Читать книгу Пробуждение Башни. Том 1 - Екатерина Соллъх - Страница 3

Хильдеберг фон Шварцхерт, заместитель главы Третьего Отдела Седьмого Управления, в третий раз перечитывал свой отчёт. Харальд всегда был требователен к точности формулировок в официальных документах. Лучше потратить час на правку, чем два часа на объяснения. Хильдеберг потянулся за кружкой. Кофе уже остыл, что б его… Закатанные в пластик листы полетели на стол, рассыпались веером. Этот мальчишка… появился из ниоткуда, сразу стал адъютантом Харальда, даже неплохо справляется. Вот только кто он на самом деле такой? Дерек Лейбрих, младшая ветвь захудалого рода, раньше в городе его никто не видел. Сразу после его появления Хильдеберг навёл справки, потом просмотрел архив, поднял своих информаторов. Ничего, ни малейшей нестыковки, ни одного выбивающегося из общего ряда факта. Всё слишком идеально, если учесть, что его прошлое было написано совсем недавно. История, документы – всё аккуратно поправлено, если не знать, что, где и как искать, никогда не найдёшь. Сделать подобную фальсификацию обычному человеку не под силу. Да и Рейденберг ему доверяет даже больше, чем людям из Отдела, с которыми проработал уже много лет. Конечно, что-то мог знать Отто фон Денненберг, патологоанатом Управления и старый друг Харальда, но обращаться к нему – всё равно, что расписаться в собственной некомпетентности. К тому же он никогда не пойдёт против Рейденберга, даже ради его же блага. Хильдеберг встал из-за стола. Может это просто паранойя, но что-то в этом мальчишке было не так. Он привык доверять своей интуиции – Дерек может стать причиной проблем для Харальда, но вряд ли их организатором. Так говорила его интуиции, но Хильдеберг всё равно сомневался. Мальчишка появился сразу после того странного отпуска, который навязали Харальду, в Отделе говорили, что ему дали какое-то секретное задание, вот только кто может так распоряжаться главами Отделов? Тем более, что вернулся он из этого отпуска скорее измотанным, чем отдохнувшим, да и Лейбрих был заторможенным и вялым, как после ранения. Слухи в Отделе ходили разные, и предположений тоже высказано было немало. Особенно старались аналитики – им бы только теории строить. Хильдеберг вышел из кабинета и запер дверь. В первые же дни он высказал свои подозрения Рейденбергу, он слишком уважал его, чтобы копать под его адъютанта у него за спиной. Харальд ответил, что полностью ему доверяет. Пусть так, но всё-таки…

Хильдеберг положил ладонь на сканер. Три месяца назад во всём Управлении Безопасности начались чистки и аресты, внутренняя система охраны была усилена, камер стало ещё больше.

– Хильдеберг Шварцхерт, – мужчина подождал, пока сканер голоса обработает запрос, – могу я войти?

Дверь открылась. Кабинет Рейденберга был небольшим, одну из стен занимал высокий шкаф, заставленный папками и дисками. Высокие окна из трёхслойного бронированного стекла были закрыты шторами. Тоже пуленепробиваемые – напомнил себе Хильдеберг. Массивный стол стоял напротив двери, на столешнице всё ещё мигала кнопка вызова. Стопки папок громоздились на красноватой поверхности, закрывая маленькие экранчики. Слева от монитора стояла кружка с чаем. Сбоку у самого окна находился ещё один стол, маленький, имитация под светлое дерево. Его привезли не так давно, сейчас за ним сидел Дерек Лейбрих, адъютант Рейденберга. Юноша едва поднял глаза от монитора, когда вошёл Хильдеберг, и тут же вернулся к работе. Старательный, исполнительный, хорошо соображает, быстро схватывает. Только одно но… у него нет прошлого.

– Хильдеберг, – Харальд поднялся из-за стола и подошёл к своему заместителю, – ты уже закончил доклад?

– Да, штандартенфюрер, – Хильдеберг протянул Харальду папку. Сказать ему или нет? Знает ли он, кто этот мальчик на самом деле? Светлые волосы, голубые глаза – судя по внешнему виду, гены у него чистые. Химера? Возможно. Рейденберг никогда бы не подпустил никого настолько близко, если бы не был уверен. – Штандартенфюрер, я хотел бы поговорить с вами наедине.

– Вот как? – Харальд положил папку на стол, – Дерек, принеси мне чай.

Юноша встал и вышел, мягко закрыв за собой дверь. Хильдеберг вздохнул, он прекрасно понимал, каким непростым будет этот разговор. Если Рейденберг всё знает, получится, что он лезет не в своё дело. Если же нет… это всё усложнит ещё больше.

– Так о чём ты хотел поговорить, Хильдеберг? – Харальд спокойно смотрел на своего заместителя. Невысокий светловолосый мужчина, голубые, немного сероватые глаза, упрямый взгляд. Волосы завязаны в длинный хвост, ворот форменной рубашки расстёгнут. Хильдеберг никогда не следовал правилам чётко, до последней буквы, скорее учитывал их. Он был из небогатой семьи – мелкие аристократы, практически полностью разорившиеся несколько поколений назад. Учёба в Военной Академии на стипендию была для Хильдеберга единственным способом хоть как-то устроиться в жизни и обеспечить будущее трёх младших сестёр. Сам он не был женат, все деньги отсылал семье. Возможно, Хильдебергу порой не хватало гибкости, но он всегда доводил дело до конца. Человек, на которого можно положиться. Харальд понимал, насколько ценным был для него Хильдеберг, и насколько он был ему предан. С таким происхождением никто другой просто не позволил бы ему подняться так высоко. Твои подчинённые – это твои союзники, никогда не делай из них врагов. Ещё один урок от штандартенфюрера Гедельберга, предшественника Харальда на посту главы Третьего Отдела.

– Прости, Харальд, но я всё ещё сомневаюсь, – Хильдеберг пожал плечами. Он никогда не называл своего начальника по имени при посторонних, но сейчас мог позволить себе такую вольность. Отношения, которые можно назвать дружбой, право сомневаться и говорить – результат их совместной работы. – Я попытался найти информацию о прошлом твоего адъютанта. Не пойми меня неправильно, я знаю, ты давно собирался найти кого-нибудь на это место, но этот парень меня настораживает. Конечно, его прошлое идеально, ни одного факта не к месту. Вот только это всё ложь, аккуратно сделанная легенда. Мне удалось найти несоответствие в датах, ещё пара неточностей в бумажных копиях документов – там, где никто не будет искать. Но его настоящего прошлого я всё равно найти не смог.

– Оттачиваешь аналитические способности? Меня всегда удивляла твоя усидчивость и способность работать с данными. Выпьешь чего-нибудь? – Харальд посмотрел на своего подчинённого. Значит, одного разговора ему не хватило, он продолжил искать. Дэнель не понравился ему с самого начала. Хотя подозрительность – их профессиональная черта, но не доверять тому, с кем вместе раскрыл столько сложных дел? Отто тоже предупреждал его не связываться с Нэлем, и Гринхильда, и Принц. Даже Эдерик и безумная женщина с окраин. Нет ничего удивительного в том, что Хильдеберг забеспокоился и решил всё проверить ещё раз. А потом ещё раз.

– Нет, спасибо, – Хильдеберг нахмурился. Харальд не казался ни взволнованным, ни хотя бы заинтересованным. Он и так это знает? Поверить в то, что он настолько очарован новым сотрудником, что плюёт на собственную безопасность, было просто невозможно. – Ты знал об этом?

– Знал. Более того, это по моей просьбе ему было сделано новое прошлое. – Харальд посмотрел в глаза Хильдебергу. – Я знаю, кто он. Я доверяю ему, Хильдеберг, полностью. Он скорее умрёт, чем предаст меня.

