Читать книгу Городской роман или Школа Карабаса - Елена Овчинникова - Страница 5

На следующее утро девочки после мытья в душе старательно накручивали на головы бигуди. Лишь кучерявая от природы Вика была освобождена от этой процедуры. Зато она с удовольствием помогла накрутиться новенькой, усадив ту перед зеркалом в гримерной комнате. В результате – волосы Нади так непривычно туго стянули бигуди; что заставило ее еще больше почувствовать себя не в своей тарелке.

Затем все собрались в кухне, которая располагалась в самой маленькой комнате клуба. Однако, несмотря на свои размеры, она была значительно больше той кухни в хрущевке, где проживала Надя. Тут не было никакого окна, и помещение освещалось лишь люстрой с яркой лампой, спускаемой с высокого потолка на длинном шнурке, вокруг которого был крученый электропровод, наподобие провода домашней телефонной трубки. Под люстрой находился длинный стол с двумя скамьями. По левую сторону от двери кухни в ряд выстроились: мойка для мытья посуды, стол для готовки, электрическая плита, ящик для овощей и пара больших холодильников.

На завтрак к воспитанникам присоединилась щуплая и уставшая Ира, с растрепанными каштановыми волосами, на носу и щеках которой красовались симпатичные веснушки. К ней тут же подсела Вика, и, встряхнув своими черными волосами, шепотом задала вопрос:

– Ну как?

– Сначала – рот, потом шведская стенка и поясок на ночь, – так же шепотом ответила Ира и гордо добавила: – Поясок не уронила, и Степаныч меня выпустил.

– Может, все же перестанешь упрямиться? – предположила Вика; но Ира решительно мотнула головой. А, так как дети достаточно плотно сидели на скамейках за столом, то этот разговор был услышан и понят, пожалуй, всеми, кроме Нади. Однако девочка, сидя напротив Вики и Иры, воздержалась пока от своих расспросов.

Зато новенькая принялась наблюдать за тем, как дежурила в этот день Света. А та – на столе для готовки – намазывала сливочное масло на ломтики хлеба и покрывала эти бутерброды тоненьким слоем красной, слегка обветренной икры. Уложив по два бутерброда на плоские тарелки, она добавляла к ним по одному помятому, а иногда надкушенному кем-то, бисквитному пирожному. Затем тарелки Света выставляла перед детьми; а в качестве напитка выдавала по большой кружке сильно разбавленного растворимого кофе со сливками.

Но если все воспитанники спокойно принялись за завтрак, то Надежда лишь с изумлением уставилась на свою тарелку со сказочными лакомствами.

– А сегодня что? Какой-нибудь праздник? – решила робко спросить она у Вики.

– Никакой не праздник, – вяло ответила та, но догадавшись, что новенькая ничего не поняла, дала все же разъяснения происходящему: – Здесь не бывает праздников. Просто мы едим то, что не доели клиенты вчера в зале. Только на обед бывает овощной суп, который варит для нас Маргарита.

А по окончании завтрака все разошлись по сторонам.

Дежурная Света, перемыв посуду на кухне, тщательно убралась в жилой комнате, гримерной и душевой; после чего, как обычно, уставилась в окно, наблюдая за детьми, резвившимися на детской площадке во дворе их дома.

Ира удалилась отсыпаться после бессонной ночи, проведенной у шведской стенки, попросив девочек разбудить ее через пару часов, чтобы успеть привести себя в порядок.

Лариса сама вызвалась помогать Маргарите на кухне в приготовлении предстоящего обеда, где с удовольствием сплетничала, а вернее ябедничала старшей женщине на других воспитанников.

Мальчик Антон с Юлей – под наблюдением, пришедшего на работу молодого охранника – устроили игру в догонялки между столиками центрального зала, начав со странной считалки, которую громко произнесла девочка:

– После чего с криком: – Догоняй! – она бросилась наутек от мальчика.

Только Вика привычно вспорхнула на подиум и, с удовольствием сделав несколько поворотов у шеста, с легкостью села на шпагат. Неподалеку от нее, присев прямо на пол подиума и свесив ноги, устроилась Надя, спросив:

– Ты здесь давно живешь?

