Читать книгу Если меня не станет… Прощаясь – помни - Элизабет Гафри - Страница 4

Что значит судьба и как важен случай…

Он может повернуть все как можно лучше, а может разрезать жизнь на грани до бездны и уже в ней. У меня теперь не было беззаботной жизни, не было той весёлости, которая всегда была присуща мне. Моя жизнь разделилась на до и после. Я резко повзрослела.

С Игорем я не разговаривала и не шутила, больше не позволяя себе с ним смеяться. Он после того случая даже попытался наладить контакт и попросил – очень скупо – прощения. Мол, не увидел, не разобрал, обознался. То, что он избил Ленку до полусмерти, в расчёт не брал, но подумав, что я ей навредила, решил убить меня.

Наше общение свелось к нескольким фразам за день: привет, предупреждение, если он собирался в город. Наверное, он понимал, что потерял меня, как и моих родителей. Поэтому не лез в душу и пытался сохранить то, что осталось.

Ленка потихоньку приходила в себя. Игорь ползал у неё в ногах, сам съездил в город за лекарствами. Набрал продуктов и сладостей для неё, любимой. Она сначала тоже не разговаривала с ним, но по мере поступления вкусного и обязательного для неё алкоголя она оттаяла и стала с ним общаться. Правда, не забывая при этом вить из него верёвки. Так она все-таки объяснилась с ним насчёт Жеки и выпросила, как только сойдут синяки, сходить к нему поговорить. Уж не знаю, что она ему пообещала за такое, но он сам лично отвез её к Жене, и она вернулась оттуда сияя, как медный пятак. А я по-прежнему не хотела с ней ничего обсуждать. Она пыталась общаться со мной, но я только слушала. Как раньше быть не может.

После всего произошедшего в доме у соседа домой я не пошла. Наведалась к тёте Гале. Оказывается, Сашке тоже очень сильно досталось. Как и у Ленки, у него заплыл глаз и на полщеки красовался синяк. Ленке Сашка был совершенно не нужен, и она по обыкновению воспользовалась слабостью мужика. Они вообще сходили с ума при виде Ленки, а я все никак не могла понять почему. Ну что в ней такого, что нет во мне? С ней хотели встречаться, защищали и прятали её, кидались в драку, а меня только оберегали. Хотя грех жаловаться, Мишка меня тоже от Штыка спасал и дрался с ним. Камиль тоже со Штыком схлестнулся, так что зря я это.

Но тогда мне было всего пятнадцать, и я очень многих вещей не понимала в силу своего возраста. Что пришло потом, много лет спустя, и все, что не понимала тогда, я смогла объяснить позже.

Нормальные отношения после всего у меня остались только с тётей Галей. Так, вместе с ней мы на следующий день похоронили моего любимого алабая. Этого я не могу простить Игорю по сей день. Можно было оглушить, связать, но он перерубил лопатой шею и оставил лопату торчать ещё в живой собаке. Второй пёс успел спрятаться, и Игорь его не тронул, а алабайчик кинулся на защиту хозяев. Я проплакала полдня, тётя Галя с Сашкой меня еле успокоили. Собаки – это моё сердце, моя душа. Я выросла с собакой, и для меня они во многом были лучше людей. Галя нашла мне валерьянки, Саша заварил чай. Я в этот день почти не разговаривала. И провела его у тети Гали до самой ночи. Поэтому о том, когда уехал и приехал Игорь, я не знала, пока не увидела лекарства, конфеты и пряники. Но ни к чему из этого я не притронулась. Никто не помог мне с перевязкой коленей и даже не спросил, что у меня с ногой.

К вечеру следующего дня Игорь пришел чинить побитые стекла. Купил в городе. Сашка ему помог, но всё молча. Этот день я тоже провела у Гали. Они не донимали меня разговорами, а я была им за это очень благодарна. Совершенно чужие мне люди кормили меня и поили, а я за это начистила им огромную гору чеснока. С Сашей у нас были напряженные отношения, и мы с ним почти не разговаривали. Только тетя Галя суетилась вокруг меня.

