Читать книгу Сердце Прозерпины. Хроники Перворожденных - Эль Эбергард - Страница 7

По пустынной дороге, петляющей вдоль бушующего океана, несся автомобиль. Водитель – светловолосый мужчина, с легкостью управлял машиной и всякий раз, входя в крутой поворот, уводил ее от столкновения с гранитными утесами, в нескольких сантиметрах от острых выступающих камней.

Похоже, что происходящее развлекало его, так как на красивых губах не раз мелькала легкая тень улыбки. За рулем сидел Торгрейн Эйнгард, младший сын Вильгельма Корнуольского, унаследовавший трон по праву передачи наследства решением отца и Совета. Он направлялся в свое поместье Штормхолл, чтобы присутствовать во время прибытия той русской незнакомки.

Торгрейн не питал никаких иллюзий на ее счет, хотя Годфри успел сообщить ему последние новости с борта самолета, приземлившегося в Ньюквее час назад. По словам Гематехнолога, девушка действительно представляла собой большую ценность. Требовалось провести еще ряд исследований, прежде чем можно было понять окончательно, что представляет собой химический состав крови Валерии.

То, что Торгрейн оставил оскорбленную красавицу Ирму в особняке на юге страны, его не слишком волновало. Он полагал, что в нем ее привлекает сама вероятность приблизиться к полноценной власти и какая-то девчонка из чужой страны совсем не входит в ее планы.

«Впрочем, как и в мои» – бесстрастно подумал Эйнгард. Вертолет из Ньюквея уже должен был сесть на взлетной площадке Штормхолла.

Торгрейн сжал руль автомобиля и лиловая кожа перчаток, облегающая его изящные, но сильные руки, еще плотнее обтянула контуры пальцев и кисти. Ему не хотелось опоздать к тому времени, как девушка очнется от глубокого сна. Годфри предупредил его об этом. Гематехнолог несколько раз прибегал к нежелательному, но необходимому действию наркотика. Иначе миссия могла бы потерпеть фиаско. Вряд ли сотрудники таможни или служба безопасности закрыли глаза на извивающуюся и перепуганную девушку.

Ученый и так прибегнул к помощи британского посольства в России, чтобы можно было выдать девушку за больную, которой срочно требуется операция в Великобритании. Из документов, найденных в квартире у девушки, выяснилось, что ее зовут Воронцова Валерия Алексеевна и что ей двадцать один год от роду. Благодаря усердию Технолога и его влиянию в определенных кругах, были срочно оформлены новые документы, по которым ее можно было вывезти за границу.

«Тяжелобольная» находилась без сознания с тех пор, как обнаружила в своей квартире двух посторонних. Прошло около девятнадцати часов и за это время Годфри умудрился организовать все в срочном порядке. Дело облегчалось тем, что самолет принадлежал компании Торгрейна, официально занимавшейся успешным ведением разработки и добычи полезных ископаемых по всему миру. Валерию провезли по документам, где Уолтер выдавал себя за ее отца и блестяще сыграл свою роль, неотступно следуя за каталкой с капельницей.

Если бы дело не требовало такой поспешности, Торгрейн с удовольствием бы остановил машину и спустился к темной ревущей массе воды там, внизу, с грохотом набрасывающейся на прибрежные скалы Корнуолла. Ему нравилось прохаживаться вдоль береговой линии, наблюдать ленивый полет чаек, чувствовать соленый запах океана и холодные брызги на коже. Он любил этот суровый и такой прекрасный край, с неповторимой природой ландшафтов: то убегающих вдаль зеленых холмов, то бросающихся резко вниз, обнажавших красные и серые грани обрывов у самой кромки Атлантического океана.

За последние сто пятьдесят, двести лет здесь мало что изменилось. Это особенно привлекало Торгрейна и он всячески способствовал сохранению самобытности корнуольского графства, не препятствуя, однако, развитию туризма, как одного из основных доходов населения.

