Читать книгу Автограф Любви, или Дверь, распахнутая в Себя (сборник) - Елена Майдель - Страница 7

В первый раз это случилось, когда мальчику было всего три года. Ася уже жила одна. Ее муж Андрей перед отъездом в очередную «горячую точку» напутствовал маленького сына: «Остаешься за главного! Береги маму до тех пор, пока я не вернусь…» И не вернулся. Но ребенок воспринял слова отца всерьез и чувствовал себя ответственным за свою так неумело скрывающую слезы отчаяния, и такую молодую маму. Он видел, как она старалась постоянно чем-то себя занять, механически делая домашние дела после работы. Когда ей кто-то звонил, она уходила с трубкой в другую комнату или закрывалась в ванной, чтобы сын не слышал, как она плакала, рассказывая о том страшном письме с известием о гибели его отца. А он слышал… Не столько слова, не всегда понятные детскому уму, сколько боль материнского сердца, отзывавшуюся в его маленьком теле каким-то острым ранящим звоном… Мальчику тогда хотелось немедленно вырасти «до взрослости», чтобы защитить самое дорогое в жизни – любимую маму…

В тот памятный вечер Ася пришла в комнату сына, чтобы, как всегда, прочесть ему на ночь сказку про героев, по традиции, заложенной отцом. Ася вспомнила, что даже имя сыну – Святослав – они выбрали также по просьбе Андрея – героическое, прославляющее старинную военную династию его семьи. «Погоди! – смеялся тогда ее муж, – Этот пацан еще так прославит нашу фамилию, что его имя в историю впишут!». «Эй! Не посрами династию, сынок!» – горделиво улыбался он, укачивая довольного мальчугана.

…В отличие от мамы Славик засыпал довольно быстро, хотя старался держаться и дослушать историю до конца. Ася укрыла его, поцеловала, убавила свет ночника и пошла коротать еще одну бессонную ночь. Все шло как обычно, она даже задремала. Но посреди ночи ее что-то резко встряхнуло, она вскочила, сердце бухало набатом, возвещающим беду. Слегка помедлив спросонья, она кинулась в комнату сына, включила ярче свет и – обомлела… Славик лежал на спине, откинув подушку, в странной, какой-то «неживой» позе, бросалась в глаза восковая бледность застывшего как в мраморе личика… И он …не дышал! В порыве объявшего ее ужаса Ася схватила сына, начала его трясти, слушать – бьется ли сердце, заливаясь слезами, громко звала его по имени и готова была упасть в обморок прямо рядом с застывшим, не просыпающимся ребенком… «Только не это! За что? Господи! Не отнимай у меня и его!» – горестно приговаривала она, невпопад тыкая одеревеневшими пальцами в телефон для вызова скорой помощи. А дозвонившись и не зная, как пережить ожидание, без конца щупала пульс малыша, гадая, что же могло с ним вдруг случиться.

Врачи скорой помощи, прибывшие удивительно быстро, тоже оказались в замешательстве – пульс у ребенка был замедленным, едва прослушивался, дыхание почти не улавливалось, странная бледность и застылость тела… но это была не кома. Они сразу заговорили о немедленной госпитализации, детальном обследовании и уже собирались ввести мальчику стимулирующие сердце препараты, как Славик внезапно сильно содрогнулся, глубоко вздохнул и открыл глаза…

«Мама, что случилось? – как ни в чем не бывало спросил он, – «Зачем здесь врачи? Ты что – заболела? Что с тобой?» Заплаканная Ася схватила сына в охапку и ощупывала его лицо, руки, ноги, не веря своему счастью и шепча: «У тебя ничего не болит?» Обескураженные врачи, видавшие всякое в своей практике, разводили руками и списали загадочный инцидент на «чудо». Получив подпись Аси на отказе от госпитализации, медики уехали, оставив мать, не выпускающую из объятий своего малыша, проживать его неожиданное исцеление.

