Читать книгу Сердце Прозерпины. Хроники Перворожденных - Эль Эбергард - Страница 4

По длинному коридору, увешанному охотничьими трофеями и гобеленами, спешил Уолтер Годфри – главный Распорядитель и Гематехнолог. Обычно сдержанный и спокойный, сегодня он испытывал крайнюю степень возбуждения и потому торопился сообщить важную новость своему Повелителю. Технолога сопровождал небольшой отряд гвардейцев не потому, что ему не доверяли, а потому что он был одной из самых важных фигур, игравших значительную роль в истории и развитии образа жизни Перворожденных.

Годфри миновал дубовую гостиную, наступая на лунный свет, льющийся сквозь высокие окна, и приблизился к высоким кованым дверям. Один из гвардейцев распахнул перед ним тяжелую створку, потянув на себя золоченого дракона с разинутой пастью, служившего дверной ручкой.

На первый взгляд Зал Совета пустовал. Мягкий приглушенный свет, струящийся сквозь стеклянный купол, освещал центр помещения, оставляя в тени несколько фигур, сидящих на одинаковом расстоянии друг от друга по кругу между мраморных черных колонн. Гвардейцы встали «на караул» по обе стороны двери, пропустив Уолтера Годфри вперед в темную и прохладную пустоту зала.

Технолог замедлил шаг, чтобы остановиться в центре огромного красного квадрата, заключенного в круг, выполненного в виде мозаики из дробленых полудрагоценных камней. Он посмотрел прямо перед собой, где на одном из высоких палисандровых кресел восседал мужчина в иссиня-черном одеянии, резко контрастировавшем с белой кожей и почти столь же белыми коротко стрижеными волосами – Торгрейн Вильгельм Эйнгард, Король и Господин всех Перворожденных.

– Итак, мой самый преданный слуга, с какой новостью пришел ты ко мне сегодня?

Голос прозвучал довольно властно, но Годфри не растерялся. Он достаточно хорошо знал, любил и уважал своего Повелителя, чтобы не бояться его. Особенно в эту минуту, когда он был готов сообщить одну потрясающую новость.

– Мой Повелитель, Вам известно, что мы долгое время работали над созданием сыворотки, а затем и особой группы крови, для улучшения ее питательности и вкусовых качеств.

Торгрейн кивнул.

– Как Вы знаете, у человечества есть всего четыре группы крови. В течение многих тысяч лет люди эволюционировали не только умственно, но и физически. Вначале существовала только первая группа – самая древняя, пока человек был охотником и жил в пещере. Шло время, и человек научился пахать, сеять и строить. Появилась вторая группа…

– Мне известны эти факты, Уолтер – перебил его Торгрейн. Меня интересует то, с чем ты пришел ко мне.

Гематехнолог поклонился.

– Как пожелаете, Повелитель. Год за годом мы терпели неудачу, пока, наконец, не приблизились к разгадке этого феномена: так называемой пятой группы крови. Но, как оказалось, даже в лучших лабораторных условиях создать ее практически невозможно.

Легкий шепот недоумения пронесся от кресла к креслу, но обманчиво-обходительный тон Эйнгарда заставил остальных мгновенно умолкнуть.

– Лучше исключить слово «практически», Уолтер… Так я правильно тебя понял, что сегодня ты пожаловал ко мне с дурными вестями и тебе совершенно нечего сказать в свое оправдание?

– Как раз напротив. Полагаю, то, что я скажу сейчас, сделает ненужным все наши попытки создать пятую группу.

– Вот как? Я слушаю.

– Нам стало известно, что есть человек, который уже является носителем пятой группы, аналогов которой нигде не существует.

При этих словах по залу вновь пронесся шепот, на этот раз удивленный.

– И что же, можно с уверенностью сказать, что это решит все наши проблемы? – спросил Торгрейн с возрастающим интересом.