– Уже два года, а что?

– А как сюда попала?

Вика, наклонившись, вытянула руки к носку ноги и, повернув голову, внимательно посмотрела на новенькую, стараясь определить – до какой степени можно с ней откровенничать. Однако широко открытые, почти с детским выражением глаза Нади, прямо смотрящие на нее, располагали к достаточно прямому разговору; и поэтому Вика произнесла:

– Я, как и ты – москвичка. Просто сбежала из дому и прибилась к цыганам. Они меня приняли – даже своей посчитали. Ей-богу!

Заявляя это, Вика из шпагата перешла в позу сидения по-турецки – встряхнув черными вьющимися локонами до плеч – и кокетливо взглянула карими глазами на Надежду, которая решила уточнить:

– Ты что? Действительно цыганка?

– Конечно же, нет, – широко улыбнулась Вика. – Просто я еврейка. Зато я у них научилась попрошайничать и гадать зеркальцем прямо по-цыгански.

– Это как?

– А вот так.

Вика вскочила на ноги, зачесала свои черные кудряшки руками назад, по-цыгански передернула разок плечами, и слегка пританцовывая, как будто приближаясь к невидимому объекту, затянула хорошо известную песню:

– Позолоти руку, касатик! Ой, вижу, касатик, – заглядывая в воображаемое зеркальце в руке, объявила девочка: – Счастье, любовь в жизни получишь! Горе позабудешь!

Чем вызвала веселый смех Надежды, к которому почти сразу присоединилась и сама Вика. Вдоволь насмеявшись, Надя спросила:

– Ну, а дальше?

Услышав ее вопрос, Вика прекратила смеяться и уже серьезно с грустью ответила:

– А дальше меня на Павелецком вокзале заприметила Марго, похвалила и привела сюда. Вот и живу тут. Во всяком случае, здесь дождь со снегом на голову не сыпет.

Некоторое время Надя пробовала про себя оценить неожиданные положительные стороны здешней жизни, а потом решила узнать:

– Почему ты вчера сказала, что меня папка продал?

Такая детская наивность удивляла евреечку, и она тут же решила развеять ее своим замечанием:

– А разве это не так? Деньги получил, а тебя оставил. Мои родители со мной ни за что так не поступили бы. Ей-богу!

– А что же ты тогда от них сбежала? – съязвила Надя.

– Дура! – обидевшись, заявила Вика. – Мои родители погибли в автокатастрофе, а сбежала я от опекуна.

– Прости, – извинилась Надежда. – Я не знала…

Девочки немного помолчали, думая каждая о своем, но потом Надя упрямо заявила:

– Все равно я не верю, чтобы мой папа меня продал! Ему просто надо было рассчитаться с банком. Там грозили квартиру отнять.

– Ну, это дело твое: верить или нет, – отмахнулась от нее Вика, однако через минуту предложила: – Хочешь сейчас получить от меня дельные советы?

– Какие?

– Во-первых, иди и суши волосы под феном в гримерной. Прическа к двум часам дня обязана быть сухой. А во-вторых, ты сейчас новенькая. Новенькими – девочки здесь бывают только первые два месяца; пока не начинают обслуживать посетителей в кабинетах. До этого с ними занимается только Карабас; и всегда – в первую очередь! Поэтому сегодня, как приедет – займется тобой!

– Почему ты так называешь Вадима Петровича? – решила узнать у нее Надя.

– Про Буратино сказку помнишь?

– А то!

– Так вот, знай! Вадим Петрович, как Карабас нас дрессирует. Он очень хитрый дрессировщик. Но он не всегда жесток, его можно уговорить – не наказывать. Ей-богу! А впрочем, обучение и наказания здесь, как говориться, ходят паровозом. Просто твое внимательное и точное выполнение упражнений поможет тебе избегать вздрючку. Хотя… – и немного помолчав, девушка все же решила договорить: – порой некоторые упражнения больше смахивают на наказания.