Читать книгу Аббатиса Клод - Елена Чутская - Страница 3

Через две недели спокойного пути отряд Бьюкененов увидел стены Ноттингемского аббатства. Аббатиса Клод облегченно вздохнула, и на её печальном лице за всё время путешествия появилась едва заметная улыбка.

Шотландцам оставалось проехать какую-то милю по тихой дороге через редкий молодой орешник, как на небольшую опушку навстречу отряду выскочила карета, запряженная четверкой вороных. Кучер, сидевший на высоких козлах, щелкнул кнутом и издал протяжный крик. Отряду пришлось посторониться и уступить дорогу мчавшейся во весь опор карете. Аббатиса Клод, оттесненная воинами на обочину дороги, всё-таки успела заметить за развевающимися лиловыми шторами кареты едва знакомый профиль. Сразу она не смогла вспомнить, кого напомнило ей это лицо, но аббатиса задержала свою лошадку и долгим взглядом провожала удаляющуюся карету, лихорадочно перебирая в памяти знакомые лица, пока Эдвард не напомнил ей о том, что пора следовать дальше.

Тяжелые ворота Ноттингемского аббатства, скрипя, отворились, и отряд осторожно въехал во двор незнакомого монастыря. Немногие воины из клана знали язык англичан, поэтому все скромно молчали, предоставив аббатисе Клод полную свободу в своих действиях. Она радостно приветствовала монахов Ноттингемского аббатства. Брат Уилком бросился к аббатисе и помог ей спешиться.

– Как приятно видеть вас снова в этих стенах, миледи, – восторженно произнес монах и сложил ладони в благодарственной молитве.

– Аббатиса. Аббатиса Клод, – поправила его женщина.

– Ой, конечно, аббатиса Клод. Простите, никак не привыкнем к вашему новому имени, миледи.

Аббатиса только покачала головой и рассмеялась. Кевин и Эдвард переглянулись между собой, но ничего не сказали. Женщина дружелюбно похлопала по плечу монаха и спросила с беспокойством.

– А где же архиепископ? Надеюсь, я не опоздала?

– Архиепископ? – удивленно произнес брат Уилком и поспешно отвернулся от аббатисы.

– Я приехала к его высокопреосвященству. Разве мэтр Доне не здесь? – вопрос был поставлен довольно прямо и требовал такого же ответа.

– Здесь, здесь, – брат Уилком поспешил успокоить аббатису. – Только вот… Ну, сами всё увидите…– решил монах и окликнул брата Тука. – Разместите людей аббатисы Клод, а я провожу её к мэтру Доне.

Женщина последовала за братом Уилкомом по галереям Ноттингемского монастыря, и в памяти непроизвольно всплывали воспоминания из прежней жизни. Как это было давно! Сколько же лет прошло с тех пор? Пять? Шесть? Или уже семь? Сбившись со счета, аббатиса не заметила, как брат Уилком остановился перед низенькой дверью и отворил её. Женщина вошла в просторную келью. В ней пахло шалфеем, лавандой и ладаном.

В самом дальнем углу стояла огромная кровать. Над нею возвышался малиновый балдахин с желтой бахромой. От такого яркого сочетания красок в монашеской келье женщина невольно улыбнулась. На постели возлежал седовласый старик и старательно перелистывал страницы огромной книги в тяжелом кожаном переплете. Возле кровати на низком столе стояла чаша с ароматным отваром лекарственных трав.

Заметив, что в его комнату вошла незнакомая женщина в длинных монашеских одеяниях, старик поспешил закрыть книгу и поправил на груди край серого покрывала.

– Кто вы, матушка? Как ваше имя? Разве я звал вас? Когда? Я не припомню… – вопросам мэтра Доне не было конца.

– Зовут меня аббатиса Клод, ваше высокопреосвященство. И прибыла я из Пертского аббатства по вашей просьбе, – последовал громкий ответ.

Мэтр Доне живо подскочил на кровати и отдернул покрывало.

