Читать книгу Центр - Елена КЮ - Страница 1

Проснувшись в очередной раз среди ночи, Софа поняла, что больше не выдержит ни одного дня в этой чертовой халупе. Из-за плохой вентиляции в квартире было пыльно и жутко воняло старой мебелью. С потолка сыпалась побелка, а пол постоянно добавлял неприятностей в виде торчащих отовсюду гвоздей, щепок и отслаивающегося ламината. Этой пятиэтажке было уже больше пятидесяти лет, но сносить ее, видимо, никто не собирался.

Девушка спустила ноги с раскладного дивана на дряхлый потертый пол и тихо, стараясь не наступать на скрипучие дощечки, добралась до кухни. Пара глотков воды вернули ей высохший язык и немного смочили горло. Дышать стало легче и свободнее.

Скоро будет полгода, как они с бабушкой живут в этой квартире. Полгода, как каждую ночь она стоит перед окном на кухне и жадно пьет воду, рассматривая соседние дома. «Сегодня их больше обычного, – подумала Софа. – Тридцать восемь по сравнению с пятью – большая разница. Может, матч какой идет, или вручение премии?». В здании напротив горела почти половина всех окон, освещая ночную улицу непривычно ярким светом. Благодаря ему девушка и увидела странное завораживающее зрелище, ставшее впоследствии роковым.

Над дорогой вился сплошной плотный туман, белая пелена которого была больше похожа на работу концертной дымовой машины, чем на естественное явление природы. Все вокруг будто тонуло в вязкой тине, размывая свои границы в замедленной съемке. «Необычайно красивое зрелище! – подумала девушка, прижимаясь лбом к холодному стеклу. – Я такого никогда не видела».

Она так залюбовалась мягкими гипнотическими полетами невесомого дыма, что только предательски выскальзывающий из руки стакан смог вернуть ее обратно в реальность. Очнувшись, девушка аккуратно поставила фамильный хрусталь на положенное ему место, и быстро вернулась на свой старый советский диван, больно впивающийся сломанными пружинами в спину. «Странный туман, – подумала Софа перед тем, как провалиться в сон. – Завтра надо будет не забыть узнать у метеоролога, что это было». Но утром, как это обычно бывало, она уже ничего не помнила.

– Ба, ты не видела мои босоножки?

– Ты же их в ремонт относила на прошлой неделе, – ответила высокая пожилая женщина.

– Блин, точно. Придется в кедах идти. Ужарюсь, значит.

– На улице ветер сильный. Возьми с собой куртку на всякий случай, – протянула ей легкий пуховик Ба.

– Может, мне и шапку надеть?

– Что значит «может», конечно надеть! – широко улыбнулась старушка.

– Ладно, возьму. Довольна?

– Пойдет, – сказала Ба и обняла внучку на прощанье.

Софа нежно поцеловала бабушку в конопатую мягкую щеку и вышла из квартиры. Погода, кстати, очень даже радовала, оставляя лишь две причины для беспокойства: она очень зря так тепло оделась, и приехать на работу вовремя уже никак не получится. Следовательно, стоило расслабиться, настроиться получать нагоняй и, не спеша, прогуливаться до метро.

По дороге к станции она все же ощутила несколько сильных порывов ветра, дунувших ей уличной пылью в лицо, но всерьез их воспринимать не стала, объяснив это простой осенней непогодой. И все же, наблюдая летающие в воздухе пакеты, бумажки и мелкий мусор, девушка невольно начала вслушиваться в разговоры окружающих, обсуждающих резко ухудшающуюся погоду. Даже в метро ей не удалось избежать этой темы, став невольной слушательницей двух соседок слева, вспоминавших минувшую ночь так громко, что об этом слышал практически весь переполненный людьми вагон.

– Мои ужасно сегодня спали. Почти всю ночь провела рядом с ними, – сказала высокая дама в синем пальто.

– Я и сама уснуть не могла, так голова раскалывалась, – закивала головой в знак согласия пухленькая кокетка.

– Соседи даже скорую вызывали, так давление у старика поднялось.

– Божечки. Хоть успели?

– Да кто ж его знает. Весь дом на ушах стоял, ничего было не разобрать за этим шумом, – наморщила длинный нос любительница синего. – Говорят, что сегодня магнитные бури продолжатся, а после обеда еще сильнее станут.

– Надо бы заранее от давления что-нибудь выпить, – надула пухленькие губки та, что пониже.

– А еще я по телевизору видела, что температура может резко упасть на десять градусов.

– А такое возможно в нашем климате? – удивилась пышечка.

– Нет! Это аномально! – нахмурилась высокая дама.

– То есть будет очень холодно?

– Да.

«А может, и нормально в кедах будет», – ухмыльнулась Софа.

– У меня мужа сегодня даже в рейс не пустили, говорят про какую-то нестабильность погодных условий.

– Ничего себе! Это странно, – округлила глаза пухленькая женщина.

«Действительно странно, при чем тут давление и полеты? И что за «нестабильные погодные условия»? У меня такое чувство, что я что-то забыла. Блин, я явно что-то забыла», – думала девушка, покусывая нижнюю губу.

– В любом случае – с погодой что-то происходит, – прошептала женщина в пальто, будто это большой секрет.

– Думаешь? – испуганно заморгала карими глазами ее подруга.

– Да. Мне это не нравится. Это не типично для нашего климата.

