Читать книгу Парижанки.ru - Елена Забродина - Страница 4

Вероника, не отрываясь, смотрела в иллюминатор. Они уже летели над Парижем. О, земля обетованная! Вера три года копила деньги на эту поездку. На зарплату учителя не разбежишься, но она занималась репетиторством, изнуряя себя до крайности. Благо, некоторым требовалась химия для поступлений в университет. С мужем развелась много лет назад, да и прожили вместе от силы два года. С тех пор Вера жила жизнью старой девы. Мама вышла замуж, оставив ей двухкомнатную квартиру, так что о жилье думать не нужно было, и она всю себя посвятила исполнению мечты. Вернее, посвятила последние лет пять. Когда ей стукнуло тридцать, она поняла, что не найдет здесь счастья. Копила деньги на Париж, но не выдержала и поехала в тур по Скандинавии. Потом жалела. Но урок вынесла – не разменивайся на мелочи, и не езди никуда группой.

И вот, сбылось! Романтичная дура из Мухосранска за тридцатник, Вероника Игоревна Волошина, ехала в город мечты.

Самолет спокойно торчал в воздухе, даже не покачиваясь и казалось, висит на одном месте. Вероника мысленно подгоняла его мчаться вперед. Рядом сидела какая-то расфуфыренная гражданка, молодая, красивая блондинка, ноги от ушей. Ей как будто было все равно, и она летит во Францию уже в сотый раз. А, нет, блондинка тщательно изучает в телефоне путеводитель по Парижу. Вероника скосила глаза и начала исподтишка наблюдать. Сама она уже все это знала, заранее проштудировала все известные сайты. Что так привлекло блондинку? Веронике было плохо видно и не хотелось быть навязчивой, но любопытство – вечный ее порок…

Блондинка заметила интерес Вероники, и перешла на страницу с Дисней-лендом. Вероника отстранилась. Хотелось заговорить, поделиться ожиданиями встречи с прекрасным, но девица совсем была не расположена к беседе. «Высокомерная стерва», – дала ей определение Вероника и снова уставилась в иллюминатор.

Самолет приземлялся, опускаясь все ниже и ниже, и молодая женщина приготовила все свои фибры ярче почувствовать перемены. Вдохнуть глубже воздух свободной прекрасной Франции и утонуть в этом аромате.

И она вдохнула. И ей показалось – он насыщен-перенасыщен любовью. Почему ей так показалось – да фиг знает. Показалось и все.

Сначала Вероника бегала час по аэропорту, отыскивая станцию скоростного поезда RЕR. Ориентируясь по стрелочкам, ушла в обратную сторону, потом ринулась в другой терминал по подземному переходу. Снова – обратно. И сумку-то взяла большую, дура. Сумка била по ногам, оттягивала плечо, вгоняла в пот.

Но вот, наконец-то… первое испытание. Оказывается, билет нужно было купить в автомате, и Вероника встала в тупик. И как этим пользоваться? Карточки у нее не было, достала наличные. Присмотрелась, как это делают другие. Ага, вроде, понятно. Но ничего не понятно. У соседнего автомата остановилась красивая пара французов – мужчина с девушкой. Вероника год пыталась учить язык, благоговея повторяла фразы, но вот произношение было не ахти. Да и откуда ему взяться? Все деньги складывались на недельное путешествие, а на курсы не хватало, поэтому купила самоучитель и учила, как могла. Полной страхов, что не поймут, (делать было все равно нечего, не стоять же здесь вечность), Веронике пришлось, краснея и запинаясь, обратиться за помощью. Они откликнулись сразу же, даже добавили недостающие двадцать центов. О, как мило. Спросили, откуда она приехала? «О, ля Рюси, бье!». Они приветливо улыбнулись и пожелали приятного путешествия. Какие эти французы добрые, как радостно встречает ее город!

И вот, она въезжает в Париж. Сердце бьется гулко-гулко. В вагоне много разношерстного народу. Куда не кинь взгляд – люди разных оттенков цвета кожи. А французы тут вообще ездят?

Вероника поселилась у Северного вокзала, в самой дешевой гостинице, которую смогла найти на ебукинге (можно было еще дешевле снять койко-место, но это уже чересчур, никакой интимности, общежития она не переносила). Близость вокзала ее ничуть не смущала. Наоборот, она будет слушать по ночам, как уходят поезда по всем направлениям милой Франции. Фантастика!

Молодая женщина кинулась на кровать в своем убогом номере (но разве третьеразрядность отеля что-то значила? абсолютно ничего!), и замерла, подняв глаза к потолку. Сбылось!

