Читать книгу Страсть и приличия. Благородные сердца: Книга один - Элис де Салье - Страница 5

– Папа, девочки, идите скорее. – Ханна пробежала по дому, останавливаясь только для того чтобы собрать сумку, которую она использовала, навещая прихожан отца.

– Что такое? Что случилось?

Отец стремительно прошел на кухню, где Ханна быстро укладывала необходимое из набора своих травяных настоек и отваров.

– Уильям Блекторн изнемогает на могиле своего отца.

– Виконт Блекторн? – переспросила Наоми из-за дверного проема. – Через столько лет?

– Хромой офицер?

Ханна кивнула отцу, а потом повернулась к Рэйчел.

– Беги в амбар и попроси мистера Дженкинса приготовить его повозку. Скажи, чтобы он как можно быстрее приехал на кладбище и привел с собой сыновей. Нам понадобится помощь, чтобы поднять виконта.

Не задавая лишних вопросов, Рэйчел потянулась за чепцом, который висел на крючке в прихожей.

– Как только убедишься, что он отправился в путь, найди Грейс, – добавила Ханна. – Она, скорее всего, помогает Салли с ее бременем.

Рэйчел замешкалась у двери.

– Салли? – Отдавая предпочтение выдуманным историям взамен общению с менее прозаическими реальными жителями деревни, младшая дочь викария имела тенденцию забывать имена соседей.

– Салли Мартин, жена кузнеца. Ее малышка немного «запаздывает». Скажи Грейс, что она срочно нужна в поместье.

Грейс, ближайшая подруга Ханны, была изгнана из единственного дома, который знала, после смерти отца лорда Кромли. Его жене было в тягость воспитание внебрачного ребенка мужа рядом с законными детьми. И, конечно, она избавилась от девочки при первой же возможности. Отвергнутая обществом, в котором воспитывалась, Грейс поселилась у своей пожилой тетки в деревне, акушерки и травницы, обучилась ее ремеслу, и теперь помогала жителям всего округа вместо нее.

Отец взял Ханну за руку, его лицо выражало беспокойство.

– Не должны ли мы послать за доктором в Торнтон?

– Должны? – Если доктора за отдельную плату и удастся заманить в деревню, вряд ли он будет трезв, когда приедет, даже в это ранее время суток. – Грейс принесет Уильяму – я имею в виду виконту – гораздо больше пользы, чем доктор Купер.

– Наверное, ты права, – ее отец вздохнул. – Мистер Кроули может настаивать на вызове врача, но я посоветую ему послать в город за кем-нибудь, заслуживающим большего доверия.

– Этот дьявол сделает то, что ему будет выгодно, – пробормотала Наоми, получив осуждающий взгляд отца, хоть он и не собирался спорить с ней. – Чем я могу помочь?

Ханна бросила на свою более здравомыслящую сестру оценивающий взгляд.

– Можешь собрать мой чемодан и убедиться, что он попадет в повозку, потому что я не представляю, как донесу его до поместья.

– Ты планируешь остаться с виконтом? – поинтересовался отец, проходя вслед за Ханной через дверь и надевая по пути пальто.

– Мистер и миссис Поттс не смогут сами позаботиться о нем, а Грейс слишком занята, чтобы сидеть у кровати больного. – Ханна решила не добавлять, что ее подруге не следует пренебрегать другими многими пациентами только лишь потому, что лорд Блекторн выше их по статусу.

– Не уверен, что буду чувствовать себя комфортно, в то время как моя дочь ухаживает за молодым джентльменом, – викарий покачал головой, быстро шагая по тропинке к кладбищу.

– Кто же еще, папа? У меня есть опыт ухода за больными, и мне не нужно заботиться о репутации… ну кроме самого необходимого. Ваша дочь – сознательная старая дева.

Выражение лица отца смягчилось, но у Ханны не осталось времени пожалеть о своем столь холодном тоне. При приближении к надгробию лорда Блекторна, все ее мысли занял человек, прислонившийся к могиле отца. Состояние виконта за короткое время ее отсутствия, похоже, ухудшилось. Его дыхание стало резким, лицо, хоть кожа и была загорелой под каким-то далеким южным солнцем, стало серым и восковым. Опасаясь задеть перевязь, которую девушка заметила под его шинелью, она слегка встряхнула его за здоровое плечо.

