Читать книгу Городской роман или Школа Карабаса - Елена Овчинникова - Страница 9

Приехав на следующий день в клуб, Карабас вызвал мальчика из зала в боковой коридор, где находился один выступ, оставшийся после того, как был сделан проход к пожарному выходу, чтобы получить добро от приемной комиссии. Хозяин все старался делать по закону. Нужен запасной пожарный выход? Пожалуйста! Вадим Петрович пошел даже на то, чтобы несколько уменьшить собственный кабинет; в результате проход во двор, как требовал пожарный инспектор, был сделан.

Сейчас же, поставив мальчика в углу выступа между своими вытянутыми руками, Карабас ласково промурлыкал:

– Крошка, ты бы хотел сниматься в кино?

– Как настоящий артист? – живо отреагировал Антошка.

– Ну да, как самый настоящий.

– А можно? – и глаза мальчика засветились радостным блеском.

– Конечно, можно. Видишь ли, я тут прочитал один сценарий. Там есть роль для тебя, – и мужчина облизнул собственные губы, словно лис, который собрался полакомиться петушком, после чего продолжил: – Роль, можно сказать, слегка гимнастическая. Надо только подучить кое-какие движения, – и, опустив свою руку на плечо мальчика, добавил: – Но я уверен – ты справишься! Ну как – согласен?

– Да, – не задумываясь, согласился мальчик.

– Только тогда ни одного словечка никому, чтобы не завидовали. Другие ведь тоже мечтают сниматься в кино. Слава всех манит! А если я узнаю, что ты проболтался, то ты будешь наказан. И очень крепко наказан! Ты меня понял?

– Да, Вадим Петрович, – радостно сияя, заверил хозяина Антошка; а про себя подумал: «Молчать, так молчать! Разве я балтун какой?»

– Ну, тогда ступай-ка в спортзал на первую тренировку. Я сейчас туда тоже подойду, только загляну к себе на минуту.

И они разошлись по коридору: мальчик в спортзал, а хозяин к себе в кабинет.

Войдя в кабинет, Вадим Петрович вспомнил, как всего лишь три месяца назад на московском перекрестке, перед светофором, к его «VOLVO» бойко подбежал плохо одетый мальчишка, который решительно выпустил из баллончика на ветровое стекло белую жидкость и тут же начал ее вытирать видавшей виды тряпкой.

По роду своей деятельности Вадим Петрович не интересовался мальчиками, занимаясь только обучением девочек. «Мальчики, – как он считал, – не мой профиль!» Однако в тот раз его словно черт дернул! Мужчина сам не понял, почему обратил внимание на этого хрупкого паренька с чумазым лицом. Ведь рядом с ним на этом же перекрестке трудилась тройка таких же деловых мальчишек. Закончив работу, они протягивали руку к водителям, требуя вознаграждения. Но на этот раз, вместо обычной денежной купюры, парнишка от Вадима Петровича неожиданно получил шоколадный батончик «Mars» и предложение:

– Если хочешь сытую жизнь, садись ко мне в машину; пока светофор не включил зеленый.

Раздумывать над предложением было некогда. Мальчик обежал капот, успев лишь махнуть рукой на прощание своим друзьям – как был увезен в этот дом. Тут действительно вполне сносно кормили, требуя от него только бережного отношения к посуде. О другой стороне своей работы, которая, наконец, начнёт приносить приличный доход хозяину – ребенок должен был узнать только сейчас.

Вадим Петрович открыл барное отделение шкафа и потянулся левой ладонью к коньячной рюмке. Галантно поместив короткую ножку между указательным и средним пальцами, он наполнил рюмку наполовину французским коньяком «Наполеон»; и выпил жидкость одним махом – для повышения собственного куража. Некоторое время мужчина постоял рядом со шкафом, испытывая явное удовольствие от выпитого коньяка. Затем, закрыв барное отделение шкафа, он взял с другой полки тюбик детского крема и направился к мальчику через смежную дверь между кабинетом и спортзалом.

А Антошка тем временем невольно отмечал благоприятные для себя повороты судьбы. Ведь от него тут никто не требовал ходить в школу, которая за неполные три года успела надоесть. Зато все девочки, живущие здесь же, относились к нему, не то – как к младшему брату, не то – как к живой кукле, одевая и раздевая его в присутствии хозяина и раскрашивая его лицо косметикой. До сих пор мальчик обучался тут лишь умению ловко и изящно проплывать между столиками с посетителями, не роняя наполненный доверху поднос. И хотя его порой больно били по заду за разбитую посуду; но, в общем – эта жизнь ему нравилась гораздо больше, чем на чердаке с приятелями.

«А теперь еще и в кино снимать будут! Вот здорово!» – с восторгом думал Антошка в ожидании хозяина стоя у шведской стенки. А тот, появившись в боковой двери спортзала, критически осмотрел одежду ребенка и приказал:

– Сними-ка кофточку и обувь – так тебе легче будет тренироваться.

