Читать книгу Нежное дыхание бури - Елена Козловская - Страница 4

Накануне своего сорокалетия урожденный сибиряк Максим Громов, давно обосновавшийся в Москве, еще не мог знать, что скоро его жизнь стремительно разделится на две половинки. Даже, можно сказать, расколется, как кокосовый орех под ударом мачете. Одна половина, где он был успешным ювелирным бизнесменом, останется в столице, вторая потянется на родину предков в Сибирь, на Урал, в деревню Ширинкино и ее окрестности. И где он найдет и встретит гораздо большее, чем оставит здесь. А главное – обретет счастье.

И он вспомнит, что с детства и юности мечтал искать клады, претворяя свои мечты в действительность. А земля Сибирская кладами несказанно богата. Да и любимой книгой его были сказы Бажова. А это тоже про тайные схроны с самоцветами. И все предки его были из поколения в поколение знатными рудокопами, находившими уральские драгоценности будто бы по наитию. И этот дар, конечно же, передался ему. А еще ему не давали покоя сокровища Ермака и Пугачева, закопанные где-то в Сибири. И золотая казна Колчака. И Золотая баба. И тайные драгоценные захоронения сарматов и скифов, живших тут когда-то. И многие другие клады, судьба которых до сих пор неизвестна.

А он со своим другом детства Арчибальдом Шапкой искал их с ранней юности. Как Ланко Пужанко и Лейко Шапочка у Бажова. Вместе убегали из дома и пускались в Неведомое. Терпели холод, голод и другие лишения, зато были счастливы. Поначалу ринулись на поиски Золотой бабы. Сразу высокую планку взяли. Но первый блин, он и вышел комом.

Они выяснили, что Золотая баба четыре века находилась в Демьянском городке в низовьях Иртыша. Ныне это территория Уватского района Тюменской области. Отправились с легким снаряжением туда. Дело было осенью 1997 года. Погода стояла ясная и теплая. Как раз бабье лето. Именно в это время казаки Ермака четыреста лет назад обнаружили мольбище Старухи, однако самого идола на месте не оказалось. А возвращаясь из похода, они все попали в засаду и были перебиты вогулами и коми. Но, может быть, Бабу они нашли и везли с собой? Темная история.

Ясно было только одно, что местное население факт гибели казаков нисколько не удивил. Они верили, что мольбище защищено заклятием, и всякий, кто нарушит покой Золотой бабы, должен умереть. А с кладами всегда так. В древнеславянских преданиях говорится о том, что кладоискателям могут помочь чудодейственные травы, такие как шапец-трава, разрыв-трава и папоротник. Но для того, чтобы отыскать клад с помощью этих растений, их необходимо выкопать только в определенное время суток. Именно в ночь на Ивана Купалу – 24 июня по старому стилю. Ну, или 7 июля по новому.

Корень щапец-травы нужно разделить поровну на две части, одну следует перекрестить воском от свечи, принесенной из церкви на Пасху, и положить на место, где ориентировочно лежит клад. Затем с этого места надо взять горсть земли и смешать с другой частью корня. Потом снова разделить корень надвое. Одну из частей следует положить себе под подушку на ночь, а вторую поместить в белый платок и привязать его около сердца. И – счастливых сновидений!

В ту же ночь тебе обязательно приснится вещий сон. И ты узнаешь: есть все-таки на предполагаемом месте клад? Или облом. Эту науку Громов и Шапка постигли позже, а пока действовали наобум и напролом. В дальнейшем они носили в ладанке на груди папоротник, поскольку учли мнение старожилов, что в таком случае все клады и подземные богатства на том месте, где будешь стоять или ходить, будут перед тобой как на ладони.

Один совсем уже древний столетний уральский старик сказал им:

– Захочешь взять клад, приложи только ладанку с папоротником к земле, все пойдет тебе в руку, все богатства.

Они поверили. Иногда получалось. Процентах в трех из ста. Но мало найти клад, его еще нужно суметь взять! Это тоже целая наука. По народным поверьям и легендам, сокровища часто прятали с заклинанием. Да и заклятия были разные. Некоторые приносили кладоискателям болезни и несчастья. А то и смерть. Есть, например, одно заклятие – «на 40 голов». Что это означает? А то, что оно должно было принести сорока искателям сокровищ смерть, но зато 41-й получит этот клад беспрепятственно.