Вдалеке промелькнули огни одной из многочисленных деревушек и дорога пошла резко влево, постепенно взмывая к нависающей над волнующимся океаном громаде скалы. На ней возвышался старинный особняк в окружении роскошного парка. Скала немного выступала над беспокойной океанской гладью и сейчас, в лунном свете, она и огромное здание казались одним целым и нерушимым монолитом, о который разбиваются холодные волны далеко у ее подножия.

Торгрейн посмотрел сквозь затемненное стекло автомобиля на восток, где розовыми отблесками занимался рассвет. По возможности все Перворожденные, как и Призванные, Стражи и прочие, старались избегать прямого солнечного света по причине плохой переносимости ими дневного светила.

Все началось еще в древние времена, когда кланы Перворожденных начали осознавать свою силу и превосходство над людьми. По легенде у Перворожденных и людей был общий предок, но затем произошли некие события, после которых и проявились кровавые наклонности.

Торгрейн еще в юношестве отыскал в библиотеке пыльный манускрипт, в котором довольно пространно разъяснялись события давно минувших столетий. Продираясь сквозь витиеватые сравнения и библейские термины, он выяснил, что сила и власть была дана Перворожденным от Сатаны, «чтобы ходили они по Земле вечно и вкушали плоть созданий Божьих». Эта фраза особенно запечатлелась в его памяти. Так Властелин Преисподней мстил столь ненавистному им племени рода человеческого.

Однако, другая Сила не дремала. В наказание за жестокость, алчность и зло, на Перворожденных было наложено проклятье, которое, впрочем, не отменило вампиризм и само существование Перворожденных. Отныне «твари проклятые и одержимые бесом» не могли безнаказанно находиться при свете дня. Им была уготована вечная жизнь во мраке, а продолжительный яркий солнечный свет был способен не только уничтожить, стоило пробыть под прямым солнцем несколько секунд, но и вызвать ужасающе гнетущее состояние, которое приводило к помешательству и умственной неполноценности. У людей это называлось тяжелой формой депрессии. Только если на них солнце оказывало благоприятное и даже лечебное воздействие, то с Перворожденными было все наоборот.

Торгрейн также выяснил, почему его народ зовется Перворожденными. Опять же, исходя из старинных преданий, существовало мнение, что предком Эйнгарда был один из сыновей Адама – Ваэль, о котором умалчивают хроники человеческой истории и мифологии, чтобы «дети Божьи» не имели ничего общего с «дьявольскими отродьями». Считалось, что еще тогда Ваэль испытал влияние Великого Падшего Ангела и умышленно попрал все Божьи законы, за что был изгнан с земли, на которой жили его родители с остальными членами семьи.

Была версия, по которой Ваэль был сыном самого Сатаны, соблазнившего жену Адама для воплощения своих коварных планов мести, и получил в наследство от отца сверхъестественные задатки. Кстати, эта версия находила отклик в реальной жизни.

По легенде, у Ваэля было родимое пятно на спине черного цвета, напоминающее по форме звезду. Этим знаком отличия его наградил Сатана, коснувшись пальцем его груди, когда явился сыну во сне и поведал об их родственной связи. Прикосновение Властелина преисподней было равнозначно прикосновению раскаленного железа, хотя тело самого Сатаны всегда холодное, как лед.

Поразительно, но факт – у всех Перворожденных было подобное пятно между ключиц, на груди или на плече. Оно выделялось темным дрожащим пятном, с неровными краями на молочной коже Перворожденных и не заметить его с первого взгляда было невозможно. Торгрейн сам проверил это еще в детстве. Вооружившись зеркалами, он разглядел небольшую кляксу в виде сгорающей звезды чуть пониже шеи, чем невероятно гордился.

Конечно, все это были легенды, но Торгрейн знал, что дыма без огня не бывает, а значит, кое-чему верить было можно. Во всяком случае, другой информации об истории Перворожденных не существовало.