В следующий раз это произошло ровно через год…

Все шло как обычно. Ася немного успокоилась, пришла в себя, все свое свободное время уделяла только Славику. Малыш быстро научился читать, писать, знал наизусть весь алфавит, неплохо рисовал, но в целом, немного опережая своих сверстников, рос внешне обыкновенным ребенком. Только однажды он преподнес матери неожиданный сюрприз… Как-то раз, когда они проходили мимо музыкального магазина, он вдруг показал в витрине на флейту и выразил настойчивое желание на ней поиграть. Удивленный возрастом покупателя, продавец с улыбкой открыл ему футляр, воспринимая просьбу мальчика не более, чем каприз избалованного ребенка.

Но Славик спокойно и умело взял инструмент в свои маленькие ручки, сложил в нужную позицию губы, вздохнул… и на весь магазин полилась нежная тягучая мелодия… Неизвестная, словно отголосок музыкальной манеры минувших веков, грустная, словно прощание с родиной, пронзительная, словно последнее объятие любви… Стали оборачиваться на чистый звук, постепенно подходить завороженные покупатели и продавцы других отделов. Замерев от неожиданности, Ася в ошеломлении закрыла рот руками, не позволяя готовым вырваться вопросам нарушить гармонию этого волшебства. Вместе с растерянным продавцом они составляли «скульптурную» группу «Остановись, мгновение!» Ребенок же без тени смущения закончил играть, аккуратно положил флейту в футляр, вернул его в руки онемевшему парню, затем неторопливо вытер бумажной салфеткой губы и под шквал аплодисментов потащил мать за руку прямо к выходу… Когда на улице, через квартал от магазина, отошедшая от шока Ася спросила сына: «Что это было?», Славик по-детски беззаботно отмахнулся: «А! Не знаю! Просто вспомнилось…» и, подпрыгивая, побежал вдогонку за большой собакой, которую вел на поводке старик.

Так, потаенным надеждам Аси, что ее мальчик «такой же, как все» не суждено было сбыться. Прошедший относительно спокойно следующий год отнюдь не гарантировал, что «затишье от нежданных чудес» продлится навсегда. Она подспудно все время боялась какого-то потрясения, уповая лишь на то, что оно не станет смертельным. Известно, что чего больше всего боишься в жизни, непременно притянешь к себе…

Ася уже научилась засыпать без слез, безсонные ночи остались в прошлом. Но именно в эту ночь ей что-то назойливо мешало уснуть, чудились какие-то шорохи, шаги, странные звуки, блики света… Но она не вставала. Сказки теперь Славик читал себе сам, только потом просил объяснять непонятные слова. Наконец, она задремала… И точно также, как в ту, страшную первую ночь, Ася была вырвана из сна ужасом предчувствия. Накинув халат, стараясь не шуметь, встревоженная мать осторожно открыла дверь в детскую, где свет больше не оставлялся на ночь. Включив ночник, она застала знакомую картину… Славик лежал в той же позе, без подушки, с мертвенно бледным лицом и без признаков дыхания… И тут Ася, уже готовая рухнуть в панику, увидела на тумбочке у ночника листок из тетради, на котором печатными буквами было написано: «Ни чево не бойся Мама я вернусь толька ни тряси меня проста падажди». Сквозь слезы Ася снова и снова читала эти несколько слов и целовала каждую ошибку на этом клочке надежды… Потом уселась на пол возле кровати сына, обняла его и приготовилась ждать… хоть целую вечность…

Вечность не понадобилась. И хотя Ася в своем тревожном полузабытьи потеряла счет времени, момент «возвращения» Славика она не пропустила. Снова по его телу прошла сильная судорога, затем последовал глубокий вздох, дыхание стало слышимым и ровным, ресницы затрепетали. Когда сын открыл глаза и увидел сидящую возле него испуганную мать, он загадочно и светло улыбнулся: «Молодец ты, мама! Видишь – дождалась!» Но тут уж Ася не выдержала, заплакала и спросила, что же все это означает, что это за болезнь такая… А Славик, улыбаясь, как-то очень по-взрослому, ответил: «Не болезнь это, мамочка… Просто я летал на свою планету… Очень я скучаю по ней…» «Как это – „летал“?» – задохнулась от смешанных чувств Ася… Славик очень по-мужски, «как папа наказывал ему» успокоил мать обещаниями потом все рассказать и отправил ее досыпать оставшиеся до утра часы, уверив, что на сегодня больше никаких путешествий не будет.