«Отчего такой переполох? Лето тоже выдалось несладким. А теперь вообще-то осень. Дожди переменно с солнцем – это норма. К тому же норма – понятие растяжимое, не поддающееся точной фиксации! Так что расслабьтесь, дамочки, и обсуждайте менее сложные темы, – довольная своим внутренним остроумием и смелостью, Софа вышла на улицу в приподнятом настроении. – День обещает быть интересным».

«А на улице, и правда, немного похолодало. Да и ветер усилился, – промелькнуло у нее в голове. – Ладно, пара градусов – это не критично. Это все нервные разговоры окружающих», – думала Софа, быстро проходя знакомые места по дороге к работе.

И все же она начала испытывать то неприятное чувство тревоги, которое обычно в себе подавляла. В груди неприятно давило, ладони немного потели, а слух и зрение обострились сильнее обычного. «Какая-то первобытная физиология, честное слово. Это все из-за недосыпания», – думала девушка, заходя в офисное здание.

Современное рабочее пространство, так удачно расположенное вблизи самых популярных мест Москвы, выгодно отличалось от других бизнес-центров своей новизной, удобством и размерами. Три высоких комфортабельных здания были оснащены по последнему слову техники и модного декора – стены из живых цветов, умные интерактивные доски, необычные рабочие места и куча всяких возможностей для функционального отдыха и развития креативности. «Место встреч» – так его называли внутри компании. Шесть тысяч молодых, интересных, перспективных людей работали бок о бок с ней уже пару лет, но она все так же продолжала чувствовать себя хронически одинокой.

– Градуса три, наверное, – услышала Софа обрывок фразы, заходя в свой отдел.

– Что градуса три? – спросила она.

– Температура упала с утра на три градуса, – ответила Вика.

– Да?

– Ага, я сама не ожидала. Вон, в юбке приперлась. Тупая погода, каждый раз не знаешь, как лучше одеться!

– У меня шарф есть с собой.

– Спасибо, пока нормально. Главное, чтобы она еще сильнее не упала, – сказала девушка, растирая замерзшие коленки. – День будет долгим, главный опять не в духе. Мы вчера не написали за него отчет, поэтому делаем его сегодня после работы.

– Да ладно? Блин, а я думаю, что меня с утра так колбасит! Видимо предчувствую, что грядет буря, – усмехнулась Софа.

Они понимали друг друга с полуслова – две девочки из отдела картографии, которых не воспринимали всерьез. Им поручали самые простые и неинтересные задачи, просили сделать кофе и встретить гостей. Все думали, что одну устроили по блату, а вторую из жалости – и ни тот, ни другой вариант не вписывался в понятие коллег о профессионализме.

Вика напоминала Софе типичную русскую бабу – умная и широкая во всех смыслах этого слова. Работали они в одной из крупнейших на отечественном рынке компаний. Их зона ответственности включала в себя анализ народных карт, проверку новых данных по местностям, корректировку проектов и администраторские заботы. Каждый день проходил, как и предыдущий – куча работы, старые, не домученные проекты, отслеживание карт и письма, письма, письма. В этот день все было по-прежнему. Кроме погоды.

К обеду температура упала уже на семь градусов от первоначальной, и народ стал откровенно мерзнуть. Офис начал забиваться обычными прохожими, желающими погреться в теплом помещении без необходимости тратиться на кофе с булочкой в обычных кафе. В новостях, на поисковое странице, говорилось, что в некоторых отдаленных частях страны температура упала на пятнадцать градусов от утренней, и это максимальный рекорд за всю историю гидрометцентра.

«Пятнадцать градусов? Как такое возможно? Надо зайти к Виктору Степановичу, он наверняка сможет объяснить, что происходит», – решила Софа, направляясь в соседнее здание. Ветер на улице действительно уже был нешуточный. Задирать юбки и срывать шарфы для него стало плевым делом, и он перешел на добычу покрупнее – сумки, различный мусор и даже мелкие животные. С трудом добежав до ближайшего подъезда, девушка быстро юркнула в наполняющийся людьми главный ресепшен и, издалека поздоровавшись со своей подругой Катей, бросилась к открытому лифту.

Нужный ей офис находился на последнем этаже шестиэтажного здания. Точнее, это был скорее не офис, а чердак – такое маленькое и невзрачное помещение без окон и вентиляции. Софу всегда интересовало, почему Виктор Степанович не попросит себе кабинет получше, ведь он же главный метеоролог компании как-никак, а работает в замкнутом пространстве без доступа к свежему воздуху. «В его возрасте не очень хорошо сидеть в тесном, заваленном бумагами кабинете, – в очередной раз промелькнуло у нее в голове. – Хотя сейчас это, наверное, не самое главное».

Добравшись до одинокой двери в конце холла, она застала кабинет абсолютно пустым – хозяина в нем не было. У входа висел старый потертый черный плащ, наводивший на мысли о бандитских 90-х, около шкафа стоял кейс из бычьей кожи, тех же годов, а стол был завален кучей бумаг, разбросанных в хаотичном порядке. Какие-то были помечены зеленым фломастером, а какие-то – красным восклицательным знаком. Софа часто бывала в кабинете метеоролога, но в таком состоянии она видела его впервые. Заинтересовавшись красными пометками, девушка подошла поближе к столу и начала всматриваться в самые верхние распечатки:

5 марта – ислед. группа Море Лаптевых

9 мая – (– 5°C) осадки

13 июля – (– 10°C) ? осадки, заморозки

17 сентября – (– 15°C) ?

