Читать книгу Sabbatum. Инквизиция - Елена Ромашова - Страница 6

Это утро сломало систему, череду предыдущих пробуждений. Я настолько была вымотана, что совершенно не помню, как заснула. Меня словно поглотило ничто. Когда проснулась, не сразу поняла, где я.

Из постели меня вытащила Ева, как будто она торопилась на встречу, а не на шопинг.

– А завтрак?

– В городе перекусим.

– Зачем такая спешка?

– Пока Реджина не передумала. У нас ее платиновая карта.

Этот ответ был брошен через плечо, когда мы садились в машину и, как преступницы, рванули из Саббата. Хотя, преступницы не разъезжают на тонированных машинах с личными водителями. Всё это было странным, собственно, как и эти люди.

– Итак, пройдемся по списку.

Она открывает блокнот и начинает зачитывать. Я в ужасе. Он длинный.

– Мне сказали: самое необходимое.

– А это и есть необходимое.

– Зачем мне выходные туфли? Я же не собираюсь никуда выходить!

– Так ты не пойдешь со мной, если я позову на дискотеку?

О да, аргумент железный!

– А обязательно в туфлях?

Она посмотрела на меня взглядом, в котором читалось: «Ничего не понимаешь! Заткнись».

В итоге я поняла, что спорить с ней бесполезно. Пусть покупает, что хочет, хоть слона мне в комнату, если посчитает нужным.

– Откуда ты взяла вообще этот список?

– Из головы. Мне Кевин сказал, что у тебя только пакет. Вот и составила перед сном.

А Кевин, оказывается, трепло! Она продолжила чтение. Кажется, шопинг – это всё-таки не мое. Слишком уж много вещей! Я с Реджиной не расплачусь никогда.

– Кстати, что с рукой?

Ева резко вырывает меня из анабиоза раздумий, и я рефлекторно сжимаю кисть с повязкой.

– Все в порядке. Это не лишай. Просто аллергия на лекарства…

Я попыталась натянуть рукав, чтобы спрятать бинт.

– Да, ты вчера говорила. И все-таки, покажешь?

Черт, сдалась им моя рука! Зрелищ требуют? Пусть лучше съездят в больницу и посмотрят на жертв автомобильных аварий!

– Ну, покажи!

– Зачем?

– Я волнуюсь.

То, как она произнесла это, ни капли не говорило о беспокойстве за меня. Если хочет, пускай любуется. Возможно она из тех людей, которые любят кунсткамеры и шоу уродцев.

Размотав бинт, я выставила руку на обозрение.

Ева брезгливо состроила мину. Согласна, зрелище неприятное.

К тому же, подействовавшая мазь стянула ранки, образовав одну сплошную корку из запекшейся крови на запястье.

– Болит?

– Уже нет. Вчера весь вечер болело. Мазь все-таки хорошая, подействовала.

– Наверное, заживать будет долго.

– Лишь бы шрамов не осталось.

Приехав в огромный зал, где покупатели шныряли, не замечая ничего вокруг, кроме ярких вывесок, я расслабилась, потому что переживала, что попаду на люди в старом платье и страшных поношенных башмаках и привлеку к себе всеобщее внимание. Тем более, я выглядела чучелом рядом со стильно одетой, ухоженной Евой.

– С чего начнем?

Ева деловито достала свой список.

– Может, сначала у тебя есть какие-то пожелания?

– Да. Духи.

– Парфюмерия? – Ева воззрилась на меня, как на ненормальную. Я ее понимаю: стоит тут нищенка, одетая в старье, из вещей только джинсы, треники да майки, и просит духи.

– От меня воняет Салем. Это старуха из больницы, она мне эту кофту отдала. От меня разит геранью и ее радикулитом. Даже Реджина сказала, что стоит купить духи.

– А! Понятно. – Кажется, я смутила Еву своей исповедью. – Ну, пойдем. Начнем с косметики.

Там, где продавались духи и косметика, было много света и зеркал. При входе в бутик тебя сбивали глянец и блеск, пронзая до глазного дна и нервов. Жмурюсь. Каждая поверхность в этом месте отражала мою несуразность, словно крича, что мне надо уйти отсюда, это место не для таких, как я.