Материнская любовь и здравый смысл подсказывали молодой женщине, что ожидать от маленького мальчика вразумительных объяснений не стоит, как и давить на него тревожащими ее вопросами. Она бы с радостью отнесла все произошедшее к детским фантазиям и кошмарным снам, если бы не увиденное собственными глазами. Тут никакой здравый смысл не помогал… Но она предпочла больше не расспрашивать сына ни о чем, а он словно забыл о странных ночных эпизодах.

Простая жизнь их маленькой семьи покатилась дальше своим чередом, не испытывая больше на прочность материнское сердце. Однако, сын все-таки постоянно ее удивлял. Например, он напрочь отказывался есть любые котлетки и колбаски, жареных курочек, молоко и яйца, любил мамины пирожки с капустой, сырники, яблоки и бананы. Ася невольно подчинялась и пересмотрела по просьбам сына все их нехитрое меню. Славик ладил со сверстниками, легко учился всему, что ему нравилось, становился очень самостоятельным и ответственным. Пришло время задуматься о том, в какую специализированную школу его определять…

Но жизнь корректирует любые человеческие планы… Ася готовилась отметить свой тридцатилетний юбилей. Сыну исполнилось семь. И в один из вечеров, предшествующих асиному дню рождения, Славик попросил маму об очень важном и серьезном разговоре. Она сразу встревожилась, засуетилась в предчувствии какой-то мнимой опасности, но сын спокойно, как-то очень по-мужски, накрыл своими ручками ее ладони и усадил напротив себя за кухонный стол, где они собирались пить чай.

«Мамочка! Я хочу сделать тебе очень особенный подарок на твой юбилей, – без предисловий начал он, улыбаясь. – Я давно его готовил, не один год… Наконец, мне… разрешили!» Предвосхищая Асины вопросы, он выставил ладошку останавливающим жестом: «Я хочу пригласить тебя в гости на… свою планету! Хочу, чтобы ты сама увидела, какая она красивая и совсем другая, чем Земля… Чтобы больше не боялась, когда я улетаю на нее увидеть родных и друзей… Просто раньше было нельзя, ты не была готова… И вот сейчас мне… разрешили…» Ася долго растерянно молчала, а Славик с надеждой заглядывал ей в глаза, которые она отводила, пытаясь скрыть страх от услышанного. «Ну, что ты такое говоришь, сынок! – наконец, выдавила она из себя, – Ну, как это мы «полетим»… космического корабля у нас нет…» «А он нам и не нужен, мамочка! – радостно засмеялся сын, – Все очень просто! Мы с тобой заснем ночью как всегда, только за руки возьмемся, чтобы не потеряться… И полетим в своих прозрачных шарах… Люди не знают еще, что у многих уже есть такие шары для полетов в космос…! Летает ведь не это тело, которое спит в кровати, а другое… в котором живет душа…» Ася в замешательстве не знала, что ответить, как ей реагировать на странные слова любимого ребенка. Где-то на заднем плане ума проскользнула мысль, что нужно будет показать его психологу.

«Просто доверься мне, мамочка! – уговаривал Славик, – Я так сильно тебя люблю! Ничего плохого с нами не случится…я же знаю дорогу! И мы обязательно вернемся! Соглашайся! Проход туда открывается раз в год, когда моя планета подходит близко к нашей вселенной… У нас есть только три дня…» Ася снова заплакала, не зная, как поступить, какие аргументы привести, чтобы остановить эту пугающую ситуацию… Сын обнимал ее, успокивал, убеждал, что он не сошел с ума, просто на свете есть вещи, о которых люди лишь догадываются, а он хочет, чтобы его мама – ЗНАЛА… что и за пределами Земли есть удивительная другая жизнь.