Не сразу до нее дошло значение этих цифр, да и потом она сомневалась, что поняла их верно. Нужно было обязательно поговорить с Виктором Степановичем – он-то сможет ей объяснить, что все это значит, и почему на улице так резко поменялась погода.

По коже предательски побежали мурашки, предупреждая свою хозяйку о приближении опасности. Софа с детства ненавидела эту свою особенность, даже несмотря на то, что бабушка называла эти чувства «уникальным сигналом», который дает человеку его организм о приближающейся опасности. Для девушки же, чья внешность и так наводила на мысли о мистике – с ее огненно-рыжими кудрявыми волосами, белой, практически фарфоровой кожей и темно-зелеными глазами – это было последним порогом между реальностью и вымыслом. Поэтому если она и испытывала какие-то непонятные ощущения, то либо старалась их подавлять, либо действовала им наперекор, доказывая их несостоятельность. Последние несколько лет их вообще не было, но полгода назад они неожиданно нахлынули с новой силой, как будто чаша внутри сознания переполнилась, и они тут же полезли наружу. Вот и сейчас ее охватило все то же чувство тревоги. «Бей или беги», – подумала Софа и вышла из комнаты.

«Ладно, делать нечего, его не найдешь – телефон все равно никогда не слышит. Зачем он ему только нужен», – ворчала про себя Рыжая, возвращаясь на рабочее место. Но, проходя мимо ветрового окна, из которого полностью просматривался внутренний дворик и главный вход в здание, она притормозила. Ее взгляд привлекло огромное скопление людей у подъезда. Судя по движениям рук, они отчаянно пытались попасть внутрь, но двери почему-то были закрыты. «Что за…?» – обронила Софа и кинулась вниз, на главный ресепшен.

– Прошу вас, не надо кричать, мы делаем все, что в наших силах!

– Молодой человек, не надо туда лезть – это вход только для сотрудников, – слышались крики девушек за стойкой.

Обычно спокойный и немноголюдный подъезд сейчас походил на концертный зал, в который набились фанаты известной группы, дающей единственный бесплатный концерт в Москве. Эта мысль позабавила Софу, так как сравнение было подобрано идеально – две девушки, отделенные от людей высокой стойкой желтого ресепшена, что-то громко кричали толпе, а та отзывалась в ответ неразборчивым шумом. «Это, получается, я сейчас за кулисами?» – улыбнулась Софа и сразу осеклась, заметив недружелюбный настрой напуганной публики.

– Я могу чем-нибудь помочь? – обратилась она к Кате за стойкой.

– Будет круто! Нужно что-нибудь придумать для тех, кому становится плохо. Диван уже занят, размещать людей больше некуда.

– Плохо? От чего плохо? – спросила Рыжая.

– У кого что. Давление, обморожение, головокружение, чего только нет.

– Скорую вызвали?

– Да, но они сказали, что сейчас очень много нуждающихся, и бригада приедет не раньше, чем через два часа.

– В смысле? У них нет свободных дежурных машин? Как такое возможно? – удивилась Рыжая и стала пробираться сквозь толпу.

Набрав в туалете вазу горячей воды и взяв побольше бумажных полотенец, она уверенно пошла к диванам, кожаные сиденья которого были битком забиты людьми. Одни лежали без сознания, другие сидели в тонкой одежде, промерзшие до костей, третьи тихонько плакали.

Отдав горячую воду замерзшим, Софа заметила пожилого мужчину, лежащего на диване в самом центре комнаты. Он был без сознания. Пощупав пульс у старика в твидовом пиджаке, она ужаснулась – сердцебиение чувствовалось очень слабо, дыхание было поверхностное и хриплое, а кожа лица отдавала таким холодном, словно была сделана из цельного куска льда. Софа вспомнила разговор двух женщин в метро о давлении и быстро направилась в подсобную комнату ресепшена. Там всегда была аптечка. Еще во времена, когда она работала на этом самом месте, ей часто приходилось заказывать таблетки от давления, так как в компании работает немало людей, чувствительных к его перепадам. Собственно, так она и познакомилась с главным метеорологом фирмы – помогла ему справиться с повышенным давлением, пока ехала скорая. Сейчас же она ощущала острое чувство дежавю, и надеялась, что результат будет такой же, как и тогда – все закончится благополучно.

Дрожащими руками она вынула две последние таблетки, размяла их до состояния крошки и высыпала в стакан с водой. Немного приведя старика в чувство, чтобы он смог самостоятельно глотать, начала вливать содержимое сосуда в украшенный пышными усами рот. Когда дело было сделано, оставалось только ждать: лекарству нужно время, чтобы оно подействовало, поэтому Софа пошла помогать дальше.

Только сейчас, когда мысли уже вернулись в свое привычное состояние, а слух больше не перекрывало внутреннее волнение, она осознала, что слышит страшное завывание и свист, доносящиеся с улицы. Глянув в огромное ветровое окно, девушка увидела вещи, катящиеся по мостовой – сумки, зонты, обувь. Люди же лежали на земле, стараясь не дать очередному порыву ветра поднять их в воздух и со всей силы впечатать в ближайшую стену. Страх сковал ей горло.