В этот день Камиль тоже не появился. Но о том, чтобы попросить Игоря съездить к нему, не могло быть и речи. Поэтому я тихо сходила с ума от тоски и волнения. Все эти события очень сильно отразились на моем настроении, я почти не ела и ни с кем не общалась. Стала уходить в рощу или была у тети Гали. Теперь все заботы об огороде, яблоневом саде и животными легли на плечи Игоря. Мне вдруг стало все равно, что он подумает, скажет и сделает. Даже воду в баню я натаскала только на себя, и Ленку, как раньше, даже не позвала. Захочет помыться, пусть Игоря просит, а я не нанималась. За эти три дня я не сделала ровным счётом ничего. С утра пыталась порисовать, но чем дольше не было Камиля, тем мрачнее были мои пейзажи. Хотя, как назло, солнце светило ярко и на улице стояла жара. На четвертый день я встала раньше всех, тихо оделась, взяла щётку с пастой и вышла. Мне так нравилась эта утренняя тишина, когда ещё все спят, а в лесу уже ожили птицы. Когда ночной туман отходит, оставляя капли росы на траве. Я сняла шлёпанцы и босиком пошла по мокрой траве. Как же было приятно ощущать эту прохладную влагу на коже, пропуская травинки между пальцев. Кстати, рана, как ни странно, заживала очень быстро. В тот день тётя Галя обработала мне ногу, когда я, хромая, доковыляла до её дома. И сейчас я уже почти не хромала. Поэтому смогла в полной мере насладиться прекрасным утром. Колени еще были перевязаны, так как свезла я их очень сильно. Да и припухли. Галя говорит, что ссадины на коленях заживать долго будут, поэтому она дала мне какую-то мазь, чтобы шрамов не осталось и быстрее проходило. Вот и мажу с утра и вечером. Игорь видел мои манипуляции, но ни разу не спросил, что со мной. Урод. Интересно, я всегда была ему безразлична и он только разыгрывал перед родителями спектакль или у него благодаря Ленке мозги помутились?

Когда дошла до кромки леса, слезы покатились сами собой, не могла поверить в то, что вижу. Камиль стоял у сосны ко мне спиной и о чем-то разговаривал с Женей. Вдали ходили ещё какие-то люди, но я не обратила на них никакого внимания. А вот, что Камиль делал у нашего дома именно сейчас, было интересно? Почему так долго не приходил? В голове молниями проносились десятки вопросов, на которые я никак не могла найти ответы. Я замедлила шаг и почти остановилась в метрах десяти от Камиля, когда меня наконец увидел Жека.

– Лика! – заорал он и кинулся ко мне, оббегая Камиля. Я замерла, а слезы так и не перестали, предательски скатываясь по щекам. – Ликуся, ты чего, ну перестань, – обнял меня Жека, а я все выглядывала из-за его плеча на Камиля. И никак не могла понять, что происходит. Почему он заставил меня ждать три дня, долгих три дня…

Я уже много чего себе придумала за эти три дня, полностью его оправдав. Заранее мысленно представив, что за ним приехали родители, что бабушка заболела, что он сам слег, но чтобы вот так. Когда я теряюсь в догадках, жду, надеюсь, люблю. А он запросто гуляет недалеко от нашего дома, не пытаясь со мной увидеться?!

– Барс, – позвал Камиль, и тот спохватился, что делает что-то не то.

– О, извини, я чего-то теряюсь, когда вижу девичьи слезы. Лик, не плачь, ладно? – отпустил меня Жека и отошёл в сторону. – Я в лесу, тут недалеко. Жду вас.

– Привет, – осипшим от волнения, а может, мне показалось, голосом произнёс Камиль, но с места не сдвинулся. «Хм, хорошо, – подумала я, – мы уже не близкие люди, это я поняла. Тогда и мне плакать не стоит. Потому что он не стоит моих слез». Я отвернулась, утирая слезы. Мысленно подбадривая себя собраться.

– Мик, повернись, пожалуйста. Я стёрла последнюю слезу, насухо вытерев щеки, и повернулась. Спрашивать, где он был все эти три дня, мне почему-то расхотелось. Я расценила его действия как предательство. Даже если он чего-то испугался, не понравился ему мой опекун, драка и все, что пережили, наберись смелости и скажи мне об этом в глаза, а не прячься от меня, как последний трус.

Я молчу, не зная, что делать. Повернуться и уйти или все-таки дать ему шанс что-то сказать.

– Как ты себя чувствуешь сейчас? – нарушил Камиль молчание, отрезав мои пути к отступлению.