Через два дня Ася сдалась. И вот в ночь, предшествующую ее тридцатилетию, она «на всякий случай» выпила снотворное, затем они вместе с сыном улеглись в ее спальне на большой кровати, взялись крепко за руки, собрались с духом и очень быстро заснули…

Постепенно, густым туманом их окутал единый общий сон… От неподвижно лежащих на спине тел отделились две небольшие световые сферы, которые медленно начали подниматься вверх. Неведомый магнит неодолимо вытягивал их все выше и выше, увеличивая скорость, пока они не оказались в просторном, немного сумрачном тоннеле. Каким-то образом Ася «знала», что это именно она «плывет» рядом со своим Славиком, которого воспринимала лишь как сверкание цветных искр, вроде недавно виденного ими в цирке зеркального шара. Одновременно Ася «наблюдала» как бы со стороны и себя самое, но ее сфера излучала робкий серебристо-белый свет со вспыхивающими все реже темными точками – это таял и исчезал ее страх. Однако, было и нечто общее между этими двумя, несущимися в вакууме как выпущенные снаряды, энергетическими «ядрами» – в центре каждого их них пульсировал, переливался розово-алыми оттенками фантастически прекрасный сгусток какой-то волшебной силы… Не испытанная ею никогда прежде, легкость парения в загадочном поле возвращала душе утраченную детскую беззаботность, лихую безшабашность и творческое всемогущество, вызывала огромное желание узнать и понять – что же там, за пределами дозволенного на Земле, столь сильно ограниченного знания…

Время растворилось. А полет двух соединенных световыми нитями сфер все длился и длился в вечном «сейчас» сквозь звездное пространство Космоса. Вдруг Асе почудился вскрик Славика: «Вот она – моя планета, мама! Смотри! «– так звонко отозвалась в глубине ее сознания четкая мысль сына. Далеко на горизонте перед ними возникли и приближались текучие, спиральные вихри фиолетово-синего, лилового с яркими золотыми проблесками вспыхивающих протуберанцев, сгустившегося живого огня… Она не успела задуматься, каким образом они в него влетят, не сгорая, как атмосфера неизвестной планеты мягко и дружелюбно приняла их в свои горячие, но не обжигающие объятия…

Было чему удивиться… Вязкое и чуждое пространство, похожее на густой маслянистый пар, обволакивающий изумрудными световыми наплывами, не позволяло воспринимать окружающее четко и в полном его объеме. Здесь явно недоставало солнечной кристальной ясности земного воздуха. Асе приходилось двигаться осторожно и медленно, как на большой глубине под толщей воды, еще и потому что неожиданно и отовсюду возникали странные бесформенные объекты, меняющие свои очертания будто по чьему-то велению. Славик же чувствовал себя как рыба в воде, торопливо увлекая мать за собой вперед и заботливо посылая ей мысли успокоения: «Мама, потерпи, сейчас ты сонастроишься со здешними вибрациями и станешь видеть гораздо лучше…» И действительно, по мере продвижения по «терра инкогнита», будто кто-то извне настраивал внутренний «бинокль» ее не человеческого зрения, наводя фокус и «протирая линзы»… Результаты этого процесса настолько ошеломили Асю, что сбили бы ее с ног, если бы в этой новой форме они у нее были…

После стремительного пролета сквозь очередную многоцветно-радужную арку-портал, постепенно повышающую и настраивающую градус асиного восприятия, перед путешествующими гостями открылся нереально изумительный по красоте и неожиданной новизне проявления, ни на что не похожий и по-своему прекрасный мир…

Изумрудно-лиловые наплывы, затруднившие вначале передвижения асиной сферы, оказались гигантскими, колышащимися под едва ощутимым «ветром», причудливыми растениями, простершими на немыслимую высоту свои мрачновато окрашенные владения. Они беспорядочно сплетались крупными эфемерными листьями, темными текучими струями стеблей с пушистыми, будто «ватными» хлопьями крупных цветков на ветвях в какой-то заколдованный, ежесекундно меняющийся лес, создавая впечатление планетарного шалаша или укрытия для неизвестных форм жизни… Внезапно путешественники вылетели словно из темной «пещеры» растительной чащи на необозримый простор светящейся равнины, и перед ними открылась захватывающая дух, необыкновенная и величественная панорама, достойная кисти вдохновленного Богом Художника.

