Читать книгу Вечники: Книга воды. Книга огня. Книга земли - Елена Булганова - Страница 15

Когда девушка подходила к дому, к ней из тени забора темной молнией метнулась Анна и заговорила быстро и взволнованно на гортанном языке своей юности. Лишь после нескольких фраз ей удалось переключиться на русский:

– Лида! Мы тут с ума сходим, ребята тебя ищут по всему городу! Ушла в школу и исчезла! Куда ты, позволь узнать, подевалась?

– Анна, прости, прости меня! – покаянно взмолилась Лида. – Сейчас я все тебе расскажу. А что мама? – Она тревожно скосила глаза в сторону дома.

– С ней-то как раз все в порядке. Мы заполнили нужные бумаги, пообедали, поболтали. Славика мы привезли…

– О нет! – в ужасе вскричала Лида и закрыла ладонями лицо, полыхнувшее от стыда. Она начисто забыла о маленьком племяннике.

– Когда я поняла, что дело неладно, то сочинила, что у нас с тобой на вечер есть планы. Почему не брала трубку, негодная девчонка?

– У меня телефона больше нет. Отобрали.

– Что-о?!

– Ну, сама отдала, чтобы не нарываться. Давай прогуляемся, я все тебе расскажу.

– Ладно, – все еще сердито проворчала Анна. – Сейчас только парням дам отбой. Достанется же тебе от Лазаря! Обещал собственноручно выпороть.

– Главное, чтоб не Валерий, – поежилась Лида.

И тут же принялась рассказывать, поскольку новая информация испепеляла ее изнутри. Наконец-то можно было подробно изложить то, о чем невозможно говорить ни с Милой, ни с Алешей.

Анна слушала очень внимательно, изредка задавала вопросы. Больше всего ее интересовало, уверена ли Лида в своих выводах насчет Петра.

– Ты не представляешь, как он был поражен, когда схлопотал по морде, – заверила ее Лида. – Наверняка думал, что он на свете один такой… Кощей Бессмертный, блин. Может, он вообще давно свихнулся и в самом деле верит во всю эту фигню… ну, что он апостол Петр.

– Ага, и мечтает сгореть на костре, – скривила губы Анна, глаза ее сузились и превратились в льдинки. – Нет, Лида, у него наверняка все схвачено, и на денежки, что приносят эти несчастные, живет себе припеваючи уж не знаю какую сотню лет. Я таких достаточно повидала. Кстати, имей в виду на будущее: большинство сект и орденов изначально было создано вечниками.

– А вы можете вмешаться? – жадно спросила девушка. – Ну, как-то наказать его? Ведь он реально измывается над теми людьми! Можете прогнать из нашего города?

– Лид, мы что тебе, полиция нравов? – хмыкнула Анна. – Нет, вечникам законы не писаны, и никто за их соблюдением, насколько я знаю, не следит. Для нас главное – не связан ли он с теми, кто предположительно открыл на тебя охоту.

– Нет, не думаю, – пробормотала Лида.

Она даже не пыталась скрыть свое разочарование. Ну что им стоит шугануть всего одного мерзавца? Хотя, может, удастся подбить на это Лазаря. Или Валерия, у того явно руки чешутся устроить разборку хоть с кем-нибудь и неважно по какому поводу.

– Уверена? Знаешь, за столетья можно такой хитрости набраться…

Девушка только плечами пожала. Вдруг навалилась ужасная усталость, да еще зябкая сырость проникла под одежду. Анна обняла ее за плечи:

– Ладно, Лидуся, не кисни, вы все правильно сделали. И не вздумай сравнивать себя с этим уродом. Ты за него не в ответе, ясно?

– Ясно…

– Ну, тогда беги в дом. Если, конечно, не хочешь сперва пообщаться с ребятами…

Как раз в этот момент красная машина Лазаря с грозным рыком вынырнула из-за угла.

– Ой нет, не хочу! – перетрусила Лида. – Скажи им, что я дико извиняюсь… и расскажи все, ладно? А я помчалась!

И галопом припустила к калитке.

Вера и в самом деле совсем не волновалась из-за долгого отсутствия дочери и даже слегка удивилась ее появлению: Анна успела рассказать ей про какой-то очень поздний сеанс в кинотеатре, наверняка изо всех сил готовила зазор на экстренный случай. Лида объявила, что сеанс отменили, обняла мать за плечи, глянув попутно, что лежит на ее закутанных пледом коленях. Там обнаружился альбом со старыми, еще из маминого детства, черно-белыми фотографиями.

