Читать книгу И обретёшь не там, где ищешь. Роман - Елена Чумакова - Страница 8

К ночи разыгрался шторм. Палуба корабля, словно гигантские качели, то вздыбливалась под ногами, то ухала вниз. Холодные брызги вынудили Софью спуститься в душный, переполненный людьми трюм, однако она быстро почувствовала, что не сможет находиться там, в закрытом пространстве укачивало ещё сильнее. Очередной приступ морской болезни погнал её вновь на палубу. Цепляясь за поручни, Соня пробралась на корму и постаралась укрыться за бухтой толстого каната и накрытой брезентом спасательной шлюпкой. Бухта защищала её от ветра, а брезент от брызг.

Вокруг сгустилась темнота, словно весь мир залили чёрной тушью. Красноватые лучи прожекторов, закреплённых на корме и мачте корабля, выхватывали из этой темноты пенящиеся волны, окрашивая водяную пыль в тревожный кровавый цвет.

У Софьи уже не было сил переживать и тревожиться, она приняла тот факт, что осталась одна и положилась на волю Божью, просто сидела, забившись в закуток, как раненый зверёк, и смотрела в темноту, борясь с подкатывающей тошнотой.

Бесшумно, словно призрак, рядом с ней возникла фигура в длинном дождевике.

– Вот вы где! А я уж думал, вы таки прыгнули за борт и отправились вплавь в Ялту. Разрешите присесть рядом?

Не дожидаясь ответа, мужчина уселся на палубу, откинул капюшон, и Соня узнала того самого человека, который помешал ей прыгнуть на причал. Помолчали.

– Да вы совсем замёрзли, промокли… и, наверное, голодны? – спросил попутчик.

Тут только Соня вспомнила, что с утра ничего не ела, и ощутила острый приступ голода. Сумка с продуктами, приготовленными матушкой в дорогу, осталась у Пети. Мужчина вытащил из-за пазухи узелок, в котором оказалось несколько варёных картофелин, пересыпанных солью.

– Давайте-ка вместе перекусим… и согреемся немного, – он протянул ей фляжку.

Поколебавшись, девушка взяла картофелину, потом вторую. От самогона отказалась, но попутчик настаивал:

– Выпейте как лекарство, иначе простудитесь. В нашем положении не хватало разболеться!

Соня послушалась, отхлебнула обжигающей жидкости из фляжки, почувствовала, как живительное тепло разливается по её телу, благодарно улыбнулась:

– Вы спасаете меня уже второй раз за день. Спасибо. Но зачем вы это делаете?

Мужчина пожал плечами, улыбнулся в ответ:

– Все мы братья и сестры по несчастью, надо поддерживать друг друга, чтобы выжить.

Соня уже не чувствовала себя такой потерянной и одинокой на этом корабле. Да и шторм как будто начал стихать. Слово за слово, и завязался разговор. Познакомились. Попутчик представился Богданом Игнатьевичем, Софья назвала себя.

– Софья Павловна Осинцева… – задумчиво повторил Богдан Игнатьевич. – А его сиятельство граф Павел Николаевич Осинцев, случайно, не ваш батюшка?

– Вы знакомы с моим отцом? – удивилась Софья.

– Нет, лично не знаком, но читал его статьи о землеустройстве, крестьянском вопросе. Очень недурственные статьи. Вот не предполагал, что судьба сведёт меня с его дочерью, да ещё при таких обстоятельствах…

– В последнее время здоровье отца сильно пошатнулось. Его просто подкосила гибель Николя, старшего сына. А тут ещё со мной такая история… Как-то он всё это выдержит…

Соня доверчиво рассказала свою историю. Богдан слушал её сочувственно, не перебивая.

Утро разбудило Софью криком чаек. Она обнаружила, что спала, положив голову на плечо вчерашнего знакомого и укрывшись его дождевиком. Странная ситуация. Но Софья уже устала удивляться тому, что с ней происходило. Она села, поправляя растрепавшиеся волосы. Вокруг корабля расстилалась спокойная водная гладь, словно не было никакого шторма. Впереди по курсу вставало солнце, окрашивая нежно-розовым светом чистое небо. А на западе гасли последние звёздочки.

Соня разглядывала при свете утра спящего рядом мужчину. На вид ему было лет тридцать. Довольно высокого роста, худощавый, мускулистый, с покатыми плечами. Ладони узкие, словно женские, с длинными цепкими пальцами. И черты лица правильные, бородка-эспаньолка придавала ему библейский вид. Тут Соня заметила, что Богдан тоже рассматривает её из под полуопущенных век. Губы его расплылись в улыбке:

– Ну что, Софья Павловна, кажется, утро у нас доброе?

