то шум? – голос Харальда звучал надменно и холодно, женщина сжалась ещё больше. Ей не хотелось вмешиваться в чужие дела, но лгать было ещё страшнее.

– Господин офицер, генерал, обергруппенфюрер, прошу вас, – женщина путалась в званиях, нервно оглядывалась и дрожала. Харальд едва удержался, чтобы не ударить её. Так от неё будет ещё меньше толку, только визжать начнёт. Ему было просто противно, – я бедная, одинокая женщина, живу одна.

– Пока, – Харальд, наконец, поймал её взгляд.

– Что? – женщина заворожено уставилась в холодные, равнодушные глаза.

– Пока живёте, – Харальду надоело вести себя по протоколу допроса гражданских. У него нет времени выслушивать её жалобы, и нет причин её жалеть.

– Ааа, – женщина открыла рот, испуганно глядя на военного, – да, да, конечно, господин офицер, прошу вас. Ночью. Я не спала, кто-то спускался. Там не живёт никто, но это же не моё дело. Ведь я и не должна была. Правда, господин офицер?

Женщина невольно подалась вперёд, просительно заглянула в глаза, улыбнулась по привычке. В молодости, наверно, было привлекательной.

– Когда именно, – Харальд чувствовал к ней лишь брезгливое отвращение, – мне нужно точное время.

– Господин… – женщина сжалась, обхватила себя руками за плечи, уставилась себе под ноги, – было часа четыре, может, чуть больше, я точно не знаю. Помню, звонил заводской колокол, четыре раза, конец второй ночной смены, я даже задремать не успела, как услышала шаги. Это был мужчина, один раз споткнулся, на пролёт выше, потом слышала машину. Рухлядь, а не машина.

Ценные сведения, он не ошибся в ней. Такие всегда всё помнят. Сплетницы. Харальд достал из внутреннего кармана бумажник. Она заслужила и должна молчать. Проще убить, но она может ещё быть полезной. Глаза женщины расширились от удивления, когда она увидела банкноту. Сейчас бумажные деньги использовались редко, но в таких районах ещё были в ходу, хотя обычно не такие крупные.

– О, господин, я вам так…

– Меня здесь не было, но, если приду когда-нибудь, ты мне расскажешь всё, что спрошу.

– Да, конечно, я не видела вас, никогда в жизни, клянусь, я не… – Харальд не стал дослушивать её лепет. Она будет ждать, возможно, всю оставшуюся жизнь. Информаторы лишними не бывают.

Харальд вышел на улицу. Шёл снег с дождём. Тяжёлые серые хлопья падали на мокрый асфальт и сразу таяли. Значит, машина старая, неприметная. Террористы. Те, что связаны с армией. Идти к Готфриду нельзя, искать информацию об оружии придётся другими способами. Отто всё ещё сидел на корточках рядом с телом. Цветочный запах, приторный, липкий, назойливый. Сейчас он больше походил на запах гнили. Индиго. Сейчас, мёртвая, изломанная, холодная, она больше всего походила на человека, ребёнка. Глаза, полные непонимания, даже обиды. Она не умела бояться смерти, но научила этому остальных. Атарэль. Не личность – символ и инструмент. Почти жаль.

– Ну что тут, Отто? – Харальд подошёл к другу. Заметил, как тот незаметно вытер скальпель носовым платком. Никаких образцов? Как же. У Харальда были свои связи, у Отто свои. Нелегальные, неподотчётные лаборатории, не уничтоженные только потому, что согласились сотрудничать.

– Почти ничего нового. Она видела стрелявшего, но не убийцу. Кровь, скорее всего, вытекла сама, значит, в яде был разжижающий компонент, который не давал ей свернуться.

– Яд, ты уверен?

– Нет, конечно, нет. Как я могу знать, без анализа? Мы знаем, что выстрел её не убил, что из неё вытекла почти всё кровь, а такое может быть в одном из трёх случаев: её выпили, было множество ранений, а этого точно нет, она не сворачивалась. Возможных вариантов два, но на первый уйдёт больше времени.

– Второй можно проверить, – Харальд опустился на колени рядом с телом, достал платок и с нажимом провёл по шершавому асфальту, – если кровь вытекала, то на это ушло достаточно много времени. Дождь смыл её, но покрытие здесь давно не меняли, а, значит, в нём много трещин и неровностей, могло что-то остаться. Если кровь выпили, то мой платок будет относительно чистым.