– Анне показывала? – догадалась Лида.

– Сначала да, Анечке, – кивнула Вера. – Потом сама увлеклась, и не оторваться никак. Много лет уж не пересматривала.

Лида догадывалась, почему мама давно не заглядывала в альбом: слишком мучительна была разница между веселой подвижной девчушкой на фотках и прикованной к инвалидному креслу измученной болью женщиной. Но теперь, когда появилась надежда встать на ноги, она решилась вновь прикоснуться к прошлому.

Вечер прошел мирно: Славик наверху возился со своими игрушками, Вера вслух вспоминала, Лида сидела на спинке дивана, поглядывала одним глазом в альбом, а сама думала о будущем. Не о своем – о материнском. Она думала о том, что Вера, в сущности, мало изменилась по сравнению со своими студенческими фотографиями. Отобрав возможность ходить, судьба словно в утешение оставила ей фигуру и лицо ее юности. И значит, если затея с забугорным лечением выгорит и Вера снова встанет на ноги, у нее есть все шансы выйти замуж и даже родить еще детей. Раньше такая перспектива Лиду бы не особо порадовала, но сейчас она понимала: будет лучше, если мир матери не замкнется только на ней одной. Ведь скоро девушка перестанет меняться и ей придется избегать долгого проживания на одном месте. А главное – Вера наверняка захочет иметь внуков. А Лида пока даже мыслей не допускала о том, что у нее могут быть дети. Дети, которых она гарантированно переживет.

Но пока она старалась думать только о хорошем и гнала прочь дурные мысли. Хотя ночью ей все равно приснилось багровое пламя и скорчившаяся фигура на столбе.

На следующий день, заходя в класс, Лида тихонько ахнула от радости, обнаружив Вельшина за партой, с книгой в руке. Он удостоил ее лишь вскинутой на миг ладонью и предостерегающим взглядом недобро сощуренных глаз. Непонятным образом синяки и ссадины куда-то исчезли, волосы лежали волосок к волоску, белоснежная водолазка оттеняла смуглую кожу.

Что-то в его взоре подсказало Лиде, что время провожаний на этот раз точно закончилось. Девушка лишь усмехнулась – это ее более чем устраивало. И уселась рядом с бледной и печальной Журавкой, метнув на нее сочувствующий взгляд. Вот уж кто во вчерашнем приключении точно лишился самой распоследней надежды. Но об этом они не говорили. Зато Мила дала Лиде подробный отчет о том, какую взбучку ей пришлось претерпеть от родителей за самоуправство и пропавший телефон, а Лида поспешила сочинить историю о том, что ей тоже влетело от матери.

В этот день последний урок литературы неожиданно отменили, и никто не стал вдаваться в причины: учащихся словно ураганом выдуло из школы. Возможно, это был последний теплый день перед началом бесконечной непогоды, и солнце, прорвавшись из-за туч, светило и грело в последнем бесшабашном веселье.

– Пойдешь домой через парк? Могу составить компанию, – несмело предложила Журавка, отыскивая глазами Марата. Но узкая спина его мелькнула на углу школы, удаляясь в неизвестном направлении, и Мила приободрилась. – Солнышко-то какое! Пошли?

Лида в первый момент едва не дала радостное согласие. Но тут же уныло вздохнула: Анна утром строго-настрого приказала после седьмого урока дождаться ее или кого-то из ребят. Торчать еще час в школе девушке совсем не хотелось, а позвонить она не могла по уважительной причине: на новый телефон предстояло еще накопить. Но идти через парк все же не решилась: в конце концов, приключения хороши лишь тогда, когда случаются не каждый день. Вчерашнего ей точно хватит надолго.

– Я на автобус, – понурилась она. – Дел очень много накопилось, понимаешь?

– Ага, аналогично, – заверила ее Мила, устремляясь вслед за подругой в сторону проспекта.

Упоминание о делах совсем не помешало девушкам проболтать полчаса на остановке и пропустить три подходящих автобуса. Кроме того, проехав часть пути, Лида вдруг сообразила, что стоит зайти в сервисный центр и выручить сим-карту. Что она и сделала, а затем на следующем автобусе без происшествий добралась до поселка.