Возможно, именно такое заклятие было наложено на Золотую бабу. Мало того, что казаки Ермака погибли, так еще куча народа вслед за ними. Словно смерть ходила по пятам за теми, кто желал принести зло Золотой бабе, а попросту прибрать ее к рукам. Так, миссионера Григория Новицкого, который в течение девяти лет пытался найти Золотую бабу, чтобы уничтожить ее, самого уничтожили остяки, охранявшие своего кумира. Случилось это в начале XVIII века.

А в более близкое время, в 1930-х годах, на поиски Старухи был послан отряд НКВД. Диктатуре пролетариата требовалось золото. Ни одному из бойцов из похода вернуться не удалось. Даже тела их так и не были найдены. Уже в наши дни бесследно сгинули многие другие кладоискатели, возжелавшие меркантильного соития с Золотой бабой. Числом с дюжину. Но дошло ли уже их общее совокупное количество до сорока, учитывая, что заклятие было «на 40 голов», об этом Максим и Арчибальд не знали.

И решили, на всякий случай, прекратить поиски проклятой Старухи. Чем черт не шутит? А вдруг они как раз окажутся 39-м и 40-м. Да и есть ли она на самом деле? Но об этом указывает польский историк и географ Матвей Меховский, сообщавший из далекого 1517 года, что «…за землею, именуемой Вяткой, при проникновении в Скифию, находится большой идол – Злота баба».

В своем трактате «О двух Сарматиях» он пишет, что «окрестные народы чтут ее и поклоняются ей, никто проходящий поблизости, чтобы гонять зверей или преследовать их на охоте, не минует ее с пустыми руками и без приношений. Даже если у него нет ценного дара, он бросает в жертву идолу хотя бы шкурку или вырванную из одежды шерстинку и, благоговейно склонившись, проходит мимо».

А другой европеец, посол Австрии в Москве барон Сигизмунд фон Герберштерн, тоже не преминул упомянуть в своей известной книге «Записки о московских делах» в 1549 году о Золотой бабе. Да еще приложил карту Московии. И на ней, в районе Тюмени, указал ее местонахождение. По мнению барона, идол находится вблизи устья Оби. В отличие от поляка, австриец дал описание Золотой бабы. Это действительно старуха, в утробе которой находится сын, а у того еще один ребенок, по всей видимости, внук бабы. Просто какой-то дьявольский симбиоз.

Видел ли сам барон эту истуканшу? Может быть. Но тогда почему не был убит? А впрочем, очень скоро он и сам загнулся от какой-то мучительной неизлечимой болезни, подхваченной в Сибири. Есть в его описаниях одна любопытная деталь. Герберштерн упоминает трубы, окружающие Золотую бабу. Они постоянно издают разные звуки, разнообразной тональности, высоты и частоты. Просто-напросто с ума сводят. Причем происходит это даже тогда, когда в святилище на тот момент никого нет. Что это за трубы и для чего они? Никто не знает.

По крайней мере, Громов и Шапка никаких труб в районе устья Оби не слышали и на их зов не пошли. Зато в нижнем течении реки случайно обнаружили скалу, имеющую вид женщины в лохмотьях с ребенком на руках. А за руку держит еще одного ребенка. Убеленный сединами местный житель, которого они напоили водкой, сказал им, что это и есть Золотая баба. Все в округе приезжают сюда и спрашивают у нее: что следует делать, куда перекочевать, что будет с погодой и так далее.

А баба дает точный ответ и прогноз. И все предсказания сбываются. Только она никакая не золотая, а каменная. И вообще, это древнее божество коми. А сюда, на Обь, ее увезли не желающие креститься язычники. И он рассказал юным кладоискателям еще одну легенду. Или быль?

– Золотая баба – это Калтась, жена верховного ханты – мансийского бога Нум-Торума. Богиня-мать, прекрасная, как рассвет, с косами, которые связывают небо и землю. Она покровительница всего живого, богиня плодородия и судьбы.

– Чего ж она тогда сама в лохмотьях? – засомневался Шапка.

