Читать книгу Вечники: Книга воды. Книга огня. Книга земли - Елена Булганова - Страница 12

Утро выдалось беспокойное – Лида проспала. Ночью пришлось пару раз вставать к Славику, от кашля которого содрогался потолок. Под утро Лида на руках снесла его вниз и поручила заботам Веры, а сама легла досыпать. А проснувшись на полчаса позже обычного, в панике заметалась по дому. Ее ведь ждут!

Вера наблюдала за дочерью не без интереса:

– И что это у нас за аврал с утра? Ради школы ты бы так не убивалась. Не иначе как кто-то уже подпирает наши ворота.

– Там машина стоит, – сиплым голосом заложил родственницу Славик. Он восседал на Вериной кровати, в пижаме и с замотанным горлом. – «Ниссан джити-эр» красного цвета.

– Эй, – нахмурилась Вера, – вообще-то я давала разрешение на романы с ровесниками. О взрослых дядях с крутыми тачками у нас договора не было.

– Да ну, это соседский, – на ходу соврала Лида. – Все, мам, целую, я побежала!

Лазарь встретил ее бодрой улыбкой:

– Проспала, красавица? Ничего, сейчас враз домчим тебя до школы.

– Да уж. – Она внимательно оглядела шикарный салон. – Лазарь, а зачем вам такие крутые тачки?

– Не догадываешься? Чтобы на полной скорости утекать от дорожных конфликтов. Избегаем ненужных жертв. Для России особенно актуально. Давай-ка, пристегнись для порядка.

– Не хочу я учиться, – простонала Лида, откидываясь на уютное сиденье и утомленно прикрывая глаза. – Зачем нужна школа таким, как я? Через сто лет все равно будут учить совсем иначе.

– Через сто лет и пойдешь по второму кругу, – утешил ее Лазарь.

И в этот момент, бросив напоследок взгляд в окно, Лида обнаружила там нечто совершенно невероятное: шагах в пяти от их калитки стоял Алеша Санин и, опершись плечом о забор, с интересом разглядывал Лидин утренний транспорт.

– Ой, Лазарь, стойте! – взвизгнула девушка. – То есть стой, пожалуйста!

– Забыла дневничок? – добродушно покосился на нее гигант.

– Нет, но… тут такое дело… в общем, мой одноклассник зашел за мной. Ты ведь не обидишься, если я… с ним?

– А защитить тебя твой одноклассник сумеет, если что? – Профессор задумчиво исследовал взглядом фигуру у забора.

– При свидетелях не сунутся.

– Учти, на первый урок точно опоздаешь.

– И что это значит на фоне вечности? – хмыкнула девушка.

– Быстро учишься. Да уж ладно, беги!

Лида спрыгнула на раскисшую от ночного ливня дорогу, далеко не уверенная, что совершает разумный поступок. Возможно, Санин пришел для того, чтобы четко и однозначно отвадить ее от собственного дома, облить презрением за вчерашнее дурацкое вторжение, упрекнуть за каждый съеденный кусок. Да даже если извиниться – она вовсе не намерена прощать его. С какой стати? На всякий случай заранее приняла холодный и неприступный вид.

– Из-за чего сорвалась поездка? – полюбопытствовал Алексей. Он даже не сдвинулся с места. Складывалось впечатление, что под Лидиным домом он остановился совершенно случайно. – Небольшая размолвка?

– Да вот, решила сперва узнать, зачем ты протираешь наш забор. Он у нас не такой основательный, как ваш, может ведь и рухнуть.

– Ничего, я и поправить могу, если что. – Алеша отклеился от побуревших влажных досок, шагнул к девушке. – Слушай, я насчет вчерашнего. Мы с Вороном обыскались тебя на нашем участке, хотели уже клумбы перерывать, да тут добрые люди подсказали, что ты вроде как ушла.

Лида раздраженно передернула плечами:

– Не вроде как, а просто ушла, извини.

– Почему? – Парень пытливо всматривался в ее лицо. – Не поладила с кем-то из гостей? Или домой срочно вызвали?

От его близости начинало ощутимо потряхивать, челюсть так просто хоть рукой фиксируй. Потребовалось немалое усилие, чтобы выдавить как можно небрежнее:

– Да все в порядке, не бери в голову. Просто мне позвонили, попросили прийти…

– Интересно, кто? Этот тип на «ниссане»? Тогда, конечно, нет вопросов.