Когда самолет мягко приземлился в аэропорту Шарля де Голля, Лара впервые ступила на французскую землю. Прошла по рукаву прямо в здание аэровокзала, и спустилась в зал, где ожидали встречающие. Так, где наш легковерный мсье Пьер Лефевр?

А Пьер стоял за колонной и посматривал на приземлившихся пассажиров авиалайнера. Взгляд его зацепился за длинноногую блондинку с короткими волосами. Да, сложена, что надо. И одета стильно, но не кричаще. Урожденная парижанка, да и только. И, резко выдохнув и нацепив улыбочку, вышел из-за колонны.

В это время Лара уже обеспокоено начала шарить глазами по моментально редеющей толпе встречающих. Сначала бросала только взгляды по сторонам, не поворачивая головы. К ней спешил статный мужчина. Лара, было, обрадовалась, но он прошел мимо, к какой-то серенькой мышке. «Не обольщайся, дорогуша, не бывает такого, чтоб мужчина в жизни выглядел лучше, чем на фотографии. Обычно – обратный эффект». Но не успела девушка как следует забеспокоиться, – откуда ни возьмись, как черт из табакерки, появился улыбающийся Пьер. «Да, это не идеал красоты. Далеко не идеал. Впрочем, я отдохнуть приехала и посмотреть Париж, а не мужа искать», – напомнила она себе и порадовалась, что так на самом деле оно и есть. Иначе, не миновать разочарования. Мужчине было за сорок, что не так уж само по себе и плохо, но он был небольшого роста, если не сказать – маленького, (окей, Наполеон тоже был невысокий), внешности заурядной – глаз на нем не остановится. Нос большой (почти как у Бельмондо), губы чересчур резко очерчены, а зубы… Ладно, зубы нормальные. Честь его стоматологу.

Он с настороженно улыбкой подошел к девушке и сказал: «Лаха, пхивет». Лара тут же разразилась смехом. О, боже, ну и шут. Но увидев его вытянувшееся лицо и неуверенную улыбку, она пожавила смех, сложила руки лодочкой, словно в восхищении: «О, Пьер! Я так рада…» Мужчина зарделся. Ох, не избалован ты, как я посмотрю. Да из тебя можно веревки вить. Пьер поцеловал ручку, как истинный француз подал скромненький букетик белых цветов, и замер, не зная, как вести себя дальше. «Пойдемте же», – пришлось его немного привести в себя. Он сконфузился, опомнился и повел даму к выходу из аэропорта.

Машина у него была так себе, средневозрастной «рено», но водитель он был неплохой. Повез специально по главным улицам города, благо, час пик закончился, и на дорогах стало привольно. Катались по бульварам, как полагается, объехали вокруг триумфальной арки Наполеона. Потом ехали по бульвару Османа. Она как раз успела прочесть, несмотря на плохой вай-фай в самолете, что этот архитектор в 19 веке перестроил весь центр, выгнал бедняков за черту города, посносив их жалкие лачуги, расширил этим центральные улицы, понасадил парков и построил канализационные катакомбы. И знания свои умело применила, беседуя с Пьером и вводя его еще в большее восхищение. Мужик поплыл.

Потом заехали на остров Иль де ля Сите, мимо дворца Юстиции, по узеньким улочкам с односторонним движением объехали вокруг собора Парижской Богоматери, выехали на другой берег. Латинский квартал, кажется. Ну нехило студентики жили. Она обещала себе позже прийти сюда одна и прошагать весь остров и квартал пешком, глубже вдохнуть воздух истории, революции, свободы. У Лары были очень поверхностные знания о французской революции, но она себя прекрасно представляла в роли свободы на баррикадах, как на полотне Делакруа. Жесть!

Проехали по бульварам, мимо вокзалов, через Аустерлицкий мост, и еще через множество улиц, авеню, бульваров, набережных. Пьер, как гид, говорил названия, исторические или географические сведения, и махал рукой в сторону, куда стоит бросить взгляд. Складывалось впечатление, что он не впервые и даже не во второй раз демонстрирует город. Но Ларе было все равно. Красота великого белого Парижа заворожила ее, и она на время даже забыла о своем невзрачном шофере. А он, заметив, что его не слушают, просек момент и не стал мешать.