– Лорд Блекторн? Уильям? – Ханна взяла на себя смелость использовать его христианское имя в надежде получить ответ. К ее облегчению, его глаза медленно открылись. – Я мисс Ханна Фостер, а это мой отец – преподобный Фостер, – произнесла она, не уверенная, что он помнит ее спустя столько лет. – Мы позаботимся о вас.

Тяжелый взгляд Уильяма проследил за ее руками, когда она вынула из сумки пузырек и налила резко пахнущую жидкость в стакан.

– Вы могли бы это выпить, пожалуйста.

– Никакого опия, – пробормотал виконт, отворачиваясь.

– Это всего лишь кора ивы и кое-какие травы, чтобы справиться с лихорадкой, – заверила Ханна.

Повернув голову обратно, он мгновение изучал ее, а потом открыл потрескавшиеся губы. Варево содержало сахар и лакрицу для маскировки горького вкуса, но виконт поморщился и мрачно отстранился, сделав всего один глоток.

– Вам нужно выпить все, – настаивала Ханна, используя сугубо деловой тон.

Дрожь пробежала по его телу, когда он допил варево, а выражение лица стало явно оскорбленным.

– Моя лошадь, – слабой рукой он указал в сторону деревьев.

– Не переживайте. О ней позаботятся, – уверил викарий.

Услышав грохот, Ханна обернулась и заметила мельника, мистера Дженкинса с сыновьями, взбирающимися на холм.

– Ваш экипаж прибыл, милорд. – Ханна поморщилась при виде крепкой телеги, запряженной тяжеловесными лошадьми мистера Дженкинса. – Боюсь, она не так хороша, но это был единственный оказавшийся под рукой транспорт, наиболее подходящий для нашей цели.

Виконт попытался оттолкнуться от надгробия, но упал с громким стоном.

– Не надо двигаться, – упрекнула его Ханна. – Мельник и его сыновья поднимут вас.

Она хотела отойти в сторону, чтобы не мешать, но виконт схватил ее за локоть.

– Вы поедите со мной?

– Да, конечно, – ответила Ханна, удивленная его просьбой. Она могла лишь предположить, что он боялся остаться в одиночестве. – Я буду все время с вами.

– Хорошо. – Его рука упала, когда он снова провалился в бессознательное состояние.

«Это во благо», – заключила Ханна, потому что перенести раненого лорда в телегу оказалось не так просто. После того как мельник и отец помогли ей забраться в повозку, она покрыла виконта пледом, а его голову устроила на своих коленях, чтобы защитить ее от излишней тряски во время езды на телеге. Наоми пришла как раз вовремя, принесла чемодан Ханны и заверила ее, что самостоятельно справится с ведением домашнего хозяйства.

– Пообещай, что будешь присматривать за Рэйчел?

– Я напомню ей быть осторожной, – кивнула Наоми, сжимая пальцы Ханны.

Старшая дочь викария надеялась, что их младшая сестра внемлет предупреждениям, поскольку Рэйчел была склонна несколько легкомысленно относиться к происходящему, когда дело касалось ее репутации. Ханна не сомневалась, что мистер Троубридж любыми путями попытается скомпрометировать молодую девушку, тем самым вынуждая принять его предложение.

– Не беспокойся, – отец обнял Ханну за плечи, когда лошади напряглись и потянули за собой тяжелую телегу. – Господь наблюдает за нами.

Несмотря на то, что Ханна восхищалась верой своего отца в провидение всевышнего, она переживала, что его склонность игнорировать мрачную действительность приведет к проблемам в семье. Спешно пробормотав молитву богу, желая верить в лучшее, Ханна не оставляла надежду, что ее отец и сестры смогут обойтись без нее. До этого дня она всего пару раза оставляла их одних на две ночи, когда помогала молодой матери ухаживать за ее потомством. Но сейчас один взгляд на виконта подсказывал ей, что в поместье она может задержаться на гораздо большее время. Если, конечно, он переживет эту ночь.

– Я сообщу мистеру Кроули о возвращении лорда Блекторна, – пообещал отец, шагая рядом с грохочущей телегой. – И я устрою лошадь виконта в конюшне на кузнице. У четы Поттс будет и так достаточно забот, чтобы выходить лорда, пусть даже и с твоей помощью.

– Я уверена, они постараются, – кивнула Ханна и помахала на прощание сестре и отцу.

∞∞∞

Мистер и миссис Поттс, к их чести, спокойно восприняли возвращение своего хозяина и тут же бросились убирать его покои. Это была одна из немногих комнат в огромном серокаменном особняке, которую они постоянно держали в частичной готовности в ожидании маловероятного, но все же возвращения молодого виконта.