Харальд развернул ладонь. Грязь, вода, что-то красное. Всё ещё не свернулась?

– Надо проверить, – Харальд протянул платок Отто, – вот ещё, упакуй и это.

Харальд положил грязную мятую банку из-под консервов в пластиковый пакет. Это вполне разрешённая улика. И самая бесполезная.

– Нам больше нечего здесь искать, пора возвращаться. Надо решить, что делать дальше, – Отто чихнул, – и принять горячую ванну, пока не поздно.

– Хорошо, – Харальд улыбнулся уголком рта, – ты прав, больше мы здесь уже ничего не найдём. Собирайся, я позвоню фон Гедербергу. Пусть приберётся.

Рейнер ответил односложно, подтвердил, что понял, и отключился. У него сейчас было много дел. Харальд захлопнул раскладушку. Пора было уходить отсюда, встречаться с Чистильщиками не хотелось. Уже было поздно, падал редкий снег, серый, мокрый, пахнущий жжёной резиной. Харальд махнул Отто рукой. Надо было выйти на более приличную улицу и вызвать такси. Фонари светили неровно и тускло, в воздухе висело марево. Жарко для этого времени года. Слишком жарко для снега. Харальд растёр пальцами серый комочек, на перчатках остался маслянистый налёт. Снег постепенно снова превратился в дождь. Машина подъехала почти сразу. Было поздно, на улицах почти никого не было. Редкие прохожие пробегали мимо, спеша укрыться от дождя. Их лица в свете электрических фонарей казались восковыми масками. Серые марионетки, играющие свою роль. Чёрный, серый и белый – цвета этого города. И ещё немного красный. И ярко синий. Цвета опасности. Доехали быстро. Отто всё время чихал. Главное, чтобы не заболел. Сейчас это было бы очень не к стати. Харальд сжал руку в кулак, потом медленно разжал ладонь. Надо успокоиться, хоть немного. Машина мягко затормозила, водитель открыл заднюю дверцу. Харальд вставил одну из своих теневых карточек в считыватель, дождался, пока мигнёт полоска на чёрной коробочке. Он мог бы использовать служебный счёт, но сейчас он в отпуске, а все переводы отслеживаются. Как и говорил Рейнер, никаких слухов.

Отто поднялся по ступенькам и постучал. Дверь открылась почти сразу. Его девочка, красивая. Мужская рубашка, слишком велика для хрупкой фигурки, огненно-рыжие волосы, мелкие кудряшки водопадом по плечам. Улыбка, светлая, открытая. Отто улыбнулся в ответ. Его солнце, тёплое. Он вошёл и чуть посторонился, пропуская Харальда. Удивление, всего на миг. Девушка приветливо улыбнулась. Словно никогда и не знала, какими жестокими бывают люди. Но Харальд едва на неё взглянул. Нэль. Он стоял у неё за спиной, напряжённый, словно чувствовал, что что-то не так. Живой. Харальд стянул перчатки. Быстрее. Хотелось смыть с себя холод и кровь, но сейчас это было не возможно. Не сейчас.

– Отто, – Харальд смотрел в глаза Дэнеля не отрываясь, видел только его, с трудом заставляя себя помнить, что есть кто-то ещё.

– Хорошо, иди, успеем ещё наговориться, – Отто кивнул, отдал свой чемоданчик девушке и стянул плащ. Сейчас в ванну, в горячую ванну. И солнышко с собой прихватить. Куда же без неё…