Мальчик с готовностью повиновался и повесил шелковую кофту на перекладину шведской стенки, а босоножки поставил рядом. Теперь на нем остались только детские трусики и поясок. При этом широко открытые зеленые глаза ребенка, которые девочки еще утром успели накрасить тушью, прямо из-под челки преданно смотрели на хозяина. Мальчик ожидал команд; и Вадим Петрович потребовал:

– Встань-ка рядом с конем!

Антошка быстро подошел к гимнастическому коню, стоящему посередине зала. Снаряд, выставленный на высоту 80 сантиметров, был почти по плечу мальчика.

– М-да, – задумчиво отметил хозяин, сравнивая рост ребенка с ростом других воспитанниц, которых здесь неоднократно обучал, и скомандовал: – Подпрыгни, как можно выше!

Мальчик постарался изо всех сил; однако Карабас был недоволен результатом.

– А с разбега от меня сможешь сесть на снаряд верхом?

Антошка понимал, что во-избежание наказания – обязан это сделать; для чего, став рядом с хозяином, он как можно лучше разбежался и при помощи рук сумел-таки сесть верхом не очень далеко от края спортивного коня.

– Молодец! – похвалил его Вадим Петрович. – Теперь ложись-ка на животик и начинай-ка отползать назад до тех пор, пока ноги твои не соединятся…

И мальчик, изгибаясь всем телом, принялся старательно ползти назад.

– Повиляй-ка живенько только задом! – потребовал мужчина, когда ребенок свесил ноги рядом, после чего давольно отметил: – Молодец!

Антошка ожидал следующих распоряжений; но хозяин молчал. Зато, приближаясь к мальчику – мужчина на ходу начал расстегивать свою ширинку. Ребенок не мог видеть, что делает Карабас. Он только ощутил прикосновение его рук на плечах, потом нежное движение их по спине. Затем понял, что хозяин стаскивает с него трусики и с тревогой подумал, что вслед за этим тот снимет с него и поясок, чтобы выпороть – правда, неизвестно за что? Ведь мальчик только что старательно выполнил все указания Вадима Петровича, и Карабас даже дважды сказал ему: «Молодец!» Его не за что сейчас наказывать. Он ничего не уронил, и тем более не разбил. Он ни в чем не виноват!!!

Так зачем же хозяин приспустил его трусы до колен?

А мужчина тем временем извлек из кармана тюбик с кремом, выдавил его содержимое на кончики своих пальцев, после чего быстро смазал мальчика между ягодиц, больно проникая внутрь.

– Ой! – невольно вскрикнул ребенок и облегченно вздохнул, почувствовав, как Карабас прекратил процедуру смазки. Затем мужчина уверенно обхватил мальчика двумя руками чуть ниже талии; и Антошка почувствовал, как его маленькую задницу нанизали на что-то большое и твердое. От неожиданности и боли мальчик довольно громко вскрикнул и дернулся с единственным желанием – убежать; однако хозяин, прижав его к коню, потребовал:

– Расслабься!

Какой там расслабиться! Внутри Антона – словно все окаменело! И желание вырваться – не покидало его! А Вадим Петрович, крепко удерживая ребенка, хриповатым голосом предупредил:

– Если не расслабишься – будет очень больно.

Но ужас мальчика перед происходящим был настолько велик, что страх перед болью отошел на второй план. На какой-то момент мужчина замер. Не отпуская ребенка, он большими пальцами принялся ласково теребить его голые ягодицы; но расслаблению это не помогло. Тогда Вадим Петрович стал медленно вытаскивать кусок своего тела из тела мальчика; и Антон с надеждой подумал, что на этом все закончится. Но не тут-то было! Карабас упорно принялся делать возвратно-поступательные движения все быстрее и быстрее; тогда как ребенку ничего не оставалось – глотая подступающие слезы – начать глубоко дышать в такт движениям мужчины. При этом бедняжка искренне не понимал, что сейчас с ним происходит и не знал, когда этому придет конец.

Однако все же хозяин, наконец, весьма удовлетворенно отстранился от ребенка и, усмехаясь, поправил для начала свою одежду; а затем так же вернул трусики мальчика на их законное место, ласково замечая лежавшему воспитаннику:

– Это, ведь не очень трудное упражнение? Не так ли?

Но мальчик ничего не ответил. Он только дрожал мелкой дрожью, вытирая ладонями заплаканные глаза, размазывая по щекам черную косметику.

– Ну, ну, успокойся. Ведь ничего собственно не случилось, – и, утешая ребенка, мужчина снял его с коня, ставя на пол спиной к себе. Испытывая явное удовольствие от происшедшего события, Карабас в благодарность гладил мальчика по голове и нежно приговаривал:

– Все прошло хорошо. Было бы еще лучше, если бы ты не упрямился. Но для первого раза ты был молодцом! Сейчас давай-ка одевайся, и ступай в душ. Приведи-ка там себя в порядок! Вечером будешь, как всегда, разносить подносы, – и ласково пообещал: – Через денек-другой мы повторим это упражнение, – а потом уже жестко добавил: – Смотри, не забывай – ни одного словечка другим! Чтоб полное молчание было!!! Ты меня понял?