– Никогда, Харальд, – Хильдеберг скрестил руки на груди, – никогда и никому ты не говорил такого. Уверен, даже Отто ты доверяешь меньше. Но моя интуиция говорит – от него будут проблемы. Я просто хочу защитить тебя. Не будет тебя, мне тоже долго не продержаться.

– Ты себя недооцениваешь, Хильдеберг. Место моего заместителя ты получил не случайно, ты давно это доказал. – Харальд улыбнулся. – За Дереком я сам прослежу, не волнуйся.

– Три месяца назад ты ведь расследовал какое-то дело, очень секретное… – Хильдеберг задумчиво потёр подбородок. – Ребята говорят, там была замешана Башня, да и все эти слухи о каких-то сектантах… должны же у тебя быть причины так ему доверять!

– Они есть, Хильдеберг, – Харальд кивнул, – я всё про него знаю, не переживай.

Конечно, это была ложь, хотя и не полная. Он знал далеко не всё, но этого было достаточно. Дэнель не предаст. Если не верить в это, то во что тогда вообще верить? Зачем? Людям нужна вера, хоть какая-то, но нужна. Хильдеберг просто пытался защитить его. В конце концов, его опасения не были напрасными – трудно было предугадать, что случиться, если Харальд умрёт. Возможно, Хильдеберга назначат на его место, а может быть, дадут нового начальника. В любом случае, без поддержки ему придётся очень тяжело – слишком много в Управлении Безопасности людей, для которых происхождение важнее заслуг.

На столе замигала лампочка вызова по внутренней линии. Харальд подошёл и нажал кнопку приёма.

– Харальд, зайди ко мне, – голос бригаденфюрера Фолькера фон Гроссенталя звучал как всегда бордо и жизнерадостно, – немедленно!

Харальд вздохнул. Он давно уже не ждал ничего хорошего от внезапных вызовов начальства. Бригаденфюрер Гроссенталь был далеко не самым плохим из возможных вариантов. Он заботился о своих подчинённых, как о собственных детях, но и спрашивал с них очень строго. Фолькер старался не вмешиваться в дела Отделов без особой нужды. Ценное качество для руководителя – не мешать подчинённым делать свою работу. Харальд развёл руками и направился к двери. Надеюсь, Хильдебергу будет достаточно его слов, и он не станет дальше лезть в это дело, для него это может быть слишком опасно. Длинный коридор, открытые двери, люди, постоянно ходившие из одной комнаты в другую – в Отделе кипела работа. За последние четыре месяца они пережили уже три проверки, и, по слухам, скоро должна была пройти ещё одна. Надо привести в порядок накопившиеся дела, разложить и скопировать отчёты, да и работы в последнее время прибавилось. Аналитики почти ночевали в Отделе, перерабатывая информацию, которая шла непрерывным потоком от информаторов и полевых агентов. Город кипел и мог взорваться в любой момент. Харальд рассеяно кивнул одному из пробежавших мимо детективов. Ощущение нервной напряжённости, ожидание чего-то неприятного – это выматывает больше, чем сами проблемы. Он свернул направо в длинный коридор, заканчивающийся массивной дверью из тёмного дерева. Что же могло произойти такого срочного? И секретного. Обычные приказы, советы и поручения можно было передать по внутренней линии или письмом. Харальд отодвинул ветки имитации какого-то растения в горшке и приложил ладонь к сканеру.

– Штандартенфюрер Харальд Рейденберг, – считывающее устройство мигнуло синим, – бригаденфюрер Гроссенталь, я могу войти?

Дверь открылась, и Харальд вошёл в кабинет своего начальника. Толстый ковёр на полу, старинные шкафы вдоль стен, высокие окна с трёхслойными пуленепробиваемыми стёклами – хозяин кабинета явно не собирался лишать себя привычного комфорта на работе. Начальник Третьего Управления поднялся из-за стола. Высокий, массивный, почти полностью седой мужчина в чёрной, расшитой серебром форме производил сильное впечатление. Внимательный и изучающий взгляд голубых глаз, военная выправка и сильный, раскатистый голос заставляли чувствовать себя неуютно даже равных ему по званию и происхождению коллег.

– А, Харальд, садись, – Фолькер небрежно махнул рукой на один из стульев, – ты, я сморю, уже совсем поправился. Когда зашёл ко мне в прошлый раз, на тебя смотреть было страшно.

– Я уже полностью здоров, – Харальд сел на предложенный стул. Бригаденфюрер Гроссенталь редко обращался к подчинённым по фамилии, ещё реже по званию – это было ещё одним проявлением его заботы, ещё одна крайность. Харальд внимательно наблюдал за начальником, пытаясь угадать, зачем он его вызвал. Фолькер фон Гроссенталь казался открытым человеком, простым, прямолинейным. Он много пил на приёмах, но никогда не напивался, часто шутил, но только, когда отдыхал. Гроссенталь очень ловко умел балансировать на грани дозволенной вольности в общении. Бригаденфюрер был женат уже больше двадцати лет, у него было пятеро детей, и он, насколько слышал Харальд, был верен своей жене.

– Рад это слышать, Харальд, очень рад. – Фолькер вернулся на своё место, упёрся локтями в стол и сплёл пальцы, – теперь можно поговорить о деле.

Харальд выпрямился. Конечно, о чём же ещё? Лицо Гроссенталя было непривычно серьёзным, глаза внимательно изучали Харальда.

– Мне поступил запрос на проведение одного расследования, – Фолькер посмотрел Харальду в глаза, – просили прислать лучшего. А лучший у нас – ты. Дело очень деликатное, но думаю, ты справишься.

– Что за дело? – Харальд почувствовал, как у него внутри растёт напряжение. Его аналитики ни о чём таком не предупреждали, а к ним сейчас стекается информация со всего города.

– Убийство. Больше пока сказать не могу, узнаешь на месте, – Фолькер взял со стола папку, – здесь всё, что мне сообщили. Просто крохи, если уж на то пошло.

– На месте? Мне придётся куда-то уехать? – Харальд замер. Неужели не в городе? Тогда где?

– На южный фронт, Харальд, – Фолькер протянул папку, – дело секретное, ты поедешь один.

Харальд встал и подошёл к столу начальника. Один. Нэль уже не мальчик, так просто его в чемодан не запихнёшь. Значит, он останется здесь. Сколько продлится расследование – день, неделю? Оставить его одного. Остаться одному. Этот город уже забрал у него слишком многих, зачем ещё и его? На границе, там, где сейчас идут бои. Там слишком просто погибнуть. Нет, Нэль выжил и вернулся ко мне, я тоже не могу умереть.

– Отправишься сегодня вечером. Сейчас можешь идти домой собираться. В папке лежит билет на поезд. Доедешь до конечной станции, тебя там встретят, – Фолькер внимательно посмотрел на Харальда, – постарайся вернуться пораньше, дел в городе скоро будет очень много. Я не хотел посылать тебя, но кое-кто настоял.

– Вы не скажете, кто? – Харальд взял папку из рук начальника, – или это слишком секретно?

– Бригаденфюрер Рейнер фон Гедерберг, – Фолькер откинулся на спинку стула, – начальник Седьмого Отдела Пятого Управления, ты должен его знать.

– Да, я знаю. Разрешите идти?

– Иди, Харальд. Когда закончишь это дело, зайдёшь ко мне с докладом, – Фолькер проводил Харальда взглядом до двери, – и возвращайся живым, у нас слишком много работы.

