Читать книгу След на воде. Следствие ведёт Рязанцева - Елена Касаткина - Страница 10

– Будь проще, и народ к тебе потянется! – Он встал с кровати, подошёл и положил руки ей на плечи. Круглые глазки сочились похотью.

Она была немного выше его, и он надавил ей на плечи, словно пытаясь принизить, опустить её до своего уровня.

– Гибче надо быть, гибче.

– Я всё расскажу маме!

Его руки дёрнулись, но тут же он надавил на неё с ещё большей силой.

– Сядь, поговорим. – Тон приторный, а изо рта воняет селёдкой.

Она подчинилась. Он сел рядом, обнял.

– Ты вступаешь во взрослую жизнь, и моя задача научить тебя тому, чему не научит мама. Ты понимаешь, о чём я? – вкрадчиво проговорил ей в ухо.

– Нет. Я не знаю ничего такого, чему меня не может научить мама.

– Зато знаю я. И мать твою знаю. В этих вопросах она так себе… Бревно бревном.

Ей стало противно. Хотелось заткнуть уши, чтобы сказанное им не проникло в неё. Но было поздно. Слова долетели, влезли в уши, засели в душе и злорадно там похихикивали: «Всё! Теперь ты с нами, запятнана, вымазана, заражена». Она чувствовала себя предательницей.

– Я не хочу это слушать. Я не хочу ничего знать. Зачем вы мне это говорите? Про маму… зачем?

Она знала зачем. Теперь, после этих слов, она уже не сможет ничего ей рассказать, ведь она соучастница.

– Ну вот опять. Я же просил тебя обращаться ко мне на «ты». Зая… – он погладил её по голове, рука медленно сползла на плечи и ниже. От этого «зая» её передёрнуло сильней, чем от ползущей по спине руки. Она попыталась стряхнуть её.

– Ты не должна сопротивляться, ведь я самый близкий тебе человек… противоположного пола. Я хочу сделать из тебя женщину, настоящую женщину, не такую, как твоя мать, она только готовить умеет, а в интимных вопросах…

– Вы опять?! – Тоня попробовала встать, но он схватил её сзади за кофту и дёрнул так, что она повалилась на диван. Он навис над ней и судорожно задышал. Пыхтящее, словно чайник с выкипевшей водой лицо, стало бордово-серым. Селёдочная вонь заполнила лёгкие.

***

Тучная кассирша с высоко-выступающей из жилета грудью протирала стойку и с любопытством поглядывала на двух подруг.

– Ну и дура ты, дура, дура, дура! – Ксюша оттолкнула рукой бумажный стаканчик, он перевернулся, и коричневая жидкость растеклась по столу. Из лужицы отделилась струйка и, добежав до края, соскочила со столика на белую ткань брюк. – Ах! – Ксюша подпрыгнула. – Брюки… новые… Как я теперь пойду?

Она схватила со стола салфетку, прижала к быстро разрастающемуся по ткани пятну.

– Всё из-за тебя. – Она еле сдерживала слёзы. – Ненавижу тебя! Ненавижу за всё. За это твоё всепрощенчество, за показушную доброту, которая и не доброта вовсе, а лень и тупость. Не хочу больше с тобой дружить. И слушать тебя не хочу. Из-за таких, как ты… – Ксюша отняла салфетку, кофейное пятно напоминало бабочку-траурницу. – К чертям всё! – Она заплакала. Облизывая стекающие по лицу слёзы, смяла салфетку и швырнула её на стол. – Что же мне так не везёт?! Ни в чём. В спорте я всегда вторая, с Генкой вот рассорилась, и даже кофе, и тот, не в твою сторону пролился, а в мою.

– Ксюшь… ты чего разревелась? Из-за брюк? Смотри… – Тоня толкнула ладошкой лужицу, направляя поток на себя. Продвинувшись на пару сантиметров, лужа замерла.

– Видишь?! – Ксюша ткнула пальцем, указывая на лужу. – И так во всём. В спорте, в личных отношениях, во всём.

– Ну уж в отношениях тебе завидовать мне не в чем.

– Да ладно! А то я не знаю… не вижу, как ты с Генкой заигрываешь.

– Ксюша, ты что?

– То! Я всё вижу.

– Ты ошибаешься.

– Не ошибаюсь. Не ошибаюсь. – Ксюша схватила сумочку, но та зацепилась ремешком за спинку. – Ты ещё пожалеешь! – Она дёрнула ремешок, и стул грохнулся на пол, привлекая внимание окружающих.

– Ксюша, подожди, не уходи, не плачь. – Тоня попыталась встать, стол качнулся, и лужица устремилась потоком в сторону подруги. Ксю во все глаза смотрела, как кофе стекает со столика и, падая на пол, разбрызгивает коричневые капли. Несколько капель попало на нижнюю часть штанин.

