Читать книгу Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь - Елена Тодорова - Страница 10

– Спасибо, что заехал, Егор, – поблагодарила баба Шура, забирая пакет с лекарствами из рук внука. – А то Гриша взял выходной, а у меня все закончилось. Погода еще меняется, и давление скачет. Нет сил уже, – сетовала она.

Егор присел на стул и на автомате посмотрел в окно. Погода и правда удивляла. Вчера весь день моросил противный мелкий дождь. А сегодня вовсю светило яркое солнце и было не по-весеннему тепло. Только небольшие лужи кое-где напоминали о вчерашнем ненастье.

– Как дела? – начала баба Шура с традиционного вопроса.

– В среднем по району, – сухо отчитался Егор.

Александра Михайловна неопределенно хмыкнула.

– И то хорошо. Есть будешь? – спросила она, ставя чайник на плиту.

– Перекушу, – кивнул Егор, взглянув на бабушку.

Выставила на стол блюдо с пирогами, вазочки с медом и сметаной, но сама садиться не торопилась. Суетливо мельтешила на просторной кухне, совершая спешные и беспорядочные действия.

– Я ведь с тобой поговорить хотела. О Стасе, – не оборачиваясь, сказала баба Шура.

– Что не так? – напрягся Аравин.

Меньше недели прошло с тех пор, как он видел девчонку. Неужели успела что-то натворить? Каждый день созванивался с ней. Был в курсе: что делает, куда ходит, где бывает и во сколько возвращается. Стася делилась неохотно. Чаще всего недовольно бубнила в трубку. Но точно знал, что не врет. Почему-то очень хорошо чувствовал ее. Отчетливо мог представить, какое у нее выражение лица. Буквально «видел», как закатывает глаза и искривляет губы, когда ей не нравилось то, что он говорит.

– Да все так. Просто… – обернулась к нему бабушка. – Резко ты с ней.

Вскипевший на плите чайник прервал едва начавшийся разговор громким и требовательным свистом. Невольно оба, и баба Шура, и Егор, отвлеклись и замолчали. Александра Михайловна разлила чай по чашкам и, наконец, уселась напротив внука.

– Нельзя так категорично. Помягче нужно.

– Ты про бокс, что ли? – застыл с полной ложкой сахара у самого края большой парующей чашки.

– О нем.

– И не думай! – отрезал Егор. Ухнул белый песок в чашку и громко заколотил ложкой, размешивая. – Даже говорить об этом не хочу!

– Королобый! – одарила привычным существительным баба Шура. И глянула возмущенно. – У девчонки такой возраст сложный. Запреты, они хуже вседозволенности сейчас. Ты знаешь, я сама на распутье. Не хочу пускать! Не хочу, чтобы ходила в эту секцию! Но сердцем сомневаюсь… До вранья дошло. Свободу свою отстаивает! А что дальше??? Да пускай ходит, – в сердцах тяжело махнула рукой. – Авось, ей это быстро надоест. Господь, помогай! Растет она… Взрослая девка! Скоро другие интересы появятся – платья, дискотеки, свидания… Ух, Боже милосердный! – перекрестилась. – Не знаю, что и хуже. А вот если мы все запрещать будем?..

– Ты не до конца понимаешь, что такое бокс. Это не игра! Нельзя заниматься несерьезно. Ты либо в нем, либо нет! Это всегда риск. Тем более, она девчонка.

– В данном случае ты преувеличиваешь. Я говорила с ее тренером. Они там постоянно в этих… касках, что ли…

– Шлемах, – машинально поправил Егор.

– Да, шлемах. Есть определенные правила и…

– Баб Шура, – нетерпеливо перебил он. Посмотрел снисходительно, мол, «я тебя умоляю». – В боксе адреналин взрывает башню так высоко, что очень трудно сохранить разумное мышление, и можно такого натворить… И никакие правила нихр*на не остановят. Это доли секунды, пара ударов сердца, и все.

– Эй, послушай же меня! – упрямо взывала к внуку баба Шура, отмахнув собственное тревожное чувство. – Эта секция не готовит профессиональных спортсменов. Там подобной агрессии просто нет. Я наблюдала, как дети тренируются. Они там, в основном, скачут, отжимаются и машут около мешка этого. Сплошь малолетняя шантрапа… То есть большинство меньше Стаси.

Егор замолчал. Пить чай расхотелось. Чашка так и осталась полной.

Почему он постоянно должен решать, что будет лучше для совершенно чужой ему девчонки? Чересчур часто о ней думает. Больше положенного. Слишком много мыслей. Слишком много ее стало.

– Ты должен хорошо понимать, к чему приводят запреты в таком возрасте, – дожимала баба Шура.