– Как? Это вы? Глаза мои стали плохо видеть, но уши ещё никогда не подводили меня. – Старик попытался встать, но у него это плохо получалось. Он не на шутку разволновался. – Да и ноги что-то не идут. Подойдите ко мне поближе, дитя моё, – попросил мэтр Доне.

Аббатиса с удовольствием выполнила просьбу архиепископа. Она подошла к постели и присела перед стариком так, чтобы он мог хорошенько разглядеть её лицо.

– Ну, вот! – обрадовался мэтр Доне. – Теперь я хорошо вижу вас, леди Грегари.

Аббатиса Клод, услышав свое прежнее имя из уст старика, немного растерялась и попыталась подняться с колен, но архиепископ остановил её и продолжал:

– А вы нисколько не изменились за эти годы. Только, может быть, чуть-чуть повзрослели, – добавил мудрый старик.

– Вы хотели сказать постарели, – поправила его аббатиса.

– Стареем мы – старики, а ваши годы только набирают свой счет. Сколько вам исполнилось в этом году? Или такой вопрос женщине задавать нельзя?

Аббатиса Клод только улыбнулась.

– От вас у меня нет секретов, ваше высокопреосвященство. Мне уже тридцать пять.

– Неужели? – удивился старик. – А я думал, что вам нет ещё и тридцати.

– Жизнь проходит быстрее, чем нам хотелось бы, к сожалению, – в голосе женщины мэтр Доне уловил едва заметные нотки грусти. Он внимательно посмотрел на леди Грегари, пытаясь узнать по глазам о её переживаниях. Но лицо аббатисы ровным счетом ничего не выражало. Старик только покачал головой.

– Ну-ка, пододвиньте сюда вон ту маленькую скамеечку и присядьте рядом со мной, – предложил архиепископ. – Разговор у нас будет длинный.

Аббатиса Клод исполнила просьбу старика и приготовилась слушать.

– Но в послании говорилось, что вы при смерти, – спохватилась она. – Как вы себя чувствуете?

– Отлично! Лучше, чем когда-либо, – бодро откликнулся мэтр Доне и тут же осекся. – Вы должны простить меня, старика, что я немного преувеличил о своей болезни. Но я сделал это в благородных целях, миледи. Иначе вы бы никогда не приехали меня навестить. Ведь прошло столько лет, а от вас ни слуху, ни духу. Так нельзя! – пожурил он аббатису и тяжело вздохнул. Женщина рассмеялась.

– Ну, конечно, я узнаю ваши проделки! А я-то всю дорогу переживала: успею на ваше погребение или нет?

Пришла очередь развеселиться и архиепископу. Он долго смеялся. На его впалых морщинистых щеках заалел румянец, и в глазах заблестели непрошеные слёзы радости и умиления.

– Да, давно меня так не веселили! Ну, вы уж простите меня, старика, а вот дел у вас накопилось за эти годы предостаточно. Да… – мэтр Доне усмирил свой пыл и немного откашлялся. Аббатиса Клод наполнила чашу травяным отваром и поднесла старику.

– Хоть воды будет кому подать, – тихо произнес мэтр Доне и принял чашу из рук женщины. Он отпил один глоток, чтобы промочить сухое горло и продолжал. – Дело в том, миледи, что я уже не духовник королевской семьи. Этим почетным саном теперь владеет другой, епископ Бернар из Йоркского собора. Король Иоанн сам выхлопотал у Папы нового духовника, ссылаясь на мою немощь. Да я и не протестовал. Зачем? Хочется дожить свои последние дни спокойно, и достойно предстать на суд Господа нашего, не оглядываясь назад. – Мэтр Доне замолчал.

– Иоанн не смог простить вашу преданность Ричарду? – тихо спросила аббатиса.

– Он никому её не простил, – ответил бывший архиепископ.

Женщина слушала его очень внимательно, затаив дыхание.

