Читать книгу Дуры - Елена Поддубская - Страница 9

Мать Жанны всю жизнь любила своего непутёвого мужа. Отец у девочки был приходящий. Так бывает когда женщина, с которой мужчина решает связать жизнь, сразу прощает ему всё. Зная, что жена и дочь его не предадут, отец Глинкин жил вне семьи не с одной женщиной, а когда возвращался домой, то часто уходил в долгие запои, материл баб, обвиняя их в том, в чём был порочен сам. Однако хозяином в доме он был бесспорным. Речь шла не только о том, за кем всегда было последнее слово: при отце разговоры матери и дочери ограничивались фразами «иди поешь» и «уроки сделаны». Отец Жанны был хорошим плотником, плиточником, маляром, сантехником, столяром, механиком, садовником, закупщиком, оценщиком и ещё много кем, что играло важную роль для существования, а в семье было так и вовсе необходимо. Баб своих он любил и желал им только хорошего. Дочь, наряду мату, он научил многим житейским мелочам и премудростям. Следуя примеру отца приспосабливаться как удобно, Жанна выросла смышлёной, хитрой, с практичным подходом к любому делу и человеку. Внешне девушка походила на строгую птицу без клюва и крыльев, но с хищным взглядом. Большие глаза с широкими верхними веками, словно хватали того, на кого Жанна смотрела. Людей она делила на нужных мужчин и ненужных женщин. Первых у Глинкиной было великое множество, вторых – вся женская половина человечества за исключением трёх подруг – Марины Стасовой, той самой Малины Вареньевны, как назвала её девочка, увидев первый раз и как звала до сих пор, Дины Власовой и Тамары Луковой. Ольгу Костякову, одноклассницу и однопартницу на протяжении всех десяти лет школьной жизни, Жанна считала за младшую сестру.

Три брака Глинкиной уместились в довольно короткий промежуток времени. Первый муж, твёрдой своей волей, лишил её детородности. Второй навсегда убил веру в то, что жить за мужем можно, лишь любя его. Третий был всем неплох, но быстро надоел. Повторять ошибок матери Жанна не собиралась. И особенно после того, как неделю спустя после похорон супруги отец привёл в дом другую женщину. Мама Жанны сгорела за четыре месяца от той самой болезни, что так пока и не излечивается, оставив двадцатишестилетнюю дочь с убеждением в том, что бабий век не только короток, но ещё и глуп. На сорок первый день, заверенная церковным батюшкой, что мамочка уже в раю, дочь её впервые согрешила, отдавшись мужчине не по любви, а за деньги. И с той поры вот уже двенадцать лет как продолжала совмещать приятное с полезным, отдавая предпочтение второму и из него же извлекая первое.

Ресторанным бизнесом Жанне посоветовал заняться один из благодетелей.

– При твоей любви к капусте, тебе стоит открыть клуб козлов, – прошипел он, забирая у Глинкиной чёрную кредитную карту, выданную на мелкие расходы, но отстерилизованную по-крупному. Закатить скандал олигарху не позволила память о кнутах и пряниках, которыми его одаривала любовница на Сицилии долгие две недели.

Будучи благодарной, Жанна воспользовалась и советом, и стартовым капиталом, тщательно припрятанным на своих счетах. Специфику кухни её ресторана определила та же Италия, влюбившая в «дольче виту». Умение стискивать зубы и притворяться стали основным залогом успеха молодой женщины, попавшей в бизнес не столько мужской, сколько мужланский. Но так как «взвесь» и «замерь» были избранными глаголами её родного батюшки, очень скоро Жанна имела уже сеть ресторанов. А те, кто ставил ей препоны, обычно не находили сил отказаться от соблазна переспать с самой Жанной Александровной. После чего либо становились её компаньонами в игре в «поддавки», либо навсегда уходили в сторону.

Могла ли Жанна соблазнить мужа Тамары? Безусловно. Зачем? Предстояло выяснить. Схватившись за брезжащую надежду восстановить семью, она набрала номер. «Что там Жанна говорила про связи на Первом канале?».

Слабо веря в то, что Александр Васильев захочет пригласить её на «Модный приговор», Лукова пошла по квартире, представляя, что коридор – это подиум.