Но уже на подходе к дому девушка поняла – что-то не так. Калитка была распахнута настежь, за окном мельтешила объемная тень, за ней гонялась тень поменьше, и слышались громкие крики. В дом Лида ворвалась в пару прыжков, потеряв по пути сумку и перчатки.

Мать скорчилась испуганно в углу дивана, а по комнате металась Муза Львовна, которую следовало забрать из больницы только завтра. За ней бегал и цеплялся за ее руки и одежду перепуганный внучок Славик. А тетка орала в голос:

– Ты сошла с ума, Вера, ты определенно свихнулась! Мне пришлось, как девчонке, сбегать из больницы, чтобы успеть тебя спасти!

– Муза, не нужно было… – попыталась вставить Вера, но ее тихий голос был заглушен лавиной воплей, вылетающих из широко распахнутого теткиного рта:

– Я знала, что у тебя проблемы не только с ногами, но и с головой, причем еще с юности. Но довериться мошенникам – это уже край, слышишь, Вера! Стоило мне опоздать – и тебя бы нашли на помойке, холодную и без документов!

– Тетя, хватит пугать маму! – влетая в комнату, с ходу вклинилась в разговор Лида. – Вам что, кошмар приснился, что ли? Вы что такое говорите?

Тетка враз прекратила метание по комнате, оглянулась на племянницу – и хищная ухмылка растянула ее обвислые щеки.

– Ага, вот и наша девочка явилась! И с какого такого тайного совещания? Признайся-ка, Лидия, не твоя ли это идея? Не ты ли придумала с новыми друзьями, как избавиться от матери-инвалида?

– Замолчи! – вскрикнула Вера.

– Я-то пришла из школы, – с вежливой улыбкой сообщила Лида. – А вот вас, тетя, я только завтра должна была забирать из больницы. Хотя, по-моему, вам вообще не стоит ее покидать. Потому что у вас точно начинается паранойя!

– Ах ты ж, хамка!

Тетка сделала попытку коршуном налететь на девушку, но охнула и схватилась за сердце. И едва доковыляла до дивана, где Вера, забыв о скандале, тут же схватила сестру за руку и начала считать ее пульс.

– Муза, Муза, ты ведь и в самом деле не долечилась!

– Все… хорошо было, уже… неделю, – растирая руками грудь и испуганно мигая совиными глазами, просипела тетка. – Вы… вы меня добиваете.

– Ну, перестань, что ты! Ты просто не разобралась в деле, вот и испугалась. А зря, они отличные ребята, – пользуясь моментом, зачастила Вера. – В кои-то веки кто-то предложил мне реальную помощь. Неужели нельзя просто поверить в добро?

– Да мошенники они, Вера, черные риелторы, вот кто они такие! – вновь собралась с силами тетка. – Прослышали, что дом принадлежит больной, беспомощной женщине, или навел кто, – она метнула злобный взгляд на Лиду. – Вот и нашли способ захапать имущество. Сначала эти якобы анкеты, – тетка ткнула пальцем в кучу измятых обрывков на полу, – потом паспорт попросят, и все, конец!

Лида с порога наблюдала за теткой и еле сдерживала раздражение. Тетка была абсолютно некстати, она могла помешать так тщательно спланированной операции по спасению мамы. Ей до дрожи хотелось спровоцировать родственницу, направить на себя ее гнев. А потом можно будет вызвать «скорую» – и проблема решена. Но что-то внутри ее не давало это сделать.

«Не переступай, слышишь! Переступишь – потом не остановишься».

– Вот пусть только явятся снова эти прохвосты, – уже вполне окрепшим голосом вещала тетка. – Моментально вызову сюда все инстанции, полицию, пожарных, спасателей! Если не посажу, то уж напугаю так, что больше не сунутся. Я, Вер, тебя им не отдам.

Лида с тяжким вздохом удалилась на кухню. Там на столе, по счастью, валялся материнский мобильник. Девушка вышла с ним во двор, подальше от теткиных ушей, и отыскала номер Анны.

– О, Лида, а мы тебя у школы дожидаемся, – зазвенел в трубке голос подруги. – А ты, выходит, дома уже?

– Отпустили пораньше. Не могла вас предупредить, я ж без телефона пока.