Назначенный управлять делами Уильяма после смерти его отца, мистер Кроули не терял зря времени. Он уволил сотрудников и закрыл поместье вслед за отъездом молодого хозяина сразу после похорон. Ханна была одной из немногих членов местного общества, продолжавшая посещать это темное и пугающее здание. В отличие от местных сельских жителей, ее беспокойство о стареющем смотрителе и его жене – оставленных в полном одиночестве практически без средств к существованию – превозмогало страх. Конечно, Ханна верила в силу проклятия, которого побаивался даже ее отец, однако она отказывалась быть запуганной тем, что не имело к ней никакого отношения.

Лорд Блекторн дважды приходил в себя и стонал от боли, пока его несли в комнату.

– Не беспокойтесь, милорд, – бормотала Ханна, поглаживая его руку, когда он начал биться в агонии.

Пытаясь сесть, он схватил ее за рукав:

– Где я?

– Вы дома, милорд, в поместье Блекторн.

Он откинулся назад, его веки трепетали. Воспоминания о мальчике, с которым она играла в детстве, накладывались на вид человека, сейчас лежащего на старой двери, используемой в качестве носилок. Насколько известно, виконт никогда не был женат и оставался одиноким. Ханна была удивлена, что он попытался вернуться, учитывая его состояние. Печально думать, что ему больше некуда было идти.

– Удивительно, что при таком грубом обращении его светлость не очнулся, – размышлял мистер Поттс, после того как виконт был перенесен на кровать, стоящую в огромной хозяйской спальне.

– У него лихорадка.

Сделав свою работу и выслушав слова благодарности, мистер Дженкинс и его сыновья не стали задерживаться в этом жутком месте. Ханна же, не теряя времени, принялась стаскивать сапоги длиной до колен с ног виконта.

– Миссис Поттс, не могли бы вы нагреть воды? Мне нужно очистить раны его светлости.

– Конечно, мисс Ханна. – Женщина поспешила к двери, явно встревоженная видом мужчины, которого все помнили долговязым, но здоровым парнем. Сейчас он находился в очень жалком состоянии. – Я попрошу мистера Дженкинса прислать своего младшего сына, чтобы он помог нам. Их семья будет рада небольшому дополнительному заработку.

– Я в этом не сомневаюсь, – кивнула Ханна, немного обеспокоенная, кто заплатит сыну мельника, если виконт умрет. Скудное пособие смотрителя едва покрывало расходы пожилой пары, и у Ханны не было денег, чтобы что-то обещать.

– Я поставлю вариться бульон, – добавила миссис Поттс.

Ханна благодарно улыбнулась, а потом вернула внимание своему пациенту. Ее живот скрутило тугим узлом, когда она подумала о том, что собирается делать. Несмотря на то, что девушка заверяла отца, будто справится с уходом за вернувшимся господином, сейчас она испытывала серьезное смущение от необходимости раздевать и мыть его. Что еще хуже – виконт пришел в себя, когда она и мистер Поттс попытались снять шинель и жакет с его тела.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – встревоженный, он сел в кровати и с пугающей легкостью оттолкнул Ханну и ее тщедушного помощника в сторону.

– Мы раздеваем вас, чтобы оценить степень тяжести ваших ран, – ответила Ханна, поднимаясь с пола и приближаясь к виконту.

– Мои травмы смертельны. Вы можете позволить человеку спокойно умереть?

– Возможно, вы правы, милорд, – произнесла она сочувствующим тоном, несмотря на удар, который только что получила. – Но давайте, по крайней мере, сделаем вашу смерть более комфортной для вас.

Одарив ее хмурым взглядом, он кивнул, и Ханна продолжила снимать с него шинель, жакет и бриджи, делая все возможное, чтобы игнорировать его наполненное проклятиями бормотание. Она не чувствовала раскаяния, разрывая дырявую, покрытую пятнами рубашку, но когда дело было сделано, ее дыхание остановилось.

Лорд Блекторн стал настоящим мужчиной. На его мускулистом торсе виднелись светлые волосы, которые образовывая перевернутый треугольник посередине, спускались по животу вниз и скрывались за поясом нижнего белья. Подняв взгляд на лицо, Ханна с облегчением заметила, что глаза виконта закрыты, его длинные темные ресницы выделялись на пепельных щеках. Быть пойманной за любованием телом мужчины было бы, мягко говоря, унизительно.