– Более того, речь пойдет уже не о простом улучшении качеств питательности крови. Мы с этим жили многие тысячелетия и не слишком нуждались в изменении ее характера. Речь идет о генетическом преобразовании.

– Поясни, что ты имеешь в виду?

– Носитель пятой группы – молодая женщина. Наши ученые, как и сам я, полагаем, что дети, появившиеся на свет от Перворожденного и такой женщины, обретут невиданные до этого времени качества. Они будут превосходить по уму, силе и выживаемости любое земное существо, ныне обитающее на этой планете, а может и за ее пределами.

Повисла гнетущая тишина. Технолог смотрел на своего Повелителя и не мог понять, как тот отнесся к его словам. Его реакцию никогда нельзя было предугадать.

– Интересно знать, кого же из Перворожденных ты прочишь в мужья этой женщине. Мы веками избегали любого человеческого влияния на наши судьбы и устройство мира, который мы создали сами. Кто из Перворожденных пойдет на подобную интригу, чтобы проверить догадки ученых? Быть может, ты сам?

Из угла Зала донеслось еле слышное фырканье: один из Членов Совета не сдержал смеха. Все знали, что Годфри был женат на науке и мало интересовался женщинами, как из человеческого, так и из рода Перворожденных. Женщины привлекали его только как возможный объект исследования. Но Гематехнолог не был оскорблен. Он флегматично ответил:

– Господин, я думал только о Вашей кандидатуре.

Видя, как приподнялись брови Торгрейна, а Члены Совета заерзали на своих палисандровых креслах, он поспешил добавить:

– Поймите меня правильно, Милорд. Такая редчайшая возможность выпадает, возможно, раз на многие сотни веков. Только такой представитель королевского рода, как Вы, имеет право на генетическую лотерею, в которой выигрыш будет подобен умиротворяющему дождю в засушливое лето. Ваши потомки могут стать еще могущественнее и никто из Перворожденных не рискнет искать ссоры с неравным ему по силе соперником. Только Вы, Господин, и достойны этой задачи.

– Но ведь есть еще и Арес, – заметил Торгрейн. – Ты не брал в расчет такой вариант?

Ученый покачал головой.

– Ваш брат не носит короны Перворожденных и не правит Великим народом. Не ему вершить судьбы. Не он отвечает за наше благосостояние. Такая женщина должна достаться только одному из нас. И это – Вы, Милорд. К тому же, хочу Вам напомнить одно обстоятельство. Вы наверняка прекрасно осведомлены о нашей истории, Вы знаете все мифы и легенды. Помните ли Вы об одном предсказании, написанном на древнем пергаментом листке? Ведь это Вы, Господин, пришли ко мне с ним в ту пору, когда еще были юношей.

Да, Эйнгард отчетливо помнил все детали его разговора с Гематехнологом. Кажется, один из старейших Перворожденных начертал основные события на бумаге и оставил их для потомков, чтобы они могли в любой момент свериться с его предсказаниями и сделать правильный выбор.

– Но тот Перворожденный был безумцем. Он заперся в глубокой подземной пещере и питался дикими козами, не показываясь ни днем, ни ночью.

– Это не важно, – упорствовал Годфри. – Безумец или нет, но если сверить то, что он предрекал и то, что уже сбылось, окажется, что совпадает девяносто пять процентов информации.

– И остается еще пять процентов, – возразил Торгрейн. – Хорошо, напомни об этом Членам Совета. Они истинные прагматики и верят только фактам, но ты можешь попытаться их убедить.

Гематехнолог повернулся в полкорпуса к ряду черных колонн.

– Господа, даже если это предсказание было сделано старцем, выжившим из ума, я призываю вас прислушаться. Ибо толика истины всегда существует в любых предсказаниях. Старец упоминал о девушке, не принадлежащей нашему роду, но которой суждено будет сыграть важную роль, если она станет женой Первого из нас. Только в этом случае удастся избежать новых кровавых войн между людьми и Перворожденными. А то и между самими Перворожденными. Я полагаю, что настал тот самый момент, когда эта девушка, да еще и с необычной группой крови, должна внести существенные изменения в существующий уклад.