– А с голосом твоим что? – заволновалась чуткая Анна. – У Веры ухудшение? На тебя снова пытались напасть?

– Лучше б напали. Тетка из больницы раньше времени заявилась. Мама, наверно, ей рассказала по телефону про Америку, про операцию, а эта злыдня вообразила, будто вы хотите отобрать наш дом. Теперь держит круговую оборону.

Молчание в трубке длилось несколько секунд, Лида слышала отдаленный голос подруги, ставящей в известность ребят.

– Да, это проблема, – снова заговорила Анна. – Тетка нам сейчас совсем ни к чему. Послезавтра нужно уже документы подавать, если хотим уложиться.

– Ага, а она их разорвала в мелкие клочья! Я хотела отправить ее в нокаут, то есть она сама на меня набросилась и тут же стала за сердце хвататься, еще бы чуть-чуть, и можно бы снова в больницу везти, – сбивчиво зачастила Лида, уже жалея, что не решила проблему таким очевидным образом.

– Нет, не надо, – тут же сказала Анна. – Твоя тетка – сердечница, и от таких штучек может в самом деле умереть или заработать инфаркт. Поверь, угрызения совести – не то, что тебе сейчас нужно.

– Ну а что делать-то?!

– Чего раскричалась, Лидуся? – перехватив трубку, успокаивающе пророкотал Лазарь. – Давай-ка вспомни наши разговоры о вечности. Найдем мы выход, это ясно. И тетку твою устраним безопасным для нее способом. Веришь, что мы умеем решать такие проблемы?

– Верю, – улыбнулась и разом выдохнула Лида.

– Ну и все, до встречи. И помни о правилах безопасности, которые ты, к слову сказать, безбожно нарушаешь второй день подряд.

– Клянусь, буду помнить!

Но, завершив разговор, Лида вновь столкнулась с мерзкой необходимостью возвращаться в дом, где все было заполнено теткиным запахом, телом, голосом и было невыносимо все это терпеть, а спрятаться – некуда.

Когда торчать на улице стало слишком холодно, она все же вошла под крышу. И конечно, сразу наткнулась на тетку: та оккупировала кухню. Сидела за столом, тяжело навалившись на него грудью.

– Не входи в комнату, – проскрипела Муза Львовна, вперив в племянницу налитые кровью круглые глаза. – Я Вере успокоительного дала, пускай отдохнет, бедняжка. А ты поди сюда, поговорим с тобой по-родственному.

Разговаривать с теткой Лиде хотелось меньше всего на свете. Уютная маленькая кухня разом превратилась в клетку, слишком тесную для двоих. Пересиливая себя, девушка все же присела на краешек табуретки, оттащив ее как можно дальше от стола. Тетка, насмешливо кривя рот, зорко следила за ее манипуляциями.

– Что, не любишь, когда тебе мешают? – ухмыльнулась она. – Ну, оно и понятно, калечная мать никому не нужна, но зачем же так-то? Чужих людей на дом навела, подсказала, как в доверие к больному человеку втереться. Думаешь, пожалеют они тебя, в долю возьмут? В канаве жизнь закончишь, девочка.

– Фу, тетя, ну и мерзкий язык у вас! – возмутилась Лида. – Почему надо видеть в людях только плохое? Почему нельзя допустить, что они действительно хотят помочь? Вы ведь даже не знакомы с ними.

– Да уж повидала я этих мерзопакостников! – издала клокочущий рык тетка. – Отчаливали в аккурат от дома на своих шикарных тачках, когда я на выручку к сестре из последних сил спешила. На девице пробы негде ставить, парень рыжий словно из ада на денек вышел. А в машине еще один дожидался, весь перемотанный, наверняка в розыске.

Лида помимо воли прыснула, вспомнив свои собственные первые впечатления. Но именно ее смех особо взбесил родственницу.

– Смеешься еще, кусок иудины? Давай смейся, если думаешь, что всех умней. Или у тебя уже любовь с одним из этих чертяк? Вера-то хоть в институте залетела, а ты и школы путем не кончишь. Если вообще… доживешь.

Тут уж Лида не смогла усидеть на табуретке, вскочила и заорала, вытягивая руку туда, где, по ее смутным представлениям, мог находиться Мурманск:

– Хватит, тетя, уезжайте! И поскорее! Нечего вам тут делать, потому что мама все равно уедет лечиться, а я с вами жить уж точно не стану. Так что валите вы отсюда, пожалуйста!