Проколесив по городу часа два, заехали на тихую улочку на Монмартре, состоящей из пришлепнутых друг к другу стеной разных по архитектуре небольших домиков, очень симпатичных. Лара, как профессионал, отметила это место. Оно отличалось от других, оно было вне досягаемости для толп туристов. «Здесь жить – одно удовольствие», – подумала она. И как раз возле одного из небольших домиков машина остановилась. «Боже, не может быть… Он живет именно здесь? Повезло так повезло». Про себя радостно похлопала в ладоши. Они вошли внутрь. А вот отделка дома и мебель не повергла девушку в шок от восхищения. «Скромненько живем. Я и то шикарнее устроилась».

– Хотела бы ты отдельную комнату или перейдешь сразу ко мне в спальню? – спросил, помявшись, «жених», от чего Лара опешила. «Черт, прямой, как рельс. Может, дурак?» От такого предположения захотелось сразу же отмахнуться – лучше пусть будет нахалом, чем больным на всю голову. Она, конечно, изначально знала, что существует риск нарваться на клиента психиатра, но до сих пор ей везло. И письма его были вполне адекватными, сомнений не возникало. Поэтому она выбрала тактику дальнего боя. Ответила, как скромная барышня:

– Я думаю, нам сначала надо узнать друг друга получше, дорогой Пьер.

– Да-да, – охотно закивал головой мсье Лефевр. – Я покажу тебе твою комнату. – Такое впечатление, что у него сразу от сердца отлегло. «Может, импотент? – подумала Лара. – Ну и к лучшему».

Он провел ее на мансарду. Маленькая комнатка была мило убрана: посередине стояла односпальная кровать с полосатым покрывалом бежево-кофейных тонов, с обеих сторон от кровати примостились миниатюрные комодики на кривых ножках, на полу лежали белые коврики из овечьей шерсти. И занавесочки на французском окне от пола до потолка красиво гармонировали с обивкой стен. Очень мило. Без сомнения, женская рука. Хотя, ей-то, Ларе, что? Поживет в красивой комнате – еще одно преимущество перед дешевыми гостиницами (дорогие ей, понятно, не по карману). Но то, что ее на самом деле обрадовало и привело в восторг – маленькая, но в полном ее распоряжении комнатушка – совмещенный туалет и душ. Обалдеть!

Пьер деликатно оставил ее приходить в себя и приводить в порядок. Лара достала косметичку, развесила на плечики платья… Ладно, потом распакует чемодан, сейчас бы поесть. А снизу уже позвали.

На ужин он приготовил что-то не очень аппетитное, но вполне съедобное. Лара еще надеялась, что он поведет ее в ресторан (как швейцарец) или в кафе (как итальянец), но ограничились посиделками на кухне. То есть, кухни как таковой вообще не было. Была гостиная-столовая-кухонная стойка в одном флаконе. Сразу из крохотной прихожей попадаешь в зал, на переднем плане диван и прочие атрибуты гостиной, потом идет большой круглый стол – столовая, и все заканчивается компактной стенкой кухни. Комната была огромной, такие называют студиями. Ларе было удивительно расположение, но нравилось. Что-то в этом есть.

Выпили по бокалу красного. Французского, естественно. Пьер пытался вести разговор, но все спотыкался, разговор не клеился. «Ой, какой стесняшка. Ну и к лучшему,» – промелькнула у Лары мысль. Но вел он себя по-джентельменски, исключая вопрос о спальне. В общем, впечатление сложилось нормальное. С таким месяц прожить можно.

Назавтра гостеприимный хозяин обещал показать Лувр.

– Ты, наверное, устала. Тебе надо пораньше лечь спать. Завтра тяжелый день.

– В каком смысле – тяжелый? – удивилась Лара. Она бы еще посидела и выпила пару бокальчиков. Правда, кавалер как на иголках, все впечатление от вечера портит.

– Чтоб обойти весь Лувр потребуется несколько часов. Это если, конечно, смотреть. А не пробегать по залам, – объяснил мужчина.

В его голосе Лара расслышала насмешку.

– Я причисляю себя к почитателям искусства, поэтому согласна с тобой. Идем спать. Спокойной ночи. – Тут же встала и, не трудясь убирать за собой посуду, поднялась на мансарду. Но на прощанье, скрываясь за дверью, кинула соблазнительную улыбку: не хватало еще, чтоб «жених» в первый же день расстроился.

Пьер проводил ее странным взглядом, который Лара не увидела, а если б увидела, он заставил бы ее задуматься. Потом собрал посуду, убрал в посудомоечную машину, тряпкой смахнул крошки со стола в мусорное ведро и отправился на свою половину. Которую, кстати, Ларе не продемонстрировал.

Лара разделась, легла в мягкую постель. Потом вспомнила, что забыла почистить зубы, но махнула рукой и безоглядно провалилась в сказочный цветной сон.