Читать книгу Семья de arche. Архетипическая изнанка семьи - Елена Прудиус - Страница 6

В Ветхом Завете множество событий говорит о том, что Господь дал людям право первородства, но тут же отбирал его тем или иным образом, давая все привилегии младшему из братьев. Т.е. официальный майорат оборачивается практическим миноратом. Начинается все с истории Каина и Авеля. Господь пренебрег дарами Каина и предпочел дары Авеля, чем спровоцировал рознь между ними. И не осталось тогда никого, кто бы мог наследовать отцу, ибо Каин удален был в изгнание. Тогда Ева родила Сифа, и все права перешли к нему. Потомок его потомка Ноя, Авраам с женой Саррой родили Исаака, но до этого Сарра была бесплодна, и Аврааму родила рабыня Агарь сына Измаила. Права же достались младшему Исааку. У Исаака и Ревекки было два сына – старший Исав и младший Иаков. В Писании сказано, что Господь сказал Ревекке, что «больший будет служить меньшему», а Исаак возлюбил старшего своего сына и хотел благословить его перед смертью. Исав был охотником, а Иаков был нежен и сидел в шатрах. Ревекка обманула своего слепого умирающего мужа, подсунув для благословения Иакова с обмотанными козлиной шкурой руками и шеей, т. к. Исав был очень волосат. Исаак благословил Иакова как старшего. Дальше – у Иакова (Израиля) было двенадцать сыновей, двенадцать колен Израилевых, из них благословение получил Иосиф, предпоследний сын патриарха. Другой сын Иакова Иуда имел двух младших сыновей от овдовевшей невестки. Ей пришло время рожать, и показалась из лона ручка первенца, повитуха перевязала ее красной ниткой, чтобы отличить, но ручка тут же спряталась, и первым родился его брат.

Иосиф имел двух сыновей: Манассию и Ефрема и привел их для благословения к Израилю. Тот возложил правую свою руку на Ефрема, а левую – на Манассию, перепутав положенный порядок.

«17 И увидел Иосиф, что отец его положил правую руку свою на голову Ефрема; и прискорбно было ему это. И взял он руку отца своего, чтобы переложить ее с головы Ефрема на голову Манассии,

18 и сказал Иосиф отцу своему: не так, отец мой, ибо это – первенец; положи на его голову правую руку твою.

19 Но отец его не согласился и сказал: знаю, сын мой, знаю; и от него произойдет народ, и он будет велик; но меньший его брат будет больше его, и от семени его произойдет многочисленный народ».

Если мы обратимся к более древним мифологиям, то окажется, что Зевс был шестым и последним из детей Кроноса, и именно ему досталась верховная власть на Олимпе. Его сын Геракл должен был родиться первым (по замыслу Зевса), но ревнивая Гера расстроила его планы и помогла первому выйти на свет брату Геракла, сыну Амфитриона, Эврисфею. А Гераклу пришлось служить своему брату, ставшему царем. Но на поверку по все статьям Геракл обставил своего малозначительного брата, так всю жизнь и просидевшего во дворце.

А если открыть сказки, то сплошь и рядом младшие сыновья самые удачливые (даже если они дураки), а младшие дочки самые красивые и везучие. Порядок их ценности и значимости обозначен металлами царств, которые им достаются: старшим – медное, средним – серебряное, младшим – золотое.

Чем объясняется такой явный архетипический минорат? При том, что в социуме якобы господствует право первородства?

Если понять слова Господа буквально: то большее служит меньшему, более позднему и более совершенному, а семья подчинена интересам младших… Так сказать, алгоритм прогресса?

Собственно, так и выходит на практике. Первородство старшего и все его обретенные за коротенькую жизнь права на всеобщую и неделимую любовь, разбиваются при рождении в семье младшего ребенка, даже если родители бережно готовят первенца к этому событию. Он же не слепой и видит, с кем теперь возятся ЕГО родители! И действительно, абсолютной власти недавнего прошлого уже не вернуть, и старший Исав, возвращаясь домой с охоты, усталый и смертельно голодный, просит своего брата накормить его. И тот кормит, покупая себе этим право первородства у Исава. Старшие в каком-то смысле питаются крохами со стола младшего. Или пытаются отвоевать себе прежние права в семье. Когда-то у меня на приеме была молодая семья с девочкой лет пяти и мальчиком годика полтора. Девочку привели, чтобы исправить ее непокорное и строптивое поведение. Она никогда не отличалась особым миролюбием, но после рождения братика как с цепи сорвалась. Семье было дано задание продолжить неоконченную сказку о том, как у козы появился второй козленочек. Девочка без раздумий тут же выпалила: «А пусть эта коза ест побольше травы, чтобы молока на всех хватило!»