– Лида, Муза, что у вас там происходит?! – прилетел из комнаты испуганный Верин голос. – Вы опять ссоритесь?

– Нет, мама, мы чай пьем! – крикнула в ответ Лида и перешла на свистящий шепот: – Что вы в нашу жизнь лезете, тетечка, вы ведь нас обеих терпеть не можете? Вот и уезжайте, что вам стоит?

– Нет, это ты мне как кость в горле, от тебя все нутро мое ноет. – Голос тетки звучал как-то вяло, она опять принялась массировать грудь. – Верку-то я люблю, хоть и непутевая она. Ох, бедные вы, бедные! И так ничего не имеете, да еще и последний разум растеряли.

– Вот только не надо нас жалеть! – возмутилась Лида. – Все у нас есть, мы ни в чем не нуждаемся!

– Лида! – снова позвала мать каким-то жалобным, по-детски испуганным голосом.

Этот зов вернул девушку в чувство, и, отскочив от задыхающейся Музы Львовны, она бросилась в комнату.

– Что происходит? – Вера уже подтянула к себе «Любочку» и сидела на краешке дивана, собирая силы для переброски в коляску своего тела.

– Ничего, мам! Просто тетка наша с ума сошла! Вот твой телефон, если она не отдышится, то вызывай «скорую», пусть по новой лечат. А я лучше пока уйду отсюда.

И, не слушая возражений матери, выбежала за дверь.

День уже понемногу отцветал, и солнце по макушку закопалось в уютные розовые облака, но все еще было тепло. Влажный ветерок откинул волосы с пылающего лица, и Лида перестала ощущать звериное желание нанести смертельный удар. Теперь даже думать об этом было страшно и стыдно. Пытаясь овладеть собой, девушка зашагала прочь от дома, глядя строго себе под ноги и считая шаги. В детстве такая ходьба всегда ее успокаивала, сейчас – не особо. Врезавшись в кого-то на повороте улицы, Лида раздраженно вскрикнула.

– Тише, Весна, ну ты прям как танк! – Алексей, отпрянув, удерживал ее за плечо на расстоянии вытянутой руки, левой бережно прижимая к животу какую-то коробку. – Куда разбежалась?

– Не знаю! – рявкнула девушка. – Куда подальше! А ты чего тут забыл?

– Вообще-то я к тебе шел, – ухмыльнулся парень и протянул ей то, что так тщательно оберегал: среднего размера коробку в золотистой обертке и с пышной бумажной розой на крышке. Роза была ядовито-лиловой, со спадающими вниз бесчисленными завитками.

– Извини, отвлекся, а они этот ужас навертели, – весело сообщил он. – Всего-то лишь попросил оформить подарок для девушки. Но начинка нормальная, не сомневайся.

– И что там? – Лида, спрятав руки за спину, подозрительно разглядывала коробку с разных ракурсов.

– А слабо угадать? Да телефон это, твой-то сама знаешь, кому достался. Понадеялся, что ты не успела еще купить.

И, воспользовавшись ее секундным замешательством, сунул коробку прямо в руки.

– Не успела. Но и этот не возьму. – Лида попыталась вернуть коробку дарителю, но Алеша ловко отпрыгнул назад и спросил:

– А почему?

– Потому. Тебе деньги девать некуда, что ли?

– Допустим. Есть еще причины?

– Ага, есть. Ты не виноват, что я осталась без телефона, с какой стати должен его возмещать?

– Вообще-то виноват, если вдуматься. Без моей лодки вы бы не добрались до поганого острова.

– Вот в этом я не уверена. Милка точно бы прыгнула в воду, ну и мне бы пришлось.

– А что Марат, добрался сегодня до школы? – вдруг с заметным напрягом спросил Алеша.

Лида глянула изумленно – с каких пор он выясняет у нее местонахождение своего лучшего друга? Да еще таким странным голосом.

– Да, был. А ты почему спрашиваешь, вы же вроде всегда на связи?

– Только не сегодня. Ворон вчера звонил моему отцу, уточнял, как прошла наша эвакуация с острова. А мне что-то не звонит, и телефон отключен. Не знаю, какая муха его укусила.