– Нет, не он… подруга, – зачем-то принялась лихорадочно выкручиваться Лида. – Ну, помнишь, я тебе рассказывала: подруга детства, а это в машине был ее брат.

– Да все понятно, но стоило сперва попрощаться, не находишь?

Тут она едва не зашипела от возмущения, как брошенный в таз раскаленный утюг: и это говорит тот, кто вчера был взбешен ее приходом, придумать не мог, как поскорее от нее избавиться! Ну, это уж перебор! Очень захотелось сказать что-нибудь такое, чтобы сбить спесь надолго… но Лида слишком мало общалась с противоположным полом и не была обучена тонким хитростям жестокого уничижения парней.

– Ну, так уж вышло, прости, – отрезала она. – Тебя, по-моему, гости не особо волновали, а мне некогда было заниматься поисками.

– Извинения приняты! – заявил нахал. – Ладно, пошли, провожу тебя в школу. Может, к третьему уроку еще успеешь.

Но Лида не тронулась с места.

– Обойдусь без провожатых. Сколько можно вам за мной таскаться? И другу своему передай, чтобы прекращал, хватит, надоело.

«Ты – сама себе враг», – сокрушенно произнес печальный голос в голове.

– Ну, тогда ты проводи меня, – не растерялся Алеша. – Мне в библиотеку нужно и кое-кого из учителей повидать.

– Вообще обнаглел, да? Скажи еще, что не знаешь дороги в школу.

– Да я вообще-то на этой окраине впервые, – охотно подхватил ее мысль Санин. – Вот забрел и не соображу никак, в какую теперь сторону.

– Ну, знаешь! – Лида резко стартанула с места.

Она прошла до середины улицы, потом все же оглянулась. Алеша не отставал, только в отличие от нее тщательно обходил лужи: берег дорогие ботинки.

– Слушай, так ничего не получится, – тихим, но твердым голосом произнес парень. – Нужно вернуться к началу.

– К какому еще началу? К дому, что ли?

– Нет, не к дому. К тому началу, когда мы с тобой не заедались на каждом слове.

– Ага, к первому классу, наверно. Только мы тогда вообще почти не разговаривали. Кстати, еще раз спасибо за строчки.

– Еще раз пожалуйста. И прости, что одна буква под конец вышла кривая – это меня Саня Морозов под руку толкнул. Помнишь, такой стеснительный толстяк, вечно на всех натыкался и все крушил?

Лида попыталась вспомнить, но быстро сдалась, тряхнула головой:

– Нет, я вообще из младших классов мало что помню. И как ты запомнил? Это же сто лет назад было!

– Всего-то девять, Весна, – тихонько засмеялся Алеша. – А я в самом деле все помню. Впервые в жизни удалось оказать услугу девчонке, которая нравится. А еще помню, как за день до того случая доставал своего отца: что хорошего сделать для девочки, чтобы она обратила на меня внимание?

– И что он тебе посоветовал?

– Ну, вообще-то он сказал, что можно особо не стараться: девочки начинают ценить хорошее лишь годков после тридцати. Я, конечно, решил, что отец прикалывается, как обычно. Но на тебя ведь я в самом деле впечатления не произвел?

– Наверно, произвел, если я из всей начальной школы только это и запомнила, – созналась Лида и с трудом сдержала улыбку. – Просто я тогда ничего хорошего от одноклассников вообще не ждала. Во всем видела подвох.

– Это и был подвох.

– Что?!

– Видишь, через столько лет пытаюсь извлечь выгоду из той истории, – хмыкнул парень. – Болтаю с красивой девчонкой, к которой иначе не знал бы, как подступиться.

«Что-то вчера возможность подступиться ко мне тебя мало интересовала».

Настроение снова испортилось. Похоже, Алексей просто морочил ей голову, иначе как еще увязать с происходящим вчерашние злые слова? Они уже вошли в парк, и запах мокрой листвы, который она успела полюбить, на этот раз нервировал, раздражал. От него как-то тревожно ныло в груди.

– Вот тут Марат алкаша в аут отправил. Рассказал он тебе? – Она ткнула пальцем на бегущую сбоку дорожку. Просто потому сказала, что молчание стало уж слишком напряженным.