На что мальчик машинально кивнул головой. Однако он был настолько напуган происшедшим событием, что как только выскочил в коридор – неудержимо захотел хоть у кого-нибудь найти сочувствие.

* * *

Но кому в этом мире можно довериться? Марго? Она считалась у них «мамкой», однако никакого сочувствия от нее не дождаться! Антошка хорошо понимал это. Зато старшая из девочек, которой была Вика – вызывала доверие. Поэтому, отыскав девушку в жилой комнате, Антон, не раздумывая, попросил ее пройти с собой в душ.

– Что случилось? – под шум воды спросила там Вика, встревоженная заплаканным видом мальчика, у которого к тому же трусики были испачканы кровью.

– Я не знаю, что случилось. Карабас со мной что-то делал, – рассказывая это, мальчик дрожал мелкой дрожью. Он не знал, какими словами описать все то, что пережил, а потому просто сказал: – Я лежал на коне в спортзале, а он меня сзади качал. Было больно, но я терпел. Карабас назвал это упражнением.

– Успокойся! – тяжело вздохнув, утешила его Вика. – Карабас просто, как говорится, поимел тебя в задницу.

– Значит, со мной все хорошо?

– В какой-то степени – да, – с грустью в голосе отметила девушка и добавила: – Просто это твоя работа. Здесь все воспитанники так работают. Только помалкивают об этом. И ты никому об этом больше ни сейчас, ни когда-либо еще не рассказывай. Только хуже разговорами себе сделаешь. Ей-богу! А сейчас дай мне трусы. Я их застираю. А сам иди в душевую кабину.

Однако секретность их поведения была подмечена Ларисой, которая, как обычно, постаралась выслужиться перед Вадимом Петровичем.

Выслушав донос Лариски, хозяин тут же лично отыскал в жилой комнате Антона, на котором были одеты уже другие сухие штанишки. Схватив ребенка за руку, Карабас угрюмо потащил его в свой кабинет, где кинул мальчика на пол в угол между шкафом с баром и креслом для гостей. Прикрыв дверь, он подошел к дрожащему от страха воспитаннику и, нагнувшись, поднял его лицо за подбородок, потребовав:

– Смотри мне в глаза! – а затем спросил: – О чем говорили в душе?

И мальчик быстро ответил первое, что пришло ему в голову:

– Я ничего не сказал про кино, – но, получив пощечину, продолжил оправдываться: – Я только спросил у Вики, что со мной…

– И что она ответила?

– Что это моя работа.

Услышав такой ответ, Вадим Петрович лишь криво усмехнулся, а потом выпрямился и голосом, не допускающим возражений, заявил:

– Во-первых, разве я тебе не велел молчать об этом? – на что мальчик лишь испуганно закрыл свой рот ладошками, а хозяин продолжал: – А во-вторых, приведи-ка сейчас сюда цыганочку!

А когда встревоженные воспитанники уже вдвоем появились в кабинете Карабаса, прикрыв за собой дверь; мужчина тут же обратился к девушке.

– Так о чем вы беседовали в душе?

– Мы болтали просто так. Ни о чем, – постаралась выгородить мальчика девушка, но, заметив, что такой ответ не удовлетворяет хозяина, решила добавить: – Об этом разговоре никто ничего не узнает. Ей-богу, честное слово!

– То, что ты сейчас даешь слово о своем молчании – я это одобряю, – отметил Вадим Петрович. – Тебе давно и хорошо известно, что не следует вести разговоры на подобные темы. Но все же ответь! Как ты понимаешь полное молчание, когда я об этом прошу?

– Я никогда… и никому… ничего… об этом… не скажу, – заверила хозяина девушка, чеканя каждое свое слово.

После чего мужчина лишь недовольно заметил:

– А мальчик, как я считаю, этого еще не понял и посмел болтать – о чем не следует!

В наступившем молчании, которое дети опасались нарушить, хозяин мрачно осматривал мальчика и, наконец, объявил:

– Поэтому сегодня вечером будешь крепко наказан до утра! – и, обращаясь уже к девочке, пообещал: – А завтра утром мы с тобой его навестим; и ты увидишь, к чему приводит желание с кем-то поболтать ни о чем, – а заканчивая, мужчина положил руку на плечо Антошки, промурлыкав: – Приходи-ка после работы в спортивный зал!

Распоряжаясь воспитанниками, Карабас так был уверен в своей власти над ними, что счел нужным лишь резко добавить:

– А сейчас – брысь отсюда!

Но когда дети вышли из кабинета в коридор, Вика тихо заявила:

– Убью Лариску! Ей-богу!

– За что? – удивился мальчик.

– А откуда, по-твоему, Карабас узнал про наш разговор? Это все она! Я точно знаю.