– Да чтобы вот такие, как вы, больше не прельщались ее золотыми украшениями, – ответил старик. – По нашим легендам манси, божественный супруг Калтась низверг ее с небес на землю, где она и поселилась на горе.

– Со временем и сама окаменела? – подсказал Громов.

– Угу, – сказал сказочник и тотчас уснул, успев, правда, выпить последнюю чарку.

Так, может быть, они действительно увидели эту пресловутую Золотую бабу с детишками? И это всего-навсего скала с женскими чертами? Ответа на этот вопрос нет. Тайна Золотой бабы по-прежнему манит и тянет всех кладоискателей и охотников до приключений.

Что касается других заговоренных кладов, то иногда вместе с драгоценностями в сундуки и ящики клали острые ножи, сабли, наконечники копий, надеясь, что они защитят сокровища. Предварительно их тоже подвергали заклятиям. Иной раз у колдунов и магов. А еще более надежным охранником считался замурованный или закопанный вместе с кладом живой человек. Пираты и разбойники особенно любили эту методу стражи своих богатств.

С давних времен, закапывая сокровища, сверху ямы клали доску, на которой мелом было написано заклятие. В случае его нарушения на виновного обрушивались всякие напасти. Хотя, если придерживаться определенных правил, беды можно было избежать. Следуя старой инструкции, после находки клада надо было прочитать защитный заговор. Например, такой: «Чур! Чур! Свято место, чур, Божье и мое» или же: «Мое сокровище, с Богом пополам». Но вообще-то все это дело антихристианское и Бог тут ни при чем.

В старинном поверье сказано, что чем яростнее человек будет докапываться до клада, тем глубже тот будет прятаться в земле. А другая легенда гласит о том, что иногда искателю может показаться, что заступ ударился в крышку плиты или сундука, но в то же время сокровище со страшным грохотом проваливается будто в ад, а из-под земли слышится душераздирающий смех нечистой силы.

В этом пришлось убедиться и нашим юным кладоискателям. После поисков Золотой бабы, оказавшейся обломком скалы, они приехали передохнуть в родную деревню Максима Громова Ширинкино. Вселились в давно пустовавший отчий дом. Прожили там неделю, расспрашивая соседей про клады. Кто-то и посоветовал им одно местечко возле горы Таганай, дескать, там еще очень давно, во времена Пугачева, некий пришлый запорожский гайдамак спрятал награбленное сокровище.

Воодушевленные искатели, несмотря на предупреждение этого старожила, что клад казака пользуется дурной славой и многие там уже сгинули, пустились с лопатами и заступами к горе. Да еще ночью, с фонариками, так не терпелось. Словно моча в голову ударила. А клад этот действительно был проклятым и губил всякого, кто пытался его выкопать.

Более того. Казаки и гайдамаки вообще, по народному поверью, считались сильными колдунами, наделенными сакральными знаниями, водили дружбу с нечистой силой. Потому-то и спрятанные ими сокровища назывались «нечистыми». За ними якобы пристально присматривали черти, ведьмы, оборотни и прочая нечисть. Брать такие сокровища строго-настрого воспрещалось. А уж тем более креститься при этом и молиться. Это еще больше злило бесов, совсем с ума сходили.

Наши смельчаки нашли по приметам при свете фонариков и ясной круглой луне указанное место, стали копать. На глубине около метра показалась какая-то доска. Или это была крышка сундука? Они не успели разобраться. Тут-то все и началось… Хорошо, хоть сами в яму не спрыгнули. Потому что доска эта стала уходить вниз, проваливаться вместе с землей. Луна потемнела, закрылась. Налетел сильный ветер со свистом. Где-то с вершины горы раздался оглушительный дикий хохот. Деревья вокруг затрещали. Все члены в теле кладоискателей пронзил могильный холод. Языки онемели. Словом, беда.

Громов и Шапка побросали свои инструменты и кое-как отступили от вырытой ямы, шатаясь, поддерживая друг друга, еле волоча ноги, пустились вспять. С трудом добрели до деревни, несколько раз при этом валясь на землю. Но Бог миловал. Дошли. И замертво легли спать в отчем доме Максима. А проспали там двое суток.