– Выбирай. – Ева сунула мне маленькую корзинку и сделала пасс рукой в сторону полок.

Это было подобно самоуничтожению: много всего, глаза разбегаются, ощущение никчемности и бесполезности. Боясь привлечь к себе внимание, я сунула первый понравившийся флакон – розово-черную коробку, потому что бутылка духов на ощупь напоминала приятный камень, только из стекла и с гранями. Оттенки запаха не волновали, лишь бы не воняло от меня.

– Всё? – Ева опять смотрит на меня, как на умалишённую. – А косметика не нужна? Помады, лаки, туши?

– Зачем? Я не умею краситься.

– Не хочу, чтобы ты у меня просила косметику, когда понадобится. – Ева вырывает мою корзинку из рук и стремительно идет к другим стеллажам. Пара взмахов руки – и к духам летят блестящие, похожие на карандаши, цилиндрические тюбики. Еще и еще, какие-то баночки пошли за карандашами.

– Ева, остановись. Мне это не нужно!

– Если не будет нужно, выбросишь.

Я смотрю в корзинку и вижу весь этот странный набор, и понимаю, что мне будет жалко все это выкидывать, но и пользоваться я вряд ли буду.

Я вздыхаю. В конце концов, деньги не мои.

Мой взгляд падает на красивые разноцветные лаки для ногтей. И впервые в жизни чувствую желание обладать этим.

– Лаки? Тебе нравятся лаки?

Ева удивленно проследила за моим завороженным взглядом. А я вспоминаю медсестру Люси, у которой каждый день был новый маникюр. И это так было красиво, когда ее пальцы с блестящими зеркальными ногтями очередного безумного цвета вводили иглу мне в вену, впрыскивая лекарство. Мне в этот момент хотелось такие же.

– Выбирай, Реджина платит, – задорно произнесла Ева, и я, не сдерживая улыбки, кинулась набирать. – О! Да ты рисковая: черный, фиолетовый, красный! Вот уж не ожидала!

– У Люси, медсестры из больницы, были красивые ногти именно этих оттенков!

Ева смеется надо мной, как взрослые, когда умиляются детям. Наверное, я и была такой сейчас, девочка-нищенка, но зато с духами и лаками.

На этом шопинг не закончился, становясь похожим все больше на каторгу. Одежда, яркая, словно конфетные фантики, тянулась передо мной нескончаемыми рядами. Ева постоянно меня тормошила вопросами: «А это как тебе?», «А это?», «Об этом что думаешь?». А я ничего не думала. Просто не понимала. Каждая вещь мне нравилась, но я не знала, модная она или нет, подойдет или нет, буду я носить такое или для меня будет чересчур. Единственное, что я смогла выбрать, это было нижнее белье, ведь стыдно признаться, у меня всего лишь была пара трусов и один лифчик, который был мал.

Вскоре своим амёбным поведением я взбесила уравновешенную Еву.

– Вот! Держи! Иди и мерь! – Она кинула в примерочную целую гору одежды, похожую на ворох экзотических цветов. На противоположной стороне в бутике со спортивной одеждой висел плакат, где на черном фоне огромными буквами было написано: «JUST DO IT!».

Хорошо, уговорили.

И я задернула занавеску примерочной.

***

Я всю ночь проворочался без сна: мысль о том, что Она спит через каких-то две комнаты, не давала покоя. Хотелось схватить оружие и проверить, что Она делает. Ощущение ее присутствия возрастало за счет осязания ее боли в запястье, знак инициации рвался сквозь ее кожу, чувствуя магию этого места и свою силу внутри. Все карты спутала амнезия, поэтому знак пропал. Я помню, как удивился в больнице, не обнаружив на тонкой сломанной руке знак Химеры, хотя знал на сто процентов, что это она, что поломанное тело девушки в коме – останки самого страшного существа на планете Земля. Именно тогда пришла эта дурацкая идея попробовать изменить зло во благо. Ведь делают же это Архивариусы! Правда, принудительно, а я хотел надавить на человеческие качества, которые, смел надеяться, в ней ещё не умерли.

Теперь эта затея казалось безрассудной и самоубийственной: с чего я поверил, что могу изменить человека? Тем более Химеру!

