Читать книгу Райские песни. Дорога - Елена Крюкова - Страница 28

Ведь любить можно не человека, а голец,

     горделивый увал.

…Вперерез я таёжному снегу шла. А снег —

     он меня целовал.

Это было любовным объятьем. Снег влетал,

     вылетал сквозь меня.

Ветер рвал мне дублёнку и платье, саблей резал

     больнее огня.

Минус тридцать – не диво. А сорок —

     то привычно. Да все пятьдесят.

Человек-то – природе он ворог: заморозит,

     как жалких лисят.

Так я шла, и не знала, что будет. Повторяла молитву одну.

Попадались неведомы люди, пробирались

     сквозь пыль-пелену.

Ветер, ветер! На всём белом свете только ветер

     да вьюга одна!

Время, ход твой торжествен и светел!

Твой полёт – из созвездия Сна!

Кто в снегу я?! Шальная девчонка! Иль старуха,

     мешок за спиной!

Я ничтожней окурка, котёнка… я одна…

     никого там за мной…

Только я всё себе повторяю,

     губы твёрже замка и ключа:

Ты иди, ты от края до края, во Вселенской зиме горяча,

Шаг, ещё, ну же, ты сибирячка, стынут катанки,

     сталью – нога,

Ты метели кухарка и прачка, добела ты стираешь снега,

Снег гудит, я шалею и глохну,

     снег – Бетховен, снег – яростный Бах,

Мне рожать эту зиму, не охну, и тащить

     на скалистых руках,

Мне губами ловить этот ветер, истрепать эту шубу дотла,

Ну, вперёд, ты за ветер в ответе, как не плакала,

     как не жила,

Ну же, шаг, ещё шаг… смерть по коже набивает узор, валит с ног…

Ты, прохожий, на Бога похожий! Глянь, да ты, как и я, изнемог!

Только вой, он заложит мне уши,

     замотает кричащий мой рот,

Он меня захлестнёт и задушит, а пока я живая —

     вперёд,

Лишь вперёд, через ненависть, ярость,

     через месть одичалой войны,

Я дойду, мне так мало осталось,

     мои руки и ноги сильны,

А сильнее душа-моя-воля, а безумней лишь сердце моё,

Ветер, ветер, широкая доля, грешник,

     пьющий до дна бытиё!

Шаг. Ещё. Мощно Белое Поле. Режут звёзды алмазами тьму.

Обними меня, ветер мой, что ли, да и я дай тебя обниму.

Я люблю тебя, ты необъятный, всеми звёздами

     в Божьей дали!

Шаг. Ещё. Не вернусь я обратно. Ну, схвати

     и в сугроб повали!

Замети, заслони, заповедай, жизнь сорви,

     снеговое бельё.

Я отведаю горького бреда. Я запомню объятье твоё.

В Белом Поле, в железной могиле, не тревожа созвездьевый ход,

Спой, мой ветер, как жили-любили,

     той бродяжке, что завтра придёт,

Побредёт по Байкалу, по Лене, по Вилюю,

     седой Ангаре —

Сквозь тебя и грядущие сени, через Судную Ночь в серебре.