Почему не погибли вслед за остальными кладоискателями сокровищ гайдамака? Наверное, у главных охранников-бесов был в то время обеденный перерыв, а оставшиеся на страже мелкие чертенята еще не умели толком погубить копальщиков. Или же Господь решил сохранить им жизнь для других целей. Ведь они еще так мало видели и сделали! Не исполнили предначертанного.

Позже Громов и Шапка станут заметными фигурами в московском ювелирном бизнесе, овладеют в этом деле мастерством. Будут даже конкурировать между собой, сохраняя тем не менее дружеские отношения. Начальный старт дадут найденные ими таки некоторые клады и, конечно же, капиталы богатых отцов. Но все это будет потом, через десяток лет. А спустя двадцать два года, когда в Москву придет пандемия коронавируса, жизнь у обоих разделится пополам. Как раз накануне сорокалетия ровесников – Максима и Арчибальда.

Но пока они, как молодые волчата, жадно впитывают в себя все причуды окружающего мира, познают его особенности, наслаждаются горами и лесами Урала, красотой и своеобразием этого края. Здешние пейзажи невообразимо чудесны! Что ни поворот, то новая выдумка природы, встреча с горным хребтом или уход в черную глубь леса, где сосна чиста и пьяняще звенит в ушах, где взлет на высоту холма, за которым необъятные долины до горизонта, а потом вдруг ущелье.

Пересекаешь изумрудную речушку, прозрачную, как горный кристалл, или огибаешь золотисто-зеленые заросли у синего озера. Тишина сказочная, таинственная. Лежит перед тобой озеро в полном одиночестве. Ни души, ни дымка, ни следа ноги на песке. А рядом, под землей, и медь, и каменный уголь, и мрамор, и малахит. И золото, и рубины, и изумруды, и прочие драгоценные камни-самоцветы. Вот где настоящие клады! Не ленись только. Нагнись и подними.

Как тут не вспомнить Бажова. Живая душа любого дела, его «живинка» – не что иное, как творческая мысль, выдумка мастера. Духовное озарение. А прежде всего познание и труд. Максим и Арчибальд были тогда еще Ланко Пужанкой и Лейко Шапочкой, до превращения в Данилу-мастера было еще далеко. Да и тот не сразу сумел воплотить в камне красоту простого лесного цветка. Пришлось прибегнуть к помощи Малахитницы.

Сказочный образ «каменного цветка», если вдуматься, символизирует красоту самого материала, ту красоту, что заложена природой и в обломке камня, и в куске дерева, и в любом другом предмете, который требует усилий мастера, чтобы превратиться в произведение искусства. Как белый чистый лист бумаги перед писателем или живописцем. И кто «увидел», иносказательно, «каменный цветок», тот «красоту понял», стал «мастером» в своем деле.

Громов и Шапка еще не встретили на своем пути Малахитницу, хранительницу секретов высокого мастерства, а по сути, золотую музу, олицетворяющую вечную творческую неудовлетворенность, неутомимую жажду знаний, стремление к постоянному исканию и обновлению. Пока у них был только вольный воздух, зеленый луг и синее озеро. Да еще радость бытия и сверкающая причудливая игра человеческой фантазии. Звуки, краски, образы. Словом, юная жизнь.

Сказочное и реальное у них были еще неразделимы.

Потерпев неудачу с Золотой бабой они решили попытать счастья в Азов-горе. Там, по слухам, таились несметные сокровища. Находилась она рядом с Думной горой, а та – по пути к Соликамску. Дорога не близкая. Ну, Максим с Шапкой ребята молодые, здоровые, сильные, решили пешком идти. Все лучше, чем от Перми на поезде, заодно красотами Урала можно насладиться, а ночевать и в палатке не сложно. А питаться и вовсе чем попало сойдет. Да по пути деревень много, накормят. Люди тут добрые, отзывчивые.

По дороге Максим рассказывал легенду об Азов-горе, которую слышал в детстве от деда Данилы, когда приезжал сюда вместе с отцом, таким же малахитовым мастером, как и все его предки. А звучит она так. Прежде у Азов-горы жили так называемые «старые люди». Были они, что называется, почти великанами. Медь добывали для домашних утех, ложек, поварешек, а вот на золото, которого там было так много, как у дурака махорки, внимания не обращали.