– Утонишь в моих слезах! – выдавила кривой ухмылкой Ксюша и направилась к эскалатору.

***

Для кого-то время – понятие несуществующее, придуманное поэтами и физиками, просто условная единица, чтобы сравнивать какие-то объекты и их развитие. Для неё же материя, как и мысли, существуют только в движении, тут и законы физики, и социология. Потому время для неё связано с движением. Движение поглощает время, значит, разумно только движение, а не время. Но время определяет победу. Тоня надавила на кнопку входного контроллера.

– О-хо-хо! – объёмные телеса Анатолия заколыхались. – Кхе-кхе, о-хо-хо. – Он потянулся к ноутбуку, нажал на паузу и только после этого посмотрел на монитор. В правом верхнем углу в клеточке видеофиксации входной двери на сером фоне помех выделялась фигура девушки. – А-а-а… – заунывно протянул Анатолий и вытянул ногу из-под стола. Полюбовавшись свежей дыркой на носке, из которой выглядывал жёлтый бугристый ноготь, он торопливо сунул ногу в растоптанный ботинок. Отёкшая ступня не лезла. – Вот же хреновня, – выругался Анатолий, под звук повторяющегося сигнала контроллера. – Ну щас, щас…

Он открыл дверцу стола и вынул белые одноразовые тапочки, швырнул их на пол, вставил ноги и, тяжело опираясь о стол, поднялся.

– Уф! – тяжело выдохнул охранник и поковылял к двери.

Преодолев на негнущихся ногах небольшую прихожую, он прижал толстой подушечкой большого пальца кнопку и свободной рукой надавил на железную дверь.

– Здравствуйте! – влетело вместе с паром в открытую щель. Тоня потянула ручку на себя и заскочила в помещение, обдавая охранника морозной свежестью.

– А-а-а, здравствуй, Людочка! – заулыбался Анатолий. – Тренироваться?

– Как всегда.

Поправлять охранника не имело смысла. В хранилище склерозной памяти старика содержалось только одно женское имя – имя его жены Людочки. На дежурство Анатолий заступал в пять вечера, перекусывал собранным любимой супружницей ужином, и садился за стол к монитору просматривать застывшие картинки. Убедившись в том, что по периметру спорткомплекса всё как всегда спокойно, охранник открывал ноутбук и включал какой-нибудь боевичок. Часов в десять звонила жена Людочка, и начинался сеанс видеообщения. Это помогало охраннику не заснуть в поздний час. Людочка была говорлива и скучать мужу не давала. Делилась новостями и собственным мнением о том, что происходит вокруг, громко, с выражением, не всегда цензурным. Так же громко и самозабвенно смеялась над собственными удачными и не очень шутками.

Анатолий жену уважал, слушал внимательно всё, что она говорила, не перечил, кивал головой, изредка вставляя своё веское слово. И смеялся, когда смеялась жена. Их дружный смех раскатистым эхом заполнял коридоры спорткомплекса, просачиваясь во все помещения.

Выходя из душевой, Тоня услышала низкий басовитый, чуть хриплый смех охранника и визгливый, режущий ухо хохот его жены.

«Счастливые», – подумала Тоня и вошла в бассейн. Мысли тут же переключились. «Надо отыграть хотя бы пару секунд. Победить время движением можно только ускорившись, для этого выработать нужный ритм, разбив дистанцию на участки. Попробовать разные варианты: где отдохнуть, где выложиться по полной».

Она подошла к бортику. В голубой поверхности воды отражался огромный жёлтый плафон – немного солнца в холодной воде. Тоня оттолкнулась и нырнула. Бодрящая прохлада наполнила мышцы энергией, она поплыла, сначала медленно, чередуя стили, разогреваясь, пробуя воду на сопротивляемость.

Наконец мышцы обрели нужный тонус. Пора. Тоня посмотрела на настенный секундомер. Дождалась, когда все четыре стрелки выстроятся крестом, и бросилась в воду. Она наращивала темп постепенно, ускоряясь через каждые 50 метров. Сегодня вода послушная. Податливая. Наконец, она нашла оптимальный для себя темп.

В это время на рецепшене Анатолий под урчание собственного кишечника внимал наставлениям жены.

– Много не сиди. Периодически надо ноги разминать. Я вот тоже утром просыпаюсь, будто меня штангой придавило. Делаю гимнастику лёжа. Руки качаю с гирями.

– Что-то я не видел дома гирь.

– А бутылки с водой у кровати стоят?..

– А-а-а… Так вот они для чего. Я думал, ты ночью воду пьёшь. – Анатолий погладил буркающий живот.

– Помнишь, когда меня из больницы привезли, кожа висела, как у старушки? А теперь смотри, что стало с руками. – Людочка задрала рукав халата. – Скоро на конкурс качков выйду.