– Сегодня утром мне было доставлено послание от короля, подтверждающее его решение, – старик указал на свернутый голубой пергамент, лежавший рядом на столе. Аббатиса Клод вспомнила карету, которую она повстречала на дороге и тихо спросила:

– Кто привез вам это послание?

– Как кто? – изумился мэтр Доне. – Самая близкая и доверенная ищейка короля Иоанна, дон Мариньи, – и заметив удивленный взгляд женщины, раздраженно добавил. – Мой бывший лекарь!

Аббатиса от неожиданного известия раскрыла рот.

– Как, ваш бывший лекарь? – только и могла проговорить изумленная женщина. Мэтр Доне махнул рукой.

– Я давно уже знал о его предательстве, еще, когда мы только познакомились с вами. Я вовремя отослал его в Честерский монастырь, но герцог, став королем, не пожелал расставаться с таким преданным шпионом. Он сделал его своим личным лекарем, и теперь в окружении Иоанна дону Мариньи нет равных, кому бы король мог так доверять. Одно только радует, – тут мэтр Доне перешел на шепот, и аббатисе пришлось ещё ближе придвинуться к старику, чтобы услышать его. – Мариньи превосходно ухаживал за королевой Изабеллой, когда та носила своего первенца. И сейчас у Англии есть одна надежда: будущий король Генрих III. Правда он ещё совсем мал, но если этого ребенка воспитать должным образом, то через пятнадцать лет у нас будет мудрый и достойный король.

– Вы думаете, что леди Изабелла способна воспитать своего сына таким качествам? Что-то я сомневаюсь, – аббатиса Клод покачала головой.

– С первой женой Изабеллой Глостерской наш принц Джон, став королём, сразу же развёлся. Нашлась и причина – близкое родство. Вторую жену также зовут Изабеллой, только Ангулемской. Она умна и довольна хитра, чтобы открыто противостоять своему мужу. Но эта женщина сможет постоять за себя. Старый лорд Брас приставлен к маленькому Генриху, как наставник и воспитатель. Он тщательно подбирает ребенку самых лучших учителей из университета Оксфорда и сам следит за его занятиями.

– Лорд Брас? – еще больше удивилась аббатиса. – Но, Иоанн терпеть его не мог!

Мэтр Доне тяжело вздохнул и перекрестился, глядя на маленькую статуэтку Божьей матери с младенцем, стоявшую рядом на столе.

– Вот и я все никак в толк не возьму, почему король приставил к наследнику этого старого судью? Что-то он замышляет, но что? Я уже не в состоянии разгадывать подобные загадки. Старею, старею… Давно уже Господу следовало призвать меня в свое Царствие небесное, но все никак. Наверное, я нужен Ему ещё здесь, на земле, – мэтр Доне дотянулся до глиняной плошки и отпил травяного настоя.

– Но зачем вы вызвали меня из Пертского аббатства? – поинтересовалась женщина.

– Ах, да! – старик как будто что-то вспомнил и продолжал. – Дело в том, что сэр Уостер был в Йоркском дворце короля два месяца назад. И Иоанн недвусмысленно дал ему понять, что желает присоединить к своим владениям и поместье Грегари, и поместье Хопкинса. Вы теперь в Шотландии, поместья остались без законного хозяина, вот король и решил отобрать их в свою собственность. Англия для него это простоя вотчина, а все мы личные вассалы его величества. – Мэтр Доне замолчал и нежно посмотрел на аббатису. Он любил её так, как, наверное, любил бы родную дочь, и ему по-отцовски было жаль эту хрупкую, беззащитную женщину.

– Но вся эта земля дана во владение лично мне, а также титул лорда и звание рыцаря! – аббатиса вскочила со своего места и взволнованно стала ходить из одного угла кельи в другой. Старик снова тяжело вздохнул. Этот разговор был ему неприятен, как и неприятно то, что он не по собственной воле огорчал молодую женщину.

