Читать книгу Южный Тироль. Другая Италия - Елизавета Эбнер - Страница 10

Сначала у них забрали унитаз. Объяснение, что это безобидный реверанс классику современного искусства, дадаисту Марселю Дюшану, который впервые выставил обыкновенный писсуар в галерее, не помогло, и его по требованию активистов партии «Национальный альянс» безжалостно изъяли городские власти. Унитаз был творением римских художниц Элеоноры Кьяри и Сандры Голдшмид, работающих под псевдонимом Goldiechiari. При приближении к нему зрителей санитарный объект играл гимн Италии и самостоятельно спускал воду. Дошло до суда. Было вынесено решение, что унитаз не оскорбляет ни гимн Италии, ни итальянское государство, и его вернули на место.

Затем их «Распятую лягушку» немецкого художника Мартина Киппенбергера, проходя мимо, увидел представитель Ватиканской курии. В результате против глумливо ухмыляющегося зелёного земноводного на кресте, с яйцом в одной лапе и пивной кружкой в другой, выступил лично папа римский Бенедикт XVI. Министр культуры Италии Сандро Бонди назвал лягушку «ненужной провокацией», а чиновник Франц Паль объявил в знак протеста против скульптуры голодовку и даже попал в больницу. Между тем художник Мартин Киппенбергер, скончавшийся в 1997 году, называл свою работу Zuerst die Fusse («Сначала ноги») автопортретом, изображающим человека в состоянии глубокого кризиса.

Наконец, весь мир облетела новость об инсталляции «Вечером мы собирались танцевать», которую уборщики приняли за мусор. Работа уже упоминавшихся римских художниц Элеоноры Кьяри и Сандры Голдшмид должна была рассказать об идеологии общества потребления, высмеять роскошные вечеринки и скандалы вокруг итальянских политиков 1980-х годов. Разбросанные на полу пустые бутылки, окурки, серпантин, праздничные декорации, элементы одежды и обувь уборщики приняли за мусор от проходившего накануне мероприятия, рассортировали его в мусорные мешки и вымыли помещение. К счастью, инсталляцию всё-таки удалось восстановить.

Все эти истории произошли в музее современного искусства в Больцано (Бозене). Его заносили в «чёрные списки», а о скандалах, связанных с его экспозициями, писала, кажется, вся международная пресса. Несмотря на это, в «Музейоне» даже в самые нелёгкие времена словами и действиями боролись за право искусства быть свободным, а все неприятные инциденты воспринимали философски, как основу для дискуссии о современном искусстве.

Строительство музея современного искусства в Больцано (Бозене) не принесло «Бильбао-эффекта» региону. Художникам из Лондона или Нью-Йорка, которых время от времени приглашают принять участие в выставочных программах «Музейона», по-прежнему приходится выяснять его точное географическое положение. Тем не менее архитектурный проект музея авторства берлинского бюро KSV – Krüger, Schuberth, Vandreike – очень интересен. Расположенный на границе «старого» и «нового» Больцано параллелепипед высотой 25 метров одним из стеклянных фасадов отражает жизнь исторической части города, а вторым – быстрое течение реки Тальфер и начинающийся за рекой современный город. На закате стеклянные фасады становятся выставочным средством мультимедийного искусства. В многослойные стены музея вставлены непрозрачные стеклянные панели, которые в течение дня регулируют внутри «Музейона» свет. Днём, когда панели открыты, снаружи можно видеть всё, что происходит в здании. Кто знает, увидел бы проходивший мимо «Музейона» представитель Ватиканской курии «Распятую лягушку» Киппенбергера, если бы она, висевшая в холле музея над кассой, не была прекрасно видна через стеклянные стены с улицы?

«Музейон» создавался не как «контейнер» с произведениями искусства, а как международная исследовательская лаборатория. В музее, помимо выставочных залов, есть площадки для проведения мероприятий и семинаров, библиотека, кафе, магазин и многоцелевое крытое пространство на первом этаже, открытое для всех людей. Над последним работал приглашённый дизайнер из Мерано (Мерана), много лет живущий в Лондоне, – Мартино Гампер.

Специально для зоны первого этажа он сделал модульную мебель из древесины: скамьи, сиденья и перегородки. Гампер даже написал для пассажа «Музейона» манифест, в котором объяснил, что общественное пространство, подобное музею, должно использоваться всеми. Пассаж «Музейона», по идее автора, должен был стать «пространством, которое не было бы ни временным, ни фиксированным, а находилось в постоянной эволюции».

Прекрасная инициатива музея современного искусства в Больцано (Бозене) по предоставлению в свободное общественное пользование своего крытого пассажа чуть не обернулась для него очередным скандалом. В нём стали собираться мигранты. Они заряжали в музее свои телефоны, пользовались уборными и высокоскоростным бесплатным интернетом. Мигранты заполняли каменные скамейки перед музеем – сигнал вай-фая прекрасно работал на улице. Вскоре на них появились надписи: «Bolzano ai Bolzanini» («Больцано – жителям Больцано») и «Integrazione = Degrado» («Интеграция равна деградации»).

Что ж, мы забываем, что люди никогда не бегут из своих стран, домов и семей, если у них всё в порядке. Завтра любой человек может оказаться на их месте. Бежать от бомб, голода, нищеты, несправедливого политического режима. Нести на руках своих детей километр за километром, не зная, что их ждёт впереди. Плыть, понимая, что шансы на то, чтобы утонуть, и на то, чтобы достичь берега, примерно равны. Рисковать своей жизнью и жизнью своих семей ради надежды на будущее. Поставьте себя на место этих людей. Что вы о них знаете?