Смешно. Абсурдно. Безумно. И как они поддержали это? Теперь мы все ходим по тонкому лезвию ножа. Вжик! И наше горло перерезано ночью в отеле Ливерпуля, оставшись холодным трупом напоминание о нас, как о причуде природы.

«Вы вымираете, Инквизиторы! Скоро не останется для вас места! Мир катится в бездну, в ад. И править будем мы!»

Ее голос будет всегда прорываться сквозь пелену снов и реальность осколком пережитого ужаса.

Моей первой убитой Химерой была старуха, пойманная на воровстве заклятий у Инквизиции, выданная на заклание и сожжение. Седовласая ведьма даже не сопротивлялась, улыбаясь своими белоснежными зубами с клыками, как у хищников, которые появились у нее от возраста и опыта. Именно она произнесла те слова, которые я запомнил, как пророчество, все больше приходя к тому, что это правда – чернота нашей жизни.

Я воин, и пока жив, буду бороться до конца. Нельзя позволить завтра Еве ехать с Химерой в город. Пускай та не помнит, но одна зацепка, одно воспоминание, и всё пойдёт прахом. Ева в опасности! Нужно что-то решать, как-то ее устранить.

Решение приходит быстро: Стефан. Он вырубит Еву на пару минут – этого будет достаточно, чтобы вместо нее поехал я. Уговаривать Стефана не придется. Решено. Завтра я еду вместо Евы.

Осознание, что я дебил и идиот, накрывает меня, когда вижу за завтраком пустые места Евы и новенькой. Простофиля! Все удивлены моим поведением, кроме Реджины, которая смеется над моей промашкой, когда, я проклиная все на свете, выбегаю из столовой, стремясь на кухню.

– Доброе утро, – здоровается со мной миссис Лонг, наша кухарка.

– Здравствуйте.

А сам кидаюсь в секретную подсобку с холодильниками и морозильными камерами. Там мне нужен холодильник, который мы между собой называем «мечтой вампира»: в нем хранится кровь животных, рептилий и даже людей. Сейчас мне нужна кровь хищника.

Первое, что попадается под руку – рысь. Отлично, сойдет.

Налив в стакан воды, я добавляю пару капель крови животного. Прочитав заклинание с именем Евы, я вызываю ведьмин огонь – самое сильное и древнее заклинание поиска инициированной ведьмы. Как пишут в книгах, каждая ведьма или колдун имеет магический огонь внутри себя, и именно это заклятие заставляет видеть следы огня на всех уровнях пространства и времени; главное четко представлять, кого ты ищешь. Чем лучше знаешь, тем быстрее найдешь.

Поэтому Еве от меня не скрыться, я знаю ее достаточно хорошо, а еще я – лучший колдун среди нас, который отлично может выслеживать ведьму, не сбившись и не заплутав.

Кровь рыси преобразуется в магическую силу, заставляя меня видеть и выискивать «жертву». Я практически чувствую вкус кожи и запах Евы, пространство вокруг меня вспыхивает призрачным мерцанием, показывая, что Ева давным-давно здесь была. Я иду по свежим следам, которые ярким свечением ведут меня из дома.

Схватив свой мотоцикл, я бросаюсь в погоню.

Чем ближе я к Еве, тем сильнее «запах» ее следа, тем материальней образы. Они выбрали Торговый Центр Сент-Джона, и я, словно выпущенная стрела, мчусь на предельной скорости мотоцикла.

Бросив байк на парковке, я рванул бегом в сам Центр. Всё. Им не скрыться. Время пошло на минуты.

Я практически видел призрачный след Евы, который теперь был похож на ее размытые фотографии в здании.

Еще чуть-чуть, и вижу реальную Еву, которая множится в моих глазах сиянием ведьминого огня. Она поворачивается ко мне и идет. Вспышка и заклинание потухает, выполнив свое дело.

– Рэй, ты зачем приехал? – Ее голос холоден и вкрадчив, но я знаю, что внутри у нее клокочет гнев.

– Думала меня обмануть? Не получилось.

– Нет, Рэй. Это ты думал обмануть, когда захотел вчера использовать Стефана. Вырубить меня, как это низко. В следующий раз, будь добр, если замышляешь что-то против меня, хотя бы покинь здание, а не продумывай свой коварный план в паре метров от моей спальни.

