Читать книгу Игра в чужую жизнь - Елена Гриб - Страница 5

С такими друзьями враги не нужны.

Лоренс Питер

Торчать на глазах публики (странно, пару минут назад никого, кроме случайных прохожих, не было), которая жаждала взглянуть то ли на такую редкую диковинку, как принцесса, то ли на еще редчайший и почти вымерший вид – императора (спешите – последний представитель!), Лин не хотела. Она быстро шмыгнула в дом, хорошо хоть не пришлось искать ключ – дверь запиралась изнутри на щеколду (чтобы папа не вломился в неподходящее время, или как?). Оба хранителя остались на крыльце.

Домик изнутри напоминал личную комнату принцессы: те же красно-золотые тона, большая кровать с балдахином в центре, много ковров. В крошечной каморке – импровизированный душ (слуги натаскивают воду в емкость на крыше, целый день она греется на солнце и вечером жилец может пользоваться) и маленькая ванна.

А еще здесь было то, чего девушка не видела даже в личных покоях императора – полки с книгами. Протянул руку – и бери! В отличие от дворцовой библиотеки, большинство томов посвящались не истории и географии, а описанию рас не-людей, сборникам легенд и пророчеств, художественным произведениям.

Отобрав несколько увесистых фолиантов, которые так и требовали незамедлительного прочтения, и вдоволь посокрушавшись: «Снова бессонная ночь! Надеюсь, свечи здесь есть…», она рискнула выглянуть в окно. Толпа заметно поредела, однако самые стойкие, похоже, собирались ждать до конца. Интересно, чего? Когда «принцесса» бродила вокруг храма, хоть бы кто подошел, а теперь словно представление назревало!

Лин подошла к двери и тихо спросила:

– Марк, если вы зайдете внутрь, это нарушит традиции?

– Угу.

– А если я настаиваю?

Никакого отклика данное предложение не нашло, но спустя немного времени Кари несмело проговорил:

– Принцесса, вы уверены, что это подобает?..

– Спроси Марка.

– Маркан, как вы думаете?

Ответа не поняла даже Лин, не говоря уж о метаморфе, поэтому они вместе переспросили:

– Что?!

Марк пригрозил показать на практике, причем обоим непонятливым по очереди. Затем снизошел до объяснений:

– Лин, ты людей видишь? И зачем, по-твоему, они там топчутся?

– Да не знаю я! Давай без намеков, ладно?

– Детка, они ждут скандала! Грандиозного скандала, который устроит твой папа, который стоит за Дисоном, который присутствует в толпе, которая… А, проклятье, ты же поняла?

– Так, парни, подождите… А если вы зайдете оба?

– Принцесса, позвольте напомнить вам о часе новоселья, – похоже, Кари уже не робел. – Первый час в новом доме могут провести лишь его полноправные владельцы. И если вы хотите, чтобы мы имели право по собственному желанию входить в ваши покои… то есть в дом или на веранду, пригласите нас. – Метаморф мгновение помолчал. – Или одного из нас. Только вашему отцу это не понравится, – добавил со вздохом.

Лин данная ситуация тоже не нравилась. Жутко хотелось насолить императору, хоть в чем-то пойти против… Появился еще один вопрос:

– А вас где разместили?

Парни дружно захихикали, потом тот же Кари ответил:

– Принцесса, мы хранители. Наш долг – оберегать вас. Мы – как цепные псы, и…

– Ага, я поняла. Долго еще до конца этого часа?

– Нет, принцесса.

– А почему Марк молчит?

Шебуршание за дверью, затем возмущенный голос метаморфа:

– Я не буду это передавать! Сами скажите! Если вам не стыдно перед дамой!

– Будешь мне выкать, мальчик, – проворчал гвардеец, – и не то передашь!

– Я не «выкаю», а проявляю уважение. В отличие от некоторых.

– Прекрасно! Тогда проявляй его в другом месте. Уточнить, в каком? А теперь передай уважаемой принцессе, что я предпочитаю прожить еще немного, ввиду чего не хочу лишний раз раскрывать рот в присутствии ее обожаемого родителя, который не сводит с меня глаз. Достаточно вежливо?

Лин снова посмотрела в окно. Да, Малдраб маячил на переднем плане. Неудивительно, что Марк бесился.

План созрел мгновенно, идеальный по своей простоте и наглости.

Она приоткрыла дверь.

– Кари, сколько еще?

Тот взглянул на солнце, потом на землю:

– Несколько минут, принцесса.