Рассвет потихоньку разгонял ночной сумрак и на горизонте уже была видна светлая полоса. Автомобиль подъехал к чугунным воротам с ажурной оградой и дважды просигналил. Камера наружного наблюдения повернулась к машине и скользящий луч просканировал находившегося за рулем мужчину. Идентификация прошла успешно, потому как ворота автоматически открылись, а затем и закрылись, после того, как машина проехала в них и помчалась по длинной аллее, засаженной дубами и липами с обеих сторон, до самого ее конца, где виднелся фонтан, изображающий Плутона на колеснице похищавшего Прозерпину. Торгрейн осознал невольную символичность этого монумента, почувствовав себя правителем подземного царства. Разница была лишь в том, что девушку он никогда не видел и уж тем более ни о какой любви речи не шло.

К нему тотчас подбежал Элиандр, управляющий поместья, и доложил, что Уолтер Годфри прибыл пятнадцать минут назад.

– Что там? – нетерпеливо спросил Торгрейн.

– По Вашему приказанию для девушки подготовлены комнаты рядом с Вашими покоями.

– Хорошо. Пока распоряжений не будет.

Элиандр поклонился, пропуская Повелителя вперед. Тот миновал огромный холл-ротонду и поднялся по лестнице на второй этаж. Около двери, ведущей в спальню прибывшей незнакомки, находились гвардейцы. Они почтительно склонили головы при появлении своего Господина и открыли перед ним тяжелую створку двери. Торгрейн вошел внутрь и увидел Гематехнолога, склонившегося над кроватью. Он держал в руке тонкое запястье лежащей девушки и считал ее пульс. Обернувшись, он прошептал:

– Мое почтение, Повелитель. Она вот-вот очнется. Действие лекарства закончилось.

Затем Годфри тактично отошел от кровати и дал возможность Торгрейну подойти поближе.

– Ее зовут Валерия – услышал Торгрейн за спиной.

Девушка не оказалась ни толстой, ни покрытой бородавками, как шутливо предполагал Торгрейн. Невысокого роста, рыжеволосая, миловидная. На первый взгляд все оказалось не так и плохо, хотя она не была похожа на женщин его рода – высоких, статных, с идеальными пропорциями и скульптурными чертами лица. Все они даже немного сходны между собой, как сестры, по причине крепких родственных связей. Перворожденные могли позволить себе жениться на кузинах, если нельзя было подобрать другую кандидатуру, в отличие от людей, чьи кровосмесительные браки приводили к генетическим нарушениям и заболеваниям. Перворожденные усматривали даже в этом свое безусловное превосходство над людьми. И вот, перед одним из них оказалась представительница враждебного рода, которой, возможно, суждено было оказать значительную услугу им – Перворожденным.

Торгрейн наклонился, чтобы рассмотреть родинку на девичьей щеке, как вдруг Валерия открыла глаза.

«Карие» – машинально отметил он про себя, прежде чем девушка снова зажмурилась, чтобы потом вскочить и отпрянуть в испуге, прижимаясь спиной к подушкам в изголовье кровати. Действие наркотического препарата значительно ослабило ее, поэтому Валерия передвигалась с трудом. Даже язык плохо слушался ее, но, тем не менее, она сумела выдавить сперва по-русски, а затем по-английски, запоздало сообразив, что они не поняли ее вопроса:

– Кто вы? И где я нахожусь?

Одного из мужчин, стоявшего чуть поодаль, она узнала. Это он с быстротой молнии вонзил в нее шприц, отчего она погрузилась в беспамятство. Второй был ей незнаком – высокий, широкоплечий, с удивительной белой кожей и белыми волосами.

Годфри шагнул вперед.

– Прошу Вас успокоиться. В данный момент Вы находитесь в Англии, в графстве Корнуолл. Это говорит Вам о чем-нибудь?

Валерия потрясенно уставилась на него. Старик спокойно сообщил ей эту новость, будто в этом не было ничего удивительного. Тем не менее, девушке показалось, что ее окатили ледяной водой.

– А почему я нахожусь в Корнуолле?

Ее голос прозвучал глухо и медленно, от перенесенного шока.

– Потому, что мы привезли Вас сюда – терпеливо пояснил старик.

Валерия перевела взгляд на беловолосого, но его лицо ничего не выражало.

– Что вам нужно от меня?