– Может, разозлился, что мы его увидели в таком состоянии? – огорчилась Лида. – Он и с нами в школе не разговаривал, даже не смотрел в нашу сторону.

Алеша повел плечами:

– Ну, насчет вас не знаю. Но Марат, знаешь ли, не трепетный зайчик, чтобы убиваться, если я его увидал с парой синяков и без прически. Я его и не таким прежде видел, и он меня тоже. Ладно, разберемся с этим.

– Слушай, ты мне зубы не заговаривай. – Лида вдруг сообразила, что все еще держит в руках коробку с телефоном и завитки розы щекочут ее колени. – Забирай эту красоту обратно!

– Не возьму, – равнодушно отозвался Санин и отошел еще на пару шагов. – Вон мусорка, кидай, если не нужен.

Лида посмотрела задумчиво на чугунную урну, мысленно примерилась – и осознала, что не в состоянии отправить туда первый в ее жизни подарок от парня. После чего прошипела сквозь зубы:

– Ладно, спасибо!

– Вопрос улажен? – Алексей заметно расслабился. – Тогда пошли, что ли, погуляем?

В этом городке – Лида давно уже убедилась – в парк вели абсолютно все дороги. Вот и они с Саниным очень скоро там оказались. Девушка с наслаждением вдохнула пряный запах осеннего увядания и улыбнулась широко и радостно, отвернув лицо от того, кто шел рядом. Сейчас она вопреки всему чувствовала себя абсолютно счастливой.

– А ты чего такая злая по улице мчалась? – спросил Алеша, ненавязчиво подавая ей руку, чтобы помочь переступить через перегородивший тропу истлевший дубовый сук.

Лида коснулась пальцами его прохладной ладони, тихонько засмеялась:

– Помнишь, нас парами водили в раздевалку, кто с кем сидит? Ты всегда первый протягивал мне руку. И вот опять, через столько лет. А насчет улицы забудь, неинтересно.

– Ладно, забыл. – Голос Алешин звучал тихо и чуточку напряженно. – А насчет пар – помню. Ты выше на голову была, таскала меня за собой, как щенка на веревочке.

– Правда? Ну, извини.

– Да не вопрос. Зато сейчас вон какая маленькая.

Алеша остановился, подтянул ее поближе, и Лида четко осознала, что ее нос находится примерно на уровне его шеи. Бурно и гулко забилось сердце… и ничего не произошло. Алеша лишь провел ладонью по макушке девушки, отмеряя на себе ее рост, хмыкнул и пошел дальше. Правда, руку Лиды из своей так и не выпустил.

Почему-то в этот раз говорить им друг с дружкой было легко и ненапряжно. За полчаса прогулки обсудили класс, учителей, родителей, любимые книги и фильмы.

– Да, а как твоя нога? – вдруг вспомнила Лида.

– Ерунда, прошла уже. – Алексей хмыкнул. – Но спасибо, что спросила.

– Я просто волновалась: вдруг это помешает твоим спортивным достижениям?

– Моим спортивным достижениям уже ничто не помешает, – заверил ее парень. – Кстати, вот вспомнил: через два дня уезжаю на соревнования. Так что можешь на прощание пожелать мне успехов.

– Надолго? – Лида приложила немыслимые усилия, чтобы подавить в голосе всякий намек на разочарование. Ей только что показалось, будто разрушилась некая невидимая стена, и все у них еще может сложиться. И вот на́ тебе.

– Да не очень, на пару недель всего. Но потом почти сразу уеду… и вот тогда уж надолго. За границу, может, на полгода или год. Постараюсь в интервале забежать в гости, но обещать ничего не могу.

Лида ощутила себя воздушным шариком, из которого вместе с воздухом стремительно улетучивалась радость жизни. Небо померкло, побурела гладь озера. Через пару дней Алеша исчезнет из ее жизни, возможно, навсегда. И ни намека на то, что они могли бы общаться по скайпу или хотя бы обмениваться эсэмэсками. Всего лишь напоминание о дурацкой детской влюбленности – вот чем она была для него. А впереди уже маячит выход из парка…

– А я тебе нравлюсь? – Лида сама в первый момент не поняла, откуда взялись эти слова, как посмели вырваться наружу. Удивилась, но не раскаялась – пусть уж будет хоть какая-то ясность.

