Читать книгу О чем думает море… - Елена Григорьевна Луговская - Страница 15

Мир изменился до неузнаваемости. И, к сожалению, такое заключение о состоянии мира можно было делать практически каждые десять-двадцать лет, с каждым новым поколением воинствующих, экспансивных, категоричных истин в последней инстанции мир объявлялся то одним, то другим, но обязательно отличным то того, что было, хотя мало кто помнил, что же все-таки было, а главное когда, в какой последовательности и по какой причине.

Причины, впрочем, часто указывались, но каждый раз такие удивительные и противоречивые, что ни те, кто эти причины искал, ни те, кто их требовал, уже не понимали ни причин, ни следствий…

Нельзя однако сказать, что мир рушился, вовсе нет – цивилизация вышла на новый и весьма успешный уровень – прикладная наука была в большом почете, исследованиям и экспериментам была дан зеленый свет, многие исключительно моральные запреты на научный поиск были легко сняты – материала для разного рода экспериментов и тестирования было более чем достаточно. Занимались генной инженерией, клонированием, пытались все проблемы взрослого человека, возникающие у него по мере приобретения вредных привычек, решить не путем работы с вредными привычками и изменением образа жизни, а воздействием на гены, которые объявлялись виновными во всех этих грехах. Многое получалось, но часто результаты были абсолютно непредсказуемыми и неожиданными: пытаясь справиться с одним недостатком, нечаянно попадали в необходимость решения более кардинальных проблем. Было написано несчетное количество научных работ по следам уже полученных результатов, которые, в свою очередь, также были поначалу описаны и обоснованы.

Складывалась удивительная ситуация: на один и тот же практический факт могло быть написано несколько работ на абсолютно разные темы и с абсолютно разным отношением к описываемому факту, его причинам, последствиям, которые очень редко угадывались сразу. Так, одной из первых работ по стандартизации тела человека было исследование так называемого гена похудения. Группа ученых провела серию экспериментов по генному регулированию массы тела, результаты были потрясающими – плоды эксперимента проследили до 20-летнего возраста испытуемых – стандартизация была налицо. На весь мир прогремел успех этой группы, все как-то очень легко согласились с тем, что подобные генные изменение нужно ввести в систему дородовых процедур для каждого новорожденного.

Сказано – сделано (нужно отметить, что чем-чем, но быстротой воплощения идей в жизнь новое общество могло похвастать: принцип «они так, а мы вот эдак, они еще, а мы уже» срабатывал безотказно). Процедуру внедрили, поставили на поток… Несколько позже выяснилось, что генная модификация во втором поколении исправленных индивидов дает своеобразный побочный эффект – потомство второго и далее за ним поколений таких индивидов теряет способность к вариативности своего типа. Все особи рождаются похожими друг на друга, и даже если при скрещивании прогнозировалось рождение особи другого генного типа, по необъяснимым причинам верх одерживал модифицированный тип. И все бы ничего, если бы все эти стройные красавицы не оказывались все глупее и глупее с каждым поколением. Не сумев объяснить или как-то исправить получившийся эффект, ученые просто исключили данную модификацию из списка обязательных. Тем временем отношение к полному – полнооснОвному, как говорили теперь – телу в обществе изменилось, да и сам образ жизни и питания стал другим. Толстых особей стало значительно меньше и модификацию, вписанную в Основы, но снятую с использования по-прежнему считали успешной ‑ ее механизм, наряду с остальными 27 механизмами других модификаций изучали в новой системе образования.