Читать книгу Вино красное, ветер сильный - Елена Васильевна Королькова - Страница 3

Спустились пешком к реке. Она уже не помнила, чтобы бывала где-то в такую рань. А сейчас она стоит на берегу дикой коричневой реки, пахнущей осокой, слизняками, чем-то сладким и успокаивающим. Она выросла на этой реке, потому её успокаивает этот запах, потому ей кажется, что эти коричневые воды полны силы. Она не смогла бы описать эту реку и берег, спроси у неё кто-то о них в Москве. Но вот сейчас, спустившись к реке, она её узнала, – это была её река, и таких рек не было больше нигде. И нигде не было такого запаха.

С кручи тянулись к реке змейки меленьких ручейков. Они размывали глинистый берег, тихо входили в реку и растворялись. Если крикнуть «Хээй!», эхо разлетится по реке на многие километры. Ей захотелось крикнуть, но было незачем. Она, её муж, мать, и две сестры матери стояли на песке с искусственными венками в руках и ждали, когда на противоположном берегу вынырнет из зарослей фигура лодочника. Он всё не шёл. Туман ровным слоем парил в метре над водой. Слепни беспокоили постоянно. Как она не замечала их в детстве?

Мама всё пыталась надеть ей на голову дешёвую соломенную шляпу, чтобы не напекло голову. Лена отказывалась раза три, но, в конце концов, устала сопротивляться и надела шляпу. Мама выхватила у неё из рук сумку «Тяжелая-то какая!», Лена сокрушённо пыталась вернуть сумку обратно и устала ещё больше. Было Лене тридцать восемь, а матери – шестьдесят.

Наконец, там на том берегу показался лодочник. Он медленно вышел к реке, не взмахнув рукой, не глядя на путников, степенно отмотал верёвку, которой была привязана лодка, ловко впрыгнул в неё, долго заводил мотор. Тот издавал короткое обрывистое «Хырррр…..» и глох. Наконец, мотор разорвал полноценным рычанием томную тишину между двумя высокими берегами, и лодка устремилась к ожидающим. Туман стал медленно рассеиваться.

Всю дорогу под рёв моторки думала она о том, что сейчас увидит родную деревню, которую не видела тридцать лет. И друга детства Диму. Это и воодушевляло и пугало её. Дима был чем-то вроде легенды, придуманной ею. Она, смеясь, рассказывала, как он прятал свои конфеты, но всегда получал половину тех конфет, что привозила ей мать в свои редкие визиты. Она уже не могла точно сказать, было ли так. Помнила она его смуглые щёчки с ямочками. Помнила, взгляд его чёрных спокойных глаз. Помнила она, как привела их бабушка купаться, и, заслышав моторку, Димка незаметно убежал с берега, перепугав всех до смерти. Леночка бежала за бабушкой на горку, в деревню, с колотящимся сердцем, надеясь лишь на то, что Димка там, но верилось слабо, потому что на берегу нашли они его брошенные плавочки. Куда он без плавок мог деться? Взбежав на горку, оказались они перед домом Димкиной бабушки Нади. Она уже ждала их во дворе, выжидательно улыбаясь и уперев руки в широкие бока.

– Надя, Димка дома? – сквозь учащённое дыхание выговорила бабушка.

– Нету его. Он же с вами купаться пошёл! Куда мальца дели?

Говорит, а сама смеётся. А Лене и бабушке её не до смеха. Тут Лена увидела в огороде, за плющом блеснул Димкин черный глаз. Уф, жив, не утонул. Как ни пыталась она выудить у него признание, зачем сбежал он с речки, Димка молчал. И она могла придумать сотни объяснений, загадочных и роковых и даже была разочарована, когда выяснилось, что Димка просто испугался рева моторной лодки, который услышал он задолго до её появления, потому что звуки на реке разносятся на десятки километров.