Егор, не стесняясь, грубо выругался.

– Почему бы тебе не взять ее в свой клуб? – осторожно предложила Александра Михайловна, никак не реагируя на матерщину внука. – Под присмотр.

– Ты совсем издеваешься?! – стиснул зубы до скрежета. – Только этого мне не хватало!

– Ладно-ладно. Пускай остается в своем клубе, – женщина поднялась и стала у плиты.

Поговорили, называется. Вроде и согласия не давал, а баба Шура уже итог подвела. Хотел еще что-то сказать, но пока подбирал слова помягче, неожиданно со стороны холла раздались заливистый смех и громкий писк.

– Стаська, – пояснила баба Шура, неопределенно махнув поварешкой.

– Держи его, – смеясь, обращалась девчонка к неизвестному собеседнику. – Да держи же, – снова короткий писк и звонкий смех.

– Парнишка Соколовских ей котенка принес. Артемка. Толковый парень. Дружат они со Стасей. Марина, мамаша его, в сорок лет рожать второго ребенка решила. Ей даже больше сорока… Наверное, сорок три… или сорок четыре… А, не суть важно. Дочку она захотела. А кота этого велела выбросить вон. Какой-то там заразы боится. И сама же этого кота покупала с месяц назад. Непостоянная…

Аравин никак не отреагировал на подробный пересказ бабушки. Бессознательно продолжал прислушиваться к происходящему в холле.

– Он мне всю руку уже исцарапал, – приглушенный голос парня. – Может, он у деда валерьянки нализался.

Стася снова засмеялась, и этот смех для Аравина оказался необычайно приятным. Сердце заколотилось, а реакции вдруг стали какими-то заторможенными. Потяжелевшие веки двигались необычайно медленно, пока мозг переваривал непонятное состояние. А мыслей не было. Сидел, будто оглушенный. Раньше подобное состояние могло вызвать только изрядное количество алкоголя.

– Дурачок, – беззлобно приласкала парня девчонка. – Он просто боится, вот и дерется не на жизнь, а на смерть.

– По-моему, второе угрожает только мне, – последнее заключение совсем близко.

Поэтому Егор не удивился, когда рыжий котенок огненной кометой ворвался на кухню сквозь приоткрытую дверь. Он громко зафырчал и забился под стол.

Два преследователя, толкаясь, ворвались следом.

Аравин беглым взглядом выцепил девчонку из общей картины. Светлые и очень широкие спортивные штаны с низкой посадкой и такая же бесформенная серая футболка к ним придавали ей какой-то бесшабашный вид. Густая копна волос взъерошена и разбросана по плечам.

Раскрасневшаяся и улыбающаяся Стася вмиг притихла. Явно опешила, увидев его. Только большие глаза взбудораженно смотрели на Егора. Как всегда, без опаски, прямо и открыто. Хоть и чувствовалось волнение, взгляд не опускала.

«Взрослая девка! Скоро другие интересы появятся – платья, дискотеки, свидания…» – почему-то только сейчас серьезно оценил слова бабы Шуры.

«Свидания…»

Дышать стало трудно. Смотрел в эти зеленые глазищи и понимал, что самое худшее у него впереди. И тот факт, что девчонка не отводила взгляда, только подтверждал неожиданное предчувствие.

Артем Соколовский, как представила его не далее как пару минут назад бабушка, сам по себе его мало интересовал. Но рядом с маленькой обузой его значимость в мире Аравина резко менялась. Поэтому Егор перевел глаза на стоящего рядом парня. Безотчетно взгляд стал жестче. Рассматривал пацана неспешно и внимательно. Высокий, худощавый, но на вид довольно крепкий. Лицо смазливое, взгляд вызывающе-дерзкий.

Бывает так – увидишь человека, и сразу невзлюбишь без видимых на то причин. Это был тот самый случай.

Единственным желанием Егора на данный момент было вышвырнуть Соколовского вон из дома и посоветовать никогда больше не возвращаться. Но рука Стаси расслабленно сжимала предплечье парня. Как ни парадоксально, но именно себя Аравин ощущал здесь лишним.

– Так, давайте все к столу, – скомандовала баба Шура, не обращая никакого внимания на всеобщее замешательство.

Как только Стася с Артемом сели, Егор поднялся.

– Мне уже пора, – холодно сказал он.

Смотрел только на бабу Шуру, но боковым зрением видел, как Соколовский убирает рукой волосы Стаси и помогает ей стянуть их резинкой.