– Тебе нравится Ворон? – вдруг спросил Алексей, беззаботно пиная носком ботинка почти круглый полированный желудь.

– В каком смысле?

– В обычном. Марат, он, если ты не в курсе, вообще многим нравится.

– Я – не многие! – предсказуемо возмутилась Лида. – А ты что, болеешь за друга?

– Всегда. Марат у нас однолюб, кстати – я так считаю.

– А вот он зато так не считает, – развеселилась девушка. – И ты сам тоже однолюб, конечно?

– Определенно да, – очень серьезно объявил Алеша.

Лида удивленно покосилась на него и вдруг разозлилась:

– Да ладно врать! Такое можно сказать, только когда тебе лет девяносто исполнится. И то еще есть время разменять свое однолюбство. В общем, такое перед смертью только можно заявлять!

Алексей почему-то изменился в лице, дернулся, но ответил вполне спокойно:

– Вот и не задавай глупые вопросы. Думаешь, кто-нибудь тебе правду скажет?

Лида обиженно отвернула голову, давая понять, что разговор закончен. Так и шла с лицом, обращенным к суетящимся у берега уткам, пока не ощутила чужую руку у себя на плече.

– Ладно, не обижайся, мне тебя еще домой провожать. Ворона сегодня в школе нет, к ним какие-то кураторы этой поганой секты приезжают, все члены должны быть в сборе, – сквозь зубы проговорил Алеша. – Марату это – сама понимаешь, – он выразительно провел по горлу ребром ладони, – но ради матери и младших приходится терпеть.

– Вот черт!

– Ничего, недолго осталось. Поступит в институт, сможет забрать своих на съемную квартиру. Если уговорит мать. Знаешь, он метит в Первый мед – и поступит, будь уверена!

– А ты с ним, наверно? – предположила Лида. – Вы ведь – неразлейвода, друзья навек.

И снова Алексей задергался. «Нервный тик у него, что ли?» – удивилась Лида, но тут парень ответил подчеркнуто спокойным голосом:

– Нет, медицина – не мое. Мне физика больше по душе. Всякие там темные материи с темными энергиями, слыхала? Я бы на это всю жизнь положил. Тема-то такая… неисчерпаемая.

И вдруг Лида спросила то, о чем совсем не собиралась заговаривать. Даже не думала… просто само сорвалось с языка:

– Хотел бы ты жить вечно… ну, или хотя бы пару сотен лет?

– Конечно, – спокойно, как о чем-то давно обдуманном и решенном, ответил Алеша. – За это время можно много чего успеть. Да и просто заглянуть в будущее… здорово. А ты почему об этом спросила?

– Да так, сама не знаю. – Лида даже плечами пожала для правдоподобия. – Просто пришло в голову: ведь в вечности невозможно состояться. Ну, научусь я в совершенстве играть, к примеру, на пианино, но вряд ли мне захочется стать знаменитым музыкантом. Все равно через сто лет никто даже имени моего не вспомнит, так чего напрягаться?

– Ну, жизнь не измеряется количеством славы, – рассудил, широко шагая рядом, Санин. – Она сама по себе очень неплохая штука. Можно объездить весь мир, изучить языки самых малых народов, понять, чем они живут…

Лида покосилась на него подозрительно:

– Не мечтаешь о славе? Я думала, у спортсменов это в крови. Кто станет себя так гробить, если не хочет быть чертовски знаменитым.

– Так я и хотел… когда-то. Мечтал, вот прихожу я в свою прежнюю школу, чтобы выступить в актовом зале перед учениками, а все стены покрыты граффити с моим именем. Круто ведь?

Девушка громко хихикнула:

– А теперь что… размечталось?

– Теперь поумнел, – жестко ответил Алеша, и Лида снова насторожилась. Нет, рядом с этим типом невозможно расслабиться, словно на американских горках катаешься. Кажется, до перепадов в его настроении далеко даже пресловутой питерской погоде.

Впереди уже показались каменные арочные ворота, ведущие в город. А Лида вдруг остановилась и твердо объявила:

– Сегодня я в школу не иду!

Алеша задумчиво прошелся вокруг непреклонной девушки, спросил:

– Это из-за того, что Ворона там сегодня нет? Или не хочешь, чтобы я тебя домой провожал?