В «Музейоне» не сразу, но всё же отреагировали на сложившуюся ситуацию единственно верным способом – дали мигрантам возможность рассказать о себе. Проект получил название «Где вы себя представляете?» В его рамках были проведены встречи, на которых мигрантам рассказали о том месте, где они часами сидели на скамейках, отделённые от него невидимым барьером. Экспериментальный проект музея современного искусства в Больцано помог людям сделать первые шаги к адаптации, узнать их истории и жизненные ситуации. И это было только началом. Через несколько месяцев мигранты, молодёжь из Южного Тироля и других европейских регионов совместно трудились в «Музейоне» над художественным проектом. Барьеры были сломаны окончательно. Мигранты смогли почувствовать себя частью сообщества, а сообщество – прочувствовать мигрантов.

Над этим художественным проектом, как и над многими другими, работали сообща в ателье – здании, расположенном рядом с музеем современного искусства в Больцано (Бозене). Дом-ателье, наряду с «Музейоном» и двумя мостами для пешеходов и велосипедистов, был спроектирован берлинским бюро KSV как часть единого музейного комплекса. Внутреннее пространство здания обустроил южнотирольский дизайнер Гарри Талер.

Дом-ателье был спроектирован в качестве временного жилья и мастерской для приезжающих по приглашению «Музейона» в Больцано (Бозен) художников и кураторов. Талер старался сделать его интерьер максимально «тёплым» на контрасте с внешним «холодным» образом здания из алюминия и стекла. Мебель для двух этажей дома-ателье была сконструирована дизайнером лично.

Музейный комплекс продолжается двумя мостами через реку Тальфер. Сделанные из тех же материалов, что и музей, они, на контрасте с его строгой формой, были спроектированы криволинейными. Мосты соединяют исторический центр города с «новым» Больцано (Бозеном), и для того чтобы посмотреть на последнюю часть музейного комплекса в современном районе Дон Боско, придётся их пересечь.

На месте района Дон Боско раньше был огромный сад, но в 1940 году при фашистском режиме сюда начали расселять рабочих, приезжавших из разных мест Италии трудиться в близлежащей промышленной зоне Больцано. Этот проект был частью плана по итальянизации Южного Тироля – результатом соглашения между Гитлером и Муссолини по региону. Период 1943—1945 годов стал для Дон Боско временем нацистской оккупации. Здесь был организован транзитный лагерь, в котором евреи, партизаны Южного Тироля и других оккупированных территорий обычно содержались перед депортацией в концентрационные лагеря Германии. Сегодня историю Дон Боско можно проследить по нескольким сохранившимся на его территории памятникам: останкам стены лагеря, скульптурам, посвящённым жертвам бесчеловечного режима, или одному из домов для итальянских рабочих, превращённому в музей (casa semirurale, или полусельский дом).

Обычно люди идут в музеи за знаниями и новыми впечатлениями, но в «Музейоне» решили, что обратная ситуация тоже имеет право на существование. Так, в районе Дон Боско появился небольшой стеклянный павильон – Куб Гарутти, или, как его ещё называют, «маленький Музейон». Художник Альберто Гарутти предварительно изучил население района и пришёл к выводу, что у его жителей практически отсутствует интерес к искусству. Гарутти хотел изменить это положение вещей, установить диалог с городом, подойти к потенциальной аудитории как можно ближе, спуститься с «пьедестала» создателя и сделать произведение, которое стало бы возможной связью между его работой и зрителями. В рамках этого проекта было решено децентрализовать систему, отвечающую за современное искусство в Больцано (Бозене) при помощи перемещения одной работы из коллекции «Музейона» на окраину города каждые три месяца или создания «автономных» экспозиций. Так простой павильон из стекла и бетона, установленный рядом с детской площадкой, стал мини-представительством музея современного искусства. Архитектурное решение «маленького Музейона» нарочно было сделано максимально простым для того, чтобы концепция по внедрению современного искусства в разные части города в будущем могла получить продолжение.

Можно подумать, что жители Дон Боско остались сторонними наблюдателями проекта Куба Гарутти, но это не так. Совместно с ними в павильоне было реализовано несколько экспозиций. Например, для одной из них жителей района попросили принести в Куб свои личные вещи, и впоследствии из этих вещей была сделана выставка, посвящённая коллективной деятельности населения Дон Боско. В рамках ещё одного проекта людей пригласили превратить стены павильона в открытый общий дневник, который затем был показан в «Музейоне».

Не правда ли, искусство – удивительная вещь? Оно способно объединять, вызывать чувства и эмоции у людей любого возраста, любой культуры, любой национальности. Жители Дон Боско до появления в их районе Куба Гарутти не могли себе представить, что их мысли и предметы, хранящие память об их же судьбах, могут однажды стать выставочными экспонатами в музее.

Истории, когда одно здание может поставить целый регион на карту мира, – замечательны. Архитектор Фрэнк Гери спроектировал музей современного искусства Гуггенхайма в Бильбао, и жизнь Страны Басков кардинально изменилась в лучшую сторону. Об этой части Испании заговорили во всём мире.

Музей современного искусства в Больцано (Бозене) не принёс Южному Тиролю моментальной международной славы. Ну и что? Зато «Музейон» успел сделать много добрых дел на своей земле и для своих жителей. Вы скажете, что в самом Южном Тироле не все согласятся с этим утверждением, и, по социологическим опросам, далеко не всё население региона гордится музеем. Что ж, в жизни в принципе мало что вызывает однозначно положительную реакцию. Особенно, когда речь идёт об искусстве.