Волею обстоятельств, сдружились они быстро, и на берег в Константинополе сошли вместе. Соня чувствовала себя гораздо спокойнее рядом с этим уверенным в себе и заботливым мужчиной.

– Поищем недорогой отель поближе к порту, отдохнём, а завтра будем ждать на причале прибытия следующего корабля из Ялты. Глядишь – и встретитесь вы со своими близкими, – ободрял Богдан Соню. И она верила, что так и случится, с интересом озиралась по сторонам.

Впереди вдоль всего берега, сколько хватало глаз, расстилался огромный город. На фоне синего неба рвались ввысь белые стрелы минаретов, круглились купола мечетей. Вверх по склону взбирались сотни домов под красными черепичными крышами.

Выбравшись из шумной толчеи на пристани, наши путники очутились на мощеной булыжником улице, плотно застроенной двух-трёхэтажными домами. Дорогу то и дело перегораживали прилавки и навесы многочисленных лавчонок и магазинчиков с пёстрым товаром.

Соня с любопытством рассматривала одеяния встречных женщин. Головы и плечи их поверх вышитых шапочек покрывали платки, концами которых турчанки тщательно закрывали лицо, лишь глаза блестели из-под чёрных бровей. Под длинными халатами мелькали ножки в шароварах и забавных остроносых туфлях с загнутыми вверх носками. Засмотревшись на прохожих, Соня чуть не налетела на ослика, нагруженного тюками так, что виднелись только печальная морда, да кончики копыт, цокая которыми по мостовой он неспешно прошел мимо.

– Софья, не отставай, потеряешься в толпе, – окликнул её Богдан.

Поплутав по извилистым улочкам, заглянув в несколько встречных гостиниц, они, наконец, остановили свой выбор на небольшой чистенькой гостинице с зелёными решётчатыми ставнями, хозяин которой немного говорил по-французски. Сняли два одинаковых номера по соседству на втором этаже.

Оставшись одна, Соня огляделась. Это была узкая, вытянутая как пенал комнатка с выбеленными стенами. В глубине вдоль стены стояла кровать, над которой висел небольшой ковёр. Ближе к двери располагался умывальник с зеркалом, а у окна напротив двери стоял круглый столик и стул. Вот и всё убранство. Но после палубы корабля Соня была рада этому островку тишины и покоя. Турчанка-горничная принесла кувшин с горячей водой и пушистое полотенце. Соня с наслаждением вымылась и растянулась на мягкой кровати. Прикрытые ставни создавали в комнате уютный полумрак, и она почти сразу уснула.

Разбудил её гортанный крик уличного торговца. Вскочив, Соня распахнула ставни и поёжилась от утренней прохлады. Осеннее утро влилось потоками света в комнатку. Меж черепичных крыш виднелись позолоченные кроны деревьев, а дальше, за домами, раскинулось синее-синее море. Незнакомые звуки и запахи восточного города, чужая речь, низкий далёкий гудок парохода – всё волновало и манило. Она быстро привела себя в порядок, надела светлое платье с узким кожаным ремешком, жакет, шляпку и вышла из комнаты.

В номере Богдана было тихо, на стук в дверь никто не ответил. Поразмыслив, Соня спустилась вниз в холл гостиницы. Хозяин, коверкая французские слова, объяснил, что «мсье из соседнего номера» ушёл рано утром. Соня вернулась в свой номер и села у окна, не зная, что предпринять. Ветерок донёс с улицы запах свежей выпечки. Всё путешествие она питалась впроголодь, и вчера заснула, не успев поужинать, поэтому есть захотелось нестерпимо.

Со стороны моря вновь раздался гудок парохода. Соня подумала: «А вдруг это причаливает пароход из Ялты? Ведь семья не сможет разыскать меня в этом огромном городе! Нельзя терять время, сидеть и ждать Богдана. Мне надо быть на причале весь день».

Выйдя на улицу, она в нерешительности остановилась. Попыталась прочитать название гостиницы, не смогла, вернулась в холл. Расспросив хозяина, постаралась запомнить название отеля, что-то вроде «Есил кёсе». И теперь уже более уверенно отправилась в сторону моря. Улица, разветвляясь, извивалась змеей. Ноги сами привели Софью к кондитерской, откуда так вкусно пахло свежей выпечкой и кофе. «Ничего страшного, если я быстренько позавтракаю», – подумала девушка и села за свободный столик. К ней, лучезарно улыбаясь, устремился симпатичный официант. Однако ни одного слова в его быстрой речи она не поняла. На помощь первому подошел второй официант, постарше.

– Мадмуазель русский? – спросил он, – Как платить? Мы принимай только осман лира!