– У тебя есть возможность сделать это прямо сейчас. Ну, не могу я, ясно? Все равно ни слова не услышу, еще и двоек нахватаю.

– А я что, я только за! – неожиданно обрадовался Алексей. – Пошли, Весна, покажу тебе наши с Вороном любимые места в парке.

И снова положил ей руку на плечо простым и уверенным жестом. Лида подумала, прислушалась к своим ощущениям, но потом все же качнулась в сторону и руку сбросила. Пусть не воображает, что это решение как-то связано с его присутствием. Она просто слишком перенасыщена информацией, чтобы ухитриться втиснуть в голову еще и школьные знания.

Они снова вернулись к озеру, где белыми кувшинками кружили по воде бесчисленные чайки.

– Первый раз, Весна?

– Прости, что?

– Впервые прогуливаешь уроки?

– Шутишь? – хмыкнула Лида. – Даже не в сотый. Если мама с утра плохо себя чувствовала, я в школу не шла. Как ее оставить, беспомощную?

Алексей покосился на нее с сочувственным интересом.

– Слушай, расскажи мне о своей маме.

– Что рассказывать-то? Ничего в этом веселого нет.

– Ты, как всегда, меня не поняла. Вообще о маме. Существует ведь что-то и кроме болезни, верно?

– А, конечно, – сообразила Лида. – Мама очень веселая, прикольная. Она как будто так никогда и не повзрослела. И она всегда была моей лучшей подругой.

– Здорово! У нас с отцом точно такая дружба. Скажи, а ей можно как-то помочь? Деньги нужны или связи в медицинском мире? Только серьезно скажи, без увиливаний. У родителей есть знакомства среди врачей, так что…

– Не парься, ей и так помогут, – уверенно сказала Лида. – Теперь уже скоро.

– Кто, если не секрет?

– Не секрет. Те самые люди, которых ты заподозрил во всяких ужасных вещах. У Анны тоже нашлись огромные связи. Очень скоро мама летит сначала в Америку, а потом в Израиль.

Алеша быстро глянул ей в лицо и сразу отвел взгляд.

– И ты тоже с ней едешь?

– Нет, мне же учиться нужно.

– И с кем останешься?

– Формально, может, с теткой, – скривилась девушка. – Но если повезет, удастся ее сплавить обратно на север. А за мной будут присматривать Анна, ее брат и жених. Хотя, смешно, чего за мной присматривать? Сама за кем хочешь могу присмотреть.

– Ну, понятное дело. А не жалеешь, что не поживешь за границей?

– Да какие мои годы, еще всюду побываю, – беззаботно отмахнулась Лида. – Вот ты, наверно, там уже все повидал?

– Не все. Все за одну жизнь не перевидаешь… Так, внимание, – торжественно объявил Санин. – Вот наш с Маратом тайный штаб!

Лида огляделась по сторонам: место было явно незнакомое. Дорожки разбегались в разные стороны, за деревьями искрилось озеро. Они стояли у развалин какого-то древнего строения, сложенного, как все в этом городке, из золотистого теплого камня. Крыша давно исчезла, вместо нее буйно колосилась на камнях трава и небольшие хрупкие деревца. Боковые мощные опоры, потеряв изрядное количество камней, превратились в естественные лестницы. Алеша с ходу уверенно взбежал по одной из них до самого верха и оттуда призывно помахал рукой:

– Давай забирайся.

Лида оценила высоту, поежилась. Ступеньки угрожали рассыпаться от любого прикосновения, да и камни наверху не внушали доверия. А потом спохватилась:

«Да что я, в самом деле? Я же не могу упасть. Или могу упасть, но не могу разбиться?»

Она швырнула сумку в траву и вполне успешно с разбегу преодолела половину расстояния. А дальше уже Санин поймал ее за руку, подтянул наверх, и они с комфортом устроились на стене.

– Сюда мы прибегали вместо уроков и словно возвышались над всем миром. Видели всех, а нас – никто. Мы чувствовали себя просто властелинами Вселенной!

– А почему вы прогуливали? – спросила Лида. – Вы же вроде хорошо учились?