– Вы приняли святой сан. А это, к сожалению, избавляет вас от всех полученных ранее титулов и званий. Вы теперь аббатиса Клод, настоятельница Пертского аббатства и монастыря, который к тому же находится в другой стране. Я очень сожалею о том, что уже не в моей власти помочь вам.

Аббатиса мерила шагами комнату и о чём-то сосредоточенно думала, потирая руки. Губы её шептали проклятья тому, кто захотел лишить её земель, наследства, титула, имени.

– Иоанн не нашел другого способа, как отомстить мне, – проговорила женщина, обращаясь к статуэтке Божьей матери. – Он и теперь алчен, жаден и завистлив, а его трусость вызывает только презрительную жалость к его особе. Обокрасть одинокую, беззащитную монахиню! Как это похоже на нашего доброго короля!

– Никогда бы не подумал, что он сможет сделать такое, да еще с духовным лицом, – тихо отозвался мэтр Доне.

Аббатиса мгновенно выпрямилась. Она отпрянула от святой статуэтки и бросилась к ногам священника. Её глаза были полны гнева и ненависти, но постепенно взгляд смягчился. И вот уже на мэтра Доне смотрела смиренная и тихая аббатиса Клод. Голос её был певуч и нежен, как весенняя трель канарейки.

– Но ведь король Иоанн также глуп, как и жаден до чужого добра. А что если мы его обведем вокруг пальца и заставим поверить в то, чего нет на самом деле.

Священник наморщил лоб, тихо повторяя слова аббатисы, но смысл этих слов был ему непонятен. Он только покачал головой.

– Я сейчас все объясню, – женщина вновь села на маленькую скамеечку возле ног мэтра Доне и принялась рассказывать. – После смерти тетушки Ванессы Пертское аббатство осталось без настоятельницы. Епископ Одри из Абердина должен был прислать новую аббатису на это место, но монахини проявили свое желание. Они отправили к епископу очень длинное послание, в котором осмелились просить назначить на место тетушки Ванессы меня, её племянницу. Я ничего не знала об этом, и к тому времени уже решила стать монахиней, а не простой гостьей в монастыре и готовилась стать послушницей. Видимо, епископу понравилось такое предложение, и вскоре я получила от него ответ, в котором говорилось о том, что меня назначают аббатисой Пертского монастыря и все соответствующие церемонии и посвящение, а также грамоты, будут произведены позже в виду тяжелой болезни и занятости самого епископа Одри.

– И… – произнес мэтр Доне.

– До сих пор я не получала никаких посланий и никакого посвящения в монахини не было.

– Но, как же так?! – вскричал священник. Его удивлению не было конца. Он тяжело дышал и перебирал бледными пальцами край своего покрывала.

– Я даже не знаю, как могло так получиться. Меня все стали называть аббатисой Клод. Монахини отслужили по этому поводу превосходную мессу, и все забыли о самом главном – решение епископа так и не осуществилось по правилам Церкви, и никаких законных грамот о моем назначении в действительности нет, – тихо закончила леди Грегари и склонила голову.

Мэтр Доне судорожно глотал воздух ртом, как выброшенная на берег реки рыба, и не мог вымолвить ни слова. Женщина поспешила напоить его водой и уложила на высокую подушку. После непродолжительного отдыха, тишину которого никто не посмел нарушить, священник постепенно пришел в себя и смог говорить.

– Значит вы не аббатиса, и даже не монахиня? – мэтр Доне не верил, что такое может быть на самом деле.

– Нет, – еле слышно проговорила леди Грегари.

– А кто же вы тогда? – не сдавался бывший архиепископ.

– Просто леди Габриэлла Клод-Грегари, наследница лорда Грегари, которая хочет посвятить свою жизнь служению Господу нашему, Иисусу Христу, – последовал смиренный ответ. Священник молчал, видимо обдумывая последствия такого ответа.