Гул в холле нарастал. Стекла, заменявшие в этом помещении стены, вибрировали с такой силой, что все, кто был внутри, притихли в ожидании худшего. Двери все еще были закрыты, но люди в них больше не ломились. Они просто держались за длинную крепкую ручку, чтобы не быть снесенными ветром.

Ураган продолжал усиливаться. В это невозможно было поверить, но машина, стоящая на парковке около главного здания, начала медленно сдвигаться в сторону, приводя глазеющую внутри толпу в неописуемый ужас.

– Нужно срочно пустить всех, кто сейчас на улице, внутрь! – закричала во все горло Катя.

Охранник испуганно покосился на молоденькую девочку, не до конца понимая просьба это или приказ, и все же не осмеливаясь игнорировать руководство – медленно направился к входной двери, осторожно пробираясь через плотно забитый людьми холл. Вот только, дойдя до зафиксированной изнутри ручки, парня тут же грубо остановили чьи-то здоровые мужские руки в рваной кожаной куртке.

– Не приближайся, – прошипел тяжелый бас. – Откроешь дверь и стекло лопнет. Ты же не хочешь, чтобы всех вынесло на улицу, правда?

– Но они же погибнут там, – заблеял пацан.

– Лучше мы, чем они?

– Не знаю… Наверное, нет.

Толпа, находящаяся внутри помещения, с замиранием сердца следила за этой сценой, не решаясь что-либо предпринять. Ситуация была непривычной абсолютно всем. Никто не знал, как следует действовать. Гробовое молчание нарушил лишь тоненький голос ребенка, прозвеневший в напряженной тишине, словно раскат грома.

– Смотрите, тетю уносит, – сказала девочка, указывая пальцем куда-то в окно.

Все обернулись на звонкий голос ребенка и замерли в оцепенении – действительно, женщину, которая все это время держалась за ограждение парковки начало с силой поднимать вверх. Худенькая, одетая в одни джинсы и толстовку, она вся содрогалась от холода и слез, из последних сил удерживая свое хрупкое тело на скользких мокрых перекладинах. Стараясь не смотреть навстречу ветру, она вглядывалась в стекло холла, ища поддержки или помощи, но видела лишь страх и ужас потерянных людей, наблюдающих за ее мучениями из безопасного места. Осознав, что ей не помогут, она закрыла глаза, в последний раз попыталась широко улыбнуться, возможно, вспоминая самые приятные моменты своей жизни и решительно отпустила руки. Ее с силой подбросило в воздух, будто легкую тряпичную куклу, и резко понесло на бетонную стену прямо напротив главного входа. Послышался глухой удар, и плач ребенка ознаменовал начало исчезновения в людях всего человеческого.

– Так нельзя, это варварство! – заорала Софа со слезами на глазах. – Немедленно откройте дверь, нужно затащить тех, кто остался снаружи! – кинулась она было к проходу, но кто-то сильно ударил ее по голове, и она мгновенно потеряла сознание.

Первое, что увидела Рыжая, открыв глаза, был белый потолок, усыпанный светодиодными лампами. «Хоть бы все это был страшный сон. Пусть все будет, как раньше, пожалуйста!» – хорошенько зажмурившись, прошептала Рыжая. Вот только, как бы она этого ни хотела, все, к сожалению, происходило в реальности. Она лежала на месте того самого джентльмена, которого пыталась спасти чуть ранее и, не переставая, дрожала, даже укрытая сверху чьим-то теплым твидовым пиджаком с легким запахом черешневого табака.

Первым в норму пришел слух – она заметила, что ветер стих, и ничто больше не пытается выломать стекла. Вторым вернулось зрение – люди занимали все доступное пространство холла лежа, сидя или стоя. Кто-то спал, кто-то беседовал вполголоса, некоторым помогали девушки с ресепшена, кого-то утешала молитва. И, судя по всему, все, кто был внутри во время бури – так внутри и остались. Никто не решался выйти на улицу, пока не будет стопроцентной уверенности, что ураган не повторится снова.

Преодолевая головокружение и боль в затылке, Софа кое-как смогла приподняться и сесть, оглядывая доступную часть помещения. Справа от нее сидел невысокий пожилой мужчина в твидовых брюках с густой ухоженной бородой, серыми грустными глазами и мягкой приятной улыбкой.

– Как вы себя чувствуете, юная леди? – спросил он хрипловатым голосом.

– Могло быть, конечно, и лучше. Но спасибо и на том, что очнулась, – ответила девушка.

– Вас сильно ударили по голове, я боялся, что может быть сотрясение. В любом случае, еще несколько дней может кружиться голова и болеть затылок. Главное – не перетруждаться.

– Э, спасибо, – на секунду зависла Софа. – Вы доктор?

– В некотором роде, – ответил старик.

– Что ж, спасибо, что позаботились обо мне. Это, я так понимаю, ваше? – протянула ему пиджак Рыжая.

– Это вам спасибо, если бы вы не дали мне таблетки от давления – я бы давно уже был трупом.

– Я просто увидела, что вам плохо, и предположила, что это давление. На свой страх и риск решила попробовать таблетки для сердца. Похоже угадала.

– Похоже, – улыбнулся доктор. – Мне стало намного легче. Плюс погода успокоилась – это тоже помогло.

– А давно ветер стих?

– Где-то с час назад.

– А сейчас сколько?

– Половина пятого. Вы были без сознания четыре часа. Большую часть, скорее всего, просто спали.

