Читать книгу Молчание: алхимия и анализ - Елена Нечаева - Страница 7

Защитное молчание – это акт психической самозащиты, в котором слово замолкает не потому, что его нет, а потому что его произнесение угрожает внутреннему равновесию субъекта.

В отличие от травматического молчания, где речь невозможна из-за отсутствия символического материала, защитное молчание осознанно или бессознательно выбирает отсутствие слова как способ избежать боли, стыда, осуждения, разоблачения или нарушения привычной идентичности.

Это молчание не пассивно, оно – форма сопротивления, одна из тех, о которых писал Фрейд уже в первых работах по технике психоанализа. Оно возникает не как пустота, а как реакция на интерпретацию, на запрос Другого, на близость раскрытия.

Молчание здесь – щит, за которым субъект прячет то, что пока не может быть признано ни себе, ни аналитику.

Молчание как сопротивление

Фрейд в статье «Анализ конечный и бесконечный» прямо указывает, что сопротивление не исчезает от того, что мы его распознали.

Молчание в этом контексте – не просто отказ от ответа, а повторение детских защит, которые Эго сохраняет даже тогда, когда они уже неадекватны реальности. Оно говорит: «Я скорее замолчу, чем позволю тебе увидеть это» – будь то желание, воспоминание, аффект или фантазия.

Пример

Мужчина регулярно приходит на сессии, говорит об отношениях с коллегами, трудностях на работе, проблемах с женой – но каждый раз, когда речь заходит о сексуальности, он отвечает коротко, переводит тему, а в один из дней просто замолкает на всю вторую половину встречи. Это не усталость, не «нет слов» – это защита против возможного разоблачения своих сексуальных фантазий, которые он считает «неприличными».

Стыд как двигатель молчания

Стыд – один из самых мощных моторов защитного молчания.

В отличие от вины (которая говорит: «я сделал что-то плохое»), стыд шепчет: «я – плохой». Стыд затрагивает всю личность, а не отдельный поступок, и потому вызывает желание исчезнуть, скрыться, замолчать.

Психоаналитическая традиция рассматривает стыд как реакцию на взгляд Другого, на нарушение границ интимного. Когда субъект чувствует, что аналитик «уже знает» или «догадывается», молчание становится последним барьером между «мной» и «моим стыдом».

Пример

Женщина, пережившая прерывание беременности в юности, никогда не говорила об этом. В анализе она приближается к этой теме, но внезапно перестаёт приходить на сессии. Когда возвращается – говорит, что «просто не было настроения». Позже признаётся: «Мне показалось, что вы смотрели на меня по-другому… Я подумала, что вы обо всём поняли. Мне было невыносимо». Это – стыд, выразивший себя через молчание и прерывание контакта.

Избегание как стратегия выживания

Иногда молчание – это не столько защита от аналитика, сколько защита от самого себя.

Субъект избегает не столько разоблачения, сколько встречи с внутренней реальностью, которая кажется непереносимой: «Если я это скажу вслух – оно станет правдой». А если продолжу молчать – «может, оно исчезнет».

В этом смысле молчание – психологический компромисс: субъект признаёт наличие содержания (иначе не было бы страха), но отказывается от его символизации, чтобы не нарушать устоявшуюся, пусть и болезненную, структуру Я.

Пример

Подросток, у которого есть суицидальные мысли, ни разу не называет их напрямую. Он может говорить о «желании уснуть и не проснуться», о том, что «мир был бы лучше без него», но когда аналитик спрашивает: «Вы думаете о самоубийстве?» – подросток замолкает, отводит взгляд, смеётся нервно. Это избегание как способ сохранить контроль: пока он не сказал «да», он не принадлежит миру смерти.

Молчание и перенос

В переносе защитное молчание часто воспроизводит отношения с первичными объектами, особенно с теми, в присутствии которых слово было опасно: оно вело к наказанию, насмешке, отвержению, молчаливому отсутствию отклика.

Аналитик в такой ситуации становится Другим, перед которым нельзя говорить, даже если он на самом деле слушает и принимает. Молчание здесь – повторение травмирующей сцены: «Я уже пробовал говорить – меня не услышали. Зачем повторять?».

Пример

Пациентка, выросшая в семье, где эмоции не выражались, а слёзы считались «слабостью», никогда не говорит о страхе или горе. В анализе она замолкает, когда начинает плакать. Однажды она говорит: «Мне стыдно, что я плачу у вас… В детстве мне говорили: если плачешь – никто тебя не полюбит». Её молчание – повторение внутреннего запрета, усвоенного в детстве.

Молчание и идентичность

Многие формы защитного молчания связаны с защитой идентичности. Субъект молчит не потому, что «стыдно», а потому что «если я это скажу, я перестану быть собой». Особенно это заметно у тех, чья идентичность построена на идеале сильного, контролирующего, «непробиваемого» Я.

Пример

Успешный бизнесмен, привыкший держать всё под контролем, приходит на анализ из-за панических атак. Он никогда не говорит о страхе, только о «физиологической реакции организма». Когда однажды он случайно произносит: «Мне страшно», он сразу замолкает на несколько сессий. Потом признаётся: «Я почувствовал, что стал слабым. Как будто я больше не тот». Его молчание – попытка сохранить идентичность, угрожаемую признанием уязвимости.

Защитное молчание – это не отказ от анализа, а его начало.

Оно сигнализирует о том, что субъект подошёл к границе того, что можно назвать. Его задача – не «проговорить всё», а пройти через страх быть услышанным.

И задача аналитика – не превратить молчание в речь любой ценой, а сохранить пространство, в котором молчание может стать доверием, стыд – признанием, а избегание – выбором говорить.