– Тогда уж качалок, – затряс жировыми отложениями Анатолий.

Людочка прыснула в монитор слюной.

От смеха в животе Анатолия разразился скандал. То, что до этого буркало, стало бурлить и проситься наружу.

– Ой! – согнулся Анатолий.

– Ты чего? – Людочка приблизила к монитору круглое лицо.

– Подожди, в туалет схожу, что-то прихватило.

– Это всё твоя рыба. Говорила же тебе: выброси, завонялась. Так нет же.

– Лещ тут ни при чём. Как можно выбросить? Мне его с Ростова привезли в подарок, и не вонючий он, а вяленый. – Анатолий повернулся, чтобы встать, и задел провод, ноутбук развернуло. – А! – отмахнулся Анатолий и поспешил в конец коридора.

– Иди, иди… – неслось вслед. – Поторопись, заодно и ноги разомнёшь. Как закончишь, ощутишь легкость, летать будешь…

***

Она распахнула зелёный, цвета лайма, халат и повалилась на плоские синтетические подушки. Ей было весело. Внутри всё клокотало от злости, и она дико рассмеялась. Поделом! Поделом! Поделом!

***

Он прикорнул буквально на минутку. Какое там! Поднял голову – ух ты! Рассвет брезжит. Уж и смена скоро. Чёрт! Что же его так сморило? Стал припоминать последнее, что было перед тем, как уснул. Он помнил, как попрощался с Людочкой, пообещав совершить обход для разминки ног, но никуда не пошёл, переключил видеосвязь на боевик. Значит, под него и уснул, прямо тут за столом, уложив голову на скрещенные руки.

Руки затекли. Он попробовал выпрямить спину, тело заколыхалось, словно загустевший к утру студень, но на попытки изменить положение не реагировало. Анатолий потёр кисти, потом локти, дальше вверх по предплечью. Руки понемногу ожили. Потёр верхнюю часть ног до колен, колени, а вот дотянуться до лодыжек трудновато, мешает жировая складка на животе. Лёгкое покалывание пальцев ног информировало о том, что ноги хоть и затекли, но ещё живы. Он вытянул руками из-под стола сначала одну ногу, потом другую. Хорошо, что ботинки снял, ноги в тапочках оттекли, но всё же не так сильно.

Попробовал встать. В пояснице заныло. Вот, блин! Вчера, как и много раз до этого, собираясь на дежурство, он подумал, что надо захватить с собой поддерживающий корсет для спины. Подумать-то подумал, но так и не взял. Всё из-за Людочки… Их спора про леща. Вернее, про вонь, которая шла из мусорного ведра. Людочка ругалась, требуя впредь выбрасывать рыбьи потроха в отдельный мешок, мешок связывать крепким узлом и тут же выносить на мусорку. Анатолий всё сделал не так, он просто выбросил рыбьи останки в мусорное ведро. К вечеру, когда Людочка вернулась с работы, в квартире стоял отвратительный запах. Они поругались, и в результате вместо корсета, Анатолий взял с собой смердящий мусорный пакет, чтобы по пути выбросить его в контейнер.

«Вот чёртова баба, всю голову забила!» – думал Анатолий, медленно переступая с одной деревянной ноги на другую. – «С другой стороны, права Людочка – разминка нужна. А обход – лучший способ совместить полезное с необходимым».

Проходя мимо раздевалки, он дёрнул дверь. Сделал это «на автомате», дверь послушно подалась. Так. А ключи с собой он не взял. Придётся возвращаться, чтобы закрыть помещение, как положено.

Он уже хотел было развернуться, но тут на глаза ему попался розовый рюкзачок. Он лежал на лавке, из раскрытой молнии свисали проводки белых наушников.

Анатолий застыл в раздумьях. Когда он уснул, пловчиха ещё была в бассейне. Это её рюкзак, он точно помнил. Не могла же она, уходя, забыть его в раздевалке. Анатолий вошёл внутрь, из приоткрытого шкафчика торчал рукав чёрной куртки.

Что за чёрт?! Совсем сдурела девка. Понятно, к Олимпиаде готовится, но меру надо знать. Всю ночь плавать, это ж какой организм выдержит. Мёртвая тишина вызывала беспокойство, Анатолий поковылял в сторону душевой.

В душевой было тихо, на крючке висело полотенце, голубое с картой крымского полуострова. Анатолий пощупал его – сухое, и пошёл дальше. Сердце старика учащённо билось – эх, таблетки забыл принять. Он осторожно надавил на ручку и толкнул дверь, ведущую в бассейн, и обомлел.

На голубой поверхности воды, раскинув руки в стороны, лежала девушка. Её глаза были открыты. Застывший взгляд устремлён вверх на излучающий холодный свет потолочный светильник.