Харальд зашёл в гостевую комнату. Его вещи уже были там, аккуратно разобранные и разложенные по местам. И Нэль. Его Нэль. Он тоже был в комнате. Живой. Ты была права, сестра. Пока не потеряешь, не поймёшь. Нужен. Он нужен мне. Плащ, перчатки, в угол. Потом, сейчас не важно. Лишние, не нужные вещи. Всего пара шагов. Вдох. Выдох. Он так близко. Отражаюсь в его глазах. Мужчина положил руку на талию юноши, притянул. Тепло. Поцеловал, жадно, кусая губы, резко, глубоко, грубо. Почувствовать. Кровь, тёплая, вкусная, пьянящая. Голова кружится. Так близко. Как же хорошо. Тёплый, живой. Ближе. Руки скользнули под рубашку, выше, по позвоночнику. Скорее. Хочу больше. Твои губы. Вкус крови, металлический, терпкий, вкус жизни. Тонкие пальцы путаются в пуговицах. Я сам. Скорее. Ты мой. Губы скользнули вниз по шее, ключице, хрупкое тело выгнулось, прижалось. Не могу терпеть. Скорее. Я твой. Мужчина с силой сжал запястье юноши, заломил за спину, резко развернув спиной к себе. Навсегда. Прижался, целуя шею, прикусил кожу на плече, слизнул кровь. Тебе больно, знаю. Этого и хочу. Если больно, значит жив. Слышу, как бьётся твоё сердце. Безумно, испуганно, восторженно. Не отпущу. Слышишь, как бьётся моё? Один ритм. Избавиться от страха. Помоги мне. Через боль, через огонь. Сгореть. С тобой. Скорее. Сердце бьётся где-то в горле. Нечем дышать. Незачем. Пол толкнулся в колени. Так близко. Пальцы, обжигающе-холодные, сжимают, гладят, сводят с ума. Нэль. Живи. И я буду. Жить. С тобой. В тебе. Всегда. Ты делаешь. Меня живым. Настоящим. Разве огонь. Бывает зелёным? Бывает. Твой огонь. Время замерло. Мир сжался. Кровь пульсирует. Молчи. Не смогу. Без тебя, не смогу. Не смей уходить. Смотри на меня. Только не кричи. Больно, знаю. Мне тоже. Мы же одно. Сейчас. Ещё. Удар. Молчи. Мне надо знать. Чувствовать. Тебя. Себя. Стон. Ты сводишь меня с ума. Отражение в глазах. Сильнее. Не отпущу. Не отдам. Нэль. Мой. Живой. Навсегда. Нэль. Нэль. Нэль.

Отто задумчиво накручивал на палец золотисто-огненную прядку. Значит, вот он какой. Зелёные глаза. Никогда раньше таких не видел. Даже не слышал, что у кого-то они были. Харальд. Так непривычно было видеть его таким. Взволнованным, потерянным, испуганным. За себя он не боялся. Этот мальчик значит для него так много. Отто прекрасно понимал, чем занят сейчас его друг. Что ж, ничего странного, но всё же. Это было непривычно. Отто спустил с пальца золотую пружинку и положил руку на плечо девушки, скользнул вниз, под воду. Маленькая грудь удобно легла в ладонь, вторая рука скользнула на талию. Курносый нос доверчиво потёрся о его щёку. Девушка хихикнула. Колючая, щекотно.

– Солнышко, как думаешь, у нас получится? – Отто обнял и прижал рыжую к себе. Было так тепло и уютно, не хотелось думать ни об убийстве, ни о дожде.

– Получится, – девушка убеждённо кивнула, – тем более, вместе. Ты же самый лучший, всё знаешь.

– Зря я беспокоюсь, ты права, – Отто улыбнулся и поцеловал рыжую макушку, – у нас всё обязательно получится.

Как же ему хотелось ей верить. Что никто не погибнет, что всё закончится хорошо. Только не получалось. Наверное, он стал циником. Так даже лучше. Отто вздохнул и отстранил задремавшую девушку.

– Иди, разогрей ужин и завари чай, давай, – Отто легонько шлёпнул девушку по попе и вылез из ванной, – на четверых, не забудь.

Он наскоро вытерся, надел халат и направился в кухню. Там было тепло, пахло чем-то вкусным. Там было его солнышко. А ещё ему не хотелось мешать Харальду. Хлопнула дверь гостевой комнаты, потом ванной. Отто сидел за столом и смотрел, как его девочка хлопочет у плиты. Интересно, а этот мальчик готовит Харальду ужин? Отто снял очки, мир привычно расплылся перед глазами. Ничего не отвлекает. Хорошо. Здесь и сейчас. Ему не хотелось думать, что его дом могут у него отобрать так же, как у Харальда. И солнышко.

– Будем ужинать на кухне, – Отто надел очки, – так будет удобней. Можешь поесть с нами.

– Правда? – девушка радостно улыбнулась. – Можно? Спасибо!

Отто изо всех сил старался отцепить от себя повисшую на шее девушку, когда на кухню вошёл Харальд. Рыжая пискнула и отскочила в сторону, кинулась к плите. Загремели тарелки, девушка чуть не уронила на пол большой салатник.