Песка золотого, крупинок – пропасть, а самородки прямо под ногами валялись, пройти мешали, они их и пинали в сторону. Некоторые в полпуда были. Охотники их так использовали: наберут полный карман и бьют ими зверя. Попадет такой самородок лосю или росомахе в голову, он и навзничь валится. Птицей-рыбой питались, меду – залейся. Хлеба только не знали. Домов не было, в пещерах Азов-горы или в Думной жили.

Были они не русские, не вогулы, не коми и манси-ханты, а какой-то особой веры и роду-племени. Никого не задевали и себя лишний раз не показывали. А тут стали казаки Ермака появляться. Хана Кучума они уже разбили, дальше в Сибирь двигались. Стали по «старым людям» из ружей стрелять, они и испугались, поглубже в пещеры спрятались. Ермак к тому времени уже утонул в царской рубахе, подаренной ему Иваном Грозным, а дружина его совсем разбаловалась.

Казаки в той пещере на Азов-горе их и осадили. А «старые люди» оружия не имели, начали в них золотые самородки метать. Да так справно, что многих и уложили насмерть. А не лезь куда не надо! Потом, когда казаки убежали за подмогой, «старые люди» осмотрели мертвых, сняли с них ружья, но так и не смогли понять – как из них огонь вырывается? Сбежавшие казаки пришли к своему атаману, стали жаловаться. Побили, дескать, какие-то нелюди. Надо ответить. Атаман пьяный был, отвечает, побили и побили, на том дело и заглохло.

А казаки тоже в кабак, начали там самородками «старых людей» расплачиваться. Себя и всех остальных поят. Другие казаки начали выпытывать: откель золото? Дознавались не долго. У пьяных ведь что на уме… Словом, собрали отряд, чтобы идти к Азов-горе «старых людей» грабить. Но между ними был один соликамский совестливый казак, который начал их отговаривать. Но золото ведь человеку как мухе патока. Даже одна мысль о нем будоражит.

– А сколько там казаков было против этих «старых людей»? – спросил Арчибальд.

– Ну, наверное, человек пятьдесят. А тех несколько тысяч, – ответил Максим.

– Не пойму. Как же они могли справиться, даже имея огнестрельное оружие?

– А вот так же, как Франсиско Писарро в те же годы с инками. Там вообще соотношение сил было запредельное. У конкистадоров всего 177 человек. А у правителя инков Атауальпы одна только армия насчитывала четверть миллиона. И все в золоте, дворцы, дома, сады, дороги. Ежегодно к нему поступало из рудников 50 тысяч тонн золота. Ешь – не хочу.

– Как же Писарро с ними справился?

– Книжки надо читать, Арчик, историю знать. Вступать в открытый конфликт с туземцами было безумием. Писарро пошел на хитрость. Он договорился о встрече с Атауальпой, заманил его в засаду и перебил всю охрану. А потом потребовал за правителя инков сумасшедший выкуп. Объявил, что выпустит Атауальпу только в том случае, если все четыре комнаты, в которых тот содержался, доверху наполнят золотом, серебром и бриллиантами.

– Заполнили?

– А куда денешься! Инки своего правителя любили. Но Писарро и тут всех обманул. Сокровища погрузили на корабль, а императора все равно казнил. Себя же объявил новым правителем. Инки подчинились. Вот что значит сила огнестрельного оружия и суеверная боязнь его огня и грохота.

– Ну а все остальное золото?

– Атауальпа успел передать послание своим подданным в узелках на шнурке. Это у них была такая система письменности. Наверное, он предполагал, что живым его Писарро не отпустит. И пока он томился в сарае из четырех комнат, его подданные потянулись в перуанскую сельву с тюками на плечах, набитыми золотом. В легендарный город Пайтити. Там все и спрятано. А может, в другом месте, к северу от Куско, столицы инков.

– А что мы тогда здесь делаем? Поехали в Латинскую Америку!

– Погоди. Это Эльдорадо уже много веков ищут, да все найти не могут. По одной из версий, инки сумели переправить свои сокровища на один из островов в Карибском море. Так что география последнего пристанища четырехсот тонн золота государства инков весьма обширна. От джунглей Венесуэлы и до глубин озера Титикака, от вулканов Эквадора и до зеленого ада Амазонки. Нет уж, в Азов-горе золота, может быть, не меньше. А где родился, там и пригодился. Да вон она уже виднеется…

– Ладно. Ну так что же там со «старыми людьми» дальше было? Люблю сказки слушать.