Понимая, что должна быть более серьезной, Ханна принялась разглядывать травмы, испытывая при этом страх, который заставлял ее сердце бешено колотиться. Ужасная, едва залеченная рана на бедре объясняла хромоту, многочисленные застарелые шрамы портили его длинные, в остальном хорошо сложенные конечности и торс. Особое беспокойство вызывало повреждение плеча и руки. Аккуратно развернув грязную повязку, она неосознанно отшатнулась при виде пахнущей, гноящейся раны.

– О боже, – прошептала она, и виконт медленно открыл глаза.

– Ты зря теряешь время, надо было просто оставить меня у могилы.

Ханна вздохнула.

– Да, полагаю, мы могли просто вырыть яму рядом с могилой вашего отца и столкнуть вас туда. Но мы не язычники, милорд, даже если не достойны вашего внимания.

Он нахмурил брови, а затем пожал плечами, отчего снова застонал. Совесть Ханны уколола ее; виконт не нес никакой ответственности за действия своих отцов и дедов, и неудивительно, что все эти годы он держался на расстоянии.

Глаза виконта снова закатились, и он потерял сознание. Это было нехорошим знаком, однако Ханна не могла не чувствовать облегчение от этого. Протирка губкой его горящей, обнаженной плоти в те минуты, когда он осознавал это, сделало бы ее задачу более волнующей. Ханна предоставила работу по мытью более интимных участков тела виконта мистеру Поттсу, но была вынуждена помочь ему надеть на пациента чистое нижнее белье. В процессе ей пришлось увидеть гораздо больше частей тела лорда, чем незамужней, а тем более никогда не состоящей в браке женщине, положено видеть. Но выбора не было, и мистер Поттс дал ей понять, что сохранит ее тайну в безопасности.

Исчерпав все свои навыки ухода за больным, Ханна даже не стала скрывать облегчения, когда чуть позже в тот же день прибыла Грейс. Длинные черные волосы, светлая кожа и зеленые глаза придавали ей вид феи, что противоречило ее прилежной преданности своему ремеслу.

– Есть надежда? – шепотом на случай, если виконт очнется, спросила Ханна, пока ее подруга осматривала мужчину.

– В ране все еще есть осколки. Если бы полевые хирурги на самом деле ответственно выполняли свою работу, они бы провели полную очистку от осколков и ткани.

– Думаешь, они этого не делали?

Обе женщины переглянулись, увидев результат такой халатности и невежества. Некоторые хирурги даже специально вводили в рану инородное тело, чтобы способствовать образованию гноя, который, по их мнению, облегчал исцеление. Эту теорию Грейс категорически отвергала.

– Кость не сломана, – заметила она. – Но ампутация считалась бы неизбежной, учитывая тяжесть раны.

Ханна потянулась, чтобы вытереть лоб виконта влажной тряпкой.

– Должно быть, он отказался, глупец.

Грейс усмехнулась, роясь в сумке с медицинскими инструментами, которую она прятала у себя дома под полом. Задохнувшись, Ханна схватилась за руку подруги.

– Ты не можешь делать операцию. Он лорд. Королевский род. Ты знаешь, что случится, если тебя обнаружат.

Грейс отмахнулась и начала мыть инструменты в горячей воде, которую миссис Поттс принесла заранее.

– Это вряд ли можно назвать операцией. Я просто взгляну, проверю, смогу ли найти что-нибудь оставленное теми мясниками… и уберу омертвелую плоть, – добавила она, пожимая плечами.

– Если он умрет, в этом могут обвинить тебя.

– Если я ничего не сделаю, он точно умрет. А так есть хотя бы небольшой шанс, что он поправится.

Ханна неохотно кивнула и помогла поднять голову виконта, чтобы Грейс могла дать ему травяную настойку.

Вместе с развитием медицинской науки травничество и традиционное акушерство изжили себя. Кровопускание, промывание желудка, использование ртути и других подобных средств, по мнению Грейс, приносили больше вреда, чем пользы. Плохо обученные врачи, обычно младшие сыновья нетитулованного мелкого дворянства, игнорировали самые элементарные нормы чистоты и здравого смысла. Как говорила Грейс, такие хирурги были самыми настоящими возвеличенными цирюльниками, или «мясниками», она их прямо так и называла. Не всегда соглашаясь, Ханна боялась, что подруга рискует подвергнуться суровому осуждению только за выражение своих пренебрежительных мыслей, не говоря уж о действиях.

