Читать книгу Тринадцатая Дара. Книга 1. Пристани - Елена Исаева - Страница 9

Минут через десять подошел ОД. Четверкой лошадей правил гном. Мы с котом и Кодей забрались в дилижанс, следом вошел Тарас Прокопьевич и пара гномов, тех самых, что ехали с нами в одном вагоне. Возница громко сказал: «Дамы! Время!» и кобылки дружно взяли с места.

Кодя отворачивался, молчал, завесив глаза бровями. В общем, всячески выказывал недовольство. Митрофан оставался нейтральным. Хитро жмурился в усы, иногда аккуратно и незаметно трогал меня лапой. Надо понимать – в знак одобрения.

– Кодя, – терпение у меня кончилось, – вот чего ты дуешься? Надо было ее без помощи оставить? Ты мне лучше расскажи, как мы не заметили на подходе к остановке такую громадину!

– Не было ее там. Вот и не заметили.

– А откуда ж она взялась? Тихонько подойти ей тоже не удалось бы. Ну, расскажи, а?

– Ты ее позвала.

– Чего?

– Ничего. Ты ж сказала «огнедышащий дракон».

– И что, если я сейчас еще раз скажу…

– НЕ НАДО!! – Кодя замахал на меня руками, а Митрофан на всякий случай попытался отодвинуться подальше.

– Дара, давай я тебе объясню, – сказал Тарас Прокопьевич. Я усиленно закивала. – Ничего, ничего, Никодим Ашотович. Она все равно узнает. Так что, лучше мы сами все расскажем.

Гном сокрушенно махнул рукой и отвернулся от нас. А медведь задумчиво поскреб белой лапой белый бок и начал:

– Серафима, бабушка твоя, она, деточка, драконов лечила, дружила с ними. Вот как. Откуда у нее эта способность – никто так и не узнал. А Фима неразговорчива была. Мы-то драконов не шибко жалуем. Они сами по себе. Опять же коз и коров с пастбища уносят. Все понятно – есть им надо… Ну а нам как быть? Пытались с ними договариваться, мол, не трогайте скот, не дело это. А они свое: «Есть хочем» и все. Повоевывали с ними… некоторые… угу. Пытались – лучше так сказать. Деревню драконы сожгли. Погибли трое гномов, два ребенка гномьих исчезли. Ну, некоторые считают, что в смерти гномов драконы не виноваты… угу. Но некоторые – наоборот, доказывают, что все зло от драконов. С марвинами они дружат. А марвинам доверять мы не привыкли. А Серафима, вот как ты, все кричала, что драконы нас боятся, что надо специально для них коз и коров разводить, что дружить с ними надо… угу. Только никто ей не верил. Люди ее сжечь хотели… угу. Из-за дружбы с драконами. Это когда трое мальчиков собрались в ваш мир уйти. Кронги решили, что это Фимины друзья сбивают их с пути, от дома отваживают… угу. Мальчики-то ушли. А сельчане окружили маяк… она тогда на сносях была… ну и… решили сжечь… угу. Не успели. Драконы зажгли лес. Фима успела наверх подняться, один схватил ее лапами, в воздухе опустил другому на шею, и унесли. Когда у нее девочка родилась, мы узнали, где она, в каком мире. Потом присматривали… Нелегко ей пришлось у вас. Но я вот часто думаю, Никодимушка, есть ли мир, которому наша Фима не стала бы родней, а?

– Ох, уволь ты меня, друг дорогой, от этих разговоров. Она миру, в котором родилась родней не стала… а ты!

– Ты не справедлив, Никодимушка, и сам знаешь это. Раздражение – не лучший советчик, поверь мне, старику. Фима ведь никому и никогда в помощи не отказала. И уж ты-то должен об этом помнить, – Тарас Прокопьевич укоризненно покачал головой. Кодя заерзал.

– Тарас Прокопьевич, а вы бабушку знали? – прокашлявшись, спросила я медведя.

– А как же, – медведь дернул верхней губой. – Мы с Никодимушкой тогда еще медвежатками были. Фима мне связки на правой задней лапе лечила. По сю пору не вспоминаю, а ведь мог и хромым остаться. А Никодиму она глаза спасла. Он очень шаловливым ребенком был. Костры любил разводить. Все просил Фиму, чтоб она его с драконом подружила… угу. Чего кривишься, Никодимушка? Аль неправду сказал? Так вот однажды Кодя в костер чего-то такое кинул, что искры и огонь во все стороны полетели. Глаза ему сильно обожгло… угу. Мать его сразу к Серафиме. Она двое суток над ним сидела. Спасла глаза. Только теперь они у него ишь какие голубые, прям нёбвые, а раньше коричневые были, как у папеньки его… угу. Вот такие дела, деточка. Я прям растаял нынче, когда от твоих слов Антиса появилась. А уж когда ты пугаться бросила и лапу ей осматривать кинулась, тут уж совсем хорошо мне стало. Нынче ночью я спать буду, потому что поспокойнело мне… угу. Вот еще чего тебе скажу. Ежели помощь моя нужна будет – дай знать. Всем родом придем. Поможем. А на Никодимушку ты не серчай. Он мужик добрый, только горячий шибко… угу. Но – отходчивый.

