Читать книгу Детство далёкое – родной говорок - Елена Щепотина - Страница 6

Маме надо с обеда уходить на ферму, на вечернюю дойку и она меня сряжает к бабушке. Мне лет 6.

Бабушка моя Великонида Фёдоровна, родившаяся в 1890 году, женщина с таким"шадровитым"характером, что ей подходит народная поговорка «я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик». Натура у неё далеко не простая. Запомнила её очки с толстыми стеклами, всегда надет фартук, поверх дольной юбки. И батог-помощник. Мужа не было, а были дети. Дочь ребёнком умерла, старшего сына убили в драке. Папу моего в 14 лет отправили в Карелию в ФЗУ, потом сразу война. Вернувшись с войны, он свою семью завёл. И получилось, что бабушке не на кого было надеяться.

Я иду к бабушке, на другой край деревни. Банку молока, пирог и книжку мама окладывает в сетку-авоську. По пути останавливаюсь на минутку, посерёдке деревни баба Шура встретилась с бабой Соней. Мне же занЯтно о чём они лясничают, мне же до всего есть дело! Наконец-то дошла. Приходится долго-долго стучать в ворОтницу. Бабушка делает вид что не"чуёт», хотя знает, что я приду, да и наверняка видела меня, что я стояла с соседками. Дверь изнутри закрыта батожком и наконец она спускается по лесенке…«Нуу! довго ждать- то тебя? Чего там со старухам ишшо рассусоливала?»

Захожу в куть, видно, что сидела пила чай, выставлен прибор и мне. В кухне сильно пахнет чесноком. Это её любимая еда. Очистит зубчики, растолкёт их с сольей и набьет этой смесью бурачёк (такая штучка в виде сапожка, сплетена из бересты). Чёрный хлеб, постное масло, соль с чесноком, картошка в кожуре и чай «Ой, как к серцу, лучше Ежи нету!» Она отрезает мне ризень хлеба, и пододвигает блюдо жиделявого супу, я его ненавижу, в нем какая -то крупа, и он серый и склизкий, как клейстер. Я не ем. «Давай хлебай, чего куфнЯешься»! «Ба, я дома ела…". Бабушка начинает сердиться „Хватит пЫшкать! Ешь, как надАвано“. Ем, давлюсь, слёзы, как горох каплют в блюдо. Она начиживает чай из самовара, даёт глибку сахару, отрезает пирога-наливашки"Ну смотри, штоб зубы-ти не пОверху толькё ходили!» Уф, наконец-то доела.

После собираемся в лес. Бабушка Еликаша любит лес. Знает лес. «Пойдем-ко за отОздышам, хошь обабков каких-некаких наберём, да подсобИшь вич на голИк принести» Бабушка надевает поверх вытертой плюшевой жикетки папин старый плащ, длиннющий, до ховок, и становится похожей на полохало. Я смеюсь над ней, она не долго думая, чигнУла мне подзатыльник. «Грешно над баушкой гЫгать, у самой-то фата пиликОм надета!» Я хотела дать вЫревку, или хотя бы понЯвгать, но подумала что она меня с собой не поймёт и мне придётся сидеть дома одной, тут же передумала.

Идем через зАгороду, по кошенИне, в старую поскОтину. Летит последняя бабка-лИпка, я бегу её ловить. «НОсисся, как гогонА, иди тОвком!» – ругается бабушуа на меня и грозит своим батожком. Тут я увидела переросший гриб-дождевик, он уже"перезрЕл"и высох, если наступить на него, начинает дымить… Я и побаиваюсь баушки ЕликАшки, но мне не терпится на нем попрыгать, он большой и дымуу от него! Мои штаны, бывшие Оболошного цвета, тут же окрасились грязными разводьями. Баушка качает головой"Ну умишка то нет, дак лопатой не накладешь! Гли-ко штаны-ти, как обдрИстаны! Ой, надавАло мне тебя!»

Мы насобирали каких -то нераженьких грибочков, а я даже нашла переросшее"бабье ухо, наломали вичек на веник-голик и пишли домой.

Баушка охает"Ой, всё то в глазах меледИт! Как шамИн насыпано! Дай полежу в ростЯжку. Уж нету столькЯ дак куды пОвзать?» Потом затапливает на сошке у печи грудку из лучины, ставит таганОк (такая тренога), на неё сковородку. Крошит луковку, грибочки, убивает пару яиц, вот наша с неё Ужна и готова"Ой, девка, мы уж отемнЯли, хошь вздуй огонь-от! Матки- то всёт нет? Все уж ждАники вышли». Я прислонившись к стеклу, смотрю на наш дом. Бабушка устала, начинает на меня уркать «Хватит глаза-то драть, не видно не прахА!» Но вот блеснул огонёк, значит папа дома. Я разАюсь по избе, собираюсь скорей домой. «Хватит ошалЕвать-то! Уж эдак напостЫло?», хотя я знаю что и правда, я такая юаловЕска, ей надоела.

Бабушка часто бАяла, что придет"Конеч света, матки робетишок на помойки будут кидать,

а люди -то умирать станут челым артИльям, болезни будут не личёныё, все окорОстовеют да в чирьЯх, Ежа то всё травлёная». Мне так страшно было, но я не очень верила, думала если и будет, то оочень не скоро. А похоже вот он – пришел, конец света. Что бабушка говорила, то уже всё это есть в настоящее время!

Заместо сказки докучала такой пригонУшкой"Я сидев на пню, хлебав репню, подошов ко мне татарин, меня по уху ударив, судья ты судья, россуди наши дела, я сидев на пню, хлебав репню, подошов ко мне татарин"и.т.д…

Было жутковато, когда бабушка открывала сундук, доставала узелок «Вот тут всё умиральноё приготовлено.» Разворачивала, раскладывала по лавке. Платочек ситцевый, халат байковый, тапки на меху.

«Ба, ну хватит!» -пугалась я.

«А чего, все готовоё и в магазЕй не надо ехать!»

Пенсию в СССР стали платить с 1956 года, когда бабушке уже было 66 лет. Размер её в начале составлял 35 рублей 70 копеек. До 1961 года. Потом он стал-3 рубля 57 копеек. Ну конечно далее он увеличивался потихоньку, но всё равно это было так мало…