Фолькер вздохнул и нажал кнопку вызова. Три месяца назад Рейденберг закончил одно тайное расследование, связанное с Индиго. На следующий день после его завершения к нему пришёл Гедерберг. Он сказал, что отпуск Рейденберга и Денненберга необходимо продлить, так как оба они были серьёзно ранены в ходе расследования, о котором он ничего не может ему рассказать. Он также намекнул, что дело было связано с Индиго, и Харальд хорошо проявил себя. Фолькер тогда подумал, что нет ничего гаже таких дел – ни заслуженных почестей, ни повода похвастаться, зато вполне реальная опасность и никакого права на ошибку.

– Пригласи ко мне Хильдеберга фон Шварцхерта, – Фолькер откинулся на спинку стула. В Управлении часто опускали благородное «фон», считалось, что звание важнее происхождения. Если бы так было… возможно, им не пришлось бы проводить столько времени в кабинетах. Он почти обезглавливал собственный оперативный отдел на неопределённый срок. Настоятельная просьба привлечь к делу штандартенфюрера Харальда фон Рейденберга. Таким людям не отказывают.

Мигнул электронный замок, Фолькер впустил оберштурмбанфюрера Шварцхерта. Молодой, упрямый, перспективный, Хильдеберг был младшим детективом без каких-либо шансов на повышение, когда Харальд его заметил. Что ж, Рейденберг всегда умел находить людей.

– Хильдеберг, я должен кое о чём тебе сказать, – Фолькер по-отечески улыбнулся молодому детективу, – штандартенфюрер Рейденберг сегодня вечером вынужден будет уехать из города на неопределённый срок. По делам. Надеюсь, ты, как его заместитель, сможешь взять на себя его обязанности, и мне не придётся вмешиваться в работу Седьмого Отдела.

– Можете на меня положиться, – Хильдеберг вытянул руки по швам и уставился в точку за левым ухом начальника. Пусть лучше считает старающимся выслужиться идиотом, тогда хотя бы не будет обращать внимания.

– Ладно, можешь идти, – Фолькер кивнул, – я рассчитываю на тебя.

Хильдеберг вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Харальд уезжает? Сейчас? Но это же просто невозможно! Неприятности могут начаться в любой момент, скоро будет ещё одна проверка, Четвёртое Управление уже почти не справляется со своими сектантами, опять придётся им помогать. И он уезжает?

Харальд зашёл в свой кабинет. Только забрать некоторые вещи, предупредить… какая глупость. Опять Башня втягивает его в свои дела. Отказаться? В лучшем случае, его уволят. Но почему он? В этом деле не могут быть замешаны Индиго, они не покидают Башни. Если только убийство не связано с целью, которую они преследуют. То, что говорил на приёме Рейденберг – Пророк может попробовать помешать Индиго получить то, что им нужно, то, ради чего они начали войну. Он же хотел держаться подальше от всего этого! Знал ли Рейденберг вчера, что Харальда пошлют на юг? Не из-за этого ли завёл тот разговор? Военный должен выполнять приказ, хочет он этого или нет.

– Дерек, я уезжаю. Пока не знаю, на какой срок, – Харальд перехватил взгляд Дэнеля. Я не могу взять тебя с собой, прости. – Закончи сегодня с бумагами по делу номер 45/9 и возвращайся домой пораньше, тебе надо готовиться к экзамену.

Немного холодно и отстранённо. Нэль, я не могу сказать тебе всего. Вернись домой, пока я не уехал. Я буду ждать.

– Я сейчас ухожу. Всеми делами в моё отсутствие будет заниматься Хильдеберг, – Харальд замолчал. Он же подозревает Дэнеля, теперь у него будет полная свобода действий. Стоп. С каких это пор ты не доверяешь Хильдебергу? Да и не до того ему будет.

Дэнель кивнул. Ты не возьмёшь меня с собой? Я понимаю. Я закончу дела и вернусь домой, пока ты ещё будешь там, Харальд…

Хильдеберг перехватил Харальда у самого выхода. Едва не упустил. По дороге он столкнулся с одним из аналитиков, пришлось помогать собирать рассыпавшиеся бумаги.

– Харальд, постой, – Хильдеберг остановился в нескольких шагах от начальника. – Думал, не успею…. Объясни толком, что происходит! Меня вызвал старик, сказал, что ты уезжаешь.

– Да, Хильдеберг, – Харальд обернулся, – пойдём в кафе. Для обеда ещё рано, конечно…

– Прости, – Хильдеберг убрал выбившуюся прядь волос. Говорить о таких вещах на улице действительно не следовало.

Тихо звякнул колокольчик над входом. Сейчас в кафе почти не было посетителей. Оно находилось совсем рядом с Управлением Безопасности, и здесь часто обедали военные. Харальд направился к столику в углу. По электронному меню то и дело проходили помехи из-за проложенных под землёй кабелей высокого напряжения. Хильдеберг посмотрел на начальника и заказал им обоим кофе. Обслуживали здесь всегда быстро. Миловидная девушка-официантка поставила чашки на стол и ушла.

– Гроссенталь вызвал меня к себе, чтобы дать задание, – Харальд взял в руки чашку, – утром ему пришёл запрос, судя по всему, подтверждённый Башней.

– Опять Башня? Ты им, кажется, нравишься, – Хильдеберг хмыкнул, – никак не могут оставить тебя в покое.

– Да, похоже на то, – Харальд тоже невесело усмехнулся, – запрос пришёл на расследование убийства, совершённого где-то на южном фронте. Мне это самому не нравится, но если пришёл такой запрос, да ещё и через Башню – дело действительно серьёзное.

– Такими вещами должна заниматься военная полиция, в крайнем случае, внутренняя безопасность, – Хильдеберг пожал плечами, – это не наше дело. В городе работы у нас много и скоро станет ещё больше. Дёргать тебя из-за обычного убийства – настоящее безумие.

– Ты сам сказал – из-за обычного, – Харальд потёр переносицу, – а из-за резонансного как раз можно. В любом случае, это – приказ. Я уезжаю сегодня вечером, ты принимаешь на себя все дела Отдела. Проводит меня Дерек, освободи его пораньше.

– Дерек? – Хильдеберг нахмурился, – ты не берёшь его с собой?

– Слишком много яда, Хильдеберг, – усмехнулся Харальд, – я еду один, это тоже приказ.

– Тебе хоть что-нибудь сообщили об убийстве, хотя бы кто жертва? – Хильдеберг придирчиво посмотрел на чашку с кофе. – Надеюсь, они понимают, что делают. У Башни много власти, но я не думал, что настолько. Давать указания начальникам Управлений…

– Больше, чем ты думаешь, – Харальд вздохнул, – я почти ничего не знаю. Точнее, совсем ничего. Как же меня раздражают такие дела – всё очень секретно, детали узнаете на месте! Хильдеберг, я рассчитываю на тебя. И не забудь про проверку. Нам, конечно, о ней знать не положено, но глупо было бы не воспользоваться полученной информацией.

– Это точно, – Хильдеберг отпил кофе, – так и быть, присмотрю я за твоим мальчишкой до твоего возвращения. Потом снова начну подозревать.

– Спасибо, – Харальд кивнул и вставил карточку в прорезь. Он ушёл, оставив нетронутый кофе на столе. Хильдеберг справится, только бы удалось закончить дело за несколько дней. Сложные расследования лучше не затягивать – они выматывают сильнее экзаменов в Академии. У него же завтра последний…. А я не смогу быть рядом.

Хильдеберг взял в руки чашку Харальда. Ладно, я не буду искать в делах и словах твоего мальчишки угрозу, только присматривать. У тебя сейчас будет слишком много проблем, чтобы беспокоиться ещё и об этом. Можешь положиться на меня, Харальд фон Рейденберг.

