Читать книгу Чёрный Лес - Елена Воздвиженская - Страница 19

Наутро ребята искали клад. Нехотя, словно исполняли повинность. Серёга нашёл его почти сразу, как только пришёл на место, обозначенное крестиком. Игра оказалась неинтересной.

– Конечно, – возмущался Мелкий, – По карте любой дурак найдёт. Тут загадки нужны, ребусы: типа половина карты всего или зашифрованный текст.

Артём согласился с Лёшей, пообещав усложнить задание, но к этой игре ребята больше так и не вернулись. Последний раз за это лето они собрались аж тридцать первого августа. Так же светило солнце, но речка остыла, по ночам ледяные волны близкой осени лениво и уверенно ползли над землёй. Пахло пожухлой картофельной ботвой, спелыми яблоками, флоксами. Лето закончилось, впереди долгие девять месяцев учёбы. Хорошее настроение было только у Мелкого.

– Лёша, ты зря улыбаешься, – сказал Артём, – Хотя, ты прав. Улыбайся. На следующий год ты каждый летний денёк ценить будешь – уж поверь.

Лёша замотал головой.

– Не-а, не из-за этого, – Мелкий сделал загадочный вид, – Чёрный лес может оживлять.

– Лёха, я тебе сейчас втащу, – крикнул Стасик, – Договорились же.

Серёга ехидно засмеялся.

– Всё, всё, кончился Чёрный лес. Сегодня вечером всех заберут в город. Никто этого не проверит. Жги, Лёха!

– Он может оживлять, даже не только тех, кого умертвил, – тихо закончил Лёша, довольный тем, что удалось-таки поделиться новостью с друзьями.

– Найду? – пискнула Алёна.

– И думать не смейте. От Найды скелет один остался, да и баба Клава успокоилась, кошку уже завела, – жарко воскликнула Света.

– Да уж, живой скелет – это хуже собаки Баскервиллей, – резонно заметил Артём.

– А что? Намажем светящейся краской косточки – я знаю магазинчик, да и в инете заказать можно, – пусть бегает по болотам, – поймал нить юмора Серёга.

Но никто не засмеялся. Для всех Найда была не просто собакой. Её любили, несмотря на то, что она почти всю жизнь провела в огороде: не бегала, не облизывала детские ручонки, не носилась наперегонки за мячиком. Любили за то, что она не озлобилась на весь мир из-за своего вынужденного заточения, а приняла его как должное, с благодарностью. Она была доброй – всегда виляла хвостом, завидев ребят.

– Вы Стивена Кинга читали? У него есть роман «Кладбище домашних животных», – заговорила Света, – Так там тоже оживляли и животных, и людей. Ничего хорошего из этого не вышло – всё кончилось плохо.

– Да нет, не читали, все киношку смотрели, – усмехнулся Серёга.

– В киношке не так, как в книге, Серёженька. Книга интереснее.

– Ага, как представлю, что какая-нибудь дохлая кошка, воняющая в канаве, вдруг ожила, и трётся об ноги. Брр! – ответил Стасик, скривив лицо, как будто подавился лимоном.

– Вот. А если не кошка?

Стасик не ответил. Вся компания представила ожившим своего умершего родственника.

– И что такого? Он же будет живо-о-ой! – непонимающе протянул Лёша.

– Лёша, а если не совсем живой? Он был покойником, он побывал там – в Чёрном лесу, в аду, или ещё где, – снисходительным тоном сказал Стасик, – Ты бы остался с ним наедине? На ночь, в пустом доме?

– Я… я…, – зрачки Мелкого расширились от ужаса.

– Правильно, Лёша, правильно, – умершие своё отжили. Какой смысл возвращаться к больным суставам, ноющему сердцу и одышке? Зачем нарушать круговорот жизни? – Света погладила его по голове, – Ты лучше расскажи: какой он, этот Чёрный лес?

– Да я его и не видел ни разу. Всё время снится только, как иду я по кривой лесной дорожке. Страшно до жути, хочется повернуться и бежать обратно, но я иду. Вот, впереди, за тем поворотом он должен быть. Дохожу до поворота – а там простой лес, и дорожка дальше идёт. Лес всё темнее и темнее, но словно голос мне говорит, что это ещё не Чёрный лес. Он появится скоро, может, за следующим поворотом. Пока я иду, голос мне рассказывает всё о нём. Вот так вчера ночью я узнал, что лес может оживлять.

– Лёша, а по какой тропинке ты идёшь? По одной, или по разным? Это знакомая тебе дорога, или нет? – спросил Артём.

– Не знаю… Вроде бы знакомая. Похожа на старую дорогу в Веретье. Только, не такая она – кривая и странная.

– Жуть, – тихо проговорила Алёна.