Ученый кашлянул.

– Я кое-что успел Вам рассказать в Петербурге. Помните?

Девушка оцепенело уставилась на него.

– Помню ли я?

Прошло несколько секунд, прежде чем на ее лице появилось осмысленное выражение.

– Да, кажется. Что-то припоминаю. Вы несли какой-то бред о пятой группе крови и моей важной миссии в ваших проектах. Вы сумасшедшие? Или состоите в секте?

До нее потихоньку начало доходить, что обращались с ней довольно вежливо и предупредительно.

– Полагаю, что Вам надо отдохнуть – донесся голос второго мужчины, от которого по коже понеслись мурашки. – Вы обязательно обо всем узнаете в подробностях.

В его словах почудилась не то насмешка, не то угроза. Валерия, которая начала было храбриться, внутренне съежилась под взглядом его темных глаз под густыми бровями.

– Мне было бы проще говорить, если бы я знала, как вас зовут – с некоторым вызовом произнесла девушка.

– Мое имя Уолтер. Я занимаюсь важными вопросами, касательно… – тут он замялся. – В основном это касается здоровья и жизни. Я – врач, в некотором роде, и ученый. А господин рядом со мной – Милорд Торгрейн Эйнгард.

Валерия усмехнулась и произнесла, не удержавшись:

– А что, у милорда нет языка и сам он не способен представиться?

Годфри бросил быстрый взгляд на Эйнгарда, будучи уверенным, что тот недоволен. Однако Торгрейн никак не выдал своих эмоций и не показал вида, что рассержен или задет.

– Миледи – он сделал ударение на первом слове, – я рад, что Вы владеете английским достаточно, чтобы мы понимали друг друга. Поэтому в дальнейшем я приложу все усилия, чтобы наше общение оказалось достаточно плодотворным. Как я уже говорил, подробности Вы узнаете позже. Прошу меня извинить.

Валерия, опешившая от церемонности, с какой он разговаривал с ней, ответила плавным наклоном головы, пародируя жест угодливого придворного склонявшегося перед своим императором, который она видела недавно в кино. От Торгрейна не ускользнула эта деталь.

«Значит, у девчонки отсутствуют манеры и уважение к власти» – подумал он с легким раздражением. «И все же, она довольно смела. Учитывая обстоятельства». Он никак не выдал своих мыслей, оставив на лице маску холодного и сурового безразличия.

– Идем, Уолтер. Наша гостья пришла в себя и вполне сносно разговаривает. Даже пытается шутить. Как врач ты ей не понадобишься.

С этими словами он развернулся и вышел. Старик последовал за ним, укоризненно посмотрев на девушку. Валерия показала язык захлопнувшейся двери, встала с кровати и прошлась по комнате, обставленной не только богато, но и уютно.

К своему удивлению она обнаружила, что картины на стенах кисти Гольбейна, Сислея и Ренуара – весьма походят на подлинники. Ей стало интересно, развешаны ли оригиналы по всему дому и кто с таким старанием коллекционирует шедевры мировой живописи.

Она подошла к двери, в которую вышли старик и Торгрейн, но оказалось, что та заперта снаружи.

«Нужно бежать отсюда при первой возможности» – стучало у нее в голове. «Добраться бы до российского представительства. Знать бы, вообще, где я нахожусь. Кажется, они что-то говорили про Корнуолл…».

За ниспадающей портьерой девушка обнаружила еще дверь. Она осторожно повернула медную ручку. Дверь оказалась не заперта, но радость Валерии быстро прошла. Как оказалось, далее следовала целая анфилада комнат – столовая, библиотека, гостиная и замыкающая огромная ванная. Из гостиной можно было попасть на террасу, где Валерия снова испытала приятное волнение. Вроде того, когда она увидела картины на стенах и внушительное количество книг на полках в библиотеке.

Терраса была заставлена разнообразными цветами, в больших и маленьких горшках. Необычные расцветки и формы цветов привели Валерию в хорошее настроение. Она переходила от цветка к цветку, любуясь упругими бутонами, пока ее кто-то не окликнул тихонько сзади. Валерия обернулась. Перед ней стояла молоденькая светловолосая девушка.