В скрещенных причудливыми цветовыми узорами, розово-золотых лучах двух ярких солнц, на неохватном взором горизонте простирался, сверкал и перетекал оттенками грандиозный город, к центральному торжественному ансамблю которого устремлялись со всех сторон тысячи радужных сфер. Мягко и равномерно рассеянное в атмосфере, исходящее от него свечение отражалось на зеркальных оболочках многочисленных, похожих на игрушечные мыльные пузыри, шаров неизвестными на земле красками. Некоторые сферы плыли прозрачными, другие выглядели матовыми, но постепенно они начали соединяться друг с другом в огромные, похожие на молекулы, структуры, словно кто-то собирал в единый букет разноцветные воздушные шары… Они напоминали Асе сложные детские конструкторы-пазлы, а, может, гигантские виноградные гроздья, или пчелиные соты, но с иным, не повторяющимся в каждом случае строением.

Прежде, чем Славик решительно направился к одному из подобных образований, чтобы слиться с ним, он снова мысленно обратился к матери с просьбой оставаться спокойной и слегка в стороне, чтобы он мог познакомить ее со своей «семьей». Ася опять немного растерялась, не понимая, как реагировать на происходящее… Но ей не было страшно, она ощущала в себе какие-то незнакомые, новые и неожиданные резервы энергии, в которых напрочь отсутствовал даже намек на негатив. Напротив, Ася жадно впитывала чудесные впечатления с поистине безграничным детским любопытством.

Молодую женщину, не имеющую в арсенале своей человеческой памяти подобного опыта, и невольно сравнивающую увиденное со знакомыми образами Земли, прежде всего поражала какая-то зыбкость, постоянная изменчивость, неустойчивость и некая призрачность этой новой реальности. Ей казалось, что любой сильный тайфун или цунами легко сметет и разрушит этот сказочный город вместе с его хрустальными, сотканными из света строениями и сферическими телами его обитателей… Еще ее несказанно удивила абсолютная тишина, непривычное и немного угнетающее беззвучие, как в немом кино… «А как же музыка, пение птиц, богатство человеческих голосов… и вообще весь шум живой жизни?» – недоумевала Ася, зависнув в ожидании приглашающего знака от своего любимого гида… И все же, интуитивно она чувствовала, что все ее земные умозаключения не имеют ничего общего со здешними законами существования.

Тем временем, безграничное, словно распахнутое в иные «небеса» и открытое по всем векторам, пространство перед центральным, похожим одновременно на дворец и на официальное здание, сооружением продолжало заполняться слетающимися на чей-то негласный зов жителей планеты. Нежных красок и разных размеров световые сгустки энергий планомерно распределялись и притягивались к определенным объемным конструкциям, безошибочно находя «своих»… Их становилось все больше, и скоро Ася уже не смогла бы найти именно ту из них, в которую погрузился ее сын.

Однако, постепенно из общей, танцующей неведомый танец сближения и дышашей в унисон, световой массы выделилась и заметно приблизилась к растерянной гостье одна из самых фееричных структур. Асе подумалось, что эта «семья» занимает какое-то особое, привилегированое положение среди остальных. Сложное, многоярусное, без признаков симметрии, но очень гармоничное при этом, соединение пульсирующих сфер вдруг одним легким выдохом развернулось единым ярусом в горизонтальную плавную дугу, похожую на жумчужное ожерелье. и Ася оказалась в ее центре. Она ощутила себя как на сцене – под прицелом пристального внимания множества существ, которые устремили на нее очень разные, едва ощутимые, тончайшие энергетические лучи своего внимания. Она почувствовала их касание не привычным физическим телом, в виду его отсутствия в данный момент, а чистым сознанием, в которое осторожно полились мысли приветствия, радушия, доброго интереса… Рядом в то же самое мгновение снова оказался сын и словно «переводил» маме обращение к ней своей планетарной семьи…

Смущенная повышенным вниманием к себе, молодая женщина не знала, как вести себя в столь необычном общении, что отвечать на едва понимаемую «речь», которая внезапно начала проявляться в ее разуме целыми фразами. Ей удавалось каким-то образом считывать посылаемые ей мысли, но она не понимала, КАК это происходит. После приветствий и гостеприимного приглашения на небольшую экскурсию по светоносному городу от главы сиятельного семейства, Ася «услышала» буквально следующее.