Действительно, несмотря на зной, по коже ребят поползли мурашки.

– Лёша, расскажи, что тебе ещё говорил голос! – не унималась Света.

Лёша задумался, сунул руки в карманы, открыл рот и уставился в потолок.

– Много чего. То, что лес этот может прийти куда угодно, если его позвать и приготовить дань. Ещё нужно знать желание, чтобы его загадать. Если просто позвать лес, и не загадать желание, – лес умертвит того, кто его позвал.

– Хорошо, а дань – просто шишки и ветки?

– Не просто. Всего должно быть по четыре штуки: четыре еловых шишки, четыре – сосновых, четыре ветки сосны, четыре – ели. Главное, чтобы всё это были части лесных растений. Можно положить и грибы – тоже по четыре штуки. И ягоды тоже можно. Чем полнее пакет – тем лучше.

– Понятно, – коротко сказала Света, что-то записав на телефон.

– Ой, Светка, ты что это удумала? – с притворным страхом спросил Серёга.

– Да так, ничего. Пригодится.

– Опасная ты женщина, Светка.

– Я пока не женщина, между прочим.

– Ещё не женщина, а уже смертельно опасна. Как детёныш гадюки – только вылупился, а уже с ядом.

– Гадюки не откладывают яйца, они рождают уже живых гадюжат, – добавила Алёна.

– Гадюжат?! – засмеялся Серёга.

– Или змеят.

– Гадёнышей!

– Ты прав. Гадёныш, Серёжа, – это детёныш гада, то есть змеи. Сейчас никто змей гадами не зовёт, а слово не забыли – им называют разных нехороших детей, вроде тебя, – пояснил Артём.

– О, впервые хоть кто-то оценил мой интеллект, – гордо продекламировал Серёга, – Уж не пойти ли мне в науку?

– Твоя наука закончится на сцене КВН, – съязвил Стасик под общий смех.

– Лёша, а скажи: если, скажем, на собаку, натравить Чёрный лес – нужно ведь в дань и клочок шерсти, наверное, засунуть? Иначе, как он поймёт? – Света задала очередной вопрос, Серёга покосился на неё, но промолчал.

– Что, Серёженька, примолк? Уж не испугался ли ты Свету? – ехидно засмеялась Алёна.

– Вас, женщин, завсегда бояться нужно. На секунду бдительность потеряешь – уже окольцевали.

– …или Чёрный лес натравили, или какую другую напасть, – поддакнула Алёна.

Все снова засмеялись. Лёша терпеливо подождал, пока стихнет смех, затем произнёс:

– Да, про это голос мне говорил: фото, клочок шерсти, личную вещь.

– Прямо так и сказал? – ахнула Света.

– Угу, – кивнул Лёша.

Ребята притихли. В шалаше стало вдруг так тихо, что было слышно, как бестолковая муха пытается пробить полиэтиленовую крышу. Каждый молчал о своём, но все чувствовали себя так, словно нашли заряженный пулемёт, но не знают, что с ним делать. Одно нажатие на спусковой крючок – и чья-то жизнь оборвётся, при этом им ничего не будет. Совсем ничего. Закон не запрещает закапывать хвою и шишки. Пока всё это воспринимается с юмором, собака Найда действительно могла умереть сама. Но пропажа дани и навязчивые сны Мелкого внушают тревогу. Что это такое – Чёрный лес? Языческое божество? Таинственная злая сила, выпущенная на свободу? Неизвестно. Сегодня она выполняет желания, а завтра? Что, если потребует расплаты? Что она попросит за Найду? Хорошо бы ничего. Но в этой жизни платить нужно за всё, абсолютно за всё. Ребята это прекрасно понимали. Понимали, и просто боялись ещё раз позвать Чёрный лес – их устраивало заключение, которое они сами вынесли из этой ситуации, убедив себя, что так оно всё и есть. Найда умерла сама, баба Клава высыпала дань в мусорную кучу. Как больной боится услышать страшный диагноз, обвиняя погоду, усталость, экологию и ещё черт знает что, ища любой повод, чтобы отложить визит к врачу, так и эти ребята сейчас шутили и забавлялись, словно от шутки суровая правда станет менее правдивой. В шалаш заглянула мама Лёши – полноватая невысокая женщина с копной кудряшек на голове.

– Лёша, ты знаешь, сколько времени? Папа уже приехал, а нам ещё в магазин нужно! – недовольно воскликнула она.

– Иду, иду, – хмуро отозвался Мелкий, неохотно вставая с места.

– Пока, ребята! – бросил он, исчезая в проёме.

Ребята молчали. Скоро и они покинут шалаш, окунутся совсем в другую жизнь, где нужно рано вставать, сидеть на скучных уроках, решать домашку. Беззаботная пора закончилась, и с этим ничего не поделать.