Рейнер потянулся за кофе. Утро выдалось на редкость пасмурным и напряжённым. Из Второго Управления пришла информация о новой террористической группе, объявившей своей главной целью спасение Империи от Индиго. Очередная болтовня, но раньше хозяева Башни не волновали жителей окраин. Также пришло сообщение о нескольких новых религиозных сектах. Аналитики Второго Управления сейчас обрабатывали собранные данные. Профессионалы, способные из туманного намёка вытащить подробное описание, пытались найти хоть какие-то закономерности в разрозненных слухах и фактах. Пока что о деятельности этих сект почти ничего не было известно – несколько попыток внедрения провалилось, агенты были найдены мёртвыми. Эти фанатики как будто знали заранее… но тогда придётся предположить, что в Управлении есть предатель.

На столе мигнул сигнал запроса авторизации. Эти новые правила безопасности немного раздражали. Про то, как работает эта система, знали почти все сотрудники Управления Безопасности, если бы кто-нибудь хотел проникнуть без спроса в чужой кабинет, он позаботился бы о доступе заранее. Едва глянув на параметры пришедшего, Рейнер открыл дверь.

Нейхардт привычно склонил голову в приветствии. Точно выверенный жест, соответствующий его новому статусу. Как всегда бесстрастное лицо и непроницаемо-холодный взгляд голубых глаз.

– Я принёс отчёты аналитиков Второго Управления, как вы и просили, – Нейхардт подошёл и положил на стол начальника папку.

– Что-то ещё? – Рейнер коснулся холодного пластика. Замок настроен на его отпечаток пальца, папка тонкая, внутри, скорее всего, только диск.

– Я хотел спросить, – в голосе проскользнула едва заметная неуверенность, – были ли какие-то особые причины рекомендовать в качестве следователя именно штандартенфюрера Харальда фон Рейденберга?

– Особые причины? – Рейнер поднял глаза на Нейхардта, – пожалуй, были. Не так давно он оказал Башне услугу. В каком-то смысле, ты ему обязан своим повышением.

– Вот как, – Нейхардт наклонил голову, – мне не стоило спрашивать.

– Ну почему же… – Рейнер посмотрел на своего нового заместителя с интересом, – Стоило. Иногда, чтобы что-то узнать, надо просто спросить. Кроме того, его назначение было пожеланием Господ. Кажется, у них на него какие-то свои планы.

Нейхардт ушёл, ещё раз поблагодарив за разъяснение. Кажется, его прошлый начальник не посвящал его в детали, и ему приходилось самому искать информацию. Он ещё привыкнет спрашивать. И к тому, что ответ не всегда можно получить так легко – тоже. И задавать правильные вопросы. Были ли особые причины…? Ты ведь хотел спросить разумно ли…?

Харальд закрыл за собой дверь квартиры. Пусто. Времени до отъезда было ещё много, но Фолькер сказал сразу идти домой. Чем меньше людей будет знать об этом задании, тем лучше. Хильдеберг – это уже слишком много, но он его заместитель, ему придётся разбираться с последствиями этой командировки. Он обещал не доставать Нэля, пока Харальд не вернётся. Хотя бы об этом можно не беспокоиться. Горячая вода наполнила ванну. Он так и не заменил лампочки, теперь этим придётся заняться Нэлю. Харальд бросил форму валяться на полу и погрузился в пахнущую химикатам воду. Убийство надо раскрыть быстро, пока не появились последствия. Армия – большое скученное сообщество, люди постоянно общаются, информация расходится быстрее, чем её успевает отследить внутренняя разведка. Резонанс – усиление при совпадении частоты колебаний. В разрезе преступлений – нечто, что вызовет сильный отклик, разойдётся слухами, недовольством, вызовет шум, плохо отразится на репутации правительства и армии. Именно такими делами занималось его Управление. Найти, вычислить, уничтожить и убрать всё лишнее – для последнего существует Пятый Отдел. Его глава, Рикерт Рейгольц, часто помогал ему скрыть ненужную правду или заменить её более удобной. Но там на его людей рассчитывать будет нельзя. Он никого не может взять с собой, так что полагаться придётся только на свои силы и возможности внутренней разведки и военной полиции. И время. Его всегда слишком мало, всегда не хватает, всегда уже слишком поздно. Харальд прокручивал в памяти всё, что было в короткой справке, которую передал ему Фолькер. Убийство произошло этой ночью рядом со складом в одной из укреплённых позиций южной армии. Дядя Ульрих писал в последнем письме, что на юге сейчас происходят постоянные столкновения, но решающее наступление ещё не началось. Итак, кто жертва пока не ясно, ни звания, ни рода войск – ничего. Ни места убийства, ни мотива, ни способа. Пройдёт больше суток с момента смерти, прежде чем он сможет увидеть тело. Там не будет Отто, только местный патологоанатом, так что придётся вспоминать всё то, чему успел научиться за время работы. Харальд вздохнул и вылез из ванны. Как бы там ни было, ничего нового он не узнает, пока не приедет на место. Ночь в поезде, на конечной станции его должны встретить. Если Рейнер настоял на его кандидатуре, значит убийство связано с Башней. Опять химеры? Восьмое поколение, только что законченное, настоящие воины, выращенные для настоящей войны. Может, они? Но кто же мог убить химеру такого уровня? Только такая же химера. Или хитрость. А если не они, то кто? Агент Башни? Возможно. Опять его втягивают в чужие игры, даже не дав выбрать сторону. Да что там, он даже не знает сторон. Единственная, известная ему – Индиго. И ещё Пророк, но игрок он, фигура или наблюдатель до сих пор не ясно. Можно ли исключить из расчёта Детей, если нет, то на чьей они стороне? По крайней мере, Эдерик точно не на стороне Пророка. Кто ещё? Есть ли ещё кто-то – так будет правильней. Не известно. Харальд накинул халат и вышел из ванной. Есть ещё не хотелось, оставаться в четырёх стенах – тоже.