Я заулыбался: согласен, это было глупо – забыть, что Ева обладает даром пророка и видит будущее. Игра с ней в прятки – заранее проигрышное дело.

– В следующий раз я возьму с собой Стефана. Он будет только рад.

Имя моего лучшего друга звучит для нее отрезвляюще.

Все знали, что между ними происходит намного больше, чем дружба, но каждый отнекивался от отношений, находя разные причины. Стефан говорил, что они слишком разные, имея в виду их темпераменты, хотя обоих тянуло друг к другу, как магнитом. А сколько вечеров я выслушивал его ревнивые речи по поводу новых парней Евы. Хотя сам Стефан не был святым.

– Уезжай, Рэй.

– Ева, я тебя не оставлю наедине с этим.

– Этим? Ты даже ее имени произнести не можешь! А просишься быть здесь. Напомнить тему вчерашнего разговора? Про то, что мы сами из нее делаем?

– А я смотрю, ты прикипела к ней. Может, вы уже пижамную вечеринку собираетесь организовать?

– Уезжай, Рэй.

– Не уеду. – Я навис над Евой, такой невысокой по сравнению с любым из нас.

Я любил Еву, как собственную сестру, даже больше. Ева была нашей маленькой, славной сестренкой, которая напоминала грациозную кошку, а если ее позлить, то она действительно чуть ли не шипела. В детстве мы все любили ее бесить, у нас даже игра была «достань Еву Валльде», незаметно для нее помогая оттачивать дар видеть будущее. Она на нас училась обходить все наши ловушки, разрушая коварные замыслы. И я, дурак, забыл про это вчера вечером. Все-таки с возрастом люди тупеют в хитрости и изворотливости.

– И как я объясню твое появление здесь, а? – Она изогнула бровь. – Мелани вас ненавидит и боится. Вы за один вечер сумели разрушить все планы. Молодцы!

– Клянусь, я слова против нее не скажу и ничего ей не сделаю. Если, конечно, она не будет представлять угрозу.

А она будет представлять. Притом всегда для меня.

– Ты баран. Упрямый баран!

– О! Какие нежные эпитеты, Ева. Флиртуешь?

Я заигрывающе улыбнулся.

В этот момент Она выскочила из примерочной, смеясь, будто маленькая девочка: «Глянь, какое платье!». Чудовище выглядело счастливым. Его так просто можно было принять за простую девушку. Хотя нет, не простую. Девушка была красива.

Черт.

Нет, не просто красива, а в моем вкусе.

При виде меня ее обворожительная детская улыбка моментально исчезла так, как в комнате выключают свет. Где-то на задворках души это неприятно царапнуло меня. Неосознанно вспомнилось ощущение электрического заряда от прикосновения к ее коже.

– Отлично выглядишь, Мел. Согласна, платье шикарно. Правда, Рэй?

Ева оглянулась на меня и у нее на лице, будто черным по белому, читалось: «Не вздумай».

Я обратил внимание на платье чудовища. Красивое – воздушное, бежевого цвета, до колен, с кружевами, оно больше подходило для действительно невинных девушек, чем для ведьмы. Отличная маскировка, чтобы задурить парням голову.

Именно о таких мы мечтаем рядом с собой, чтобы чувствовать не только любовь, но и беззащитность девушки, которую с радостью будем оберегать.

– Платье чудесное.

– Вот видишь, Мел, даже Рэю понравилось. А ему угодить сложно. Он, кстати, здесь случайно оказался и натолкнулся на нас.

Она обернулась ко мне, ища поддержки.

– Да, куртку искал, – соврал я, от злости отводя взгляд.

Докатился, оправдываюсь перед чудовищем.

– Оставляй это платье, Мел. В нем сейчас и пойдешь, – защебетала Ева, заглядывая в примерочную, помогая Химере с одеждой.

Не вынеся этой суеты Евы вокруг Нее, я поплелся к кассе.

Через несколько минут стол накрыл целый ворох одежды, которую ассистентка упаковала в ряды бумажных пакетов.

– Поможешь донести до машины? – Ева не скрывала злорадства.

– Вы весь магазин скупили?

– Почему весь? Лишь малую толику! – Сарказм Евы достиг апогея, когда она в руки пихнула мне кучу пакетов. – Несите, рыцарь.