– Что? – не поняла я. – При чем здесь это?

– С тобой сейчас все хорошо? – повторил Камиль свой вопрос.

– Если ты про ногу, – замялась я. – Хотя откуда тебе знать про ногу, тебя ж уже не было.

– А что с ногой? – непонимающе и с какой-то взволнованностью в голосе спросил Кам.

– А почему у тебя колени перевязаны?

– Что происходит, Камиль? – все-таки не выдержала я. – Зачем интересуешься, если мы уже не вместе, так и скажи, а не спрашивай вопросы, которые тебя уже не должны волновать.

– Что, почему не вместе? – опять задал странный вопрос.

– Ну, это ты мне скажи, почему тебя нет три дня, когда ты обещал вернуться. Когда говорил, что любишь, а меня на днях чуть не убили.

– Что? – уставился он на меня, а потом в два шага сократил между нами расстояние и сгреб в охапку.

– Я и сейчас тебя люблю, очень, – затараторил он.

Я не торопилась его обнимать в ответ, не поняв до конца причины, почему его так долго не было. А слезы вновь предательски прокатились по моим щекам.

– Микуся, прости, милая. Я… Я не знал… Понимаю, что это не оправдание, я думал, что после всего ты не захочешь меня видеть. Потому что не смог защитить, потому что не смог толком помочь. Прости, я люблю тебя, так же как и три дня назад. Ничего не изменилось, если только ты меня ещё любишь. Эх, мне бы тогда обратить на все, что он говорит, больше внимания, выяснить причину до конца, но я услышала самое важное, что он меня любит, а остальное было уже не важно. И мои руки сами легли на его спину.

И я носом зарылась в его футболку.

Камиль отстранился, взял моё лицо в ладони и с нежностью поцеловал. А я с таким облегчением ответила на поцелуй. Три дня моей безмолвной бури – и наконец затишье. Каким родным мне казался его запах костра и ветра, солнца…

– Мик, но ты точно не болеешь?

– Да с чего ты взял, что я болела?

– Ну, – Камиль замялся. – Просто мы под такой дождь тогда попали, я думал, ты точно заболеешь.

– Нет, со мной… Хотя нет, не все в порядке. Я ногу гвоздём пробила.

– Как? Сейчас болит?

– Нет, но было бы очень больно, если бы у меня не было такого шока.

– Да что стряслось-то? И я начиная с того момента, как мы с Камилем расстались, рассказала ему всю злополучную историю, которая со мной произошла.

Что чувствовал Камиль при этом, я понять не могла. Он то застывал как камень, сводя челюсти вместе, а то расслаблялся и становился вовсе нечитаемым. Думаю, все-таки злился. Но ничего не говорил. Его глаза приобрели оттенок хмурого неба перед дождём. А лицо преобразилось настолько, что если бы я его не знала, то дала не меньше двадцати пяти. Как-то уж слишком он преображался во взрослого, когда злился.

Камиль запустил руки в волосы и все никак не расцеплял замок. А я уже рассказывала, стараясь не сгущать краски, потому как Камиль был рядом и мне уже не казалось, что все настолько плохо.

Закончила я рассказ фразой:

– А порисовать у меня толком и не получилось.

Он опять подошёл и обнял меня, сильно прижимая к себе и целуя в макушку.

– А порисовать-то у тебя почему не вышло? И вот как он так умеет: вроде бы и злился, или мне так показалось, но тут же взял все эмоции под контроль.

– Да пейзажи получались слишком мрачные. А погода, как назло, была солнечной, – ухмыльнулась я и тоже прижалась к Камилю.

– А что, в хмурую погоду ты солнечную рисуешь? – засмеялся он.

И все мои плохие мысли тут же вылетели из головы. Шутить он всегда умел. Таким образом отвлекая меня от ненужных мыслей. И я рассмеялась в ответ.

– Ладно, пойдём погуляем в лес. Да и Барс заждался.

– Я там уже все наизусть знаю. Но с тобой пойду хоть ещё сотню раз, – улыбалась я.

– А спорим, я покажу тебе место, которое ты ещё не видела?

– Даже не сомневаюсь.