– Ну, мы потому и старались с учебой, чтобы учителя кой на что закрывали глаза. А в другое время гулять не получалось: Марат должен был возвращаться на остров в строго определенное время, иначе – беда. Вот мы и отрывались днем, воображали себя великими альпинистами, устраивали пикники, болтали часами. Белочка у нас тут была прикормлена, почти ручная. За прохожими наблюдали, желудями пулялись. А вон, в середине стены, видишь: камень немного выпирает? Так под ним пачка сигарет спрятана и бутылка какого-то пойла. Это мы еще в седьмом на выпускной закладку сделали. На тот, что после одиннадцатого.

В голосе Алеши звучала едва прикрытая печаль, и Лида вдруг всерьез разволновалась: не поссорились ли вчера из-за нее эти двое? Но спрашивать она боялась, чтобы не огорчиться еще больше. Поэтому выдала первое, что пришло в голову:

– Хочешь, проверим вашу закладку, вдруг разграбили?

– Не стоит, – отстраненно отозвался Алексей. Он словно бы разом потерял интерес к этой затее, от недавнего хорошего настроения не осталось и следа. – Туфли только угробишь, тут в кроссовках надо. Или шею свернешь. Я с этой стены два года назад сверзился, потом в гипсе ковылял. А кстати, у нас в городе хорошая секция альпинизма и скалолазания, если что. Мы несколько лет мечтали в нее записаться. Но для Марата это было нереально, и я не пошел из солидарности. Но ты можешь рискнуть.

– Очень надо, – обиделась и надулась Лида. Она уже подумывала, как бы поэлегантней соскользнуть со стены и уйти, но тут горячие пальцы обвились вокруг ее запястья. Так нежно, словно просили прощения за своего хозяина-грубияна.

– Если очень хочешь, можем в другой раз туда слазить. Сейчас просто дождь начнется, камень станет скользким.

Девушка взглянула на небо и ахнула. Черная пульсирующая туча навалилась на верхушки елей. Золотое свечение камней угасло. Заметались тревожно деревья и травы, не имея шанса убежать и спрятаться.

– Минут через двадцать ливанет, – предупредил Алеша. – Успеем добежать до поселка… может быть.

И стремительно соскользнул на землю. Потом вытянул кверху руки, и Лида, в спешке не сознавая, что делает, полетела прямо в его объятия. И так смутилась, что разом забыла о надвигающемся катаклизме. Однако Санин тут же ухватил ее за руку и потащил к выходу из парка.

Совсем стемнело, воздух наполнился водной взвесью, но ливня пока не было. Туча словно наблюдала за ними в злорадном предвкушении, выбирала удачный момент. Он наступил, когда ребята перебегали заброшенные железнодорожные пути. Первые и самые большие капли звучно плюхнулись на рельсы и на затылки бегущих.

– Так, до тебя бежать смысла нет, – констатировал Алексей, ладонью пытаясь прикрыть ее голову. – Погнали ко мне, что ли?

Особой уверенности в его голосе Лида не обнаружила, поэтому запротестовала:

– Нет, я домой.

– Не глупи, Весна, охота тебе мокнуть. Заодно успокоишь моих родичей: они все еще боятся обнаружить твое бездыханное тело где-нибудь на участке.

– Тем более не пойду, – перепугалась девушка, вспоминая вчерашний инцидент. А заодно и странное поведение Алешиных родителей.

Но тут ее сперва ослепила молния, а потом удар грома едва не заставил рухнуть на землю и окопаться в грязи. Алексей крепко держал ее руку и тянул вперед. Через три минуты они уже стояли, отдуваясь и отфыркиваясь, под навесом возле калитки санинского дома.

На пороге дома их встретил Евгений Львович и немедленно исчез, чтобы вернуться уже со стопкой полотенец. Выглядел он импозантно даже в спортивном костюме и со взлохмаченной гривой густых волос. Куртки были сброшены на пол и куда-то унесены, равно как и раскисшая обувь. Только после этого мужчина внимательно оглядел Лиду и подметил с радостным удивлением:

– А ведь это та самая девушка, которая так загадочно исчезла вчера с вечеринки, верно? Значит, моему обормоту удалось вас отыскать?

– Удалось, – покраснела Лида. – Понимаете, мне вчера позвонили, и надо было срочно, а я…

– Вчера было вчера, – оборвал ее Алешин отец. – Но уж сегодня мы вас так просто не отпустим. Сейчас вы пойдете в гостиную и съедите до крошки то, что проигнорировали на празднике, ясно? И только тогда будете прощены… Лида.