Озабоченная более насущными проблемами, Ханна изучала своего пациента.

– Как нам удержать его от борьбы с нами? Он отбросил мистера Поттса и меня в сторону, словно надоедливых мартовских мух, когда мы начали раздевать его.

– Усыпляющая настойка должна удержать его в покое, но, возможно, нам придется связать виконта.

Ханна побледнела, а Грейс многозначительно посмотрела на нее.

– Единственная возможность спасти его – очистить рану и остановить распространение заражения. Я не смогу сделать этого, если он будет дергаться, так что не надо быть такой излишне чувствительной.

– Чувствительной?

Ханну никогда раньше не обвиняли в сверхчувствительном поведении, хотя ей требовалось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Ее предыдущий опыт в уходе за хворыми заключался в сидении у постели больного, вытирании вспотевшего лба и введении травяных отваров. При операциях прежде она никогда не присутствовала.

– Что я должна делать? – Решительный тон скрывал страх, по крайней мере, она на это рассчитывала.

– Поднимись на кровать с другой стороны и встань на колени рядом с ним, – скомандовала Грейс. Ее голос звучал вполне разумно, несмотря на возмутительную природу слов.

– Прошу прощения, что? – Ханна уставилась на подругу.

– Ты слышала меня. – Грейс готовила инструменты. – Мы не можем обе стоять с этой стороны кровати, ты будешь мне мешать.

Ошеломленная, тихо возмущающаяся, Ханна сделала то, что ей велели.

– Что дальше? – уточнила она. Все знают, что это был первый и, без сомнения, единственный раз, когда она делила постель с мужчиной.

– Наклонись над телом и придави одной рукой его плечо, а другой рукой локоть. Мне нужно, чтобы ты держала его неподвижно. Можешь лечь на него всем телом, если он станет слишком беспокойным.

– Ты говоришь глупости, – пробормотала Ханна.

Грейс слегка пожала плечами.

– Либо так, либо свяжи его.

Тяжело сглотнув, Ханна наклонилась над грудью виконта и осторожно положила руки на его обжигающую плоть. Он был в ужасном состоянии, без сознания, но теперь Ханна уже никогда не сможет забыть, что была так близка с полуголым мужчиной. Не самым худшим представителем мужского рода, кстати. Задержав дыхание, чтобы случайно не прикоснуться грудью к его коже, она сосредоточилась на выполнении своих обязанностей.

Несмотря на осторожные действия подруги, виконт стал дергаться, когда швы кропотливо были удалены. Стоило Грейс прикоснуться к гнойной ране, он начал бороться всерьез.

– Не двигайтесь, милорд, – умоляла Ханна, теперь уже лежа поперек его тела, как предложила Грейс. Ощущая под собой потное тело, она взглянула на лицо виконта. Его глаза были слегка приоткрыты, но их заволокло пеленой от лихорадки и от действия снотворного.

– Перестань меня мучить, женщина, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы.

– Мы пытаемся помочь вам, – объяснила Ханна.

Мгновение виконт смотрел на нее, а потом перевел взгляд на Грейс, как раз удаляющую осколок металла из раны.

Ни одна из женщин не вздрогнула от проклятия, извергшегося с его губ. Бедняга имел полное право возмущаться некомпетентностью хирургов, приговоривших его к мучительной смерти.

– Сколько еще? – задыхаясь, спросил он, скрипя зубами.

– Еще немного, – ответила Грейс, позволив ране на мгновение свободно кровоточить, чтобы вымыть оттуда любые оставшиеся примеси. – Мне осталось только наложить новые швы и нанести травяную мазь, после оставим вас отдыхать.

Выждав небольшую паузу, он кивнул. Ханна попыталась подняться с его тела, но он удержал ее здоровой рукой.

– Не надо, – произнес он, больше умоляя, нежели требуя.

Ханна замерла.

– Хорошо, – пробормотала она, слишком озадаченная. Ей оставалось предполагать, что ее прикосновения как-то поддерживали его, или он не мог вынести даже легкого толчка, когда она поднималась с его груди.

К чести виконта, он держал раненую руку неподвижно, пока Грейс зашивала рану – стягивала рваные куски плоти вместе, протыкая их изогнутой иглой. Его агония проявлялась в дерганом дыхании, что заставляло его грудь трястись под Ханной. Молясь, чтобы бог был милостив к страдающему человеку, она с облегчением и со слезами на глазах заметила, что его голова откинулась назад, и он снова впал в беспамятство.