Читать книгу Игры слов - Марта Белоконь, Елена Каффановская - Страница 2

Речь реки

Слова часто не то значат, что кажется.

Манифест любви к слову

Мир сузился до размеров плоскости экрана, до двумерия. Люди обмениваются кратчайшими сообщениями, идеи передаются смайликами.

Поэт воспринимает музыку слова, чувствует силу слова, его многомерность, он охвачен интересом к жизни каждого слова, его созвучию другим словам, он как бы смакует его, исследует возможности его изменения, сжатия и расширения. Поэзия – это чистое созидание, волшебство из разряда абсолютной любви.

Слово сужено и унижено рекламой и биржей, а сознание сужено до уровня приобретения покупок и добычи денег. Слово изымается из общения и заменяется картинками, мозг теряет свою способность со-ображать, связывать, фантазировать, соотносить и делать выводы. Человек теряет способность излагать сложные мысли. В таком формате обмена мыслями общество неизбежно оглупевает. Возвращение к речи, к глубокому и объёмному использованию слова, обмену сложными длинными фразами, заставляющими мозг сосредоточиваться, вот путь выхода из отупения, путь повышения уровня сознания и осознанности. Особенно важно показывать детям механизмы мышления и осмысления, читать им чудесные стихи.

Задача поэтов переводить сознание людей из двумерия в наш многомерный мир!

Это не другой мир. Это наш мир, объёмный, живой, где люди снова читают книги, где глубинные связи становятся зримыми, где виден изначальный свет созидания. Текст – это абстракция, которая заставляет мозг сосредоточиваться, порождать в уме сложные картины и сюжеты, побуждает обдумывать, осмысливать их.

Слова от повседневного использования перестают быть яркими, значимыми, они тускнеют, они перестают быть открытием, подарком, звуками, несущими глубинный свет знания, изначального смысла. Слово тускнеет, становится безликим, как изношенное платье, превращённое в утилитарную тряпку. Слово мельчает и уже не сияет гранями своих смыслов.

Задача поэта вернуть словам их яркость, глубину и силу, внимательное к ним отношение!

Слова перестали быть привлекательными и действенными, потому что их начали использовать в другом смысле, их используют для лжи, что приводит к искажённым представлениям, к поверхностному отображению действительности. По этой причине у каждого в голове создаётся своя реальность, порою далёкая от того, что есть на самом деле. Истина – это то, что есть в действительности. Поэтому, одно из предназначений поэзии – показывать истину, служить развитию сознания, познанию глубины мыслеобразов, осмыслению многомерия.

Задача истинного поэта не только создавать украшенную речь, звуковую и ритмическую гармонию, его миссия – придавать словам жизнь во всем их блеске, через образы и созвучия, через способность самого слова к словообразованию, порождению новых смыслообразов. Поэзия – это поток живительной мысли, тонкое выражение чувств. Поэзия, содержащая ясные и яркие мысли, вновь пробуждает чувства, включает процесс мышления, порождает действие. Ни один из языков мира не обладает такой огромной словообразовательной вариативностью, как русский язык. Это ярко выявили поэты: Карамзин, Ломоносов, Маяковский, Белый, … Хлебников создал более девяти тысяч неологизмов!

Задача поэта поэтически исследовать способность слова создавать пространства смыслов и связей этих звуков-слов-смыслов-образов между собой.

Задача поэта подвигнуть читателя к постоянному осмыслению действительности к пониманию, что весь наш мир – живой. Тогда за буквами и обыденными смыслами откроется глубинный свет знания.

Задача поэта увидеть и показать ладное устройство слов, показать, как они взаимодействуют, как согласно кружатся в поэтическом хороводном танце, разгадать строение слова и показать его устройство, открыть начальное предназначение слова, созданное поэтами-жрецами. Жрец – Жи Рец – Жи рекущий, творец живительной, живой речи.

«Словотворчество – враг … окаменения языка…», – писал Хлебников. И все, кто в душе поэты, творят живое слово.

Задача поэта открывать и показывать неизвестное!

О моей любви к слову

Когда мы проявляемся на нашей планете и начинаем знакомство с ней, мы начинаем знакомиться и с тем, что приносит нам радость и счастье. Одно из моих первых воспоминаний из своего самого глубокого детства, это восторг от ходьбы по рельсу.

Это было на Среднем Трёхгорном переулке. Мама, как обычно, вела меня в ясли, но в это утро на тротуаре появились рельсы, уложенные концами на два коротких бревна. Держась за мамину руку, я подняла правую ножку и топнула по рельсу, он отозвался тихим звоном. Я топнула по нему второй ножкой, и рельс зазвучал ещё приятней. Мама меня поддержала, я пошла по рельсу и смотрела, как по нему топают мои синие ботиночки и слушала как он нежно поёт-звенит, приветствуя каждый мой шаг.

Неделю лежали рельсы на тротуаре, и каждое утро я ждала встречи со своим поющим другом, и радовалась, когда мои ножки топали по нему и создавали красивое звучание. Потом рельсы убрали, и моё первое путешествие в удивительный мир звуков осталось как ощущение счастья. Позднее это переросло в занятия музыкой.