– Получается, буря длилась около трех часов?

– Да, она потом стала еще сильнее. Эти две машины снесло, – сказал старик, указывая на искореженный разноцветный металл. – Сверху выбило пару окон в здании и под конец оборвало линию передач, так что первое время мы сидели без электричества.

– Серьезно? А что с теми двумя мужчинами, которые держались за забор?

– Боюсь, что их унесло под машины.

– Ужас! Никто так и не вышел на помощь?

– После того как вас оглушили – никто больше и не пытался.

– Ясно. Грубая сила всегда брала верх над гуманностью.

– Согласен. Но то, с чем мы сегодня столкнулись – не просто стихия, это катастрофа. А в катастрофах люди ведут себя безра…

Не дослушав фразу старика, Софа резко его перебила:

– Подождите, вы сказали, что первое время не было электричества, значит, сейчас оно появилось?

– Да, видимо заработали запасные генераторы.

– А телефоны и интернет?

– Дозвониться до кого-нибудь нет никакой возможности – похоже у операторов произошли сбои систем. А интернет просто-напросто отключается каждые 2-3 минуты. Вон там, – указал старик на скопление людей около стойки ресепшен, – очередь, чтобы послать текстовое сообщение по почте своим родным и близким. Моя уже скоро подойдет, могу с вами поделиться двумя минутами, выделенными мне.

– О, спасибо, это было бы просто замеча… – уже было начала радоваться Софа, но до нее дошел смысл его слов, и она снова взорвалась негодованием. – Стоп, что? Двумя минутами? Кто-то уже определил, кто сколько должен писать сообщение?

– Да, те самые любители грубой силы, которые приняли решение за всех – не выходить на улицу.

– Это немыслимо! Видимо, свобода умерла с той девушкой, оставленной на улице, – сказала Софа, вставая. – Спасибо вам за пиджак, он меня очень согрел.

– Пожалуйста, юная леди. Зовите меня Петр.

– Я Софа, – сказала Рыжая и двинулась по направлению к Кате.

Маленькая пухленькая девочка с приятной открытой улыбкой, слегка кривоватыми зубами и копной густых темных волос вызывала у всех только позитивные эмоции. У Софы же она рождала нежные сестринские чувства, зародившиеся еще тогда, когда она только обучала новую сотрудницу всем премудростям администрирования огромной компании.

– Кать, пойдем поговорим, – окликнула ее Рыжая, заходя в небольшую комнату, где располагалась канцелярия.

– Сейчас, Соф, – ответила та, кутая маленького мальчика в свою кофту.

Несмотря на то, что народ поутих, а погода успокоилась, внутри холла все равно было сильное напряжение. Люди боялись. Боялись неизвестности, обреченности, а главное – они боялись собственной беспомощности. Поэтому любое действие, проводимое в секрете ото всех, воспринималось как утаивание жизненно важной информации или наличие недоброго умысла. Вот и сейчас, уединившись вдвоем в закрытом кабинете, девушки навлекли на себя намного больше подозрений, чем если бы прилюдно обсуждали всех и каждого.

– Что происходит? – начала ходить из угла в угол Софа. – Где наша охрана? Почему контролируют ситуацию не они, а какие-то два непонятных мужика?

– Да черт их знает, Соф. Мужики эти хоть немного помогли людей организовать. Они не очень-то дружелюбные или сердечные, это да, но все же держат толпу и не дают разрастись панике. Нам хотя бы не так страшно, – почти в слезах сказала Катя.

Ее тело уже начали сотрясать истеричные рыдания, похожие на мышиный писк, поэтому Рыжая решила сменить выбранную тактику и, ласково обняв подругу за плечи, более мягким и спокойным тоном продолжила:

– Ладно тебе, ладно. Не плачь. Все будет хорошо. Вы все правильно сделали. Молодцы. Эти люди будут вам очень благодарны! Слышишь? Вы и так делаете все, что в ваших силах, – повторяла, как попугай, Софа, пока всхлипы окончательно не прекратились, а плечи подруги не перестали прыгать вверх-вниз, будто у заведенной игрушки. – Мне сказали, что электричество работает с перебоями, и единственная связь с миром – постоянно отваливающийся интернет. Это так?

– Да, с нашего стационарного компа. Чтобы отправить письмо нужно записаться в очередь. У тебя будет две минуты, чтобы напечатать и отправить сообщение. И если тебе повезет и интернет не отвалится на твоём сеансе, то ты даже сможешь что-то отослать. Вот только получат ли это на другом конце – неизвестно.

– А что говорят в новостях?

– Так мы же и есть новости, Софа! – опять стала переходить на ультразвук Катя. – Без наших серверов мир будто вымер!

– Ладно, ладно, я поняла, – спохватилась быстро девушка. – Телевидение работает?

– Я не знаю. У нас не выведены экраны на антенну, они зациклены на показ одного и того же ролика. Подключиться к телеку не получится.

– Радио?

– Один белый шум, никаких новостей.

– Черт. Ладно, что-нибудь придумаем.

– Не уходи только, Соф! Я тут одна не выдержу! Маша уже потихоньку с ума начала сходить – постоянно ревет в туалете, ни с кем не разговаривает.

– Не бойся, я не уйду, слышишь. Постараюсь тебе максимально помочь, – сказала Рыжая, крепко обнимая подругу.