– Ты недоволен нашими порядками, а, Уолтер?

Торгрейн пристально смотрел на своего слугу, но тот не сдавался.

– Вы знаете, Господин, что я на страже Ваших интересов. И только поэтому столь настойчиво твержу Вам о пятой группе. В любом случае, мы ничего не теряем. Нужно только все как следует проверить. А Вам – познакомиться с носителем.

Да, Эйнгард когда-то зачитывался и безумными предсказаниями, и легендами, и самой историей. Знания он впитывал, подобно тому, как сухая губка впитывает воду. Какой-то юношеский задор и интерес проснулся в нем. Что, если и правда, испытать подобную возможность?

– То есть – произнес задумчиво Торгрейн, – ты предлагаешь мне брачный союз? Мезальянс?

– Только в случае, если все окажется правдой и наша теория относительно значимости пятой группы подтвердится. И девушка вам понравится.

– На твоем месте я бы приложил все усилия, чтобы ты оказался прав. Мысль о грядущем начала занимать меня в том свете, как ты это преподносишь. В голосе Повелителя прозвучали угрожающие нотки или это только показалось Главному Гематехнологу? – Что еще известно о носителе?

– Немногое. Благодаря тому, что наше влияние распространено по всему миру, у нас есть возможность получать и контролировать поступающую информацию вовремя. Наш осведомитель сообщил, что несколько дней назад был выявлен казусный случай. В одной из клиник, куда девушка пришла сдать кровь, медицинские работники не смогли установить ее группу и сочли, что оборудование вышло из строя и анализ неверен. Была выдвинута догадка о новой группе, но, к нашему счастью, она была отвергнута.

– Как же вышло, что мы раньше ничего не знали об этой девушке? – спросил Торгрейн, приподнимая брови, демонстрируя уже явное нетерпение. Видя это, Годфри поспешил уверить его, что непременно все выяснит, извиняясь за столь досадный промах.

– Если бы ты не служил мне так долго и преданно, – произнес Эйнгард, намеренно растягивая слова, – я бы мог подумать, что ты нарочно что-то от меня скрываешь.

– Повелитель, у меня и в мыслях не было…

– Знаю, иначе ты бы тут не находился, – с улыбкой бросил тот. – Итак, где она живет?

Услышав ответ, Торгрейн немного удивился.

– Что ж. У тебя два дня, чтобы привезти ее сюда. Он обратился к остальным Членам Совета и иронично добавил:

– Надеюсь, она не окажется слишком толстой и покрытой бородавками.

По Залу пронесся приглушенный смех. Всем было известны предпочтения Повелителя. Он никогда не расценивал людей, как равных ему по положению и уж тем более ни разу не был замечен в связях с особью человеческого рода. Это было излишним. Любая из Перворожденных сочла бы за высочайшую честь разделить не только трон, но и ложе своего Господина. Хотя за прошедшие полтора века Торгрейн Эйнгард не выказал желания соединить свою судьбу с одной из них. Поэтому все терпеливо выжидали, так как было ясно, что такой день обязательно настанет, когда долг обяжет его произвести наследника для своего народа.

– Можешь идти, Уолтер. Держи меня в курсе.

Технолог поклонился.

– Сделаю все, чтобы Вы остались довольны.

Когда дверь за ним захлопнулась, и стихли гулкие шаги, один из Членов Совета – Малендар, произнес:

– Вы и в самом деле собираетесь взять в жены эту девушку, Милорд?

Торгрейн покинул свое место, заложив руки за спину, и прошелся вдоль ряда колонн. Несколько секунд он молчал, задумчиво разглядывая мозаику на полу, прежде чем ответить.