– Так как же Антиса появилась на остановке?

– Для драконов нет границ. Что мир, что межмирье – все едино. Им не нужны переводчики. Границы миров для драконов не более чем тень. А у тебя, судя по всему, проявилась Серафимина способность – слышать и звать драконов. Антиса где-то рядом была, услышала и пришла посмотреть, кто зов помнит, звать смеет. Вот так.

– Понятно. Интересно, я уже сошла с ума? Или это только начало?..

– О чем ты?

– Не-не… это я так, думаю. Если б сутки назад кто сказал, что мне по наследству досталась способность лечить драконов… хе-хе… даа-а-а…

– Все быстро меняется, Дара. И времени мало. Очень мало.

– Кажется, я начинаю это понимать, Тарас Прокопьевич. Спасибо вам, – я попыталась улыбнуться. Медведь аккуратно приобнял меня за плечо и сказал:

– Не дрейфь, деточка!

– Угу, – я достала сигарету из кармана куртки. Кодя как раз набивал трубку.

– Еще спросить чего хочешь?

– Да. – Меж лопаток сквозануло, но я все ж выговорила. – А драконы кричат на выдохе или на вдохе?

Тарас Прокопьевич оторопело уставился на меня, а потом пожал плечами. Ответил Кодя.

– На вдохе, Дара, на вдохе, ты правильно угадала.

Мы молча курили. Кот спал, распластавшись на животе Тараса Прокопьевича. А дилижанс въехал в лес. Высокие многоохватные дерева смыкались над дорогой тенистой аркой. Верещали птицы. Два крупных енота топтались на обочине, ждали, пока проедет повозка. Запах нагретой солнцем зелени действовал, как успокоительное. Сорока села на оконный проем дилижанса и ехала с нами несколько минут, покачивая хвостом и внимательно оглядывая пассажиров. Дорога становилась шире, лес светлел. Показался добротный деревянный навес – остановка. Около нее мы и притормозили. Молчаливые гномы подхватили обшитые холстиной чемоданчики, покивали нам на прощанье и вышли. «Дамы! Время!» – и мы снова тронулись в путь.

Кодя перестал сердиться и даже угостил меня чашкой отменного кофе.

Мы проехали через маленький гномий поселок. Почти игрушечные дома, огородики. Гномы приставляли к бровям ладони, смотрели на проезжающий экипаж, а потом о чем-то оживленно переговаривались, бросив огородные дела.

«Птицы рисуют дороги в небе, рыбы рисуют дороги в море. Кто рассказал бы мне, кто поведал – выплетен путь мой каким изгоем» – навязчиво кружились в голове полузабытые строки. А с другой стороны… Да, боюсь. Да, не представляю, с какой стороны вникать в эту жизнь, в этот мир. Но тихое робкое ощущение: я – дома. Это не возвращение в детство. Это как возвращение в сон, ставший реальностью. (А драконы действительно кричат на вдохе!) Пальцы начало покалывать, перед глазами струились серебряные ячейки тонкой сети. Кто-то впереди.

Лошади в упряжке испуганно заржали и встали. Возница с кем-то тихо говорил. Потом повысил голос:

– Да подвезу, подвезу. Не сомневайся. Прыгай.

И в оконный проем черной тенью влетел большой волк. Рори! Именно его я видела на вокзале. Кодя протянул к нему руки. Рори подошел и почти рухнул у наших ног.

– Ты ранен? – спросил Кодя.

Волк отрицательно покачал головой и очень тихо сказал:

– Устал, сил нету, – и мгновенно заснул.

– Сетью накрой его, а? Через часок он оклемается. А то совсем квелый.

Похоже, я скоро перестану удивляться. Сеть послушно уплотнилась, заискрилась в местах переплетения. Легко, как простыней, я накрыла ею Рори. Волк дрыгнул лапой и вздохнул во сне.

Кодя улыбнулся.

– А знаешь, пожалуй, у тебя получится…

– Кодь, ты извини меня? Но Антисе я…

– Да понял я, понял. Ты права. Делай так, как сердце говорит. И никого не слушай. Даже меня.

– Откуда ж он такой измученный? – кивнула я на волка.

– Похоже, что слишком много дорог он пробежал сегодня…