Девочки вышли в зал, забитый испуганными уставшими людьми, и помещение подсобки размером три на четыре показалось им намного больше, чем то, в котором они оказались сейчас.

На этот раз толпа не казалась такой спокойной, как раньше, у стойки с компьютером явно разыгрывался серьезный конфликт. Двое амбалов крепко держали какого-то щуплого мужичка, отчаянно пытающегося пробиться к технике с рыданием и руганью.

– Да будьте вы прокляты, гады ползучие! Чтобы вы так страдали, как я сейчас! Чтобы ваша семья была в такой же ситуации, и вы не знали, что с ними! – орал во все горло мужик.

Своим пронизывающим голосом и абсолютно неадекватным поведением он начал выводить окружающих из себя, отнимая драгоценное время работающего интернета у тех, кто еще только дожидался своей очереди. И если всем раньше было наплевать на крикуна, то теперь он откровенно их раздражал. Крупная дама, занимающая самое удобное место посередине мягкого дивана, слегка привстала, чтобы обозначить свое выступление, но окончательно не потерять место, и неистово заорала на задержанного.

– Да заткнись ты, убогий! Не один здесь такой. Всем плевать на твое горе, своего навалом. Профукал свою очередь – возвращайся в конец списка, никого это не волнует. Пошел отсюда, или выкинем тебя на улицу к чертям собачьим! – закончила она и тут же плюхнулась обратно.

По холлу прокатился гул одобрения, люди закивали головами в знак согласия с теткой. Кто-то стал материться с предложением прогуляться до лучших мест, где очереди уж точно не бывает. Кто-то пытался дотянуться до виновника, чтобы больно его ударить. Кто-то просто плевался от творившегося вокруг бедлама. И все, абсолютно все начали наполняться такой злостью и ненавистью к происходившему вокруг, что душный спертый воздух в помещении начал потихоньку искрить.

Софа своими глазами наблюдала, как незнакомые ранее люди объединяются в агрессивную безмозглую и бессердечную толпу, для которой собственное благополучие выше всех человеческих принципов. Обессиленный мужчина, сломленный всеобщим натиском и серьезным ударом по голове, резко осел на пол, схватившись за лицо худыми мозолистыми руками, и зарыдал как маленький ребенок.

Рыжая бросилась к нему, стараясь не вслушиваться в жуткие проклятья, посылаемые в сторону несчастного.

– Как вы, мужчина? Очень сильно ударили? Голова не кружится? – суетилась Софа.

Ей казалось, что только она во всем мире в состоянии ему помочь. Этому бедному, напуганному человеку, который не в силах противостоять кровожадной толпе. Может, это обстоятельства рисовали его жертвой, но Рыжая чувствовала, что просто обязана его поддержать, потому что никто другой не решался.

– Хотите воды вам принесу?

– Да пошла ты со своей водой! Все вы идите куда подальше, – заорал мужик, резко подпрыгнув на ноги. – Вертел я вас всех на одном месте. Чтоб вы все сожрали друг друга тут. Лучше сдохнуть на улице, чем в этом гадюшнике, – бросил он последние слова с неистовой агрессией и навалился всем своим щуплым весом на входную дверь.

Она слегка заскрипела, но не поддалась натиску.

– Гребаная дверь! Выпустите меня наружу! Меня тут заживо похоронят! – бился в конвульсиях мужик, дергая за ручку.

Тяжелая дверь никак не поддавалась напору, заставляя худого мужика постепенно выбиваться из сил. В какой-то момент, может быть, он и бросил бы эту затею, но как обычно бывает в нашей стране – тебе обязательно помогут сделать что-то ненужное. Крупный парень со шрамом на лице с силой толкнул заевшую у основания дверь и грубо вытолкнул истерившего на улицу. Затем быстро заблокировал дорогу назад куском отвалившейся фанеры и безразлично-спокойно стал наблюдать за разворачивающимся снаружи бедствием.

Только сейчас Софа увидела, что вся улица покрыта густым белым туманом. Таким непроглядным и густым, что перевернутые машины и выдернутые с корнем деревья, находившиеся до недавнего времени на расстоянии трех метров от ветрового стекла, напоминали невнятные комки в манной каше, более плотные, чем остальное варево, но при этом практически незаметные.

В холле воцарилась тишина. Все прислушивались и ждали. Ждали чего-то своего. Одни – чтобы всё поскорее успокоилось, другие – чтобы всё побыстрее разрешилось, а третьи – чтобы было пострашнее и понагляднее. И лишь несколько человек искренне сочувствовали бедному непонятому мужику.

Вдруг в проем главной двери с разбегу врезался тот самый бедолага, отчаянно прислонясь красным, залитым слезами лицом к толстому стеклу. Его худые руки старались процарапать проход насквозь, а глаза почти вывалились из орбит – так он пытался всмотреться в зеркальную поверхность входной двери. Его тело била сильнейшая дрожь, слюни ручьем текли изо рта, будто тот у него онемел, а одежда на теле полностью облепила худощавое тело. Это было страшное зрелище, но никто не мог отвести взгляд. Все завороженно смотрели, как человек сходит с ума, периодически поглаживая мурашки, видневшиеся на исцарапанных руках.

Глядя на людей, жадно впившихся взглядами в дверь подъезда, словно в экран телевизора, Софа подумала, что присутствующие, видимо, совсем рехнулись от переполняющего их страха, раз так обыденно воспринимают происходящее. Некоторые даже улыбались. Не желая больше этого терпеть, девушка ринулась открывать дверь, но чьи-то сильные руки мягко захватили ее в замок и быстро отодвинули в сторону.