– Я тебе с собой соберу, – Александра Михайловна не стала уговаривать Егора остаться. Знала, когда спорить не стоит. Прекрасно видела, как внук напрягся с появлением Стаси и Артема. Не до конца поняла, кто именно послужил тому причиной – девушка или сосед? В последнее время у бабы Шуры появился замечательный «сериал» перед сном, который обещал быть многосерийным. Отношения внука и Стаси складывались не по ее плану, и это совершенно определенно. Развитие уходило в другую, неожиданную для Аравиной сторону. И пару дней назад она бы этому еще удивилась. А сегодня… Баба Шура мотала на ус все эти переглядки и предвкушала вечернюю перемотку с дальнейшим анализом и разработкой нового плана.

* * *

Прямой удар.

Уклон.

Все достало. Напиться бы в хлам. Да нельзя. Бой через три месяца. Некогда расслабляться. Самое время сосредоточенно работать.

Еще удар.

Нырок и мощный удар снизу.

Не углубляться в размышления. Не думать. Не думать о девчонке.

Все просто. Должно быть просто.

Снова удар.

Уклон.

– Достаточно, Егор, – окликнул своего подопечного Роман Натаныч.

Но Аравин продолжал молотить грушу.

– Егор! – громче позвал тренер. – На сегодня хватит! Ты устал.

– Я не устал, – не останавливаясь, ответил боксер.

Боковым ударом толкнул грушу в сторону. Плечом поймал ее быстрое возвращение и снова ударил.

– Я вижу, что устал. Хватит!

Аравин нанес последний удар со всей силы и недовольно повернулся к тренеру.

– И чем тебе Маня сегодня не угодила? – Натаныч с усмешкой посмотрел на взмыленного подопечного. В этом зале было привычно давать прозвища снарядам, и груша Аравина – не исключение. – Что-то ты в последнее время постоянно на взводе. До боя уйма времени, почему кипишь, сынок?

Егор схватил со скамьи небольшое полотенце и промокнул им мокрое от пота лицо.

– Нормально все, Натаныч, – с шумом выдохнул Егор, но резкий взгляд говорил обратное. – Не переживай.

– Обидно, – поджал губы тренер. – За столько лет, ты думаешь, я не знаю, когда нормально, а когда нет?

Роман Натаныч выжидающе посмотрел на Аравина. За тринадцать с лишним лет работы Егор стал для Щукина как родной сын. Не потому что ближе никого у него не было. Тут другое. Даже если бы у Натаныча были свои собственные дети, не смог бы воспринимать Егора по-другому. Щукину никогда не нравилась замкнутость парня. Но его упорство, честность и храбрость пришлись по нутру с первого же боя Аравина. Он всегда играл честно. Всегда действовал по правилам. А если и собирался их нарушить, то открыто предупреждал об этом. Не боялся ни травм, ни боли, ни проигрыша. Но Щукин знал, что внутри у парня своя война. Свои страхи. Свои границы. Своя точка невозврата. Они дальше и намного глубже, чем у других, но они есть. Как бы умело Аравин это ни скрывал.

– Поделись, – мягко попросил тренер. – Неужели не доверяешь?

– При чем здесь – доверяю, не доверяю? Просто не хочу это обсуждать.

– Не созрел, значит, еще. Ну, переваривай-переваривай… Только как-то долго ты маринуешь в этот раз. Ешкин кот, интересно же!

– Натаныч, не начинай, дорогой, – отмахнулся Егор. – Зудишь, как любопытная баба, – коротко улыбнулся и, закинув полотенце на плечо, двинулся в сторону душевой.

– Пускай буду бабой! – прихрамывая, засеменил следом тренер. Левое колено снова разнылось, никак дождь собирается. – Но не отстану, пока не скажешь, в чем дело.

– А что ты хочешь услышать? – резко развернулся на полдороги Аравин.

Лицо Натаныча приобрело несвойственное ему хитрое выражение.

– А ты случаем не влюбился?

– Сплюнь! Мне влюбляться противопоказано.

– Это еще почему?

– Придушу зазнобу.

– Хм… – Натаныч задумчиво почесал затылок.

Аравин снова развернулся.

– Только один вопрос, – остановил его тренер.

Егор замер, не оборачиваясь.

– Что еще?

– В целом все нормально? Все живы-здоровы? В ясном уме?

– Это не один вопрос.

– Не придирайся к старику.

– Да.

– И слава Богу! – облегченно выдохнул Натаныч. – Перегоришь, голубчик. Перегоришь. И все будет нормально. Как раньше.

Как раньше… А будет ли? Нет, не будет. Отчетливо это понимал уже сейчас. Уже не сможет на год исчезнуть. Никогда больше так не сможет.

Анастасия Романовна Сладкова надолго теперь в его жизни. И пускай это целая сотня ненужных проблем. Но как иначе? Как? Да никак.