А когда мне исполнилось пять лет, папа подарил мне книгу про Винни Пуха с замечательными картинками. Папа сказал мне, что ему очень нравится, как эти истории перевёл с английского Борис Заходер, потому что слова в этой книге как живые, они веселятся, кувыркаются и играют с нами. Первый рассказ прочитал мне папа. Потом читала мама. Она начинала читать мне новую историю, а потом останавливалась и говорила: «А теперь читай сама». Это читать вывески было просто, а тут целые предложения! Но истории про медвежонка были такими интересными, что я читала некоторое время, а потом читать продолжала мама. Это было волшебство. Из букв получалось слово, из слов – предложение, в голове возникала живая картинка, а из предложений – серия картинок, история жизни Винни Пуха. Так я полюбила чтение. А ещё, мама выдумывала для меня новые сказки прямо на ходу.

Папа часто читал мне стихи. Однажды он открыл томик стихов и начал читать: ««Во всём мне хочется дойти До самой сути. В работе, поисках пути, В сердечной смуте…». Это моё любимое стихотворение», – сказал папа, закончив читать. И тут я вдруг чётко осознала, что мне хочется того же. Понимать суть вещей и писать красивые стихи.

Так любовь к красивым звукам, интересным историям доросла до желания вникнуть в суть слова и, в конце концов, в желание писать стихи, сказки и прозу.

Мир преподносит детям много удивительного и радостного. Это и ходьба на детских лыжах, это игра в снежки, украшение новогодней ёлки, это бенгальские огни, катание с горки на саночках и катание на коньках, это восторг от живого котёнка и счастье поиграть с ним… А когда мама взяла листик берёзы и обрисовала его по контуру карандашом, произошло чудо – на бумаге тоже появился листик. Это было в Серебряном Бору. Мой альбомчик для рисования лежал на пенёчке, нежно светило солнышко, а мама приносила мне листики от дуба, осины, клёна и карандаш показывал мне какие листики разные и я поняла, что весь мир – живой. И во мне появился интерес к знаку, рисунку, букве и, позднее, к живописи.

Слова, сочетание звуков, волновали меня, они казались мне волшебством, которое помогало людям понимать друг друга, описывать и отображать наш мир. Очень часто что-то не замечаешь, пока тебе об этом не расскажут. И когда я слышала разговор на другом языке, меня охватывало жгучее желание изучить этот язык, чтобы понять смыслы, скрытые в этой вязи звуков. В школе я начала с немецкого, потом был английский. Но чтобы понять суть вещей, надо пользоваться максимально точным языком, и я решила освоить этот язык – язык математики, чтобы потом с его помощью лучше понять разные языки.

Я перешла в математическую школу, а потом потупила на факультет Вычислительной математики и кибернетики МГУ им. Ломоносова. Став студенткой, я принялась самостоятельно изучать испанский и болгарский. Потом были городские двухгодичные курсы французского и уже на Филфаке МГУ я учила древнегреческий и латынь у Борисенко, китайский у Рождественского и санскрит у Зализняка. Меня волновали созвучия, связь слов и смыслов в разных языках, хотелось осознать обусловленность существования слов в их проявленной звуковой форме. Высокая поэзия, её орнаментальная вязь звуков, их резонансы в рифмах и ритмах, образы, порождённые светом (нет света, нет образа), всё это волновало меня.

Я стала осознавать, что слово – это составная конструкция, в нём каждый звук (буква) – конструктивный элемент, что можно, используя эти конструктивные элементы создавать новые смыслы и более объемно воспринимать уже известные слова-понятия. Острое желание исследовать и понять, как конструируется слово, как сочетания звуков творят смыслы, перетекают один в другой, привело меня к играм словесным и таким стихам: «…И без ВОД не будет оВОДов, Точно так же, как и поВОДов».

Хотелось познавать и учиться ещё и ещё. Наступил 1980-й год. Я прослушала полный курс риторики и общего языкознания у Ю.В. Рождественского, полный курс фонетики у М.В. Панова, потом, у него же, курс поэтики, посвященный поэтам Серебряного века, где, в частности, он рассказывал, как каждый из поэтов создаёт образы и творит смыслы. Я начала заниматься любимым исследовательским делом, вычислительной лингвистикой, статистическим анализом разговорной и литературной письменной речи, но наступила перестройка, развал Советского Союза и погружение учёных в процесс выживания: Пришлось наступить «на горло собственной песне» и отложить своё словесное творчество до лучших времён:

Но всё течёт и меняется и пришло время вернуться к поэтическим изысканиям, которыми увлекались, как мне кажется, все поэты, причем каждый мыслил своеобразно и находил что-то своё, неповторимое, то, что не создаст больше никто, поэтому познакомиться с их находками, с их восприятием мира слов было для меня особенно привлекательно и заманчиво:

«Правдее правда чья? Ответ неясен…»