– Да это, может быть, не сказка вовсе. А быль. Мы ведь ко многому в прошлом относимся с недоверием и снисходительно. Вместо того, чтоб на ус мотать. Так вот. Того соликамского казака, чтобы не мешал им, свои же и побили, чуть не до смерти. Но он оклемался. Пока товарищи его в поход собирались, он их опередил, раньше них пришел к Азов-горе, к «старым людям». Те стали его лечить. Особенно одна девушка на выданье. Хорошая, красивая, только тоже великанша. Он против нее как малолеток. Но все равно между ними любовь вспыхнула.

– А мне пофиг, высокая или маленькая, толстая или худая.

– Ну, ты известный ловелас. Короче говоря, соликамский казак кое-как объяснил «старым людям», что на них идет войско с ружьями. Языка-то друг друга они не знали. Да не только с ружьями, а еще и с пушками. Дело-то до царя дошло. А тому тоже зуд до золота. Соликамский надоумил «старых людей» сделать следующее. Собрать в округе все золото и спустить в Азов-гору. А песок и крупинки покрыть землей, чтобы потом на них трава выросла. Иначе от казаков и купцов покоя не будет. Самим же уходить в другое место, где тоже много зверя, рыбы и птицы. Так они и поступили.

– Ну и глупо, – вынес свой вердикт Шапка. – От такого богатства уйти!

– А иначе смерть, – возразил Максим. – Нам сейчас этого не понять, а тогда другие люди жили. Старые. И не все старое плохо. Но легенда эта еще не кончилась. Соликамский казак вместе со своей невестой-великаншей на Азов-горе остались. Был он от ран еще очень слаб, при смерти. Она же его так любила, что не могла бросить. Он ей сказал: будет в нашей стороне еще такое время, когда ни купцов, ни царя, ни казаков-разбойников. А сокровища эти откроет тот, кто подойдет к Азов-горе и громко назовет твое имя. Тогда она и откроется. Он, видно, мудреный был человек, с колдунами знался.

– А дальше?

– Дальше все. Азов – гора вместе с влюбленными и золотом замкнулась, царское войско осталось ни с чем. И в пещеру эту внутри горы никому не пробиться, сколько ни пытались. А там золото штабелями свалено. Посередине мертвый соликамский казак, а рядом неописуемой красоты девица не утихаючи плачет в полный голос. Рыдания ее до сих пор слышны.

– Неужели никому так и не удалось вход найти?

– Никому. И штольни били, и динамитом пробовали. Кремень.

– Атомная бомба нужна.

Они подошли к самому подножию Азов-горы. Тишину сибирского вечера прерывали какие-то непонятные приглушенные звуки. Словно действительно кто-то где-то рыдал. Может, птица? Или деревья в тоске скрипели? Но походило на человеческий голос.

– Ну что? Начнем наобум женские имена выкрикивать? – предложил Максим. – Глядишь, гора-то и откроется.

– А не примут нас за сумасшедших?

– Да тут никого на сто верст нет. А вообще-то, как мне дедушка говорил, многие дураки тут с ума и посходили. Стоят у подножия горы и бормочут что-то уже совершенно бессвязное. День стоят, два, неделю, без еды и питья, лишь бы до золота добраться. Уже все женские имена в голове закончились, а они все новые и новые выдумывают.

– Ладно, – сказал Арчибальд. – Давай кричать. Маша! Ира!

– Галина! Таня! – поддержал его Максим. – Даша!

Тут Азов-гора несколько сдвинулась. Треснуло что-то. Нет, показалось.

– Альбина!

– Розалинда!

– Фатима!

– Гюльчатай!

Кричали они долго, минут сорок. Потом устали, махнули рукой, разбили палатку, развели костер, сели ужинать. А затем и заснули, как ни странно, в счастливом спокойном сне. И привиделась им обоим внутренность Азов-горы, где был гладкий мраморный пол, посередине ключ с чистейшей как слеза водой, неизвестно откуда льющийся небесный свет и живая влюбленная пара, над которой не властна сила золота.