Софья открыла кошелёк. Там лежали керенки, крымские рубли и немецкие марки. Официанты дружно помотали головами, лучезарные улыбки тут же исчезли, и, потеряв к ней всякий интерес, они удалились. А ей ничего не оставалось, кроме как покинуть кафе под насмешливыми взглядами других посетителей.

Чуть не плача от голода и унижения Соня шла по улице. Потом спохватилась, что, кажется, идёт не в ту сторону. Повернула обратно, но за углом никакой кондитерской не оказалось. Она прошла еще несколько метров, свернула в одну улицу, потом в другую и поняла, что окончательно заблудилась, и уже не знает, в какой стороне её гостиница, а в какой порт.

А вокруг кипела чужая жизнь, звучала непонятная речь. Две турчанки развешивали ковер на просушку на балконе второго этажа, и старшая что-то сердито выговаривала младшей. Из ворот дома напротив вышли мужчина в красной феске и женщина в расшитом шёлком кафтане поверх платья. Мужчина запер ворота и деловито пошёл вверх по улице, женщина молча засеменила следом, придерживая узел с поклажей на голове. Город жил своей жизнью, и никому не было дела до потерявшейся в его улочках Сони.

Низкий пароходный гудок раздался слева, Софья рассудила, что главное сейчас поскорее попасть в порт, поэтому свернула налево, решив идти на звуки моря. Улицы по-прежнему изгибались, ветвились, но она ориентировалась по мелькавшим между крыш лазурным лоскуткам воды и, наконец, вышла на берег. Оглядевшись, поняла, что оказалась довольно далеко от порта. Идти по влажному песку было тяжело, однако возвращаться в паутину незнакомых улиц Соня не решилась, пошла по берегу мимо каких-то складов, контейнеров, груд ящиков, тюков.

Около одного из строений она увидела трёх мужчин, сидевших на корточках вокруг костра. Все они с любопытством уставились на девушку. Она постаралась прибавить шаг, но один из турок нагнал её, что-то спросил.

– Я не понимаю, – ответила Соня и почти побежала. Впереди показалась набережная с гуляющими людьми. Но преследователь не отставал, схватил её за руку, потащил назад, к строению. Оттуда к ним приближались ещё двое. Соня отчаянно вырывалась и кричала:

– Пустите!… помогите!… ой, мамочка!… Богдан!…Богдан!!!

Услышала, что кто-то бежит со стороны набережной. Мимо её лица просвистел кулак, и турок кулём свалился к Сониным ногам, выпустив её руку. Богдан, а это был он, повернулся к двум товарищам её преследователя. Лицо Богдана исказил звериный оскал, глаза сузились в щёлочки и горели холодным огнём, отчего он стал похож на готового к нападению волка. Турки развернулись и бросились наутёк, не дожидаясь его кулака. Соня и сама испугалась его вида. Богдан шагнул к кромке воды, ополоснул лицо, и уже с обычным видом повернулся к Соне, сказал строго, как нашалившему ребёнку:

– Пойдём на набережную, дорогой расскажешь, как тебя сюда занесло, и почему ты не дожидаешься меня в гостинице, как договорились.

Он перешагнул через пытающегося встать парня, взял её за руку, увлёк за собой.

– Но как?.. Откуда ты тут?…

– Это счастье, что я был тут, услышал твои крики.

Соня поёжилась, представив, что бы с ней было, не окажись Богдан неподалёку.

– Откуда… откуда… Деньги нам на завтрак зарабатываю, лиры их османские, чтоб их…

– Как?

– А пойдём, сама увидишь как.

На набережной стоял небольшой складной мольберт. Рядом, на парапете, лежал уже виденный Соней чемоданчик, в котором оказались краски, кисточки, и измазанная красками палитра, а к мольберту был прикреплён незаконченный рисунок: вид на море, парусник, причал. Богдан взялся за кисти.

– Так ты художник? – ахнула Софья. – Ты мне об этом не сказал.

– А ты не спрашивала. Садись-ка на парапет, будешь моей моделью. На твой портрет покупатели точно найдутся.

Соня послушно уселась, подставив лицо осеннему солнышку и свежему бризу. Она думала о том, что Богдан прав, она рассказывала ему о своих злоключениях, но не удосужилась поинтересоваться его историей. Обсуждались только её проблемы. Или он сам переводил разговор на то, что её волновало, предупреждая расспросы? Она совсем мало знает об этом мужчине, дважды за последние дни спасавшем её. Соня смотрела на его вдохновенное лицо, обрамлённое длинными волосами, на кисточку в ловких пальцах и думала о том, как ей интересно с этим человеком, как хочется узнать, понять его.