Харальд вышел из дома, закрыл за собой дверь. Улица была пустой, только у лавки в конце ряда домов стояла какая-то девушка, не решаясь зайти. Что это за лавка? Харальд провёл рукой по ещё влажным волосам. Точно, аптека. И почему сразу подумалось плохое? Симпатичная даже, худенькая, совсем подросток. Харальд отвернулся и пошёл в другую сторону. Это не его дело. Раньше я её здесь не видел. Логично, лучше идти туда, где тебя не знают. И почему опять…? Харальд поморщился – волосы всё ещё пахли химикатами. Их добавляли в воду, чтобы нейтрализовать действие ядовитых соединений в пыли и осадках, то немногое, что туда попадало, когда ветер дул не с Пустошей. Чистота всегда была залогом выживания – чистота тела, чистота улиц, чистота генов, чистота мыслей. Любое загрязнение вело к вырождению. Харальд свернул в неприметный переулок, прошёл до следующего перекрёстка, снова свернул. Маленькие улочки образовывали вокруг центра города настоящий лабиринт – остатки старых построек, новые, прилепленные кое-как дома, тупики, особняки, магазины. В некоторых переулках даже нет камер, следящих за каждым шагом, каждым словом, каждым жестом. Харальд остановился у неприметной металлической двери, старой, покрытой лохмами облезшей краски. Если не знать, что находится за ней, очень просто пройти мимо. Палец, затянутый в чёрную перчатку, надавил на кнопку звонка. Харальд кожей почувствовал, как повернулась камера, спрятанная в щели косяка. Дверь открылась мягко, без скрипа. Толстая, бронированная, она могла выдержать небольшой взрыв. Хмурый высокий мускулистый мужчина окинул Харальда внимательным взглядом, посмотрел вдоль переулка, удовлетворённо кинул и посторонился. Тёмная прихожая, как в какой-нибудь дешёвой квартире, короткий узкий коридор, заканчивающийся массивной дверью. Ни звука, ни блика – то, что происходит там, посторонних не касается. Охранник открыл боковую дверь – для гостей. Узкая лестница, ведущая вверх, и постепенно нарастающая вибрация. Там внизу под ногами пульсировало море тел. Днём и ночью, не останавливаясь ни на секунду. Одни уходили, другие возвращались. Место, где можно сбросить маску, быть самим собой – жестоким, слабым, порочным, покорным – каким никогда не стать, пока ты – всего лишь деталь механизма по имени Империя. Место, которое обещает свободу и держит крепче любых оков, подпольный клуб «Крылья». Харальд вышел на галерею, тянувшуюся вдоль стены над залом, скрытую в тени от чужих глаз. Ритмичная музыка, почти гипнотическая, отдавалась в костях, пульсировала в висках. Мужчины и женщины внизу изгибались в танце, одурманенные алкоголем, наркотиками и звуками. У дальней стены тянулся ряд колонн и клеток – в тени и, в то же время, у всех на виду. Харальд на миг задержался, пытаясь разглядеть в толпе знакомые лица. Метнулись две толстые белые косы – Фреки, боевая химера Башни. Юноша, распятый в одной из клеток, улыбается, раскачиваясь в такт музыке – он, кажется, видел его в Управлении. Хрупкая девушка, светловолосая, с высокими скулами, прикована к одной из колонн. Отчаянно выгибается, тянется, глядя полными отчаянья глазами в потолок. Почти обнажённая, тело перетянуто какими-то ремнями. Что могло привести её сюда? Или правильный вопрос – от чего она сюда сбежала? Здесь можно не притворяться, не лгать. Харальд отвернулся и пошёл дальше. Приёмная была задрапирована кремовым шёлком, в воздухе витал лёгкий пряный аромат. Он опять сменил обстановку? Или готовится к встрече с кем-то важным? Харальд отодвинул портьеру и надавил на одну из деревянных панелей. Маленький секрет, известный очень немногим, тем, кому он достаточно доверяет. Потайная дверь открылась плавно и беззвучно. Харальд вошёл в кабинет Сига, хозяина клуба и своего старого друга. Стены обиты тёмными деревянными панелями, между высокими, во всю стену, шкафами стоят подсвечники. Два резных стула отодвинуты к стене, в центре комнаты стоит небольшой столик, на нём – резной деревянный ящик.

– Харальд, мой милый, не ждал тебя, – молодой мужчина соскользнул с массивного письменного стола. На нём был чёрный кожаный жакет, узкий, украшенный металлическими пластинками. Тонкую талию охватывал широкий жёсткий пояс, ноги были затянуты в чёрные кожаные штаны, скреплённые по бокам шнурками. Светлые, почти белые волосы немного отросли с их последней встречи.

– Я обещал зайти к тебе, Сиг, – Харальд улыбнулся. Просто так, когда в этом не будет необходимости. Нет, слишком много отговорок, чтобы не вспоминать и не видеть.

– Когда захочешь, – Сиг изогнул губы в улыбке, – мой милый Харальд, двери моего клуба всегда открыты перед тобой. И по какой же причине ты пришёл на этот раз?

– В то, что я могу прийти к тебе просто так, ты не веришь? – Харальд покачал головой, – мне стало немного скучно.

– Скучно? Тебе? – Сиг рассмеялся. Харальду показалось, что его смех похож на звон разбивающегося бокала, оттенённый нотками безумия. – Я думал, сейчас у тебя много работы, и поэтому ты не заходишь.

– Это было бы слишком банальной отговоркой, – Харальд пожал плечами и опустился в одно из кресел. – Вряд ли бы она тебя удовлетворила.

– Тебе налить вина? – Сиг вернулся к столу и сел на столешницу, закинув ногу на ногу. – Или сейчас ещё слишком рано?

– Рано или нет… – Харальд задумчиво посмотрел на Сига, – меня отправляют расследовать убийство на южную границу. На моей кандидатуре настояла Башня. Сиг, мне не нравится, что они опять меня втягивают в свои игры. Я не хочу в этом участвовать.

– Мой милый Харальд, не думаю, что они оставят тебе право выбирать, – Сиг откинулся назад, уперев ладони в стол. – Тебе не хочется оставлять город в таком состоянии? Вот видишь, тебе не всё равно.

– Конечно, нет, – Харальд поморщился, – к тому же, я должен ехать один. Ни привычных условий, ни связей, ни информаторов. Не самые удачный вариант, в прошлый раз они хотя бы разрешили мне привлечь к расследованию Отто.

– И твоего мальчика, верно? – Сиг лукаво улыбнулся, – он ведь тоже остаётся здесь, в городе, совсем один. Хочешь, чтобы я присмотрел за ним?

– Не знаю, Сиг, – Харальд сцепил пальцы на колене, – надеюсь, это не понадобиться. Я хотел бы, чтобы ты следил за ситуацией в городе. Мы ждали, что появятся слухи об Индиго и Детях, но люди болтают и о войне. Конечно, это понятно, они обеспокоены и напуганы, но Отдел Пропаганды старается изо всех сил, ни у кого не должно было возникнуть сомнений в том, что наша армия побеждает.

– Хочешь знать, откуда взялись слухи? – Сиг подался вперёд, – ведь положение дел на фронте не самое плохое, верно?

– Если хочешь знать, откуда взялись слухи, выясни, кому они выгодны, – Харальд усмехнулся, – и пойми, какую цель они преследуют. У любой информации есть источник, которому выгодно её распространение.

– И как ты думаешь, кому это нужно? – Сиг откинул с лица прядь волос, – и зачем? Это даже интересно. Неудачи на фронте разбудят страх людей перед той самой Войной. Никто не хочет повторения. Люди будут вспоминать, искать пугающие признаки в нынешнем положении дел. Ещё одна попытка напомнить им о прошлом.

– Я тоже так думаю, – Харальд пожал плечами, – к тому же, это дестабилизирует обстановку и дискредитирует власть. Ведь война была начата по совету Индиго, они же и подготовили новое поколение химер. Если будут проблемы, виноваты в первую очередь окажутся они.

– Верно, тем более что недовольство Башней растёт. Кое-кто поговаривает, что Канцлер слишком сильно полагается на их советы, – Сиг прикусил нижнюю губу, – и что они действуют исключительно ради своей выгоды.

– В этом я не сомневаюсь, – Харальд усмехнулся, – мы все так делаем. Но Канцлер не настолько глуп, чтобы начинать войну, в которой не может победить, без всякой выгоды для себя и Империи. Скорее нас хотят заставить так думать.

– Но кто? Террористы сидят тихо, Управление очищено от всех, кто не был лоялен власти, – Сиг нагнулся вперёд и постучал выкрашенным в чёрный цвет ногтем по голенищу сапога. Цепочка, обвивавшая чёрную кожу и крепившаяся у основания высокого каблука, тихо звякнула. – Как же ты тогда избежал чистки, Харальд? Или Внутренняя Безопасность каким-то чудом обошла твой Отдел?

– Проверки у меня были, но не слишком суровые, – Харальд усмехнулся, – хоть какая-то польза от того, что я на них работал. Но уж лучше бы нас проверяли, как и остальных. А насчёт того, кто это может быть… есть одна идея. Во время нашей последней встречи Эдерик, духовный лидер Детей, сказал мне, что сотрудничать с Вольфгангом Шварцем им приказал один человек. Они называют его Пророком. Старик, который иногда приходил в поселения по трубам, тянущимся за границы города. Он приносил старинные книги, чертежи, давал советы. Иногда приводил с собой детей или забирал из поселения, в основном сирот. Судя по всему, причины ненависти Детей к Индиго помнит только он.