– Превосходно, лучше и придумать было нельзя! – воскликнул мэтр Доне. – Надо послать благодарственное письмо епископу Одри из Абердина, не имею чести знать его лично, но это все равно, чтобы он и в дальнейшем так же добросовестно и рьяно занимался своими обязанностями, – с сарказмом закончил старик.

Аббатиса Клод не смела поднять глаза. Она знала, что дальнейшая тирада обрушится на её голову. Но священник замолчал и погрузился в свои мысли, не обращая на женщину никакого внимания. Дверь кельи неслышно приоткрылась, и показалась голова Уилкома. Аббатиса незаметно махнула рукой: голова исчезла, дверь также тихо закрылась. Мэтр Доне очнулся.

– Вот что, миледи. Вы никому не должны рассказывать то, что сейчас рассказали мне. Даже леди Уостер. Помните, чем меньше людей знают о том, что вы не духовное лицо и не имеете сана, тем лучше для вас. Пусть пока все думают, что вы, действительно, являетесь аббатисой, и прошу вас, никого в этом не разуверять. Вы останетесь в Ноттингеме или…?

– Я хотела бы увидеть свой замок, ваша высокопреосвященство, – ответила аббатиса.

– Ну, вот и хорошо! – воскликнул старик. – Поезжайте в Девоншир и ждите от меня известий, а мне нужно срочно написать послание в Лондон, одному знакомому лорду.

Священник подтянул к себе чистый свиток и гусиные перья.

– Я больше не смею задерживать вас, аббатиса Клод, – улыбнулся он Габриэлле и склонил голову в знак прощания.

Она присела в глубоком реверансе и вышла из кельи. Брат Уилком, карауливший двери кельи мэтра Доне, проводил женщину на монастырскую кухню, где уже разместились её воины.

При появлении аббатисы Кевин встал из-за гостеприимного стола. Его примеру последовали все остальные Бьюкенены. Аббатиса Клод, не говоря ни слова, прошла к столу и присела возле Эдварда. Она оглядела смущенных шотландцев. Кто-то на ходу пытался проглотить не дожёванную пищу, кто-то допивал из деревянного кубка. Аббатиса попыталась улыбнуться.

– Прошу вас, садитесь, и спокойно заканчивайте свою трапезу. Впереди у нас еще целых два дня пути, – проговорила женщина.

– И куда же мы направляемся? – Кевин сидел напротив аббатисы и не сводил с неё глаз. – Разве вы не прибыли туда, куда хотели и не навестили того, с кем желали встретиться?

– Вы совершенно правы, сэр Кевин, – женщина от досады прикусила губу. Она не хотела сейчас перед этим шотландцем раскрывать все свои беды, так нежданно обрушившиеся на её голову. Тем более, что они были не одни, и все присутствующие за столом уже стали прислушиваться к их разговору. – Но обстоятельства немного изменились, и мне просто необходимо повидаться ещё кое с кем…– Аббатиса с трудом подыскивала нужные слова, но, заметив удивленное и озабоченное лицо Кевина, сразу же выпрямила спину, гордо вскинула голову и громко проговорила. – Мне надлежит следовать в Девоншир, в свой родовой замок. Сколько я пробуду там, известно лишь Господу Богу, поэтому я намеренна отказаться далее от вашей помощи, и буду следовать по землям Англии одна.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Перестал монотонно двигать челюстями даже огромный Билли, которого аббатисе никогда не приходилось видеть без какого-нибудь сухаря во рту. Поговаривали, что он даже во сне умудрялся жевать. Монахи, прислуживающие за столом, почуяв неладное, тоже смиренно отошли к стене. Воины многозначительно переглядывались между собой. Эдвард смотрел, как лицо брата медленно краснеет от гнева и ярости, и интуитивно попытался прикрыть собой аббатису. Та, в свою очередь, совершенно не понимала, почему её слова вызвали такую волну гнева, и попыталась более убедительно объяснить воинам, что она хотела сказать. Но Кевин не дал ей больше произнести ни слова. Одним прыжком он перемахнул через широкий дубовый стол, схватил аббатису за руку и стремительно вывел её из кухни.