Девушке польстило, что он сумел запомнить ее имя.

– А мама где? – спросил Алеша.

– Мама уехала к… в общем, на консультацию, – как-то в сторону пояснил Евгений Львович.

Лида постаралась скрыть вздох облегчения.

В просторной гостиной на окнах висели легкие шафрановые занавески, негромкие звуки джаза заглушали шум дождя. Лида сама не заметила, как оказалась с ногами в кресле, укрытая до подбородка пушистым клетчатым пледом. В то время как отец и сын в четыре руки заставляли овальный стол бессчетным количеством тарелок. Тут Лида вспомнила, что не успела поесть утром, и расслабилась. Тем более что Евгений Львович, едва присев к столу и разложив угощение по тарелкам, почти сразу испарился под каким-то туманным предлогом. За компанию с Алешей она без ложной скромности продегустировала все салаты и закуски.

– Прикольный у вас дом, – сказала она, вспомнив о необходимости поддерживать светскую беседу.

Алеша расплылся в улыбке, кивнул:

– Да, родители в него всю душу вложили. Строили его пять лет.

– Он как будто живой.

– Точно, отец так всегда и говорит. Будто бы, когда он уходит, ему кажется, что дом сейчас с визгом побежит следом. А ночью иногда такие странные звуки раздаются, словно этот домина потихоньку учится говорить. Слов еще не разобрать, но звуки знакомые. Слушаешь его и потихоньку засыпаешь. Как под лепет младенца. У тебя есть братья или сестры?

– Нет. – Лида без всякого сожаления потрясла головой. – Вообще-то мама хотела, но после крушения об этом можно было забыть. А у тебя?

– Тоже нет, – судя по выражению лица, Алеша как раз сожалел об отсутствии крикливых и надоедливых малышей в доме. – Родители хотели бы, но пока никак.

Лида сообразила, о какой консультации говорил Алешин отец.

– Ты мне так ничего и не рассказала, – вдруг укорил ее Алексей.

– Ты о чем это?

– Ну, я все время пытаюсь выпытать, как ты прожила последние девять лет. С кем ты там дружила, в моем бывшем классе?

– Да ни с кем, – равнодушно уронила Лида, засовывая в рот кусок грибного рулета. – Как при тебе ни с кем не общалась, так и после то же самое.

– Что, совсем не было подруг?

– А что тут такого удивительного?

– Ну, с Журавкой вы так гармонично общаетесь…

– Так это же Мила, – убежденно произнесла Лида и не удержалась от радостной улыбки.

– А как насчет парней? – скороговоркой спросил Санин. – Колись, Весна, наверно, толпами за тобой бегали?

– А чего за мной бегать? Все равно ведь я сама всегда выбираю.

«Что несу? Когда у меня был выбор?»

– И выбрала кого-то?

– Нет, – поколебавшись, все же призналась Лида. Секунду назад ей очень хотелось соврать. Не покидало ощущение, что Алексей в душе потешается над ней. Наверняка она младенец на его фоне в плане любовных похождений.

– А у тебя много было девчонок… то есть девушек? – решилась она перехватить инициативу. – Марат, наверно, тебе их толпами подгонял?

– О да, Ворон это может! – с удовольствием рассмеялся Алексей. – Любимое его занятие, можно сказать. Только, жаль, у нас с ним вкусы не совпадают. Маратик любит веселых, отвязных. Он в своей секте насмотрелся на постные лица, вот и выбирает самых-самых. А мне больше нравятся девушки тихие, спокойные и с тайной в душе.

Лида даже жевать перестала, уставилась на него в полном недоумении:

– С какой еще тайной? Как можно понять, есть у них эта тайна или ее нет?

– Ну, это как у тебя, – туманно пояснил Алеша.

– Я тут при чем? Нет у меня никакой тайны!

«Вру, есть, да еще какая! Но как он догадался?»

– У тебя есть тайна, Весна! – убежденно произнес Санин. – Может, ты сама о ней пока не догадываешься, но точно есть. Я это даже ребенком почувствовал. С тех пор только таких и ищу. Только есть одна маленькая проблема: такие почти не попадаются.