– И сколько же лет этому старику на самом деле? – Сиг упёрся локтём в колено и положил подбородок на ладонь, – он дал им приказ умереть?

– Именно так, ради будущих поколений, – Харальд нахмурился, – Эдерик говорил, что Пророк был уже стар, когда его дед занял пост Знающего Истину.

– Знающего Истину, говоришь… Странно это всё. До меня ведь дошли слухи о Детях, оставшихся на поверхности после разгрома, – Сиг задумчиво посмотрел на Харальда, – знаешь, у многих из них были зелёные глаза. Больше я такой цвет нигде не встречал, не считая твоего мальчика, конечно.

– Эдерик назвал его Охотником, сказал – он пришёл с Пророком. – Харальд откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. – Он ничего не помнит, и я ему верю, но…

– Боишься, что этот Пророк может попытаться отобрать его у тебя? – Сиг улыбнулся, – если веришь – не сомневайся. Я буду следить за городом. И за мальчиком. Но вмешиваться пока не стану. Он уже взрослый, нельзя всё время его защищать.

– Сиг, я и не прошу, но не со всем можно справиться в одиночку. – Харальд устало потёр виски кончиками пальцев. – Я постараюсь вернуться как можно раньше. В Отделе было уже три проверки, занимаемся одними бумагами.

– Ты слишком нервничаешь, Харальд, – Сиг соскользнул со стола и подошёл к креслу, – не забывай, через меня проходит огромный поток информации со всего города. Я знаю, откуда берутся слухи, но не думаю, что ответ тебе понравится.

– И откуда же? – Харальд открыл глаза и посмотрел на Сига.

– В последнее время в городе начали усиливать влияние несколько религиозных сект, – Сиг наклонился вперёд, – и среди их последователей есть очень влиятельные люди из аристократов и Управления. Некоторых привлекают запретные удовольствия, некоторых – то, что говорят священники. А говорят они много чего. Например, что негоже людям подчиняться детям-колдунам, незачем начинать войну за пустыню, пора изменить Империю и занять подобающее им место. По мне, так самое подобающее место для таких людей – тюремное кладбище или помойка.

– Религиозные секты, значит, – Харальд задумался, – если это действительно Пророк… он уже использовал рычаг абсолютной веры, может сделать это и снова. Тогда получается, что заговор Вольфганга, уничтожение Детей и убийство Индиго были лишь прелюдией вот к этому? А что дальше? Изгнание Индиго и смена власти?

– Забавно, не правда ли? – Сиг выпрямился и улыбнулся, – ты же терпеть не можешь Индиго. Из-за них твой друг потерял брата, а ты чуть не лишился своего мальчика. Неужели ни разу не задумывался, на правильной ли ты стороне?

– Задумывался, Сиг, – Харальд тяжело вздохнул, – на своей. Я поступаю так, как считаю нужным, как подсказывает мне совесть и логика.

– Тогда будь готов ответить, когда тебя снова спросят, – лицо Сига стало серьёзным, – и может даже под дулом пистолета. Ты подозреваешь Пророка в заговоре против Индиго, хотя ни разу его не видел. Знаешь, что мне напомнили твои слова о детях, которых он приводит и уводит?

– Мне это тоже показалось странным, но тогда это меня не сильно заботило.

– Селекцию, – Сиг скрестил руки на груди, – мне это напоминает селекцию. Почти три сотни лет – это, при должном умении, семнадцать поколений. Если начальный материал был сам по себе хорош, добиться за это время можно многого. А если использовать ещё и прямое вмешательство… ты, кажется, говорил – у него есть доступ к древним знаниям?

– Слишком невероятно, – Харальд покачал головой, – вполне может существовать и более простое объяснение.

– Конечно, ведь тогда получается, что твой мальчик – один из конечных продуктов, – Сиг продолжал улыбаться, – тебе ведь не хотелось бы этого, мой милый Харальд? Но это многое бы объяснило, не так ли?

– Многое, – Харальд нехотя кивнул. – Ты, кажется, немало над этим думал. При столь кардинальной смене власти тебе тоже придётся перестраиваться. Хочешь быть готовым?

– Конечно. Я тебе всегда помогу, не забывай об этом, – Сиг подошёл к столу, – я подвёл тебя в прошлый раз. Мне очень хочется искупить свою вину.

– Ты ничего не должен мне, Сигфрид, – Харальд встал, – ты ведь это прекрасно знаешь. Ты только усилил мою тревогу, но теперь я хотя бы знаю, откуда ждать удар. Спасибо, что поделился своими мыслями.

– Не надо благодарить за такие мелочи. Ты ведь пришёл именно за этим? Высказать свои опасения, узнать мои мысли, – Сиг подошёл к Харальду. – Ты доверяешь ему, я почти тебе завидую. И очень хочу верить, что он никогда тебя не предаст.

– Тогда верь, – Харальд улыбнулся и посмотрел в голубые глаза Сига, – я не ошибаюсь.

Вязкий серый снег падал на асфальт, скользил под ногами. Харальд поднял воротник плаща. Мимо проехала чёрная бронированная машина Управления, разбрызгала воду из отблёскивающей ртутью лужи. В большинстве учреждений сейчас был обеденный перерыв, и людей на улице было много. Кто-то шёл по делам, кто-то спешил домой, кто-то в кафе. На бетонных столбах висели плотные мрачные листовки, агитирующие вступить в армию. Ради будущего, ради детей, ради спокойных дней без постоянного страха. Они все обещают одно и то же, только добиваются по-разному. Будущее за счёт настоящего, будущее, которого ты не увидишь. Зачем? Харальд невесело усмехнулся. У самых грандиозных замыслов и планов обычно бывают простые и банальные причины. Люди хотят не так уж и много, только в разной степени и комбинации, и готовы приложить разное количество усилий. Вся хитрость политики и пропаганды в том, что показать каждому, как достичь именно того, чего хочет он, самым доступным ему способом. Тот, кто предложит самый простой и понятный путь к достижению желаемого, тот и выиграет. Всё очень просто. Простые желания, простые способы, сложные комбинации. Тот, кто умеет читать и понимать людей, может ими манипулировать. Вера – один из самых эффективных рычагов управления, поэтому и прибегают к ней так часто. Зачем угождать каждому, если можно заставить всех пожелать чего-то одного? Ещё один вариант – вседозволенность. Ты получишь всё, что пожелаешь. Ложь. Так не бывает. Сколько раз люди ошибались и всё равно продолжают верить. Харальд провёл рукой в перчатке по лицу, стирая снег и усталость. Через несколько часов придёт Нэль. Хильдеберг не станет его задерживать, чтобы он сам об этом не думал. Ещё несколько часов.