Старший ребенок какое-то время может воспринимать себя близнецом младенца и хочет получать равные с ним блага, например, требует пустышку и залезает в коляску малыша. Пока не убедится, что все в порядке, и молока на всех хватает. Но Писание предупреждает нас о том, что равенства не бывает, и первый в каком-то смысле тот, кто родился последним. Чемпион с хвоста, так сказать.

Вспоминаю мальчика, который после рождения младшего брата надолго стал угрюмым, а когда мать вышла в коридор, сообщил, что он сам воспитывает брата – для себя. Он хочет получать от брата любовь и признание своей уникальности. А брат как бы становится его собственным первенцем. Это хорошо видно на рисунках тех детей, которых больше воспитывают старшие дети в семье, нежели родители. Младший рисует рядом с собой брата или сестру, и только потом маму и папу. И мать знает, что может вполне положиться на своего первенца, который отлично посредничает между ней и малышом. В дальнейшем оказывается нередко, что между старшими и младшими в семье устанавливаются близкие дружественные отношения, сестры и братья поверяют самые важные секреты не родителям, а друг другу. Надо сказать, что в традициях народной культуры именно так происходил процесс воспитания детей в семье: старшие нянчили и воспитывали младших, и те почитали их за это. Это не значило, конечно, что родители отстранялись от воспитания младших, но пользовались шефским посредничеством своих первенцев.

Старшие носятся с младшими не только в детстве, вполне зрелый возраст родственников отнюдь не является гарантией их равной самостоятельности, и старший нередко получает прямой наказ от родителей или негласную программу: заботиться о младших всю свою жизнь, помогать им решать их проблемы, устраивать жизнь. Степень этого участия различна во всех случаях, и она естественна. Когда же такое природой определенное соотношение нарушается, например, спивается старший брат, то это наносит глубокую душевную рану его младшей сестре, которой теперь приходится функционально стать старшей или возненавидеть его. В фатальности таких изменений можно усомниться опять же исходя из базовых смыслов Писания: Господь намеренно смешивает, путает старшие и младшие карты в своей колоде, самая младшая может оказаться козырной, а Джокер (дурак) и вовсе способен заменить собой любую карту. Но это тема отдельная.

Младшие дети и их аналоги

(из дневниковых записей Squaira, тэги «семья», «Витя»)

Иногда в семьях бывают забавные вещи – так младших детей случайно называют именем домашней собаки – и наоборот. Например, в одной семье собаку звали Ютой, а младшего ребенка – Улей. Юту изредка звали Улей, а Улю – Ютой. Соседка как-то перепутала свою Настю с собакой Найдой, представляете, кричит на всю улицу ей: «Найда, иди домой!» – и бегут обе. А на днях я сама в сердцах крикнула на нашу собачку Кэрри, которая не давала мне проходу, ласкаясь: «Ну, Витя, отстань!». Витя – мой внук. Обнаружив свои странные оговорки, сама поражаюсь тому, что это вообще могло случиться. Но ведь случается же… Причем, во всех случаях речь идет о младшем ребенке в семье.

***

Что тут скажешь, слово не воробей, вырвалось – не поймаешь. Мы иногда невольно их отождествляем – младших детей и милых домашних животных. Получается, что они играют для нас сходную роль. Какую же? Не будем придираться и сражаться по поводу уровня их влияния на наше сознание. Человек, да еще родная кровь, несопоставим с животным, пусть и домашним любимцем. Хотя чайлд-фри (свободные от детей) и поборники прав животных очень даже могут со мной поспорить.

И все же младшее существо в семье, кем бы оно не было, может служить чем-то вроде исполнителя желаний, волшебной палочки, утешения, мы любим животных и младших детей за их привязанность, безусловное принятие нас со всеми нашими потрохами и беззаботную ласку. Вспомним любимчика тетки Тома Сойера – его младшего брата Сида. Воспитывая их, культивируем именно эту беззаботную легкость и приятность. Возможно, все мы втайне нуждаемся в утешении и благодати, и пытаемся обрести это в малых сих. Наверное, искренне верующие люди в этом плане честнее атеистов, не перекладывая своих обязанностей по достижению утешения в молитве на детей и прочих братьев наших меньших, которые легко и естественно достигают Царствия Небесного, вымащивая дорогу для нас. Т.е. дети – посредники между миром взрослых людей и миром горним?

Только ли с горним миром связывают нас дети? Интересна в этом плане (да и в каких только планах она не интересна) средневековая легенда о гамельнском крысолове. Он увел из города сначала крыс, потом детей – с помощью одной и той же дудочки. По более поздним трактовкам легенды дети потом оказались в Трансильвании, родине вампиров, нежити. Нежить в европейском варианте это «носферату» – не мертвое (согласно Брэму Стокеру, автору «Граф Дракула – вампир»). Выходит, не живое, не мертвое, промежуточное между Этим и Тем мирами, дети – еще не вполне люди. В данном случае дети – посредники между земным миром и подземным, нижним миром. И разве жизнь с ними не возвышает иногда нас до горних высот любви и не сбрасывает тут же в бездны самых животных страстей и стихийной злобы? Кто не вырастил ребенка, тот вряд ли поймет это. Ребенок бывает настоящим испытанием человечности его родителей, его крест, про который в одной старой притче сказано было так.