Кажется, всерьез огорчился или умело изобразил огорчение. Лида затаила дыхание: если он собирается в чем-то ей признаться, то это произойдет прямо сейчас. Как же страшно и неловко! И как хочется это услышать… но Алеша, кажется, уже закрыл тему. И отправился к окну наблюдать, как проясняется небо и ветер уносит дальше на север рваные ошметки тучи.

На пороге гостиной образовался Евгений Львович с чайником в руках.

– Ну, кому еще чаю? Только закипел.

– Я больше не могу, – отдуваясь, прошептала Лида.

И тут же запихнула в рот последний кусочек шоколадного торта с орехами, высокого и пышного, как дворец падишаха.

Евгений Львович продолжал стоять с чайником в руках, словно не расслышал ответа, и что-то в выражении его лица девушке не понравилось. Он смотрел на сына так странно, будто безмолвно спрашивал о чем-то. А тот сообщал ему что-то в ответ – тоже без слов. Одинаковое выражение на лицах делало их еще более похожими. Через тридцать лет Алеша будет точно таким… потрясающим, обалденным.

– Лида, – нарушил затянувшееся молчание Евгений Львович, – а не хотите ли вы осмотреть наш зимний сад?

– Хочу, – вставая, бодро произнесла девушка. – Только называйте меня на «ты», а то я пугаюсь всякий раз.

Ее немного удивило, что Алексей с ними не пошел, остался стоять у окна.

Садом оказалась крытая галерея вокруг дома. Здешние растения счастливо не подозревали о наступлении осени и цвели ярко и самозабвенно, ежедневно направляемые чей-то опытной и любящей рукой.

– Это жена ваша разводит, да? – вдыхая терпкий аромат, спросила Лида.

– Жена на подхвате, – скромно пояснил Евгений Львович. – Здесь – мое царство.

– Ой, простите!

– Да за что же? Это, напротив, похвала: значит, справляюсь.

В гостиную они вернулись с противоположной стороны дома, только на этот раз там было пусто. Лида застыла в недоумении, не зная, что теперь делать. По идее, сейчас бы Алеша должен пригласить ее осмотреть его комнату – ну, по крайней мере, в фильмах всегда так бывало. Может, побежал прибраться на скорую руку? Но почему его отец словно ждет от нее чего-то? Терпеливо и спокойно, но ждет.

– Мне пора домой, – сказала девушка.

– Я принесу куртку, она, думаю, уже высохла, – с готовностью подхватил мужчина и исчез.

В ожидании Лида с последней надеждой прислушивалась к звукам дома. Но он был тих и, кажется, не особо расположен к гостье. Что ж, все предельно ясно, Алеша и не хотел ее сюда вести, просто ливень заставил. А теперь вот дождь закончился…

Вернулся Евгений Львович, гордо потрясая в воздухе Лидиными туфлями. Заставил сунуть в каждый по очереди руку и убедиться, что там абсолютно сухо. Упомянул о каких-то особых приспособлениях для сушки обуви.

Все это Лида уже слушала через вязкую пелену разочарования и обиды. Не надо ей было снова приходить в этот дом, первое впечатление никогда не врет, вот же она дура наивная!

– Лидуша, – отводя взгляд, виноватым голосом произнес мужчина, – Алеша в данный момент занят, ты ведь знаешь, у него дистанционное обучение, и сейчас с ним вышел на связь по скайпу один из педагогов. Если не возражаешь, я тебя отвезу домой, а мой парень тебе позднее обязательно перезвонит.

– Не надо, – поспешила отказаться девушка, стараясь контролировать дыхание, чтобы ничем себя не выдать. – Я как раз хотела пройтись, я люблю гулять после дождя.

– Но вот твоя обувка… не самый подходящий вариант…

– Неважно, дома еще раз высушу.

Евгений Львович, казалось, изнывал от неловкости.

– А могу я хотя бы составить пешую компанию?

– Что вы, не нужно, зачем? Ну, спасибо за угощение, я побежала!

И снова, наплевав на приличия, она, едва не сбив хозяина с ног, бросилась прочь из этого ненормального дома, чтобы как можно скорее забыть его навсегда. Захлопывая за собой калитку, на миг оглянулась: отец печально сгорбился на пороге, а сын даже не соизволил в окошко рукой махнуть.