– Добрый день, миледи. Меня зовут Игриэль. Я буду исполнять обязанности вашей личной горничной и помощницы.

– Очень мило – пробормотала Валерия. – Хотя день вовсе и не кажется добрым.

– Желаете чего-нибудь?

Тон горничной был безупречно вежливым. Валерия почувствовала себя стыдно. «Не стану же я срываться на слугах… Она то уж точно ни в чем не виновата».

Девушка постаралась улыбнуться.

– Благодарю. Думаю, то, чего я желаю, вы исполнить не в силах. А что это у вас в руках?

Игриэль поднесла металлическую овальную коробочку поближе и раскрыла ее.

– Это сантиметр. Пришла снять с Вас мерки.

– Для чего? – удивилась Валерия.

– Знаете, миледи, я неплохая портниха. Мы сошьем платье для Вашей церемонии – пояснила Игриэль.

Валерии ощутила, как кровь отхлынула у нее от щек.

– Какой еще церемонии?

Горничная замялась. У нее не было четких инструкций, о чем можно или нельзя было разговаривать с прибывшей гостьей, но все же ответила. Валерии показалось, что она ослышалась. И, замирая от потрясения, переспросила:

– Брачной? Но это невозможно.

Она обессилено опустилась на кресло, стоявшее на террасе. Игриэль смотрела на нее со смесью жалости и невероятного смущения.

– Я могу что-нибудь еще для Вас сделать? – пролепетала она.

– Да. Я хочу поговорить с Вашим хозяином. Сейчас же.

Горничная присела в реверансе и удалилась.

Валерия оцепенело смотрела на пышные соцветия, но голубые и коралловые краски будто померкли для нее.

«Весь этот кошмар происходит не со мной. Я сплю? Наверное, эти сектанты вбили себе в голову, что я сгожусь для принесения в жертву, а перед этим можно будет меня помучить. Разведут целый спектакль, а потом вздумают привязать к дереву и поднести пылающий факел к хворосту… Или уложат на стол и вырежут пентаграмму на груди…».

От этих мыслей ей легче не становилось и от возрастающего ужаса начинали шевелиться волосы на затылке.

Прошло какое-то время, прежде чем раздались шаги рядом с ней, а она все так же сидела в кресле, понуро опустив плечи, с отсутствующим взглядом.

– Вы хотели меня видеть.

Торгрейн присел на соседний стул.

– Потрудитесь объяснить, что означает эта глупая шутка с брачной церемонией?

– Жаль Вас огорчать, но это не шутка. Церемония состоится завтра вечером.

Завтра?

Валерия почувствовала приступ тошноты. Она подняла руку к груди, чтобы немного унять забившееся в тревоге сердце.

– Вам известно, что Вы совершаете преступление, удерживая меня тут насильно? Я уже не говорю о том, что меня похитили и привезли сюда? – гневно спросила она. – Мой отец Вас из-под земли достанет!

– Когда Вас хватятся, все будет кончено.

При этих словах у девушки к горлу подкатила едкая горечь. Боже, видимо они и правда собираются убить ее каким-то изощренным способом. Фанатики…

Заметив отразившийся на лице Валерии испуг, Торгрейн произнес:

– Не беспокойтесь. Я вовсе не собираюсь убивать Вас. Во всяком случае пока, – и спохватившись, добавил:

– Просто все будет иначе, чем раньше.

– Снова говорите загадками. Чем Вы тут занимаетесь?

– У Вас будет возможность все увидеть собственными глазами – ответил он уклончиво.

– Так всему причиной моя аномальная группа крови? Она необходима для экспериментов? Скажите, наконец, Вы не имеете права держать меня в неведении – сердито проговорила девушка.

Торгрейн нахмурил брови. Хотя она была права.

– Что ж… Если так хочется знать, завтра Вы станете моей женой. Со всеми вытекающими из этого последствиями – не удержавшись от мрачноватой иронии, ответил он.

Правда, ей было не до шуток.