Шли люди по дороге и несли на спинах тяжкие кресты. Их нагнала группа людей, идущих налегке. Эти люди стали осыпать насмешками людей, несущих кресты, и быстро обогнали их. Вскоре все эти люди достигли широкого разлома в земле. Люди, идущие налегке, растерялись, не обнаружив нигде края этого разлома. Люди с ношей подошли к краю расщелины, положили свои кресты поперек и перешли по ним.

Разумеется, роль моста или проводника (психопомпа) это только один из аспектов младшего (или единственного) ребенка.

Единственный ребенок, эскиз к портрету

Некоторое время назад мы с моей коллегой Н.В. в школе случайно обнаружили группу суицидально настроенных подростков. Собственно, исследовали мы ведущие мотивы их поведения для улучшения возможности понимания их родителями и педагогами, а обнаружили вот такое. Это девочки из седьмого класса и мальчик из восьмого. Потом с теми же настроениями сами (после диагностики) пришли еще две девочки из девятого. У всех очень мрачный взгляд на жизнь, регулярные мысли о смерти, какая-то вселенская скорбь. Все они оказались единственными детьми в своих семьях, благополучных по внешним признакам, никто из них уже давно не хочет брата или сестру. Одну из них (с резаной ручкой) я спросила, нет ли дома животных. Животных дома тоже нет. А с родителями она давно не общается. Они живут где-то за стеной, но это давно не важно.

Это, конечно, не статистика, но некий намек на тенденцию.

Им, единственным, достается всего слишком много: слишком много любви и сразу вся ненависть. Легко формируется позиция эгоцентризма, ограничивается взгляд на мир, опыт внутрисемейной коммуникации и взаимных уступок, компромиссов – несравненно слабее, чем в более плотно населенных семьях.

Если у мамы нет папы или хотя бы любовника, или какой-нибудь зверюшки, то ее единственный ребенок должен стать настоящим человеком-театром, играющим множество необходимых в семье ролей, имитатором, хамелеоном, марсианином из одноименного рассказа Р. Бредбери.

Надежды, возлагаемые на него, опять же огромны, они не разделяются между двумя-тремя наследниками. Кто подаст пресловутый стакан воды своим родителям? – опять он один. И наследство получает сразу все – все родовые сценарии – и позитивные и безмерно тяжкие. Легко ли все это выдержать и не испытать разочарования перед судьбой в лице родителей, когда она вдруг отказывается выдавать безразмерные кредиты и требует возврата ссуды? Судя по этим подросткам, очень нелегко.

Тайна на двоих

(из дневника Squaira, тэг «семья»)

Забавно, чем старше становишься, тем все чаще приходят к тебе непрошенные воспоминания из детства. Смотрю на детей, которые растут единственными, и думаю, что мне повезло больше в свое время – у меня была младшая сестра. На худой конец, это позволяло мне оставаться незаметной, пока мать занималась ее проблемами. Это было, с одной стороны, обидным, но все же развязывало руки и давало свободу. А когда родители занимались друг другом или чем-нибудь еще, мы обе могли улизнуть во двор и на украденные сестрой из отцовской пепельницы копейки купить себе мороженое, и в ужасе и восторге от своего преступления, спрятаться за крытой сценой во дворе, и там съесть свою добычу. Это была неправильная и не вполне честная жизнь, но она определенно была нашей собственной. И это была наша тайна, о которой мы никогда не говорили родителям. А впоследствии говорить об этом никогда не было повода, да и вспоминается об этом только, когда я одна.

***

Наверное, хорошо, когда в семье у каждого не слишком много ролей, и если уж так получилось, что ребенок в семье один, пусть будет у мамы муж или друг, а у сына – собака или рыбки с птичками. Пусть будет и друзей полный дом, и бабушки с дедами, занятые не только единственным внуком, но и собственными странностями. Пусть приходят малоинтеллигентные соседи за солью и хлебом, пусть единственный ребенок сам забегает к ним за хлебом-солью, когда родители на работе.

Пусть его любят, но не только его, пусть иногда терпеть не могут, но не сразу за всех обидчиков. Пусть он станет одним из множества любимых и дорогих, и родители будут хорошими, милыми чудаками, но не самыми лучшими в мире. Пусть у него будет целый мир. Короче, про это гораздо лучше написал Успенский в своей истории про мальчика дядю Федора и его друзей в Простоквашино. Читайте, люди, классиков, у них есть все о человеческой природе!