Разбираться относительно способа определения времени Лин не стала, поверив хранителю на слово. Не закрывая дверь, подошла к одной из полок с книгами, прокашлялась и заорала:

– А-а-а! – толкая одновременно полку в сторону.

И сама удивилась, до какой громкости поднялся ее тихий, в общем-то, голос, перекрывая грохот падавших книг.

В следующее мгновение оба парня стояли рядом, удивленно переглядываясь.

– Что, не успела?

Лицо императора, появившегося в дверном проеме, убедительнее всего выражало ответ.

«Ну почему?! Почему я постоянно стараюсь уязвить этого человека? И почему я хочу назвать его отцом, хотя знаю, что это не так? И зачем вообще мне была нужна комедия с новосельем, если я могла позже пригласить в дом кого угодно, не привлекая лишнего внимания?!» – удивлялась сама себе Лин.

– Заходите, папа, – она уже не пыталась никого дразнить, – садитесь. Поболтаем немного? А то мы лишь грыземся и грыземся…

Император слегка опешил от такого приема. Впрочем, он мгновенно взял себя в руки:

– А пса, – спросил, указывая на гвардейца, – не выгонишь?

Похоже, примирения не будет. Человек, пообещавший им с Марком смерть в один день, не мог так быстро изменить мнение.

«Понятно, почему я его не люблю, – терзалась Лин. – Но почему он меня ненавидит? Я же никто в буквальном смысле! Табула раса, на которой только-только что-то появляется… Я не собираюсь заменить ему дочь».

– Нет, папа, вас я не выгоню.

Император ушел, не говоря ни слова. Ушел, расправив плечи и гордо подняв голову. И думая о дочери – той, какая она есть, и той, какой он хотел ее видеть: «Девочка, если бы ты знала… Но никто не знает… А я постараюсь, чтоб и не узнали о моей мечте… О дочке, на которую у меня никогда не хватало времени… О дочке, превзошедшей меня… Ненавижу! Иногда смотрю на тебя, и забываюсь… Принцесса! Да как ты смеешь быть лучше нее?!» – и глаза его подозрительно блестели…

Хлопнула дверь. Пришедшие посмотреть на представление остались довольны: пусть и не то, что ожидалось, но конфликт налицо, а детали… ха!.. Был бы скандал, подробности можно додумать самим.

Марк, буркнув что-то вроде «пойду, проветрюсь, с вами рехнуться можно», тоже ретировался.

– Принцесса, простите, что вмешиваюсь, – Кари подошел вплотную, понизил голос, – но вы расстроили вашего отца. Зачем вести себя так жестоко?

– О моей жестокости позволь судить мне самой. – Лин попыталась поймать его взгляд и сразу же забыла продолжение фразы. – Твои глаза! Это нормально?! Извини, не ожидала…

А ведь она пока еще пристально не всматривалась во внешность хранителя, лишь отметила про себя, что парень красив, высок, мускулист и довольно смугл. Удивительная оплошность!

– Ох… Простите, принцесса. – Метаморф на секунду опустил веки, а в следующий момент уже обладал обычными карими глазами. – Все? Так лучше?

– Нет. – Лин казалось, ничего прекраснее того нечеловеческого взгляда она в жизни не видела.

Почему нечеловеческого? Да просто у людей не бывает глаз без зрачка и радужки, сплошь залитых чернотой, то ли зеленоватой, то ли синеватой, с мерцающими искорками в глубине. Нет, она не могла не заметить этого раньше! Вероятно, он пользовался той же маскировкой, с помощью которой сейчас пытался вернуть взгляду подобающую человечность.

«А зачем? Я бы смотрела в твои глаза вечность» – едва не произнесла вслух.

Кари снова зажмурился, затем с надеждой переспросил, широко распахнув на этот раз синие очи:

– Ну как?

Что ему ответить, такому непонятливому?

– Нет – в смысле, не лучше, чем те, настоящие. Почему ты не оставишь все как есть?

Он растерялся:

– Принцесса, среди людей не принято проявлять не-людскую сущность, если есть возможность ее скрыть. Это… Как бы сказать… Подчеркивает нашу чуждость. Учитель говорил, показывать настоящее лицо невежливо. – Метаморф вздохнул. – Но я еще не научился постоянно носить личину. Простите, принцесса, этого больше не повторится.

– Кари, во-первых, – Лин начала загибать пальцы, – я знаю, что ты метаморф, во-вторых, Марк в курсе, в-третьих, император и советники, да и все, бывшие на площади перед отправлением сюда. К чему я веду… Если тайны, как таковой, нет, зачем тебе мучиться?