Хильдеберг недовольно поморщился. Ему никогда не нравилось работать с серийными убийствами. Чаще всего это какой-нибудь ненормальный, убивающий по одному ему ведомой схеме. Реже – религиозная секта, тогда приходилось проводить операцию совместно с Четвёртым Управлением. Хильдеберг веером разложил перед собой на столе фотографии. Пять девочек от десяти до четырнадцати лет, выпотрошены и изуродованы так, что ни одну пока не удалось опознать. Все пятеро найдены в одном районе, не самом благополучном. Одна – в мусорном баке, две просто лежали в тупиках, ещё одна висела на трубе в коллекторе, её нашли потому, что крышка люка была не заперта. Последнюю обнаружили в полуразрушенном доме рабочие, пришедшие его сносить. Все трупы свежие, девочки были убиты в течение последних двух недель. И ни одного следа. Если бы знать, где и когда они были похищены…. Хотя бы одно имя. Хильдеберг убрал фотографии в папку. Его младшей сестре сейчас четырнадцать, столько же, сколько старшей из убитых. Найду ублюдка и собственные кишки сожрать заставлю! Хильдеберг заставил себя успокоиться. Если это маньяк или фанатик – он своё получит, а если аристократ… тогда всё будет намного сложнее. У людей с чистыми генами был своего рода кредит на подобного рода вещи. Они могли приводить к себе мальчиков и делать с ними всё, что пожелают – на это просто закрывали глаза. Если девочки из бедных, нечистокровных семей, аристократа не посмеют осудить. Для большинства они просто генетический мусор. Харальд ещё мог бы как-нибудь надавить на равного себе по статусу человека, в конце концов, использовать связи или своё имя. Семья Рейденбергов считалась одной из самых чистых, иначе его старший брат не смог бы служить в Канцелярии самого Канцлера. Но его никто слушать не станет, да и связей в высших кругах у него нет. Хильдеберг вздохнул и пошёл заваривать себе кофе.

Дэнель вошёл в дом и закрыл за собой дверь. В коридоре стоял чемодан, на кухне горел свет. С работы они обычно возвращались вместе, так непривычно, когда тебя ждут. Юноша снял плащ и положил перчатки и футляр с линзами на тумбочку. Ему удалось закончить с разбором бумаг за час до конца рабочего дня, и Хильдеберг отпустил его домой. Дэнель зашёл на кухню. Харальд сидел за столом и задумчиво смотрел в кружку с остатками чая. Юноша подошёл и положил руки ему на плечи. Трудно было начать разговор, зная, что он может быть последним. Губы юноши коснулись волос мужчины, руки обвили шею. Не молчи, мне нужно услышать твой голос. Харальд поднял руку, коснулся запястья Дэнеля, сжал. Я знаю, не хочу оставлять тебя.

– Нэль, прости, я не смогу завтра встретить тебя после экзамена, – голос Харальда прозвучал глухо, как будто их уже что-то разделяло.

– Знаю, ничего, – Дэнель попробовал улыбнуться, – я обязательно сдам. И всё расскажу тебе, когда вернёшься.

Не раньше. Поэтому возвращайся. Харальд встал и повернулся к Дэнелю. Минуты тяжёлыми каплями стекали по краям кружки с недопитым чаем. Мужчина стоял и смотрел в глаза юноши, бесконечно-зелёные, затягивающие, странные. Не было причины что-либо говорить, только стекающая по стенам тишина. Короткий, обжигающий поцелуй. Кто первым сделал шаг навстречу? В зелёных глазах разгорается тщательно скрываемое пламя, огонь, способный разрушить, смести всё на своём пути. Мужчина протягивает руку, пальцы сплетаются в замок. Здесь? Шаг назад, вместе. Юноша касается губами губ, едва ощутимо – ключицы. Ещё один шаг. Спина упирается в косяк двери. Остановись, немного. Воздух увяз в тишине и растворился в шелесте ткани. Пальцы сплетаются, расстёгивая пуговицы, расходятся. Юноша сжал зубы, сдерживая стон. Тишина плотным коконом скрывала недопустимое. Разрушишь – и всё исчезнет. Ещё шаг и короткий поцелуй. Время замерло на миг и понеслось куда-то, комкая минуты. Вдох. Дверь распахнулась от толчка. Они едва не упали. Выдох. Ещё шаг. Тело опускается на простыни. Молчи. Пальцы вплетаются в волосы, требовательно и жадно притягивают к себе. Я не хочу отпускать, не хочу без тебя. Юноша выгибается, прижимаясь, требуя. Я всегда с тобой. Мужчина жадно целует, прикусывает кожу на плече, слизывает кровь. Два дыхания слились в одно. Я хочу остаться здесь, с тобой, одним целым. Навсегда. Я не брошу. Всегда. Вместе. Прошу тебя. Пальцы впиваются в кожу. Как горячо. Внутри поднимается огонь. Гореть. С тобой. Вместе. Быстрее. Не отпускай. Не разжимай. Нэль. Харальд. Нэль.

Харальд улыбнулся и посмотрел на лежащего рядом Дэнеля. Мальчик, мой мальчик. Он провёл ладонью по волосам, коснулся щеки. Дэнель зажмурился от удовольствия, перехватил ладонь Харальда и прижал к губам.

– Не попади в неприятности, пока меня не будет. Я хочу быть абсолютно уверен, что дома всё хорошо. – Харальд провёл пальцами по губам юноши и коротко поцеловал.

– Всё будет хорошо, не бойся за меня, тогда и я не буде бояться, – прошептал Дэнель в губы Харальда, – чтобы ни случилось, я справлюсь.

– Договорились, – Харальд вздохнул и встал с постели. Им пора было собираться и ехать на вокзал. За окном уже темнело, на подоконник падали липкие серые снежинки.

Свет вокзальных фонарей с трудом пробивался сквозь густой туман. Камни площадки были скользкими от снега. Харальд обошёл небольшую мутно-розоватую лужу и остановился рядом с электронным табло. Дэнель перехватил тяжёлый чемодан левой рукой и тоже посмотрел на него. До отправки поезда оставалось ещё пятнадцать минут. Огромные чёрные бронированные вагоны уже стояли у перрона, тихо гудели электромагниты, удерживающие поезд над рельсами. Харальд достал билет и проверил номер вагона – почти в середине состава. Толстая дверь с лязгом отъехала в сторону, пропуская в отдельное купе двух военных. Ещё чуть больше десяти минут. Харальд задёрнул шторки и опустил непрозрачный щит на окно. Поезд был армейским, значит, бронированная защита должна быть и на окнах. Им не надо было ничего говорить друг другу, поэтому Харальд просто стоял и смотрел в непривычно голубые глаза Дэнеля. Юноша первым протянул руку, вплёл пальцы в волосы, притянул, поцеловал. Харальд ответил жадно, грубо, задыхаясь от безумного желания не разрывать объятий. Никогда. Гудок резко ударил по ушам. Дэнель сделал шаг назад, сжал пальцы Харальда и отпустил. Взгляд, бесконечно долгий, как обещание, как клятва. Я вернусь, обещаю. Я дождусь тебя, клянусь.

Юноша вышел из поезда и нашёл глазами окно. Щит убран, шторы раздёрнуты. Зачем говорить что-то, когда уже сказано всё, а хочется сказать ещё больше? Дэнель вскинул руку, по-военному отдавая честь. Единственное прощание, которое они могли себе позволить на людях. Ещё один резкий гудок, и поезд тронулся, набирая скорость. Дэнель стоял на платформе, пока он не пропал из виду. Снег падал серыми хлопьями на волосы и плечи юноши, стекал маслянистой жидкостью по плащу.

Дэнель забрался с ногами в кресло и закутался в плед. Ему совсем не хотелось ложиться в постель одному. Харальд был рядом всегда, всю его жизнь, ведь она началась, когда они встретились. Что было до этого, его не волновало. Что-то важное, что-то опасное. Дэнель мотнул головой, прогоняя ненужные мысли. В квартире было тихо. Никогда ещё здесь не было так тихо. Юноша взял в руки кружку с горячим чаем. Он раньше не мог быть с ним, когда он работал, не мог защищать и прикрывать, так почему же сейчас так неспокойно? Всё как и прежде, так что изменилось? Я сам. Дэнель вздохнул и посмотрел на лежащую рядом на столике книгу. Всё равно не смогу сосредоточиться. Я не хочу оставаться один. Снова.

Адам отодвинул крышку люка и протянул руку своему наставнику и отцу. Пророк ухватился за его ладонь. Всё-таки ему удалось создать почти идеальные образцы. В городе шёл снег, липкий и влажный, как мысли его обитателей. Пророк накинул капюшон.