Тем временем Химера, оставаясь в бежевом платье, стояла в стороне, потупив глаза, можно подумать, она была не рада покупкам и чувствовала себя неуютно.

Сложив пакеты в багажник, я продолжал отводить взгляд от чудовища, не желая смотреть на нее.

– Ну что? Домой? – Надеюсь, мой голос прозвучал нормально, без раздражения.

– Нет. – Ева вскинула руку с часами. – Мы только что пропустили обед. Поэтому мы едем в кафе. Мы с Мел даже не завтракали.

Мой желудок нервно подал сигналы, что он тоже не прочь посидеть в кафе.

– Так куда?

– Пойдем. Здесь хорошее место есть.

Ева развернулась на каблуках и, не дожидаясь нас, села в машину.

Я остался с чудовищем один у багажника, невольно встретившись с ней взглядом. Ее серо-голубые глаза были обрамлены длинными ресницами.

«Красивые», – пронеслось в голове. И я сам себя обругал за то, что поддался обманчивости её невинного вида. Так нельзя!

– Иди, – приказал я и развернулся, уходя к своему мотоциклу, не оборачиваясь, но зная точно, что она смотрит мне в спину.

– Расслабься. У тебя такой вид, будто ты арестантку ведешь.

– Знаешь, если бы мы сейчас выгуливали аллигатора, то я чувствовал себя в большей безопасности, чем сейчас. У нас даже фонаря нет собой! – Я вспомнил, как Ева пресекла мою попытку всучить ей фонарь.

– Господи, ты неисправим. Неужели ты не видишь, что она нормальная. И ритуальный нож за спиной не держит.

– Это пока!

Мы шли с Евой по длинному залу вслед за официантом. Позади на достаточном расстоянии плелась Она в своем бежевом платьице.

И вот мы расположились за столиком. И я впервые оказался так близко к Ней, чувствуя себя пойманным в ловушку. Мы с чудовищем сидели напротив друг друга, и теперь я в полной мере мог рассмотреть ее лицо.

Чудовище не обладало модельной или яркой внешностью. Обычная природная красота: красивый вытянутый овал лица с острыми скулами, в отличие от круглого личика Евы, нос прямой, чуть вздернутый. Но изюминкой были красивые глаза – не просто серо-голубые, как показалось у машины, а чуть с зеленоватым оттенком и темным ореолом вокруг зрачка: большие, серьезные, вдумчивые и… раздражающе напуганные.

А еще пышная блестящая копна, чуть вьющаяся, подчеркивающая своими изгибами красоту лица, рассыпающаяся по плечам.

Даже цвет такой, как я любил: светло-каштановый.

Всё, как по заказу, Рэй! Только эта красота – маскировка для таких дураков, как я. Дай волю, разозли малость, и она растерзает меня тонкими пальчиками. Еще неизвестно, успела ли она заложить душу Дьяволу и какой у нее дар. Не зря Химеры делали ставку на нее и ее сестру, называя их своей надеждой и оружием против нас.

Я вижу, как чудовище не знает, куда деть глаза, раздражаясь и ерзая на месте, потому что я открыто разглядываю ее. Она выставляет вперед руку на стол, будто пытаясь защититься от меня. Нервничай, чудовище, нервничай, я теперь буду рядом.

– Как рука? – Я пытаюсь скрыть сарказм, глядя, как мой вопрос застает ее врасплох.

Ева нервно толкает меня ногой под столом, чтобы прекратил.

– Отлично.

– Ты уж прости меня за вчерашнее. Не хотел показаться грубым.

– Ну что ты! Ты не показался.

Ее язвительные выпады мне нравятся. Храбрится.

Бойся, чудовище, бойся.

Ева делает заказ, а Она, извинившись, встает и идет в уборную. Я вижу точеную талию и длинные ноги ведьмы. А также наблюдаю, как мужчины за соседним столом провожают ее жадными взглядами.

Мне становится неприятно, гнев волной накрывает меня – эти глупцы не знают, кто Она.

И вот один отделяется от компании и идет за ней, оборачиваясь и ухмыляясь на друзей. Я пружиной вскакиваю, не задумываясь о том, что делаю, следую за ними.