– Принцесса, это совсем не трудно!

– Еще какие-нибудь объяснения есть?

– Э-э-э, – Кари явно колебался, – вам должно быть неприятно.

Ничего себе заявление!

– Знаешь, раз ты первый затронул эту тему… Давай разберемся сразу, чтобы потом не было недомолвок, ладно?

Кари согласно кивнул, испытывая легкое недоумение, готовое перейти в панику.

– Слушай и делай выводы. – Лин выглянула в единственное окно и убедилась, что Марка поблизости нет. Жаль, сейчас бы пригодился его длинный язык. – Не люблю, если ко мне обращаются на «вы» те, кого я считаю друзьями. Мне неприятно, когда меня называют принцессой. – Она сделала небольшую паузу, вдоволь налюбовавшись выражением лица метаморфа. – А твои глаза – это лучшее, что я видела за последние… не буду уточнять, и так понятно. Если тебя интересует мое мнение, плюнь на толпу. Им не угодишь.

«Невежливо лицо настоящее показывать? – подумала про себя. – А бросать парня в нашем гадюшнике – вежливо? Вот мы с Марком – деревенская (или городская?.. ха-ха, какая разница!) девка да рубаха-парень, простые, как валенок, но кто ж об этом знает? А Варласт приставил тебя к бесстыжей избалованной принцессе, которая при сборище народа пристроила на его место своего любовника. Чем же ты так досадил учителю?».

Правда, даже намекать на это не стоило. Вдруг все донельзя прозрачно и невинно?

Тем временем Кари явно принял какое-то решение. Он опустился на колено и протянул руку. Лин неуверенно усмехнулась (для полноты картины не хватало лишь коробочки с кольцом и букета), затем попробовала уточнить:

– Пожалуйста, Кари, ты только не обижайся, – она мучительно подбирала слова, – я действительно не знаю… – Парень побледнел, поэтому она договорила, не заботясь о благозвучности и доходчивости: – Что мне надо сделать, чтобы все было правильно?

На его лице вспыхнула радостная улыбка:

– Прин… Лин, это старый обычай, мне казалось, вы… ты знаешь его. Я принимаю ва… твою дружбу и предлагаю тебе свою. Если в… ты согласна, пожми мою руку.

Лин охотно выполнила требуемое.

Мимоходом удивилась: бывает же, никогда на миниатюрность не жаловалась, а тут спокойно может поместить даже две руки. Это ж какой кулак получится! Она захотела спросить… но какие вопросы, если напротив – две вселенные, которые затягивают, манят, зовут в глубину, где вспыхивают и гаснут звезды, где…

Наверное, так смотрит кролик на удава – не замечая ничего вокруг: ни своей обреченности, ни смущения «удава», ни новой особи, присоединившейся к их теплой компании.

– Детка, где твоя верность? – Похоже, на гвардейца взгляд метаморфа не действовал никак. – Я ненадолго отошел, а ты уже с раскрытым ртом заглядываешься на другого!

– Помолчи, Марк. – Возвращаться в действительность ой как не хотелось. – Тебе что, и правда безразлично? Это же… Это волшебство! Как будто летишь ввысь, в ночное небо… Мимо звезд… А они рождаются и умирают… Или меняются… Невероятно! – Заметив, что Кари все больше покрывается краской, Лин поспешно извинилась и попыталась отойти.

– Момент! – Марк поймал руку девушки и хлопнул ладонь метаморфа. – Вы теперь, значит, друзья, а мое место – в стороне? Еще чего! И не надо сверкать на меня своими небесными глазищами. Кстати, впечатляет. Будь ты прекрасной нимфой, я бы тоже засмотрелся. Не туда, правда, но… Каждому свое, как говорил Лан, забирая полконтинента. – Он немного подумал. – Лин, тебя действительно только звезды заинтересовали? Тогда не запирай вечером дверь, я такое звездное небо могу устроить!

Атмосфера разрядилась. Лин со смехом пообещала наградить Марка персональным звездопадом и предложила для этой цели самому выбрать фолиант поувесистей. Кари заявил, будто для искр из глаз нужно нечто более весомое, чем книга. Гвардеец был убежден: решающую роль играют сила и направление удара, однако доказывать свое мнение на практике отказался, сославшись на личную заинтересованность в положительном результате.