– Женой? – переспросила Валерия с таким ошарашенным видом, что он бы рассмеялся, если бы все было не так серьезно. – С чего бы вам жениться на мне? Мы же совсем не знаем друг друга. Это… Это невозможно… Так не бывает! Зачем вам это? Я…я…я не хочу… Я не буду…

Она даже стала немного заикаться от невероятной новости, которую услышала.

– Валерия, успокойтесь.

Голос Торгрейна прозвучал скучающе, словно он в сотый раз объяснял вполне очевидные вещи.

– Не хочу успокаиваться! Мне будто мало сюрпризов на сегодня!

– Уолтер ведь все вам разъяснил.

– Ничего он не разъяснил! Он не говорил, что мне нужно будет выйти замуж за сумасшедшего!

Несмотря на панику, она готова была к обороне. Девушка была слишком потрясена, поэтому Торгрейн простил ей ее резкие выпады.

– Здесь нет ни одного сумасшедшего, поверьте. А еще я не желаю слушать оскорбления в мой адрес и в адрес моих слуг. Я выражаюсь вполне ясно, Валерия?

Она метнула в его сторону выразительный гневный взгляд, но промолчала.

– А теперь слушайте. Ваша группа крови стала той единственной причиной, по которой вы заинтересовали меня. Я ни разу не видел вас до того момента, как вы очнулись на кровати. Ученые считают, что смешение нашей крови даст ценное потомство. Вот и все. Это если коротко…

Девушка открыла рот, задыхаясь от возмущения.

– Вы собираетесь жениться на мне только из животноводческих соображений?

– Я бы не выражался столь категорично и грубо. Но общий смысл именно таков.

Она обхватила голову руками.

– Нет, это просто немыслимо! Как вы себе это представляете?

Торгрейн взглянул на нее саркастически:

– Как? Я бы предпочел практику теории.

Она зашипела в ответ, глядя на него прямо-таки убийственно.

– И после этих слов из нас двоих только я грублю? Вам известно, о чем я. Кто в здравом уме похищает женщин и женится на них? Это же сущее варварство, отсутствие культуры и приличий.

– Я рад, что мне достанется образованная жена, знающая толк в приличиях. Нам предстоит выходить в свет, быть на людях. Не хотелось бы испытывать стыд за ваше поведение.

– Скажите пожалуйста! – вскричала она. – Будто это я умоляю вас взять меня в жены. Если так, то я нарочно стану позорить себя и вас, заодно, чтобы вы поняли, какая образованная жена вам досталась и тогда бы не заостряли внимание на моих генетических отклонениях.

– К вашему несчастью, это отклонение послужит нам. Во всяком случае, мы возлагаем большие на это надежды.

Видя, что его не пронять, этого холодного и бессердечного типа, девушка решилась на последнюю угрозу. Она приняла как можно более презрительный вид, скрестив руки на груди, и заявила, чеканя каждое слово:

– А знаете, я не пойду добровольно на эту церемонию. Придется тащить меня силой – злорадно проговорила она. – Я ни слова не скажу из клятвы!

– Ничего, мы опустим эти детали. И уж поверьте, если придется, то Вас и потащат силой. Вам сделают укол транквилизатора или препарата, подавляющего волю. Церемония будет проведена в любом случае. Ваш выбор незначителен: либо отправится к алтарю своими ногами, либо на носилках. Выбирайте! – голос Торгрейна прозвучал резко и отрывисто. Валерия поняла, что теперь он вовсе не шутит.

– Но, почему? – потрясенно выдавила она. – Неужели вам все равно, что за женщина станет вашей женой, с кем вам придется делить кров и постель? Мы совсем не знаем друг друга. Поймите… Это ведь важно!

Он встал со своего стула и близко наклонился к ней так, что его глаза оказались на одном уровне с ее глазами. При ближайшем рассмотрении оказалось, что зрачки у него не черные, а темно-фиолетовые, почти как и остальная радужка.

– У нас впереди целая вечность, миледи, чтобы узнать друг друга. И поверьте – в прямом смысле этого слова.