Она помнила его задор, его робость, но безудержный интерес ко всяким проказам. Помнила она их чуть ни ежедневные походы за грибами по сухому светлому лесу. Помнила, что выговаривал он вместо «у бабушки» почему-то «у бабушти». Помнила, как за столом в большой комнате их дома, пили они с бабушками чай с оладьями и сметаной, и бабушка Надя спросила, посмеиваясь, у внука: «Что бы ты делал, если бы не было Ленки?» Дима поспешно прыгнул под стол, спрятался за скатертью, спускавшейся до самого пола, и оттуда громко прокричал «Я бы вумер!»

***

Муж её, красивый статный мужчина, сидя на корме, скучал. Он не любил деревни, да и она тоже не любила, но это была её река, прохладно-сладкая, тёмная, мелкая, с омутами и ледяными ключами. Здесь много утонуло людей, напрасно недооценивших реку.

Солнце уже взошло, пекло, но брызги летели из-под лодки и были они ледяные.

Мама сидела рядом с лодочником. Когда-то очень давно он ходил к ней, признавался в любви, звал замуж, но она отказала. Он был родным братом её бывшего мужа, сидевшего тогда в тюрьме за поножовщину. Сейчас ему уже стукнуло семьдесят, и у него не было ни одного зуба. Он пожил в городе и десять лет назад вернулся в родную деревню. Жил один. Только летом к нему приезжала погостить младшая дочь с детьми. Они его любили, хоть он и бросил их давно. Сейчас мама и лодочник сидели рядом, смущаясь, и говорили, о чём-то невероятно простом. О цене на бензин, о болезнях, о рыбалке, о разливе реки в этом году, о вставной челюсти, которую забыл он дома в стакане. И это было даже мило. Потому что, ну не говорить же им о несостоявшейся любви. Они взрослые люди, а любовь, да что любовь, и была ли она?

Венки предназначались для кладбища. Каждый год на Троицу ездила мама с сестрами на могилу своих отца и матери. Только раз в год и только на пару часов. Целую жизнь назад молодыми девчонками они покинули родную деревню, сгорел их отчий дом, и приезжать им было уже некуда. А потом деревня погибла. В ней осталось всего три дома. В одном из них и жил Димка со своей бабушкой Надей, которой теперь уже исполнилось девяноста два года. Другие два дома пустели и тоже потихоньку утрачивались. Но могилы на деревенском кладбище всегда были ухожены.

Лена никогда не ездила с родственниками на кладбище с тех пор, как далекой осенью на краю её детства сгорел бабушкин дом. Она теперь жила далеко, была очень занята и, в общем-то, ей никогда и в голову не приходило поехать сюда. А потом вдруг пришло.

В Москве она работала главным бухгалтером, сидела за компьютером и решала глобальные вопросы, не выходя из дома. Летала отдыхать на юг. Ездила, если нужно было куда-то поехать, на такси. Заказывала еду с доставкой на дом. Посещала остеопата, пила витамины и регулярно беседовала с психологом. Она любила уединение, читать и валяться. Можно было сказать, что жизнь её устроилась наилучшим образом. Муж тоже был самый подходящий: красивый, как она всегда и хотела, потому что сама не была красавицей, добрый, заботливый, всегда приносил ей кофе в постель, делал массаж ног перед сном, сам готовил еду и мыл пол. Потому что у неё болели мышцы. Он зарабатывал мало, и, в конце концов, она убедила его, что он больше нужен ей дома, по хозяйству. Со временем она совершенно отошла от всех домашних дел, не знала ничего о мытье посуды и о стирке, об уборке кошачьих туалетов и вытирании пыли. Она решала глобальные вопросы. Муж прикрывал её тыл. Это был идеальный альянс.

Когда-то давно-давно, была у неё большая любовь, она тогда была совсем другой, постоянно выходила из дома, где-то пропадала до ночи и ночами. Подруги не знали, что у неё за секреты и завидовали ей, ведь они спали по ночам в своих постелях. А потом его не стало, его убили в бессмысленной пьяной уличной драке. А она стала жить дальше.