– Развлекаешься? – Харальд усмехнулся и подошёл к столу, – хорошая она у тебя.

– Да, хорошая, – Отто тепло улыбнулся, – можешь оставаться у меня сколько хочешь. Я не против.

– Спасибо, Отто, – Харальд сел напротив друга, – поговорим после ужина, я ужасно голоден.

Харальд подтянул к столу ещё один стул. Отто вопросительно глянул на него, но ничего не сказал. Кажется, они оба решили наплевать на традиции и общественное мнение. Ну и пусть. Девушка расставила четыре тарелки, умница, быстро всё поняла, и села рядом с Отто. Харальд повернул голову. На пороге кухни стоял его мальчик. Харальд кивнул. Юноша вошёл и сел рядом с ним. Движения слишком медленные, голова опущена. Отто не стал задумываться, была ли причиной его плохого самочувствия долгая неподвижность или что-то ещё. Его это не касалось. Они и сами разберутся.

– Ему надо хорошенько выспаться, Харальд, да и тебе тоже, – Отто обеспокоено глянул на друга, – иначе мы точно всё провалим. Раз уж ты здесь, придётся тебе слушать моё нытьё в два раза чаще.

– Знаешь, я не против. Ты – лучший врач, которого я знаю. Правда, твоим пациентам обычно уже всё равно, – Харальд улыбнулся и положил руку на плечо Дэнелю, – Отто, это Дэнель. Он мой… просто мой.

– Ты… ты дал ему…?

– Имя. Я дал ему имя. Не смотри так. Я всё знаю. Но так правильно, – Харальд понимал, что рано или поздно пришлось бы рассказать. Вот только реакцию просчитывать не хотел. Мальчик, низшее существо, не человек даже. Домашнее животное, даже ещё ниже, предмет мебели, деталь интерьера. С комнатными собачками не обращались так жестоко. Ни имени, ни личности, только полное подчинение. Дать имя – значит поставить на один уровень с людьми, с собой. Оскорбительно. Недопустимо. Невозможно.

– Дэнель значит, необычное имя, – Отто снял очки, так легче думалось. Имя, что это значит? На самом деле. Он так испугался за него. Они словно чувствуют друг друга. Гораздо больше, чем мальчик и хозяин. И сейчас, этот юноша смотрит на Харальда так спокойно. После всего, он верит ему. И Харальд верит. Так странно. Эти двое… Именно, двое. Принять такое? Да чем я лучше? Харальд, друг, единственный. Что ж, пришло время просто довериться тебе, – хорошо. А это – Солнышко. И она моя.

Девушка недоумённо уставилась на Отто. Тонкие пальчики сжали рукав его халата. Харальд улыбнулся, устало и облегчённо.

– Я боялся твоего ответа, Отто. Спасибо.

– Приятно чувствовать себя соучастником, дружище. Даже не думал, что настолько.

После ужина Солнышко приготовила чай. Пришло время для разговора. Надо было обсудить ситуацию и решить, что делать дальше.

– Что у нас есть? Убийство Индиго, что само по себе невозможно. Было невозможно. Вопросы обычные – как, кто, зачем, когда. Определённость есть только с последним. Между четырьмя и пятью часами прошлой ночи. Как. В неё стреляли из плазморужья. В животе – огромная оплавленная воронка. Но это её не убило. В её венах почти нет крови, на шее – укус. Либо кровь выпили, либо она вытекла. Значит, не свернулась. Тогда её, скорее всего, убило то, что попало в кровь со слюной кусавшего. Звучит бредово, – Харальд откинулся на спинку стула, – я пока ничего не упустил?

– Нет, пока всё верно, – Отто поднёс к губам кружку с чаем, – положение тела, отсутствие синяков от падения, выражение лица. Ещё гематомы на затылке. Её держал кто-то очень сильный. Может, даже не совсем человек. Скорее всего, мужчина, и вряд ли тот же, кто стрелял. Не успел бы добежать.

– Да и не стал бы, – Харальд подхватил мысль друга, продолжая и развивая, – если стрелял из укрытия, значит, не хотел или боялся встречаться лично. Был кто-то второй, возможно, стрелок о нём даже не знал. Позиция выбрана удачно, ружьё он забрал с собой, отход тоже продуман, всё убрано, кроме гильзы. Слишком глупый промах. Тем более что выстрел был один.

