Читать книгу Говорящие куклы - Елена Кочешкова, Елена Андреевна Кочешкова - Страница 6

Я шла по лесу. Шла и искала что-то. Или кого-то. И только когда вышла на ту зеленую, мшистую поляну, залитую солнцем, поняла кого.

Он ждал меня под своим любимым раскидистым деревом, укрытый его тенью, как прозрачным кружевом. Улыбнулся, увидев меня.

– Здравствуй!

– Привет, Шен…

Он все так же старательно прятал свои увечные ноги, подобрав их под себя, но меня они больше не пугали.

– Ты гуляла… Лес заворожил тебя, я знаю. Он такой. Садись рядом, у нас, как всегда, не очень много времени.

Я послушно опустилась на ковер из мха. Мой загадочный танцор снова был нагим, как ребенок. Сидел, укрытый лишь густой гривой волос. Наверное, в своем зыбком мире, сотканном из воспоминаний, он не нуждался в одежде.

На себе я обнаружила любимые джинсы и майку.

В голове толкались десятки вопросов, но я ничего не успела спросить – Шен заговорил первым.

– Я благодарен тебе за доверие и откровенность. Твоя история глубоко тронула мое сердце, – в его словах не было ни тени насмешки или иронии. Шен-Ри смотрел на меня своими темными глазами, бездонными и совершенно неземными. Смотрел, и мне становилось хорошо и спокойно. Как будто накануне я раскрыла душу самому близкому другу. – Мне жаль, что я не могу говорить с тобой там, в твоем мире. Но здесь никто не отнимет у меня этого права, – он протянул мне узкую длинную ладонь и я, не колеблясь, вложила в нее свою руку.

Тепло… Его пальцы были теплыми, совершенно живыми. Настоящими. Как и он сам.

– Не кори себя за то, какой тебя создал этот мир, Яра, – я тихонько вздрогнула. Шен заметил и лишь крепче сжал мою ладонь. – Не кори. Не твоя вина, что отец и мать предпочли искать в тебе отражение своих желаний. Это случается часто. Во всех мирах. И это нельзя изменить, можно только принять. Принять и жить дальше. Ты достойна счастья и достойна любви. И все это обязательно будет, поверь. Даже без их согласия.

– Мне уже тридцать два, Шен. Уже тридцать два года… – я не смогла утаить горечь в голосе. Да и не пыталась. – Если бы я могла, давно полюбила кого-нибудь. Да и меня… тоже бы кто-нибудь полюбил.

Пальцы на моей ладони вновь сомкнулись крепче.

– Это ложь, которую ты придумала себе, которую тебе жестоко вонзили в сердце. Попробуй отказаться от идеи своей порочности, своей неправильности. Я знаю, это трудно, но, пожалуйста, попробуй. У тебя получится, ты очень сильная.

Я невольно хмыкнула.

Сильная…

Это он мне говорит? Мальчик без ног, лишенный своей судьбы и своего мира… и не утративший ни мудрости, ни красоты сердца.

– Шен, да ну их, мои проблемы! Мелкие они все и глупые, – я осторожно высвободила свою ладонь и посмотрела на его ноги, подогнутые так, что их было почти не видно. – Лучше расскажи о себе. Что было дальше? После пожара?

Он вздохнул.

– Что было… Да почти ничего и не было. Когда меня привезли домой, я понял, что все минувшие годы скучал по иллюзии, по своим фантазиям и наивным мечтам. В реальности меня встретили совершенно незнакомые люди. Сестры и братья, отец и мать – они все казались невозможно чужими. Такими чужими, что в первую ночь я долго плакал, уткнувшись в мягкую подушку. Это была роскошная постель в большой красивой комнате, уставленной цветами и резной мебелью. Но плакал я горше, чем в далеком детстве, когда впервые оказался в храмовой спальне для мальчиков. Мое сердце рвалось назад, туда, где остались мои друзья, мой мир, привычный и давно ставший родным,

Шен больше не смотрел на меня, его взгляд ушел вглубь.

– Но храму не нужен безногий танцор. А для уличного попрошайки мое имя слишком высокое. Думаю, настоятель понял это, а может, ему моя прабабка намекнула. Из всех, кого я покинул ребенком, только она осталась такой, какой я помнил ее. Несгибаемой хранительницей рода Тэ. Именно она первой пришла к моей постели на следующее утро. Она принесла мне книги своих любимых поэтов. Она рассказала о том, как сильно пострадал храм. И о том, что в ночь после пожара очень многие его обитатели отважились на бегство. А через несколько дней появился Хекки. Он был из тех, кто удрал. И его не поймали, а может, и не искали вовсе. Там ведь едва ли не половина храма выгорела… Но Хекки все равно боялся. Сказал, что уйдет из Тары, срежет с ног красные узоры и наймется к бродячим актерам. – Шен прикрыл глаза, словно не хотел выпускать на волю какие-то образы, видимые лишь ему. – Про Зара он ничего не знал… но оно и понятно. Зар пришел ко мне сам, и это был последний день, который я помню.

Несколько минут мы сидели в полной тишине. Глаза Шена оставались закрытыми. Ветер едва заметно шевелил пряди волос у его лица. Это могло бы быть красиво, если бы не было так больно.

– Меня отравили, – добавил он спокойно и бесстрастно, подняв на меня свой взор. – Этот яд называется «Далекий путь». Красивое название… Я читал о нем в храмовой библиотеке, но думал, что написанное – просто сказки. Выдумки. Оказалось, все правда. Отравленный таким ядом не умирает, как это принято: его душа переносится в другой мир и заточается в теле куклы. После встречи с Заром я просто уснул, а проснулся уже… неживым, в вашем мире. Вот и вся моя тайна. И вся история.

Я не нашлась, что сказать. Долго молчала, а потом спросила:

– Шен, но зачем? Кому это было нужно? Настоятелю? Ведь не Зар же тебя отравил?!

Он покачал головой.

– Нет… конечно, не Зар. И не настоятель. Старик сам прогнал меня. Я… не знаю. Правда не знаю, Яра.

Он опустил голову и смотрел теперь на замшелый камень возле своих колен.

История и впрямь казалась законченной.

Вот только меня такой конец не устраивал.