– Отпустите, отпустите сейчас же! Я должна ему помочь!

– Стойте, Софа, не надо.

– Петр? Вы тоже заодно с этими психами?

– Нет, юная леди, нет. Но я понимаю, что если вы еще хоть на метр приблизитесь к этой двери, то окажетесь по ту сторону вместе с бедным Павлом.

– Но он же там погибнет!

– Мы этого точно не знаем. Никто еще не выходил на улицу после окончания ветра, может, там уже безопасно.

– Да вы посмотрите на него, он же сейчас свихнется от страха, – сказала девушка, указывая на дверь.

– Да, это печально, – прокомментировал доктор жуткое зрелище на улице, – но боюсь, что здесь ему не безопаснее, чем снаружи.

– Народ совсем из ума выжил, что ли? Откуда такая жестокость? – обессиленно поникла девушка.

– Воспитанные на фильмах ужасов, боевиках и апокалипсисах, люди думают, что готовы к таким происшествиям и точно знают, как им следует себя вести. Но по факту просто ждут предсказуемой концовки со стандартным хеппи-эндом, где всех спасает какой-нибудь супергерой. Вот только каждый из них забывает, что это далеко не кино, и ситуация сейчас совсем не стандартная. Что будет дальше – никто не знает. Поэтому лучше держать свое сознание холодным, быть расчетливым и готовым ко всему, – сказал Петр, сжимая кулаки до белых костяшек.

Небольшой, с виду хилый старичок вдруг наполнился такой энергией и статью, что впору было сказать, что в нем не семьдесят лет жизни и испытаний, а семьдесят лет охоты, сноровки и мастерства. Он медленно обвел глазами собравшуюся в холле толпу, внимательно изучая некоторые лица по отдельности, и снова вернулся к Рыжей.

– Не бойтесь, Софа. Какой бы ни был конец у этого «кино», он будет счастливым.

– Да? Для кого это?

– Ну, к сожалению, точно не для него, – почти шепотом произнес Петр, глядя в пустое стекло входной двери.

Безумного мужика больше не было видно. Он исчез из поля зрения, пропал с просматриваемых границ, просто начисто растворился в тумане. Люди стали потихоньку возвращаться к своим делам: усилился монотонный шум отрешенных разговоров, развалившаяся очередь снова стала стройной, а групповые молитвы возобновились с новой силой. Все забыли и это происшествие, и этого несчастного за какие-то доли секунды. Будто бы и не было ничего. Будто бы закончился фильм, и теперь снова можно жить дальше.

– Это несправедливо, – прошептала девушка, пряча свои слезы от старика, – он не заслужил такого.

– Согласен, – кивнул головой Петр. – Но здесь никто этого не заслужил.

Следующие четыре часа прошли в зомбическом гудении голосов в холле. Каждый занимался своим делом: девочки с ресепшена старались поддерживать спокойную атмосферу, бугаи руководили продвижением очереди, крупная дама продолжала вещать про бога и его кару, Софа разносила воду и оставшиеся печенья присутствующим в холле детям, а старый доктор неустанно всматривался в дверное стекло в надежде увидеть там какую-нибудь военную форму.

Температура с каждым часом опускалась все ниже. Холодно было уже как в конце декабря, хотя на календаре числился только сентябрь. Изо рта шел пар, стены стали неприятно-холодными, а стекла покрылись зимними морозными узорами. Стемнело быстрее обычного, но уходить домой никто не собирался. Все просто боялись выйти на улицу.

– Разве не должны были уже восстановить связь?

– Видимо, там серьезная авария.

– А военные? Они же обучены, как вести себя в таких ситуациях. Могли бы уже пустить патруль по улицам, чтобы людям помогать.

– Похоже они тоже не решаются выйти из своих укрытий.

– Как же нам тогда быть? Неужели придется здесь ночевать? Я так не могу, мне завтра на работу!

– Серьезно? Ну вали тогда, чего ждешь! Иди, открывай дверь и шагай к метро. Разнылась тут. И без тебя тошно!

Слышались отовсюду недовольные споры.

Мало кто представлял себе, что будет дальше. Никто не решался выйти на улицу, также как никто не решался спросить, почему этого не делают другие. Все просто сидели и ждали смельчака, который бы запросто вышел за дверь, чтобы доказать окружающим, что там спокойно и безопасно. Правда, такого психа почему-то все никак не находилось.

Часы на стене показывали без пяти девять, когда Софа неожиданно поняла, что с самого утра не была в офисной части здания и не видела никого из сотрудников. «Неужели никто из них не спускался за все это время? Никто не приходил проведать девочек с ресепшена, никто не подумал о ней самой, никто не задумался о входной двери и людях, сидящих внизу?» – движимая этими мыслями девушка первый раз за последние девять часов подошла к двери, ведущей внутрь здания и нерешительно подергала за металлическую ручку. Как можно было ожидать, проход был заперт. А учитывая, что снаружи ключи были только у одного человека, практически весь день проспавшего в углу холла, ее так никто и не додумался проверить раньше.