– Как это ты меня так расколола? – после паузы ломким голосом спросил Алеша.

Девушка скосила на него глаза: ну кто бы сомневался, парень корчился от смеха.

– Да просто спросила. Интересно стало, с какой стати ты мне подарки даришь.

Она потрясла коробкой. Выкинуть при первом же удобном случае, выкинуть и забыть!

– А тебе Марат нравится? – спросил Алеша.

– При чем тут Марат? – опешила Лида. Кажется, эту тему они уже обсуждали…

– Ну, ты вчера его спасать помчалась, жизнью рисковала. А жизнь ведь круче, чем мой подарок.

– Это вообще разные вещи, – буркнула девушка. – Марата я спасала, во-первых, из-за Милки, во-вторых, он мой одноклассник, и, в-третьих, люди должны помогать друг дружке.

– Вот и я тебе подарил телефон как бывшей однокласснице – раз, как человек человеку – два, и еще… а, да, деньги мне девать некуда – это три.

– Все поняла, спасибо за разъяснение.

Они уже стояли у парковых ворот. Алеша явно настроился на проводы и выразительно косился в сторону дома Лиды, но девушка не трогалась с места. Ей не хотелось продлевать тягостное общение перед разлукой, да и опасно закипали слезы: приходилось закидывать голову, чтобы не дать им выхода.

– Я провожу?

– Не нужно. Там у меня тетка немного с ума сошла, во всех видит черных риелторов. Еще откроет по тебе огонь.

– Так ты из-за тетки такая взъерошенная?

– Ну да, из-за кого же еще?

Лида сделала шаг в сторону, но Алексей успел поймать ее за локоть. Лицо его потемнело, жестко обрисовались скулы.

– Слушай, ты ведь не обиделась на меня? Если бы мне вообще кто-то по-настоящему нравился, то это точно была бы ты. Но бывает так, что человек все понимает умом, а его сердце…

– Занято, – подсказала Лида.

– Ну да, типа того. То есть я не хочу сказать, что мне нравится другая девчонка или – о ужас! – парень. Бывают ведь и другие вещи.

– Да, понятно, спортивная карьера, – снова перебила его девушка. – Хочешь многого добиться, чтобы жить, как тебе хочется, путешествовать по миру и все такое. Ты уже говорил мне.

– Ладно, неважно. – Алексей наконец выпустил ее руку, с равнодушным видом отступил в сторону. – В общем, за границу я еду с матерью, отец будет здесь, не может надолго оставить свой бизнес. Если возникнут проблемы – заходи, он здорово умеет помочь. Ну, до встречи, что ли?

– Ага, давай, – торопливо кивнула Лида, уже стоя к нему вполоборота.

Она зашагала по дорожке из парка. На повороте скосила глаза: Санин оставался на прежнем месте, кажется, смотрел ей вслед. И в этом ей тоже почудилась издевка – ну, чего смотреть, если не хочешь общаться?

Второй раз она обернулась уже у парковых ворот и поймала взглядом удаляющуюся синюю спортивную куртку. Тогда девушка развернулась и нога за ногу побрела обратно. Куда ей сейчас идти? Домой – хуже смерти. Причем умереть может не она, а кое-кто другой, если вякнет под руку хоть одно лишнее слово. Самоконтроль был полностью утрачен. В таком состоянии Лида даже с матерью общаться бы не рискнула.

Можно, конечно, созвониться с Анной и ребятами, договориться о встрече, заодно обсудить насущный вопрос безопасного устранения тетки. Но для этого нужно открывать подарок, разбираться в инструкции, вставлять карту… А делать это не хотелось совершенно, к тому же она твердо решила избавиться от коробки. Пусть не сейчас, но к концу прогулки – наверняка.

Парк в сумерках казался вымершим, диким. Лида бродила по бесконечно перетекающим друг в дружку тропинкам, мечтая начисто забыть вторую половину текущего дня. Тревожный крик чаек сводил с ума. В конце концов она забрела на деревянный пирс, далеко уходящий в озеро. Летом здесь была лодочная станция, теперь лодки уже законсервировали на зиму, и разом опустевший пирс выглядел заброшенным и жалким.

«А что будет, если вот возьму сейчас и прыгну в воду? Да ничего не будет, я ведь умею плавать, замерзну до костей и выскочу пулей на берег. А если бы не умела? Как это вообще происходит у вечников? Как они не умирают?»