– Если то, о чем рассказал Уолтер, существует на самом деле, то нам нельзя отмахиваться от такой возможности.

– Но, Милорд – попытался возразить Малендар, – она же чужая для нас. К тому же, представитель человеческого рода. Из тех, кого мы веками используем, как пищу! Что будет с установленными порядками? А наши законы? Что скажут чистокровные Перворожденные?

Эйнгард понимал, что Малендара гораздо больше волновала участь его дочери – Ирмы, с которой тот связывал все свои ожидания как отец, и как политик. Поэтому Торгрейн решил пощадить его гордость и довольно спокойно произнес, не реагируя на скрытый смысл в речах Советника:

– Малендар, друг мой, ты торопишь события. Все еще может оказаться вымыслом или врачебной ошибкой. Я, хоть и пригрозил Уолтеру, но понимаю, что промахи случаются. Нельзя во всем безоговорочно полагаться на слухи. Пока ничего не установлено наверняка, я призываю Совет хранить молчание в любом случае.

Малендар поджал губы, но почтительно склонил голову в знак согласия. Так же поступили и остальные Члены Совета.

– Господа, вы свободны. Благодарю вас и оставьте меня.

Восемь фигур, закутанные до пят в длинные одежды, встали и исчезли в темных проемах арок позади кресел. Они покинули зал таким же образом, как и вошли сюда. Для каждого существовала отдельная дверь, что соответствовало высокому положению каждого из них.

Торгрейн подошел к своему креслу и медленно провел рукой, затянутой в черную кожу перчатки, по искусной деревянной резьбе. По обычаю, мастера любили изображать древние битвы и победы Перворожденных. Это кресло не было исключением. Торгрейн вздохнул. В ближайшее время придется принять несколько непростых решений, которым суждено будет навсегда изменить ход истории.

С тех пор, как он стал Королем Перворожденных, прошло немало лет. Его отец передал трон ему, а не старшему сыну Аресу Эйнгарду. Несмотря на близкое родство, братья никогда особенно не ладили между собой, а после того, как старый Король изменил закон о наследовании, между братьями установились довольно прохладные отношения. Точнее, это Арес не пожелал сблизиться и какое-то время отказывался признавать власть младшего брата, родившегося всего на двадцать минут позже него самого. Помнится, он учинил грандиозный скандал и демонстративно ушел с церемонии коронации, сопровождаемый толпой своих Стражей, выведенных специально для него в застенках лаборатории.

Передав трон младшему сыну, бывший Король, по традиции, отправился в одну из резиденций где-то на дальних северных островах. Старый король – Вильгельм Корнуольский – правил более двух тысяч лет, пока не настал черед его преемника.

Ладонь в перчатке легла на рукоять обоюдоострого меча и сжала ее. Клинок был старый, повидавший немало на своем веку, испещренный царапинами и зазубринами. Его передавали по наследству. На нем приносили клятву верности. Им убивали и вершили судьбы. Считалось, что у меча есть душа и что носить его может лишь достойный. Иначе закаленная сталь почернеет, а лезвие затупится. Пока меч оставался прежним, можно было не беспокоиться.

Торгрейн дернул висевший на шелковом шнуре бронзовый колокольчик. Дверь тут же открылась и на пороге возник невысокий плотный старик в длинной серой робе, личный королевский секретарь.

– У меня есть кое-какие распоряжения.

– Я к Вашим услугам, Повелитель.

Торгрейн коротко изложил суть происходящего, опустив, впрочем, некоторые детали, и добавил напоследок:

– Проследи за всем лично и передай мои слова Главному Гематехнологу. Уолтер может в спешке забыть что-нибудь. Он все-таки ученый, а как всякий ученый, он может быть рассеянным, несмотря на всю свою сообразительность и умственный потенциал. Теперь можешь идти.

Дверь вновь закрылась.

Оставалось только ждать вестей.