Как только за ними закрылась дверь, шотландцы издали воинственный клич и на своем диалекте стали что-то доказывать друг другу, пытаясь друг друга перекричать. Кевин, сжимая руку женщины, просто силой вывалок её на монастырский двор на удивление нескольким монахам, которые разгружали там повозку дров. Он довольно резко развернул женщину, от боли она вскрикнула, и поставил её перед собой. Стараясь быть вежливым и не дерзким, сдерживая свою ярость, которая просто его переполняла, Кевин тихо проговорил:

– Я попросил бы вас, миледи, подождать здесь, пока я со своими людьми не решу, куда вы поедите дальше.

Он отпустил руку аббатисы и быстро зашагал в сторону покинутой кухни. Женщина отошла к монастырской стене и присела на каменную скамью, потирая ноющую руку.

– Неотесанный болван, – шептали её губы. – Теперь будет огромный синяк.

Слезы жгучей обиды и невыносимого унижения душили женщину, но гордость и отчаяние не позволили им вылиться наружу. Аббатиса Клод сделала глубокий вздох и сжала свои бледные, почти прозрачные руки в кулаки так, что посинели пальцы. Глаза моментально высохли от слез, а покрасневший нос вздернулся кверху.

– Я никому не позволю так со мной обращаться! – яростно прошептала женщина, устремив свой взгляд в одну точку. – Слишком долго я готовилась стать монахиней, смиренно переносив все невзгоды и лишения. Но теперь хватит! Никто не посмеет отнять у меня то, что по праву принадлежит мне, и никто не посмеет больше так обращаться со мной! Я леди Грегари, а не простая монашка из Пертского аббатства!

Женщина величественно поднялась со скамьи и с гордо поднятой головой отправилась в конюшни монастыря. Там она нашла свою белую лошадь и вывела её во двор. В этот момент дверь кухни с грохотом отворилась, чуть не слетев с петель, и навстречу леди Грегари вышли воины, шумно переговариваясь между собой. Увидев аббатису, все, как по команде, разом смолкли. Кевин Бьюкенен вышел вперед. Заприметив позади аббатисы оседланную лошадь, он поморщил лоб и громко проговорил.

– Я вижу, вы куда-то уже собрались, миледи?

– С вами или без вас, сэр Кевин, но я намереваюсь продолжить свой путь, и никто меня не остановит, – раздраженно ответила аббатиса Клод. Весь её гордый и воинствующий вид говорил о том, что она поступит именно так, как сказала. Кевин Бьюкенен внимательно оглядел аббатису. Что-то изменилось в ней за какие-то полчаса, но что? Не было времени сейчас разгадывать загадки, и Кевин уступил.

– Три человека будут следовать за вами, миледи, куда бы вы ни направились. Остальные вернутся в Шотландию. Вы можете передать с ними послание в аббатство, если, конечно, пожелаете, – Кевин поклонился и отправился вместе с воинами седлать своих лошадей.

Аббатиса Клод решила воспользоваться советом упрямого шотландца и, попросив у брата Уилкома перо и пергамент, прямо на кухонном столе написала матушке Моти о своей необходимой задержке в Англии. Уже через час отряд Бьюкененов покидал Ноттингемское аббатство.

На опушке той ореховой рощи, где аббатисе повстречалась карета лекаря Мариньи, шотландцы разделились на два небольших отряда. Первый отряд с посланием аббатисы возвращался домой, в Шотландию, а второй во главе с Кевином Бьюкененом выехал на старую лондонскую дорогу, которая вела прямо через Девонширский лес. С Кевином следовали его брат Эдвард и могучий Билли. Аббатиса Клод осмотрела своё сопровождение, тяжело вздохнула и, обращаясь к Кевину, обреченно произнесла:

– Я думала, что вы, как глава клана Бьюкененов, обязательно должны вернуться назад.

– Не дождетесь, – последовал короткий ответ.