Дальше разговор плавно перетек к разным способам членовредительства, главным образом с помощью клинков, и девушка занялась отобранной литературой. Не то что бы она заскучала… Лин уже пробовала махать коротким мечом Марка и поняла: воительницей ей не быть. Неподъемная железяка стремилась вылететь из рук и пыталась оставить ее без ног. А ножи, кинжалы, стилеты и прочее небольшое оружие удобно для тех, кому не становится дурно от одного вида крови. Себя к таковым счастливчикам девушка не относила, поэтому старалась лишний раз железом не играть.

Книга о расах, известных на материке, главным образом посвящалась жителям Старилеса. Метаморфам, давным-давно перебравшимся на остров Римай, отводилось всего три страницы, одну из которых занимала иллюстрация из четырех картинок. С первой скалился полузверь с головой льва, на второй некто с перьями вместо волос рассыпался пылью, третья представляла уродливое кривое деревце без листьев, толстенный ствол которого чем-то напоминал силуэт человека. Четвертый рисунок был самим безобидным – равнина с разбросанными валунами. Внизу, по-видимому, давалось пояснение: «Испытание, уход, засада, сон».

Сам автор текста постарался подать скудную информацию с пафосом, и, вероятно, приукрашиваниями. По его словам, метаморфы являлись расой, отвергнутой не-людьми из-за потенциальной опасности.

Взрослый, обученный представитель сего народа был почти неуязвим (у всех есть слабые места, надо лишь хорошо поискать), мог обретать любой облик в рамках своего веса и, имей он еще боевую магию, считался бы вообще непобедимым. Но молодежь редко доходила до конца обучения, продолжавшегося (прав был Марк!) около ста лет.

Обстоятельства так складывались или же соседи помогали – неизвестно, однако на момент написания книги раса насчитывала меньше пятидесяти представителей. Дети у метаморфов рождались редко, появление на свет девочки праздновали всем народом. Поправить демографическую ситуацию не могли и связи с людьми или не-людьми – полукровок попросту не существовало.

Целая страница была посвящена способам лишения метаморфов жизни. Очень дельным, между прочим, способам… Единственный их недостаток заключался в том, что чем меньше лет убиваемому, тем проще с ним разобраться, а от взрослого опытного представителя рекомендовалось держаться подальше. Людям автор советовал вообще не думать о смерти рядом с ним, поскольку тот «…чувствует отношение…» и поступает соответственно.

Завершало этот познавательный опус изречение какого-то пророка Карабая: «Когда придет Владычица, спящие создадут хаос», и пожелание никогда не смотреть в истинные глаза метаморфа.

Захлопнув книгу, Лин обнаружила, что стала объектом пристального внимания забывших об оружейном диспуте парней. Первым нарушил молчание Кари.

– Принцесса, вы читали о нас?

Возвращение к официальному тону не прошло незамеченным.

«Чувствует отношение, чтоб его!» – а дальше она постаралась мыслить исключительно позитивно.

– Кари, этот вопрос задан неправильно.

Метаморф явно повеселел:

– Ты читала о таких, как я?

– Ага. – Надо же, схватывает на лету! – И мне страшно не понравилось то, что там написано, особенно об истреблении младенцев.

– Мы не убиваем детей! – возмутился Кари.

– Я знаю. – Лин вздохнула. – Там рассказывалось, как убивать ваших детей. Извини, – добавила она, – не хотела тебя расстраивать. Но эта бессмысленная жестокость так достала… И она повсюду… Почему вы не вырезали всех подчистую и не создали свой мир?

Марк с удивлением переспросил:

– Ты предлагаешь уничтожить нас и оставить горстку сумасшедших оборотней?

– Когда-то их было гораздо больше… А почему оборотней? Метаморфов.

– Да я так, по-народному. Для крестьянина ведь что? Был человек, обернулся, стал чем-то другим – значит, оборотень.

– А-а. Так почему, Кари, вы такие великодушные? – Лин запоздало поняла, что злится не на автора, описавшего те ужасы, а на Варласта, сделавшего их очень даже вероятными для одного конкретного ребенка. Для метаморфского ребенка.

– Не знаю, – растерянно ответил тот. – Наши воины непобедимы, это правда. Но зачем нам уничтожать все? Мы – сами по себе, и не трогаем никого, пока нам не угрожают. Пусть мой народ немногочислен, но с нас достаточно нашего острова. Вот если кто-то попытается его захватить… И что еще за убийства детей?

Лин сунула ему в руки книгу, раскрытую на той злосчастной странице.

– Что скажешь?