– Хочешь сказать, гильзу оставил второй? Что бы подставить, сбить со следа и отвести подозрение? Вот он убийца, его и ловите?

– Именно. Террориста найдут и дело закроют. Настоящий убийца останется на свободе. Что ещё? Кто. Террорист или военный. Скорее, первое. Такое оружие есть только у военных, но патроны и плазморужья выдаются под роспись, все выстрелы фиксируются. Но от Готфрида я знаю, что группа террористов получила оружие и информацию от кого-то из армейских. Скорее всего, стрелял один из них. Тот, кто его подставил, знал, где и когда будет стрелок. Значит, истинный убийца – пособник террористов.

– Но тогда он просто использует их, – Отто сложил руки на груди, – хотя почему бы нет. Итак, кто-то из армейских. Имеющий доступ к информации и оружию. Имеющий контакт в Башне. А взрыв? Думаешь, это связано?

– Уверен. Это было предупреждением мне. Вот только не знаю, от кого. Будем считать, что я его не понял. Повторить такое они уже не смогут. Рейнер не допустит. Это убийство слишком сильно задело его гордость. Зачем. Последний вопрос. Смерть Индиго – доказательство того, что они смертны, призыв к бунту, к уничтожению Башни, – Харальд посмотрел на Отто. А что, если получится? Если они не успеют или их убьют? Слишком большая ответственность, слишком мало времени и сил. Дэнель дремал, положив голову на плечо Харальда, Солнышко слушала, но высказаться не решалась. Это не только убийство, это – правительственный заговор, а их только двое. И ещё Солнышко с Нэлем. Если он прав. Хотя зачем ещё такие сложности. Он знал, как убить. Знал наверняка.

– Ты забыл ещё кое-что, Харальд, – Отто не отрываясь смотрел на друга, происходящее всё больше казалось ему каким-то нереальным, – что, скажи мне, что Индиго могла там делать?

– Не знаю. Это важно. Но попробуем пока не обращаться к Башне.

– Хорошо, что дальше? – Отто допил чай и поставил кружку на стол.

– У тебя должен быть контакт в какой-нибудь подпольной лаборатории. Нам нужен анализ. Сходи туда, а я попробую выяснить, откуда могло взяться ружьё. Вечером зайду к своему информатору, – Харальд немного расслабился. Если не знаешь, как решать проблему, разбей на части и этапы и решай каждый из них последовательно. Неразрешимую задачу надо просто раздробить на цепочку разрешимых.

– Хорошо. Так и поступим. А сейчас спать, – Отто встал из-за стола, – пошли, Солнышко.

Девушка послушно встала и пошла за Отто. Харальд вздохнул и аккуратно, стараясь не разбудить, взял Дэнеля на руки. Какой же он лёгкий. Ничего. Всё будет хорошо.

Харальд взглянул на часы. Было двадцать минут четвёртого. Ещё ночь. Он вышел из комнаты. На кухне горел свет. Отто тоже не спал, сидел за столом с кружкой чая.

– Не спишь? – Харальд обхватил себя руками за плечи, – мы, наверное, сошли с ума.

– Ты заметил? – Отто обернулся и посмотрел на друга, – ниже падать некуда. Мы позволили им участвовать в расследовании. Мы и правда сошли с ума.

– Если падать некуда, надо оттолкнуться ото дна и подняться наверх. Он мой, Отто, а я его.

– Даже так? Когда только успел? Ну и ладно. С тобой уже ничего не поделаешь, ты всегда был странным. А Солнышко просто моя. Она не заявит на меня свои права как твой Дэнель.

– Нет, она уже заявила. Ты просто пока не понял.

– Ладно, – усмешка, – этот Дэнель, почему?

– Он странный, гораздо более странный, чем ты можешь себе представить. Неправильный. Опасный. Но я верю ему. Он не предаст. Я знаю.

– Рад, что ты так уверен. Мы справимся?

– Конечно.

Чистильщики появились бесшумно, как тени. Чёрные, незаметные. Старший подошёл к телу. Чёрная ткань закрыла лицо. Двое других подняли, завернули и понесли к машине. Тихо загудел какой-то механизм. Через полчаса всё стихло. Чёрная машина прошуршала колёсами по узкой улочке. Мокрый асфальт, пустая квартира на верхнем этаже. Ничего не случилось. Всё хорошо.