«Мы рады приветствовать тебя на нашей планете как представительницу Земли из другой вселенной. Мы ждали тебя и готовились к нашей встрече. Наша планета достигла больших успехов в преобразовании космической материи, сотворении новых форм и сочетаний на ее основе. Мы сделали целый океан открытий в разных областях знания. Мы свободны и способны летать на другие космические объекты, посещаем разные планеты, иные миры и цивилизации других вселенных. Мы посылаем туда наших избранных героев, чтобы они проживали там воплощения и приносили для нашего развития ценные опыты неизвестной нам жизни. Твой сын – один из них. Наш коллективный разум не знает границ, нам раскрыты многие тайны мироздания… Однако, есть еще такие состояния сознания, которые нам пока не доступны.

Из всех планет, которые имеют миры третьей плотности, планета по имени Земля отличается не только особой красотой и ярким разнообразием форм физического мира. Человечество Земли за миллионы лет эволюции сотворило в своих недрах самую загадочную и желанную для огромного числа других цивилизаций тайну… Познать эту тайну – прожить и понять ее – в очередь на земную жизнь стоят миллиарды желающих обогатить свою душу этим невероятной космической силы опытом… Твой сын – наш посланник – не в первый раз пришел на Землю, чтобы узнать этот сокровенный секрет. Но в этот раз он выбрал именно тебя, чтобы постичь самую сердцевину или вершину сей божественной тайны…»

Ася недоумевала и всеми силами старалась понять, о какой такой «тайне» ей «рассказывает» этот облеченный властью представитель чужой планеты. И тут ей показалось, будто Славик успокаивающе взял ее за руку…

«С бесконечным почитанием уникальной красоты твоего существа, – продолжил свою мысленную речь глава элитарной семьи, – мы просим тебя показать нам сейчас живое проявление этой тайны в человеческом сердце…»

«Как? – заметалась асина мысль, – Что показать… о чем он говорит?» – и обратила свои вопросы к мерцающей розовыми бликами и вибрирующей словно перед экзаменом, сфере Славика. «Мамочка! – донеслось до нее, – представь и обними меня так сильно, как ты любишь меня… все просто… Вспомни о своей любви… ко мне… к папе, к своей матери…»

Ася представила… и была будто взорвана изнутри ярким пламенем такой мощи, что невероятный фонтан ослепительного света потоком вырвался из ее глубины и озарил все пространство вокруг, изменяя его поле, отражаясь на световых оболочках тысяч сфер, выплескивая энергетические цветные струи радости, нежности, преданности, терпения, самоотдачи… Всего величия божественных качеств, которые включает в себя безусловная Материнская Любовь… самая бескорыстная и высокая по вибрациям из всех видов земной и божественной Любви… Восхищенный трепет благодарности от мгновенного, пусть и краткого прикосновения к этой величайшей тайне прокатился энергетической волной по всем собравшимся от свершившегося у них на глазах истинного чуда…

«Одно дело – знать, что существует Божественная Любовь, и совсем другое – ПРОЧУВСТВОВАТЬ Ее всей душой, всем сердцем, проживать в ощущениях всем физическим телом…» – донеслась до ошеломленной Аси последняя мысль планетарного представителя, – «Наша благодарность тебе за этот визит и щедрый дар Любви из твоего чистого сердца – безмерна… Наслаждайтесь каждой минутой чувственной жизни на Земле, потому что это – редкое счастье…»

Ася проснулась от проникших в окно ее спальни первых лучей Солнца, по-хозяйски взиравшего с небесной высоты на двух обнявшихся и крепко спавших людей, еще пребывающих в своем – длиной в целую ночь – невероятном путешествии. Шлейф не заданных Асей вопросов еще роился в ее проснувшемся мозгу исчезающими всплесками мыслей… почему в том холодном мире нет детей и животных, нет музыки и пения птиц, есть ли у них семейные пары, как они рождаются, есть ли смена сезонов… и так далее, но звуки родного мира все более захватывали сознание и наполняли ее радостью возвращения домой… «Боже! Как прекрасна наша Земля! – была ее первая мысль. – И как же мало мы ее любим! Всё! Обязательно возьму Славику котенка или щенка…! «Потянувшись и как бы заново ощутив все свое тело, она горячо и нежно опять обняла своего необычного сына и прошептала ему на ухо, какое же это невероятное счастье – простое земное объятие Любви, которое – она теперь мудро понимала – доступно совсем немногим душам во вселенных.