Метаморф внимательно пробежал глазами строчки и пожал плечами:

– Не знаю… Бред какой-то. Пятьдесят осталось, надо же. – Он захлопнул книгу и посмотрел на обложку. – Это ведь кожа драконенка!

– И что?

– Последнего дракона видели в Открытом мире, когда люди жили в пещерах и пугались огня. Наш старейшина любит рассказывать забавные истории о том времени… Как хорошо сохранилась! Не иначе, магия.

Эти откровения навели Лин на занятную мысль:

– Кари, сколько тебе лет?

Тот смутился:

– Э-э-э… человеческих?

– Пусть человеческих.

– Двадцать пять.

– А метаморфских? – с ехидной ухмылкой уточнил Марк.

– Тоже двадцать пять, – хмуро признался Кари. – Мы развиваемся, как люди, но живем дольше.

– Лин, что я тебе говорил? – Гвардеец был донельзя доволен собой. – Ребенку еще лет сто учиться!

– Не сто, а семьдесят пять, – уточнил «ребенок». – И только тому, что должен уметь настоящий воин.

– Ну-ну, учи солдата. Воин должен уметь держать клинок в руках, а не эти… штучки.

– Каждому свое, – парировал метаморф. – Тебе сколько лет?

– Да уж я постарше некоторых!

– Намного? – поинтересовалась Лин, которую этот вопрос тоже занимал.

– На целый год! – огрызнулся Марк. – И что с того?

– Ничего, – она отнюдь не хотела спорить, – просто спросила.

А Кари упрямо продолжал:

– Видишь, Марк, ты всего на год старше, а считаешь меня сопляком лишь потому, что я все еще ученик. И то, что я могу победить тебя хоть с оружием, хоть без, на твое восприятие не влияет. Лин, это касается и тебя.

– Ха! Меня может победить даже курица, будь она достаточно злая. Сила – не показатель.

– Да? – Метаморф расстроился. – Значит, то, что я воспитывался последователями Владычицы, для вас важнее моих боевых навыков?

Вот так сюрприз!

– А твоя семья, – осторожно начала Лин, – поклоняется Владычице?

– Не совсем… Но мой учитель… Не Варласт, нет! Мой первый учитель и его жена… – Кари покраснел.

Похоже, он даже предположить не мог, будто кто-то не знал о данном факте его биографии, и простодушно выболтал свою главную тайну. А теперь мучительно решал, как минимизировать возможные негативные последствия. Или хоть бы защититься от подколок Марка. Или просто к ним приспособиться. Или…

Лин его прекрасно понимала. Она сама старалась поменьше попадаться на глаза кому-либо, предпочитая общаться с посвященными в ее секрет. Ей то и дело казалось, будто каждый встречный подозревает в ней самозванку. И сейчас девушка пыталась сообразить, как потактичнее намекнуть гвардейцу, что юмор в этом случае неуместен. Или как повежливее заткнуть ему рот, если намеки до него не дойдут.

Но, по-видимому, Марк тоже имел скелеты в шкафу, поскольку ограничился одним-единственным замечанием:

– У вас же вроде как нет официальной религии?

– Почему нет? Мы верим во Владычицу, каждый по-своему.

Лин воспользовалась случаем и начала расспрашивать парней о богах. Если Кари и удивился неосведомленности принцессы в элементарных вещах, то никак этого не показал.

Как выяснилось, Владычица не была богиней в общепринятом смысле. Более того, хоть ее приход только ожидался, недругов у нее уже хватало. Вернее, все расы расценивали появление Владычицы как конец света. Почему? Согласно преданию, ей предстояло освободить Закрытый мир – Мир Тварей, а большинство обывателей полагали, что лучше уж тварям оставаться на старом месте. Пожалуй, лишь народ метаморфов считал ее положительной героиней.

Мир, в котором оказалась Лин, еще во времена Первых магов (да, братья постарались) был разделен на две части: Открытую (обычно ее называли Главной) и Закрытую. Даже клусские маги не смогли разгадать феномен этого деления. Главный мир охватывал материк, на котором размещалась Веллийская империя, и многочисленные острова, в том числе Римай, где теперь жили метаморфы. Открытым его называли потому, что из него можно было без проблем попасть в Закрытый мир.

Второй континент (в западном полушарии) находился под магическим колпаком и служил местом так называемой «вечной ссылки» – высшей меры наказания в человеческих государствах. Возвратиться из него пока не удалось никому. В простонародье его прозвали Миром Тварей.