Уже вечерело, когда мы смеясь вчетвером вышли из леса. Да, с нами был ещё Рыжий. Я давно его не видела, уже остыла и зла на него не держала. Да и у него пыл поубавился, когда понял, что у нас с Камилем все серьёзно. Он почти все время молчал. Наблюдал, думаю, ему было любопытно. Тем более после того, что всегда говорили о Камиле. Только иногда он вставлял какие-то шутки. Меня он больше не трогал и даже по имени не называл. Жеку я была очень рада видеть. Но мы, не сговариваясь, за всю прогулку, ни слова не произнесли про Ленку. Он даже не интересовался ей. Хотя на тот момент, когда мы увиделись, Ленка с Игорем к нему ещё не съездили и я немного опередила события, говоря, что она сияла, как медный пятак. Это произошло только на пятые сутки, когда она смогла замазать синяк на лице. А в тот день мы о ней не вспоминали, что меня, если честно, радовало. Мне до тошноты осточертела она за последнее время вместе с Игорем и всеми их разборками. Поэтому сегодня я даже не задумалась ни разу, который час и что кто-то может за меня беспокоиться. Решила хоть один день пожить для себя. И мне действительно это удалось. Жалко не было Кота, лучше б его взяли вместо Рыжего, но я и так была довольней некуда. Жека все время шутил и сам смеялся, а мы с Камилем все время обнимались или, тихонько прячась за деревьями, целовались. Что неимоверно смешило Жеку, который постоянно подшучивал над нами.

– Вы как две улитки: вроде спрятались за деревьями, тел не видно, а звуки слышно. Вы бы это, потише, что ли! – ржал он, безумно довольный собой.

– Слушай, Шёпот, а давайте как-нибудь на пикник выберемся, а? Только не днём, а вот так же вечером? – спросил Жека, когда Рыжий немного ушёл вперёд. Да, теперь и Жека понимал, что Рыжий не совсем наша компания.

– Да, я не против, только давай чуть попозже. Мне нужно ещё дела кое-какие утрясти. Дня через три-четыре пойдёт?

– Да не вопрос.

– А что, мы втроем пойдём? – не удержалась я, понимая, что с двумя парнями меня не отпустят.

– Не думай об этом сейчас, потом обсудим. Барс же только предложил.

– Ну хорошо.

– Шикарно день провели, – сказал Жека.

И все замотали головами.

– Давайте чаще гулять вместе? – предложила я, и все вновь согласились.

– Ладно, мне уже пора. Кам, ты со мной? – спросила я.

– Барс, вы идите с Рыжим, а я вас сейчас догоню. И я поняла, что Камиль не останется, безумно расстроившись. Но почему? Дня мне катастрофически не хватило.

– Ну что, тогда увидимся ещё, Лик. И не плачь больше, хорошо? – улыбнулся Жека.

– Обещаю.

– Пока, – попрощался Рыжий. Я обняла Жеку, и ребята ушли.

– Мик, я сегодня к вам не пойду, поздно уже. Я обещал бабушке вернуться не позднее десяти. Но завтра я обязательно днем приду. Поиграем в карты, прогуляемся. Хорошо?

Наверное, на лице у меня все было написано, потому что Камиль вздохнул и сказал:

– Иди ко мне, – обнял и снова поцеловал мои волосы. – Мик, я правда сегодня не могу. Но завтра, обещаю, обязательно приду.

– В прошлый раз ты тоже обещал прийти, – не смогла удержаться от шпильки.

– Да, знаю, и в этот раз, и впредь все будет по-другому. Веришь мне? – заглядывая мне в глаза с очень серьёзным видом, спросил Камиль.

– Верю.

– Хорошо, тогда провожу до загона и прослежу, чтобы добежала. А завтра я весь твой, – лукаво улыбаясь и тихонько прикусывая мне ухо, прошептал последнюю фразу Камиль.

– Правда? Вот прямо весь-весь? – поддержала я шутку. – Вот прямо весь.

– Договорились, и учти, я забрала твою душу до завтра. И не отдам, пока не вернёшься, понял? – засмеялась я, показывая, как я руками вытаскиваю что-то из его груди и засовываю себе за пазуху.

Камиль засмеялся:

– А ты такая воинственная у меня!

– А не придёшь, заберу сердце! – напуская таинственности в голос, не успокаивалась я.

– Понял, понял, я твой раб навеки. Мы оба прыснули со смеха. А потом Камиль поцеловал меня на прощание, и я побежала счастливая домой.