– Как продвигается твоя работа, Адам? – голос седоволосого мужчины был глубоким и властным. Адам склонился в полупоклоне.

– Всё идёт так, как ты планировал, отец. Мои братья и сёстры отлично справляются. – В голосе молодого мужчины слышалось торжество. Ему удалось сделать то, что ему приказал отец. – Дела на юге тоже идут, как было запланировано. Как бы ни старалась Башня, солдаты скоро поймут, что происходит.

– Отлично, мой мальчик, – Пророк осмотрелся, – нам сюда. Как же давно я здесь не был!

– Куда мы идём, Учитель? – Адам окинул взглядом полуразрушенные здания, кучи мусора. Окраины, когда-то здесь были дома людей, работавших на заводах. Пустые, облезлые громадины заброшенных цехов и складов возвышались над невысокими, чаще всего одноэтажными постройками. В застоявшемся воздухе отчётливо чувствовался запах речки, протекавшей неподалёку – химикаты, помои и гниющая падаль. Один из самых неприятных и опасных районов города.

– К одной моей старой знакомой, Адам, – Пророк уверенно свернул в переулок между двумя огромными зданиями с выбитыми стёклами и начал спускаться к мутной зеленовато-серой речке, по поверхности которой расплывались тошнотворно-ржавые пятна. Адам закрыл нос и рот шарфом. От воды шёл такой запах, что невозможно было дышать. Отец научил их полностью контролировать своё тело, даже то, что обычно происходит под действием рефлексов: дыхание, сердцебиение, сокращение мышц. Сейчас Адаму приходилось расслаблять пищевод и гортань, чтобы его не стошнило. Пророк остановился у полуразрушенного дома, стоящего на самом берегу.

– Адам, видишь то серое здание? Жди меня внутри на первом этаже, я скоро приду, – седоволосый мужчина указал на двухэтажное складское здание.

– Но, Учитель… – Адам замялся, – я не могу оставить тебя в таком месте одного. Это опасно!

– Ты считаешь, я слишком стар и слаб, чтобы защитить себя от идиотов, которые осмелятся мне угрожать? – в голосе Пророка чувствовалась угроза.

– Прости, Учитель, – Адам склонил голову, – я немедленно отправлюсь в то серое здание, и буду ждать тебя там.

– Ну же, мой мальчик, – Пророк улыбнулся тепло, по-отечески, – я вовсе не хотел тебя пугать.

Адам робко улыбнулся и направился к складу. Ему было неуютно здесь. Поверхность всё ещё несколько нервировала его. К тому же он так и не сказал Учителю, что одна из сестёр хочет вернуть заблудшего брата. Хотя он, скорее всего, об этом знает, он ведь так мудр.

Пророк прошёл по узкому коридору, лишь мельком глянул на младенца, орущего на руках неопрятной молодой женщины, сидевшей около одной из дверей. Маленький выродок, мусор. Он подошёл к облезлой двери в конце коридора и толкнул её.

Пророк осторожно переступил порог – маленькая убогая комнатка, голые стены, голый бетонный пол. Она сидела у окна и что-то шила, напевая себе под нос колыбельную. Пророк вздрогнул, он слишком хорошо знал эти слова:

Женщина подняла голову, откинула с лица прядь светлых, почти бесцветных волос. Её глаза были абсолютно белыми. Женщина изогнула тонкие губы в улыбке.

Пророк шагнул к женщине. Достаточно. Она уже должна была понять, что он пришёл. Жестокая песня, которую женщины пели своим детям, не зная, увидят ли их завтра утром.

– Ты всё-таки пришёл. Я давно жду тебя, – женщина отложила шитьё, – садись, здесь где-то был ящик. Ты ведь пришёл спросить меня о чём-то?

– Да, Карин, ты не ошиблась, – Пророк подтащил ящик и сел напротив женщины, – ты никогда не ошибаешься. Ты ведь потомок Синезглазой, ты не можешь ошибаться.

– Всё никак не можешь понять? – Женщина рассмеялась, – как она могла выбрать судьбу обычного человека, родить ребёнка и умереть, когда вышел её срок? Тогда слеп ты, а не я.

– Прошло слишком много времени – это уже не важно. – Пророк чувствовал, что лжёт. – Я хочу спросить тебя о будущем, Пророчица.

– Будущем? Оно есть, не сомневайся! Вот только твоё оно или их, это ты хочешь знать? – Карин улыбнулась, – вероятности расходятся. Ты сам создал того, кто их разводит. Ты сам научил его слову, которое они запретили. Это ты шептал его ему в темноте, ты сам создал того, кто может тебя остановить!

– Меня нельзя остановить. Они должны уйти, их правда разрушает мир! – Пророк вскочил с ящика и заходил по комнате. – Я способен дать намного больше. Мир должен измениться, правда должна измениться! Всё уже готово.

– Твоя правда была бы иной, не будь их. А их правда тоже отличалась бы, не будь тебя. Не боишься, что без них не будет тебя? – Карин покачала головой, – ты прожил так долго, а ведёшь себя, как ребёнок. Я же сказала – будущее расходится.

– Где девочка? – Пророк окинул взглядом пустую комнату, – где она, отвечай!

– Она ушла. Оставила меня и ушла с тем, кто будет заботиться о ней лучше, чем я.

– Вот ведь! Тебе стоило заставить её остаться! – Пророк сжал руку в кулак.

– Зачем? Я не твоя рабыня и слушаться тебя не обязана, – Женщина пожала плечами, – она захотела уйти. Я не стала её останавливать – с ним ей лучше.

– Ладно, не так это важно. – Пророк снова опустился на ящик. – Расскажи мне про него, того, кто покинул меня.

– А что говорить, ты знаешь всё сам. Он нашёл его и пробудился. – Пророчица переложила шитьё себе на колени. – Он больше не твой, сам виноват.

– Как он мог выбрать этого человека? Он – идеальное существо, а этот… мужчина жалок и слаб! – Пророк сжал в пальцах край плаща. – Я не затем учил его, не затем создавал!

– Ты ошибся и не раз, – Карин снова рассмеялась. – Ты сам виноват. Теперь никто не скажет, что будет дальше. Зелёная их кровь или чёрная, но она всё равно синяя! Одно могу сказать тебе – Империя изменится, всё изменится. У кукол обрываются нити, а сколькие из них решат остаться с кукловодами – это уже им решать. То, что ты начал, не остановить. Иди и закончи.

– Что ж, спасибо, Карин, за твои слова, – Пророк поднялся, – думаю, мы ещё встретимся.

– Надеюсь. Только когда построишь куличик из песка, не забудь вернуть ведёрко. – Женщина полубезумно улыбнулась. Выходя из комнаты, Пророк снова услышал её голос.

Так ведь и получилось тогда. Младенец выжил, а его мать, Синеглазая, погибла. Ей не стоило позволять себе взрослеть. Настоящая мудрость доступна лишь детям. Пророк вышел на улицу. С неба падали сероватые хлопья снега, протекающая рядом речка пахла гнилью и ржавчиной. У стены полуразрушенного склада стоял высокий светловолосый мужчина с правильными чертами лица и идеальной фигурой. Адам, его творение. Мужчина подошёл и склонил голову. Пророк провёл рукой по мягким волосам, коснулся пальцами щеки.

– Пойдём, мой мальчик, я узнал всё, что хотел.

Прохожие провожали взглядом странных чужаков и почти сразу забывали о них. Мало ли здесь бывает незнакомцев? Не военные и ладно. Снег разъедал следы, стирал все отпечатки. Двое мужчин растворились в паутине улиц не оставив после себя ничего, кроме смутного ощущения времени.