И все же – их закрыли. Их осознанно отрезали от остального офиса, от техники, от еды, от тепла, от безопасного пространства. Их просто бросили тут умирать. Это стало сильным ударом для девушки. По телу побежали холодные неприятные мурашки, а мысли заполнились злыми ядовитыми словами о людях, с которыми она все это время работала.

– Черт, они за это поплатятся, – сквозь зубы прошипела Софа и быстро зашагала в сторону спящего охранника. – Слышь, мужик, проснись.

– А?

– Проснись говорю! – пнула его Рыжая.

– Чего такое? – подскочил парень. – Опять ураган?

– Я твой ураган, – нагнулась к нему девушка. – Где ключ от двери, ведущей в офис?

– Что? Ну, у меня, а что?

– Давай сюда, сейчас найдем тебе место поудобнее.

Видимо, на парня подействовало это заманчивое предложение, так как он очень быстро достал из внутреннего кармана маленький серебряный ключик и протянул его Софе. Девушка крепко сжала в руке острый металл и, развернувшись к уже засыпающей толпе, громко и четко произнесла:

– Внимание. Я сейчас открою дверь в основной офис, и мы с вами сможем подняться на второй этаж офисного центра. Там есть еда… ну… я надеюсь, что там еще есть еда, вода, туалет и мягкие кресла. Там можно будет устроиться на ночь тем, кто решил остаться. Прошу вас соблюдать спокойствие и уважать чужую собственность. Мы все попали в непредвиденную ситуацию и не хотим, чтобы у кого-нибудь впоследствии появились проблемы. Согласны? – сказала Софа, внимательно рассматривая лица, находящиеся в помещении.

Не услышав ожидаемого гула голосов, выкриков и ругани, девушка была обескуражена поведением людей. Они настолько ослабли от пережитых потрясений, что только и могли, что слегка покачивать головой в знак согласия.

Софа недоверчиво оглядела весь холл и медленно двинулась к двери, продолжая опасаться чьей-нибудь неожиданной резкости. Но, дойдя до нужного прохода, поняла, что никто еще даже не встал со своего места, не говоря уже о возможной неконтролируемой панике. «Может, они мне просто не поверили?» – мелькнуло у нее в голове, но, обернувшись, она поняла, в чем было дело. Прямо позади нее стояли те самые бугаи, которые в течении всего дня строили из себя единственных и неоспоримых предводителей, и пристально смотрели на девушку. Не до конца понимая нахлынувший на нее страх, Софа вдруг осознала, что, возможно, совершила очень большую ошибку, позволяя им свободно подняться наверх. Но изменить что-либо было уже поздно – тот, что в кожаной куртке, силой забрал у нее ключ.

Только после того, как дверь оказалась действительно открыта, народ стал потихоньку подниматься со своих мест, бережно собирая вещи с пола.

– Вот сотрудники удивятся, когда нас увидят, – сказала Катя, подходя сзади к подруге.

– Только тому, что мы еще живы, – резко ответила ей Софа и пошла вслед за потоком.

Второй этаж больше походил на открытый лабиринт, состоящий из кучи рабочих столов шкафов и тумбочек, чем на рабочее пространство. Лишь три помещения в нем имели стены – и два из них были общественного пользования. Вытянутый прямоугольный холл с одной стороны заканчивался кабинетом Катиной начальницы, а с другой – туалетом и дверью на пожарную лестницу. Посередине, разрезая офис на две части, стояла кухня с холодильником, чайником и другими атрибутами зоны отдыха. Конечно, там была и куча дорогущей техники, и личные вещи, и даже записи с секретными разработками, но на это сейчас всем было абсолютно наплевать – люди искали комфортного убежища, а находя, бездумно засыпали.

Обойдя по периметру всю секцию, девочки встретились около двери, ведущей на главную лестницу. Она находилась в самом конце коридора, и, естественно, тоже была заперта на ключ.

– Никого из ребят, да? – Катя вслух произнесла то, о чем думала Софа.

– Да. Значит они пошли в новую часть здания, там безопаснее, – кивнула Рыжая.

– Может, пойдем их поищем?

– Нет, на сегодня хватит приключений. Надо поспать, – отговорила ее Софа, боясь признаться подруге, что тут уже их заперли окончательно.

Внутренних ключей у охранника уже не было. Да и двери были достаточно крепкими, чтобы их просто-напросто выломать. Так что, как ни крути – они снова оказались запертыми в ловушке. Не такой страшной и опасной, как изначально, но все же безвыходной.

Вернувшись к первому пролету, подруги без раздумий пошли в кабинет Катиной руководительницы, где под кипой бумаг и папок скрывался мягкий плюшевый диван. Они скинули все документы на пол и улеглись в обнимку, согревая друг друга своим теплом.

– Как ты думаешь, погода завтра будет лучше? – прошептал напуганный тонкий голос.

– Не знаю. Очень на это надеюсь, – ответил другой, более низкий и мягкий.

– Как же хочется какао.

– Какао?

– Ага, когда за окном была плохая погода, в детдоме нам всегда давали какао, – сонно прозвучал Катин голос, и комната наполнилась легким тонким храпом.

Софа еще долго лежала и думала о том, как же все-таки непредсказуема бывает жизнь, заставляя человека кардинально пересматривать выстроенные годами приоритеты, меняя их за какую-то долю секунды. О том, почему эта участь выпала именно на их неприметное время. И о том, где бы ей сейчас добыть подруге какао. Именно на этой мысли она и погрузилась в крепкий, вязкий сон без сновидений.