Поначалу Лиде удавалось отбиваться от этих мыслей. Но сладкий животный ужас уже завладел ею: а что произойдет, если она окажется под водой без возможности вынырнуть? Например, сразу заплывет под пирс? Что чувствовал Петр, когда полыхал на кресте?

Постепенно она утратила способность сопротивляться. Конечно, пугала мысль о жгучем холоде, о мраке и безмолвии ночного озера. Но зато это гарантированно отвлечет хоть на время от мыслей куда более мрачных.

Лида тщательно подготовилась к эксперименту: сняла с себя куртку, ботинки, школьный пиджак с юбкой, словом, все то, что потом сможет хоть немного согреть. Аккуратно сложила стопкой на берегу, сверху водрузила злополучную коробку. Осталась в футболке и колготках. И моментально кожа покрылась мурашками, зубы начали выбивать бешеную дробь. Пометавшись пару секунд взглядом между одеждой и озером, Лида отбежала на край пирса и оттуда солдатиком прыгнула в воду.

Холод обжег кожу не хуже пламени, но уже через мгновение показалось, что в воде теплее, чем на суше. Ноги коснулись вязкого илистого дна и тут же увязли в нем по щиколотки. Лида присела на корточки, обхватила руками колени и стала ждать.

Первые секунды дались легко, но потом воздух закончился. Перехватило горло, закололо в груди, нахлынула паника. С огромным облегчением девушка вынырнула на поверхность озера, глубоко втянула в себя воздух, продышалась.

«И что это было? Неужели все обман и не существует никаких вечников? Или просто ребята ошиблись насчет меня?»

А может, все дело в том, что не было прямой опасности для жизни? Ведь когда в начальной школе Лида начала ходить в бассейн, ей много раз случалось наглотаться воды, да и под водой она могла оставаться ничуть не дольше остальных ребят.

Версия нуждалась в проверке. Девушка глубоко вздохнула и подплыла к пирсу. Черная маслянистая вода плескалась вровень с деревянным настилом. Она поднырнула, заранее морщась от отвращения, – под пирсом наверняка скопилась масса всякой дряни.

В полной темноте Лида распрямилась в воде, ногами осторожно ощупывая дно. Пальцы тут же коснулись чего-то ломкого, хрусткого, возможно, пластиковой бутылки. С опаской поработав ступнями, она освободила для себя гладкий участок дна и встала, упираясь затылком в осклизлые доски.

Снова накатила нехватка воздуха, грудь опустела, жидкость начала просачиваться в нос и рот, пришлось зажать их руками. В следующий миг ужас удушья снова смел все расчеты и замыслы, требуя лишь одного: немедленно на поверхность.

Лида шагнула из-под пирса, но тут что-то крепко впилось в ее левую голень, жаля и обдирая кожу. В первый миг девушке показалось, что ее укусил кто-то огромный и нога сейчас на треть находится в его пасти. Она забилась, пытаясь освободиться, но тиски лишь сжались прочней и болезненней.

Едва удерживая остатки сознания, девушка села на корточки и ощупала голень. Стало ясно, что нога запуталась в мотке проволоки, очень тонкой, не толще волоса. Попыталась оторвать весь моток, но он намертво прилип к основанию пирса.

Лида попробовала стянуть колготки вместе с проволокой, но, сменив позу, случайно втянула в себя воду – и словно тысячи иголок прошили грудь. Девушка забилась, ища путь к воздуху, беззвучно закричала.

И вдруг боль угомонилась, отпустила. Еще какое-то время Лида лихорадочно дергалась, обдирая руки и затылок о доски. Лишь великим усилием воли она заставила себя застыть и прислушаться к собственному состоянию. Кажется, все было нормально, за исключением того, что она не дышала. Но думать об этом не стоило, потому что немедленно возникало дикое желание вдохнуть. Дрожь прошла, вода оказалась неожиданно теплой, как в том море, до которого они с мамой когда-то так и не доехали.

Еще пару минут Лида простояла неподвижно, зажимая рот и нос руками, чтобы привыкнуть к новому состоянию. Потом наклонилась и спокойным точным движением сорвала проволоку вместе с остатками колготок. И начала выбираться из-под пирса.